г.Красноярск
Родина Натальи Михайловны – дер. Щербаково Куличанского сельсовета, ныне Назаровского р-на Красноярского края, до 1931 г. – Березовского р-на (райцентр – с.Березовка). Щербаково стоит на левом берегу Чулыма при впадении р.Окатки (теперь река носит название Павловка). В начале 20-х годов в деревне было 50-60 дворов. С запада степь, с востока к деревне подступает тайга. В 8 км к югу – село Павловка, где находится дирекция совхоза (Павловка есть на карте края).
Отец Натальи Михайловны, – Михаил Галактионович Мурзин, - родился в Щербаково в 1870 г. Его семья не была земледельческой: Галактион Мурзин (его отец) ходил на заработки, строил мосты, но ничего не нажил: постоянно играл в карты, не вылезал из бедности, хотя отличался могучим здоровьем и прожил до 112 лет. Умер Галактион Мурзин в 1918 г.
В начале 90-х годов Михаил женился на Елене Никаноровне и молодая жена решила переменить жизнь своей новой семьи. Она сумела убедить тестя, что надо купить землю и завести хозяйство. Землю купили не за деньги, их не было, а за 100 метров полотна, вытканного Еленой. Еще и в 40-е годы, когда неоткуда было взять ткани, она ткала на всю семью из льна, выращенного на приусадебном участке. У семьи Мурзиных была одна лошадь, а тут очень кстати в Щербаково зашла приблудная, ничейная лошадь, и деревня миром решила ее отдать Мурзиным, как самым бедным.
Весной землю засеяли, а когда осенью собрали урожай и в семье стало вдоволь хлеба, затея невестки перестала вызывать сомнения в семье, прежде совсем не приученной к крестьянским заботам.
Всего у Елены Никаноровны детей было 22, но большинство умерло маленькими, двое – в 15-20 лет, а четверо выросли. Василий родился в 1893 г., Иван в 1918 г., дочери – Наталья и Мария. Мария умерла в 1943 г., Иван погиб на фронте.
Как-то Елену Никаноровну чуть-чуть не расстреляли колчаковцы: мужики все были в партизанах, в т.ч. Михаил Галактионович и Василий.
В 1923 году в половодье деревню затопило (это случилось не впервые), и семья перевезла дом в близлежайшую Морозовку, которая считалась хутором. Также поступили многие другие семьи из Щербаково, и после этого Морозовка стала насчитывать примерно 20 дворов.
Дом дважды перестраивали, потому что семья росла. Сначала на месте однокомнатной хибары выстроили пятистенок, потом его расширили до трех комнат. К началу «коллективизации» в 1929 г. в хозяйстве было 4 лошади.
Вот тут-то «народная власть» и дала самую высокую оценку беззаветному трудолюбию семьи, привитому стараниями и примером Елены Никаноровны – присвоила звание «кулаки». В декабре 1929 года арестовали и увезли Михаила Галактионовича, а в феврале у семьи все отняли, выгнали из дома и под конвоем повезли в ссылку. Высланных сначала согнали в Ачинск на переселенческий пункт около станции Ачинск-2. Там оказалось предположительно около 8 тысяч высланных крестьян из Ачинского, Назаровского, Березовского районов. Часть семей была вместе с мужьями, часть без. Потом их погнали обозами по Бирилюсскому тракту. Многие умерли в дороге от голода и холода.
После месяца пути на телеге, запряженной парой лошадей, семья Мурзиных оказалась в с.Маковское Енисейского района на р.Кеть, среди болот. Таких несчастных там было немало. В Маковском высланных расселили по сараям, баням и т.п. В самом селе было около 100 дворов, не более. Ссыльные сразу начали валить лес и строить бараки. Василий был десятником. За время пока Мурзины были в Маковском (около 3 месяцев) там умерло 350 ссыльных. Затем Мурзиным посчастливилось вернуться домой: их отпустили из Маковского и даже торопили, объяснив, что летом оттуда не выбраться по болотам.
В Морозовке семья вернулась в свой дом, вернулся и Михаил Галактионович. После ареста в 1929 году он, вероятно, был в Нарыме. В это время его дочь Мария была домработницей у районного прокурора в Березовке и вскоре вышла замуж в Алтат. Возможно, это сыграло роль в освобождении семьи из ссылки – массового освобождения тогда не было.
В заботах о земле, о будущем урожае прошло лето. Но собрать урожай было не суждено. В сентябре 1930 г. всех их выгнали из дома, а Михаила Галактионовича и его сына Василия арестовали. Но забирали не только мужиков, забрали и Елену Никаноровну, а с ней, чтоб не убежала, 11-летнего Ваню, ее младшего сына. Наталье Михайловне, оставшейся с детьми брата Василия, ничего другого не оставалось как идти к своей замужней сестре Марии, которая с семьей жила в с.Алтат Назаровского района. А сестра и сама жила бедно, в страшной тесноте. Чем могла помочь? Так и пришлось скитаться с детьми, кормиться едва ли не подаянием.
В самом конце 1930 г. их разыскала Елена Никаноровна, с ней был и Ваня. После ареста их отвезли в райцентр (Березовское), а оттуда в Ачинскую тюрьму, где продержали 4 месяца. Мать не очень-то рассказывала Наталье Михайловне, что с ними там происходило. Обмолвилась только, что ее допрашивали и, угрожая наганом, требовали признаваться, а в чем – она сама не знает.
В скитаниях без дома, без постоянной работы прошли еще три года, а в декабре 1933 семья вернулась в Щербаково, где открылась промысловая артель и набирались работники на сбор живицы.
Их дома в Морозовке давно уже не было: его раскатали и увезли в райцентр под контору, там он простоял еще много лет. Поселились в развалюхе, которую приходилось подпирать, чтобы не рассыпалась совсем. Наталья Михайловна нанялась на подсечку – одна девушка среди мужиков. Да и для тех работа была нелегкой, на пределе сил, а иначе норму не выполнить.
В 1935 году вернулся отец Михаил
Галактионович, устроился сторожем в
промартель. Где был, что с ним было – ничего
не говорил. Позднее, в 1936 г. вернулся и
Василий Михайлович. В неволе он был в
Свободном, в Бамлаге. Вместе с Василием был
в заключении Николай Шишков из деревни
Каргалы, бывшего Березовского р-на.
Жизнь как будто снова стала налаживаться. Василий построил новый дом и поселился там со своей семьей. Но шел 1937-й. 8 ноября за Василием пришли и забрали, на этот раз навсегда. Его убили в Ачинской тюрьме. Так написано в свидетельстве, выданном весной 1989 года. Позднее, весной 1938-го забрали Михаила Галактионовича, а с ним двух других леспромхозовских сторожей, тоже стариков под 70 лет: Василия Куранова и Евграфа Яковлевича Логинова. Дочь Куранова уже во время войны написала запрос о судьбе отца и получила официальный ответ: мол, жив-здоров.
В 1937 году забрали Тараса Тепляшина из Морозовки, также впервые репрессированного еще в 1929 г. Также в 1937 из Морозовки забрали Демьяна Веревкина, примерно 50 лет, а из Щербаково Федора Ершова (ему было за 50), Романа Мурашова и кузнеца Федора Нифектова вместе с его братом Кузьмой из Павловки. Из них всех вернулся только Кузьма. В Павловке забрали и многих других. Когда-то Павловка было чисто староверским селом, сейчас там осталось только 15 семей старообрядцев (Нифектовы были из староверов).
Осенью того же 1937 г. был арестован и секретарь Березовского райкома Орлов (тогда уже район опять был), одновременно с ним – председатель СНК (?) Прищепев. Его жена Таисия Владимировна Павлова работала врачом, после ареста мужа она с ребенком уехала.
Осенью 1941 года в район пригнали ссыльных поволжских немцев. В Щербаково их не было, но много семей было в Павловке, в Морозовке и Куличках. Многие живут там и сейчас. В Щербаково в 1941 г. оказалось несколько семей ссыльных латышей: Владимир Балгарс с женой и еще одна семья Равинь (Равиньш): Петр Мартынович, Эльза Ивановна, дочь Ирма. Когда Щербаково начало разъезжаться, они и Балгарсы перебрались в Павловку. Позднее жена Балгарса умерла, похоронена в Павловке, а муж уехал на родину. П.М.Равинь умер в Павловке не так давно, ему было за 80 лет. Жена и дочь живут в Красноярске, дочь преподает в кулинарном техникуме. В Щербаково были и другие латыши: одинокая женщина средних лет и женщина с двумя дочерьми (примерно двух и семи лет). Они еще в 50-60-е годы уехали на родину.
В 1946 или 1947 гг. у 6 семей в Щербаково отняли коров, но часть из них удалось вернуть. Одну корову забрал себе председатель. По этому поводу Наталья Михайловна ходила в районную прокуратуру (в 40-х годах район опять стал Березовский). В это время прокурором был Павел Иванович Голованов.
Записано 18-25 июня, 1 июля 1989 г.
Записал В.С.Биргер, Красноярское общество «Мемориал»