Уважаемая редакция,

сейчас очень много пишут наши газеты, журналы, передают по радио и телевидению о сталинизме, о репрессиях по всей стране, в том числе и о репрессиях в нашем крае
8 февраля по телевидению шла передача «Мы». Я смотрел почти всю передачу со слезами на глазах. Меня всё внучка спрашивала: «Деда, ты что плачешь?»

Давно я собирался написать о сталинских репрессиях только в одной деревне Батов Дзержинского района. Из нашей деревни в партизанах Тасеевской республики было 22 человека. Наш отец, Зюнькин Петр Тихонович, был другом прославленного партизана т. Яковенко В. Г. Из рассказов отца я очень многое помню о партизанах. Очень много помню фамилий бывших партизан. Прочтя книгу Яковенко «Записки партизана» я представил себе в своём воображении многие эпизоды войны, о которых рассказывал отец и особенно Кайты(м)ский бой.

Василий Григорьевич не очень много о нём рассказывает, но это был очень тяжёлый бой. В 1953 году был я на Кайты(м)ской поляне. Там были ещё заметны и окопы и пулемётные гнёзда (об этом бое очень подробно рассказывал отец), хотя поляна заросла сосняком и некоторые сосёнки уже достигли (в то время) 3 — 5 метровой высоты.

Под руководством т. Яковенко В.Г. наши партизаны, победив колчаковцев, образовали Республику и этим положили начало освобождения Сибири от колчаковских банд.

Но всё это великое торжество, все радости и пережитые невзгоды наших доблестных партизан в 1937 году омрачены чёрной тенью сталинско—бериевского разгула, глумлением их приспешников над репрессированными.

Так вот о многом и о многих пишут газеты, но я ни единого раза не читал об этих приспешниках и родного отца народов и бериевцев, которые творили нечеловеческие истязания над нашими отцами — героями-партизанами. Возможно это потому, что оставшееся поколение не знает тех палачей. Ну, например, мои сверстники, которые могли бы помнить ужасы арестов, погибли, защищая отечество.

А я кое-что помню. Я, правда, писал об этом на радио, когда начинали готовить материалы к 70-летию Тасеевской республики, писал туда и после прередачи «Мы». Называя фамилии палачей, но, видимо, это кому-то не выгодно. Толкнуло меня на эту писанину одно обстоятельство. 18 — 19 февраля я был в Канске на похоронах брата и случайно услышал разговор двух человек, которые в разговоре называли фамилии Буславского (дядя моей жены) и Не(м)кина.

И я спросил о Не(мкиене). Они мне сказали, что Немкин жив и в данный момент находится в госпитале МВД. Знаете какая у меня появилась ярость, злость на этого человека, а вернее нечеловека .Вот этот палач расправлялся с партизанами из нашей деревни. Всех 22 партизана арестовали в 1937г. Нашего отца арестовал (Немкин) 22 июня 1937г., а потом забрали остальных. Я очень хорошо понимаю, что арестовывал он по заданию начальства, но издевался и мародёрничал он, видимо по своей инициативе. Так вот я и хочу, чтобы все живые знали фамилии палачей из Дзержинска.

Мы, дети героев-партизан, униженные, оплёванные, голодные и раздетые, из-за того, что остались без кормильцев, выстрадали, да и сейчас ещё приходится страдать. И на нас в то время да и сейчас показывали пальцем.

Я 12 лет состоял в КПСС сыном врага народа (в 1956г. отца реабилитировали). Так почему же их фамилии не пестрят на страницах газет как бывших приспешников Берия. Пусть их дети и родственники знают кем были наши Отцы и кем их.

Видимо есть ещё живые, которым невыгодно называть те фамилии.

Я помню такие фамилии: Мазин (это, видимо, нач. РОНКВД), Немкин, Лапин (наш деревенский служил в НКВД). Я уже сказал, что арестовывал отца Немкин. Мать в это время была на полях (все же были в колхозе, кстати, наш колхоз носил имя «Кайтымский партизан) и Немкин свободно проводил обыск (что искал не знаю) и украл посмертное покрывало (у матери ещё с России было покрывало с ангелочками) и тулуп (отец сшил его зимой).

Так почему ЛЮДИ не должны знать о таком мародёре?? почему только мы должны были быть известными на всю страну, как враги народа или их дети. Нам нигде не было хода, нас везде гнали. Я вот сейчас ничего не вижу, у меня слёзы застилают глаза. Так это через пятьдесят с лишним лет. А каково нам было тогда?

В 5, 6 и 7-м классах мы учились в Ше(....) (у нас до 4-х классов школа). В 7-м классе принимали в комсомол. Нас, Батовских, было человек пять, были ещё с Рассо(...), с Улюко(ля) (там тоже было много партизанских детей).

Приём вело выездное бюро РК ВЛКСМ. Мы тоже писали заявления о приёме в комсомол. Нам сказали: «детей врагов народа мы не принимаем, они никому не нужны». Кроме всех тех детских жалостей об отце и голодных страданий и унижений. Это был первый политический удар по моему сознанию в 14-15 лет.

Хотя ещё не совсем сознательно, но я тогда понял, что мы теперь второстепенные люди, рабы для власть имущих и эти предположения вскоре подтвердились. Со своим другом (соседом) Володей Орловским мы подали заявление в Иланское Ж.У. Нас не приняли (Володя тоже был врагом). Послал я свои школьные бумаги и заявление в Барнаульский маслодельный техникум. Получил ответ о зачислении без экзаменов, но при явке на учёбу должен иметь справку с места жительства. Пошёл в чельсовет за справкой, а мне в ответ: «Мы детей врагов не учим».

И пошёл я в люди.

Братья и сёстры учились только в своей деревне до 4-х классов/

Работал я сапожником, в 1941г. поступил в связь, где работаю и до сих пор.

Когда уже начал неплохо разбираться в политике и всё понимать, хотя внешне был оплёван, в душе, тайно я гордился своим отцом, да и его товарищами по Североканскому фронту — это братья Буда, братья Нижегородовы (их я знал лично), Фёдоровы, Вашкорин и т. д.

Мне — подростку в леревне часто укоряли (тоже приспешники) за отца, за то, что он на каком-то собрании за сталинизм голосовал валенком.

В газетах часто выступают с возгласами, зачем им рассказывать о сталинизме, вроде это всё ерунда и знать им это не надо. Нет, это не интеллектуальная лень, это уловки тех, кто причастен к репрессиям, они не хотят, чтобы фамилии их отцов появлялись в публикациях.

Уважаемая редакция, я очень прошу, да это не только я, это и мои ибратья и сёстры, родители и дети моих товарищей, кого постигла такая позорная в то время участь, мы все просим назвать фамилиии тех палачей, а они были и в других районах края. Ведь не зря одним из первых арестовали Н. М. Буду, видимо он мешал приспешникам Берия арестовывать доблестных партизан.

А как издевались они над арестованными — это ужас.

Буславский А.Ф., (а он после образования Республики и освобождения Канска от колчаковцев, был направлен в первый конный взвод милиции в Канск, где и прослужил до пенсии) рассказывал как Немкин закладывал в валенок кирпич и таким путём добивался «чистосердечного признания» от арестованных. Так почему же он должен остаться неизвестным.

В последствии они все бежали подальше от Дзержинска. Немкин был в Канске, Лапин в Таштыпе, а герои — партизаны в тюрьмах да в лагерях. Назовите их имена, пусть их знают все. И особенно их родичи, которые не хотят знать о тех временах. Я могу многое рассказать про те времена и если кто из журналистов нашего любимого «Комсомольца» заинтересуется подробностями, то можно пригласить меня на беседу, я с удовольствием поделюсь тем, что у меня ещё в памяти. Работал я на Красноярской ГТС, телефон 215262, живу по ул. Ж — дорожников 22-36, телефон 217880, Зюнькин Николай Петрович.

Уважаемые товарищи из редакции, а знали бы Вы как мучалась моя семья, когда в 1942г. меня призвали на войну. Издевались как только могли. Не давали лошадь, чтобы привезти дрова, сено, соломы и т. д.

Когда я получил об этих издевательствах письмо из дома, я дал его прочесть дивизионному комиссару т. Искандерову. Он, прочтя, за голову схватился и потом стал со мной беседовать. И вот то, что я сейчас написал очень подробно ему рассказал и был принят в комсомол, а в 1944г. и в партию, но просил его перед вступлением, чтобы он уточнил в Дзержинском РККПСС, что отец действительно репрессирован как «враг народа». Я прекрасно понимал, что если не будет что-то в подробностях известно о моей биографии, то могут быть плохие последствия. Вот я и был 12 лет в рядах партии сыном «врага народа». А в райисполком и в РВК комиссар написал о помощи моей семье. Правда отношение изменилось, но и натянулось. Когда после войны я был в отпуске и зашёл в райисполком к председателю т.Вальду М.И. и рассказал ему о безобразиях и о помощи комиссара, он очень возмутился и спросил откуда я всё это знаю. Так что не лишне будет и эту фамилию упомянуть. А ещё одна фамилия, при упоминании которой, у нас в районе в обморок падали.

Тогда судила какая-то «тройка», а возглавлял её Крюковский (он не судил, а объявлял приговор).

Вот очень кратко, возможно многое не понятно, что я хотел сообщить для народа.
С уважением ветеран войны и труда.

Подпись. Дата — (не понятно).