Адольф Владимир Андреевич 1949 г.р.
Июльским днем мы ехали в село Черемушка, что в семнадцати километрах от Каратузского. По дороге начался ливень, и наши интервью могли не состояться. Но в Черемушках погода над нами смилостивилась. Дождь прекратился, выглянуло и стало пригревать летнее солнышко.
Наш респондент Владимир Андреевич Адольф родился в Сибири. Мама – Амалия Фридриховна (1912 г.р.) - мало рассказывала ему о жизни в Поволжье, откуда ее, как и других немцев, выселили в сентябре 1941 г., но некоторые воспоминания мамы у Владимира Андреевича отложились в памяти. Ее выселили из большой деревни Варенбург (более тысячи дворов). Напротив был город Энгельс, куда летом плавали на лодках. Мать вспоминала, что «были амбары полные хлеба, несколько коров, были жеребцы». «Все побросали: и пашни и скот … посадили на баржи и повезли».
В Красноярский край прибыли осенью 1941 г. Везли в эшелонах до ст. Абакан, оттуда направили в д. Новорождественку Каратузского района. Затем перевели в ближнюю деревню на ферму, где наш респондент прожил с мамой до 1958 г. Мама воспитывала четверых детей, трое из которых родилось уже в Сибири. Амалию Фридриховну пытались мобилизовать в трудармию, но на руках у нее в то время был маленький сын Виктор, и мобилизацию военкому пришлось отменить.
Мама работала на свиноферме (« у нее было 450 свиней, она одна ходила»), потом
работала банщицей, уборщицей. «Мы с ней ходили в школе пили дрова, каждый день
два кубометра – вспоминает Владимир Андреевич. Два кубометра напилим – рубль
восемьдесят нам дадут. Мать сколет, а я под сарай сношу… Тогда это деньги были –
рубль восемьдесят!».
Немцы русского языка вообще не знали. В первое, самое голодное время, выменивали
вещи, привезенные из Поволжья на продукты у местных жителей. «Привезли
десятилинейные лампы на керосине … Ходили в Суэтук все выменивали: подушки,
все».
Деда Владимира Андреевича – Фридриха Фридриховича - и других маминых родственников выслали в Новосибирскую область. Оттуда он попал в трудармию в 1942 г. Работал на шахте, где его дважды приваливало, «но выжил». Мама долгое время ничего не знала о местонахождении своих родных. Дед нашел маму (свою дочь) только в 1958 г.. Владимир Андреевич считает: «немцев специально раскидали, чтобы связи не было».
Некоторые сюжеты из своего детства Владимир Андреевич помнит хорошо. Немцев сначала подселяли в дома к местным жителям, а потом поселили в барак, где из корзины, которая висела почти под потолком, немецкие ребятишки умудрялись вытаскивать сушки и другую выпечку. Или зеленый школьный костюм из вельвета, который сшили на вырост, чтобы дольше можно было носить. Хорошо запомнился и комендант «в синей форме»: «раз в десять дней приезжал комендант. Все ходили, отмечались, всей семьей. Смотрел, чтобы все были. В Каратуз нельзя было ездить без разрешения коменданта. Никуда нельзя было выезжать с деревни». Владимир Андреевич хорошо помнит, как комендант останавливался в одном из домов на несколько дней и «гулял» с местными мужиками.
После смерти Сталина, во второй половине 1950-х гг., на родину уехали все эстонцы («быстро собрались и уехали»), их было в деревне «очень много». В 1960-е гг. многие односельчане-немцы стали уезжать в Алма-Ату, а в конце 1980-начале 1990-х гг. из Казахстана иммигрировали в Германию.
Уже в 1980-е гг. у немцев из деревни Черемушка было желание вернуться на Волгу, т.к. стали ходить разговоры о возрождении немецкой республики. Приехали в деревню Варенбург, нашли свои дома, но там жили другие люди. На этом все и закончилось.
От мамы у Владимира Андреевича осталась Библия, привезенная еще с Волги. «Я так ее берегу. Там готический шрифт… Я то в этих делах не понимаю, а тесть читал.» «Еще была крынка, глиняная такая, тоже с Волги». Наш респондент признается, что иногда в доме готовят немецкие блюда: кребль, шрудель и другие.
Владимир Андреевич по-немецки не говорит: в 1950-е, в его окружении уже все общались на русском. «Да и нельзя было нам разговаривать – говорит Владимир Андреевич – нас и так обзывали «фашистами», а так вообще забивали бы. Нам не давали языка «развязывать». Но друзья были среди русских. У молодежи уже не было такого (различия) «где русский, где немец». Более взрослые люди позволяли себе обзывания, а молодежь – нет.
По возвращении из армии Владимир Андреевич женился на немецкой девушке Ираиде Викторовне Швенгель, воспитали двоих детей. Много лет проработал управляющим в местном хозяйстве и с большой болью говорит о развале деревни, который случился в 1990-х гг.
Когда началось массовое движение немцев из России в Германию, Владимир Андреевич переезжать не стал: языка немецкого не знает. Хотя из соседней деревни Шалагино уехало одновременно 37 человек («деревня опустела»). В Сибирь в гости, каждый год приезжают те, кто уехал в Германию. Как выражается Владимир Андреевич «на родину».
Интервью записали Константинова Марина и Зберовская Елена
08.07.2016 г. с. Черемушка Каратузский район
В.А. Адольф и Марина Константинова
Экспедиция Красноярского государственного педагогического университета им. В П. Астафьева и Красноярского общества "Мемориал" по проекту «Антропологический поворот в социально-гуманитарных науках: методика полевых исследований и практика реализации устных нарративов» (грант Фонда Михаила Прохорова). 2016 г. Каратузский район.