Гааг Валерий Геронимусович родился в 1955 г. в г. Дудинка. Немец.
Мать Лидия Яковлевна Кайзер, отец Гааг Геронимус Яковлевич. Дед по матери участвовал в революционном движении и даже был офицером Царской армии, а потом перешел к Чапаеву в дивизию. Воевал там, умер он от ран дома.
Родители жили под городом Энгельсом в немецкой деревне. там было 7 немецких сел поволжских немцев до 41 года. "В 41-м году, когда война началась, их решили убрать. Видимо то, что все равно какая-та боязнь была вдруг перейдут на ту сторону. Убрали – сослали на Крайний Север моих родителей. Маме было 14, папе – тоже. Они с 26-го года. Выслали их на север, на Левинские пески около Дудинки. На той стороне Левинские пески, совхоз. Ловили рыбу для фронта, для победы. Потом отец с матерью поженились, когда взрослыми стали. Нарожали пятерых сыновей. И так мы на Севере жили, пока мы не повзрослели. Уже как повзрослели, начали работать, тогда папа уехал в Ко(у)рское село, вот здесь рядом, мама потом уехала следом. Следом – младший брат. Мы практически остались с братом вдвоем на Севере. Мы следом уехали".
Отношение к поволжским немцам было разное. Бывало, обзывали и тыкали. Даже в шестидесятых годах в школе "обзывали постоянно «фашист». Я никогда не скрывал, что я немец, когда спрашивали: «Кто по национальности?», я всегда говорил: «Немец». Обзывали, конечно, дети. Ну та пора еще была, как говорится. Сейчас никто уже не обзывает. Наоборот, немцев уважают за труд, за руки, за все. А тогда было всякое. И квартиру должны были получить - не дали потому что немцы на Севере.Открытым текстом не сказали, но когда мама с суда выходила, там один адвокат высказался: «И они еще куда-то лезут, эта немчура?».
После отмены спецпоселения не уехали с Севера, потому что не было денег на это. "Заработки то какие были? Мама работала в хлебопекарне пекарем, так она хватала по 2-3 смены, чтобы прокормить. Мама говорит трудоднями давали эти потроха от рыбы, и вот с этого мы уху варили, а рыба шла на нужды фронта. Мама 2 раза цингой переболела, ну что по пояс в воде стоишь в Енисее, сети вытаскиваешь".
Потом всё наладилось "Я прекрасно жил на Севере и работал. И работа у меня хорошая была, я бригадиром пути работал на железной дороге. Ценили, уважали, премии, грамоты – все это, конечно, я получал, с избытком получал."
Мать была лютеранка, а отец - католик.
"Я до 5 лет вообще русского языка не знал. У нас в семье разговаривали только на немецком языке. Из-за бабушки. Бабушка по-русски не разговаривала. Ну потом со временем на улицу как пошел с ребятами связался, всё перешел на русский. И сейчас немецкий, я как так собака, я понимать - понимаю, а сказать не могу. Я фильмы смотрю, я все понимаю, что говорят. Пускай на чисто немецком, но все равно, я понимаю. И понимаю, когда неправильно переводят. Ну сказать могу еще, но разговаривать... Мама, конечно, и говорила, и читала, и немецкие газеты выписывала (Нойес Лебен). Ну мама потом отдельно жила с младшим братом, а я все больше среди русских"
На Волгу возвращаться не хотят. в шестидесятых годах предложили немцам возвращаться, уехали несколько семей, потом вернулись. Говорят, дали место такое, где раньше испытывали бомбы. И это место, этот полигон вроде бы отдали немцам на застройку. Эти семьи назад вернулись, не стали. (примечание: видимо, недалеко от Тоцкого полигона?)
Национальные традиции в семье поддерживались. К родителям всегда на «Вы». Руководила у нас всем бабушка, как старшая в семье. "Мама, папа, что зарабатывали, все отдавали бабушке, а бабушка руководила уже кому что купить. Потом, когда бабушка уехала, все маме перешло. И конечно, немецкие блюда, мама все готовила, я помню. Краудклейс – долго картошку и капусту тушат с мясом, потом она делала дрожжевые галушечки и сверху накладывала и все это плотно закрывала и завязывала полотенцем. Все это настаивалось. Частенько делала. Бабушка вообще не признавала вообще лапшу вот эту магазинную. Она сама делала тесто, раскатывала и нарезала, подсушивала. А так, чтобы покупать – нет".
Рождество отмечалось 25-го декабря, и Пасха тоже раньше. А сейчас два раза отмечают. Дети по-немецки уже не понимают.
В Германию уехали двоюродные сестры, брат. Они жили в Киргизии, недалеко от Бишкека. Люди жили очень дружно, и русские, и киргизы, все. А потом, когда началась перестройка, когда начал Союз разваливаться, начались национальные проблемы. Даже на Севере Красноярского края говорили, что на моей земле живешь. "Все уехали. Мне же тоже приглашение присылали. Но я отказался. Тут я - немецкая свинья, там я - русская свинья. Какая разница, в принципе? Друг у меня уехал из молсовхоза, он первые года жалел, что уехал. Он почти каждый год приезжает. Так он и не прижился, конечно. Все равно вот их тянет в Россию, обратите внимание. Вот эта ностальгия. Он говорит, что ему дешевле съездить в Италию, в Испанию, куда-то в отпуск, чем в Россию. В Россию в 2 раза дороже. Но он едет".
Из молсовхоза очень много уехало в Германию, когда валиться все начало, колхозы начали продавать, начали бросать все это. "Пять ферм коровы, молоко, все это пустили с молотка. Ну кто будет жить там после этого? Это еще с революции началось, весь мир насилием разрушим, а затем уже по-своему уже новый мир построим! Вот как рушили, так по сей день и рушим. РСУ 1 было, 2 пилорамы стояло. Сами себя обрабатывали, продали с молотка. Вот маслозавод кому мешал? Молоко рядом. Сейчас везут в Шушенское, чтобы масло сбить. Ну это нормально? А конфеты тут делали, тут цех был. Раз все с молотка, все продали".
"Много от государства зависит. Если бы государство хотело, вот возьмите Казахстан, Назарбаев. Он же умудрился создать немецкие колхозы. Он в Казахстане отдельно немецкий колхоз создал. Там живут чисто немцы. Работают, обеспечивают. У него почему-то хватило ума на это. Ну почему у нас нельзя было это сделать? Тот же молсовхоз взять. Одни немцы жили! Почему? Можно-можно было! Можно было создать такие условия, чтобы они хотели жить в России и работать на Россию. Но не создали".
Численность немцев сокращается, практически все женаты и замужем за русскими. "А моим родителям ничего не оставалось, они были сосланы на Север. Колхоз был рыбу ловил, там одни немцы ловили эту рыбу. Они меж собой общались да русских и не касались. Да русские их и не признавали. Да и русских-то тогда было раз-два и обчелся. Ну ходили они, отмечались, конечно. Мама говорит, что каждый день отмечались в комендатуру. Каждый день, что ты на месте, вечером после работы. При моей памяти, как Дудинка есть, есть верхний поселок, и внизу город. Вот внизу в основном жили русские, при моей памяти, когда я в первый класс пошел, а наверху сплошные бараки. И магазин барак был, и кинотеатр – барак, люди жили в этих бараках. Это было когда-то запретная зона. Вот там именно немцы жили. Раньше еще до меня там даже колючая проволока была, разделяла русских от немцев".
Место проведения интервью: дом семьи Гааг
Исследователь: Франц Евгения Александровна
Общая продолжительность интервью: 30:43 минут
Экспедиция Красноярского государственного педагогического университета им. В П. Астафьева по проекту "Этносы в Сибири: условия сохранения культурной памяти" 2017 г. Каратузский и Курагинский районы.