Карл Фридрихович Динер родился 7 января 1949 г. в с. Туруханск Туруханского района Красноярского края в семье ссыльных немцев Фридриха Карловича и Екатерины Фридриховны Динер (Эккель).
Родители нашего респондента – уроженцы автономной республики Немцев Поволжья - встретились в далеком северном Туруханске в конце 1940-х гг., когда работали в рыболовецкой артели. Семьи Фридриха Динера и Екатерины Эккель разделили судьбу нескольких сотен тысяч советских немцев, которые по Указу Президиума Верховного Совета СССР от 28 августа 1941 г. были высланы из АССР НП в Сибирь и Казахстан.
Незадолго до начала Великой Отечественной войны молодого Фридриха Карловича призвали в ряды Красной Армии. Указ о ликвидации немецкой автономии на Волге застал его на фронте. Практически сразу – в сентябре 1941 г. - немцев – красноармейцев стали отзывать из рядов вооруженных сил, лишать воинских званий, направлять в трудовые отряды на стройки ГУЛАГа НКВД. В один из таких отрядов в Норильлаг и попал Фридрих Динер. Из «трудармии» людей стали отпускать только после окончания войны. К тому времени семья Фридриха была разбросана по нескольким регионам: Казахская ССР, Омская область, Красноярский край. В условиях спецпоселения, означавшего фактическое прикрепление выселенцев к месту жительства, объединение разрозненных немецких семей представлялось весьма проблематичным. После трудармии Фридрих Карлович поселился в Туруханске, где и познакомился со своей будущей женой.
Семья Екатерины Фридриховны Экелль попала в Красноярский край в сентябре 1941 г. На Волге их большая семья жила недалеко от г. Энгельс. Депортация для 20-летней Екатерины, ее матери и четверых братьев и сестер прошла стремительно. Как она вспоминала в последствии: «в чем были в том и уехали, ничего взять не успели». В Поволжье остались дом, хозяйство, утварь. Даже личные вещи не успели толком собрать. Дорога в Сибирь, по рассказам Екатерины Эккель, была долгой и голодной: в вагоне умерли несколько человек, наиболее уязвимыми к полуголодному существованию были дети. Осенью 1941 г. семья оказалась в с. Балахта Красноярского края, но, как позже выяснилось, не надолго. Уже летом 1942 г. она, как и многие другие семьи спецпоселенцев, была выслана в Туруханский район для работы на рыбных промыслах.
Воспоминания Екатерины Фридриховны о туруханском периоде жизни подтверждают правило жизни участников рыболовецких артелей – они ударно заготавливали рыбу для государства, но сами жили впроголодь – «даже рыбий хвостик невозможно было взять».
Фридрих Динер и Екатерина Эккель познакомились на рыбных промыслах. В Туруханске, в период с 1948 по 1956 г. у них родилось семь детей. В 1950-е гг. глава семьи работал трактористом. Постепенно у молодых появилась корова, обзавелись огородом, был свой небольшой домик. Не смотря на то, что семья «обжилась» на севере, вскоре после начала процесса реабилитации, в марте 1958 г. Динеры переехали к родственникам Екатерины в Казахстан, а в начале 1960-х гг. к родне мужа в Омскую область.
Год жизни в Омской области хорошо запечатлелся в памяти юного Карла Динера, поскольку семья оказалась в немецкой деревне Шарватай. Очевидно, это поселение было основано немцами-колонистами в начале XX в., когда некоторая часть этноса перебралась в Западную Сибирь в поисках земли и более благополучной жизни. В школе все учителя, кроме директора и завуча, были немцами, но преподавание предметов шло на русском языке. Во многом, благодаря аутентичной языковой среде Карл хорошо разговаривал по-немецки. Сохранению родного языка в семье Динеров способствовало и общение родителей на немецком. В 1963 г. они окончательно вернулись в Красноярский край, поселившись в деревне Захаровка Казачинского района.
После окончания школы наш респондент поступил на курсы шоферов, и потом долгое время работал водителем в Казачинском леспромхозе. В Захаровке он познакомился со своей будущей женой – Александрой Петровной Кругловой. Более двух десятилетий она проработала в школе учителем математики.
Сейчас семья Динеров на заслуженном отдыхе. Радует их дочь и подрастающая внучка. Не смотря на непростое детство, которое пришлось на первое послевоенное десятилетие, они охотно делятся впечатлениями о пережитом ими и их родителями.
Карл Фридрихович вспоминает о своих школьных буднях, когда в классе был «интернационал»: латыши, литовцы, немцы, калмыки, киргизы, русские. Он отмечает отсутствие каких-либо серьезных конфликтов на национальной основе. Александра Петровна считает, что дети переселенцев и местных жителей жили одинаково скромно, никто особо не выделялся. Дефицит продуктов и одежды в начале 1950-х гг. был практически у всех жителей, вне зависимости от национальности. Правда, по внешнему виду отличались от других киргизы, которые ходили в любую погоду в своих национальных халатах и тюбетейках. Несколько обособленно от других держались ссыльные из Прибалтики. Во время обеденного перерыва они редко присоединялись к другим работникам, после работы спешили домой, старались трудиться вместе. В конце 1950-х гг., с началом процесса реабилитации спецпоселенцев из Прибалтики, они стали массово выезжать на родину. А в начале 1990-х гг., бывшие спецпоселенцы вернулись в Сибирь за останками тех родственников, кто умер в ссылке. На общем кладбище в Захаровке еще в 1950-е гг. появилась неофициальная территория захоронений литовцев и латышей. Ее отличали высокие надмогильные кресты, которые впоследствии тоже были демонтированы.
Сегодня Карл Фридрихович редко использует немецкий, если только при общении с сестрами использует немецкие выражения. Говорит, что он немец, но скорее официально. Не смотря на то, что часть родственников эмигрировала в начале 1990-х гг. в Германию, Карл Фридрихович иллюзий о «благополучной немецкой жизни» не питает. Часть его знакомых земляков-немцев, выехав, было, на историческую родину, вернулась, через некоторое время, обратно. Они не смогли найти себя в Германии – не тот образ жизни, да и трудоустроиться по прежней профессии (которая была в России) у них не получилось. Прежние учителя и врачи вынуждены были устраиваться разнорабочими на немецкие заводы. «Так что, никуда я от сюда не поеду» сказал Карл Фридрихович. Его мама ушла из жизни в 2002 г., пережив на более чем на тридцать лет своего мужа. Она тоже не воспользовалась возможностью переехать в Германию, потому что «прижилась» в Сибири и считала, что доживать свою жизнь нужно здесь.
Александра Петровна родилась в русской семье. Она с теплотой вспоминает о том, как мама Карла Фридриховича познакомила ее с блюдами немецкой кухни и научила делать крибли, ривелькухен. В сибирской интерпретации, отмечает Александра Федоровна, они стали получаться еще вкуснее, но приготовленные по-немецки из местных продуктов вареники и картошка имели свой особый вкус. Немецкие блюда всегда готовились к Пасхе и Рождеству. Екатерина Фридриховна была человеком верующим, соблюдала дома католические праздники, хотя публично их не справляла. К сожалению, не сохранилась рукописная немецкая Библия, привезенная ею из Поволжья.
Семья Динер вспоминает о комплиментарности сибиряков, которые, несмотря на голодные военные годы, делились продуктами с семьями депортированных. Бабушка Александры Петровны – Александра Ивановна - зимой 1942 г. буквально спасла семью поволжских немцев, депортированных в Казачинский район – она варила картошку, пекла лепешки и отдавала голодающей семье, где было трое маленьких детей. Впоследствии, они долгие годы благодарили бабушку за проявленные сострадание и помощь. В 1950-е гг. в доме у бабушки жил ссыльный врач из Ленинграда, человек, по воспоминаниям Александры Петровны, образованный. Он научил ее слушать оперу, а местные жители постоянно обращались к нему за медицинской помощью. Правда, работать в Сибири ему пришлось совсем не по специальности – рабочим в лесхозе.
В 1990-е – начале 2000-х гг. Екатерина Фридриховна Динер и ее дети были реабилитированы. Сегодня история этой немецкой семьи на сибирской земле продолжается…
Опрашивала Елена Зберовская
(АБ -примечания Алексея Бабия, Красноярское общество "Мемориал") Десятая экспедиция Красноярского "Мемориала" и ЕПК, Вороковка-Казачинское-Рождественское 2014 г.