Эмма Генриховна Габдурашитова (в девичестве Вингерт) родилась в 1936 году. Отец, Генрих Фридрихович (1909 года рождения), был образованным, окончил институт и работал продавцом в трех магазинах села - промтоварном, продуктовом и хозяйственном. А мама, Рихтер Софья Христиановна (1911 года рождения), была домохозяйкой. Семья была большой, детей в семье было 10 (Соня умерла еще в Альт-Урбахе). С ними жила еще бабушка Юлия, мать отца, она работала до депортации в яслях нянечкой.

Село Альт-Урбах было большим, жило там только немецкое население. Говорили на родном языке. Были ясли-сад, церковь, целых три магазина, где работал их отец, у жителей были большие сады. Улицы были просторные, светлые.

У семейства был большой дом из самана, побеленный снаружи белой глиной, с маленькими окнами, украшенными кружевными занавесками. Большой сад, крепкое хозяйство. Эмма Генриховна помнит, что была корова. Воспоминания этого периода детства в ее жизни самые счастливые и яркие. С большим трепетом она вспоминает о своей детской жизни в тот период.

«Бабушка работала ясельках, наварит полное ведро яиц вкрутую, всем раздавала по яичку и приговаривала: кушайте, детки, кушайте…». Вообще о своей бабушке она рассказывает очень тепло, с нежностью в голосе. «Село наше располагалось на берегу реки, и мы, дети, часто сбегали из дому купаться, вода была теплая, как парное молоко, нас невозможно было вытащить с речки, бабушка часто ходила нас искать…В селе были большие сады, где росли яблоки, груши, вишни, а мы, маленькие, воровали, а сторож нас гонял, мы от него в речку прыгали…»

Семья была дружной и религиозной, соблюдали посты и отмечали религиозные праздники. Детская память запечатлела воспоминание о праздниках: «На Пасху папа всегда приносил большой пучок вербы и оставлял ее в сенях, всегда красили яйца, пекли пряники, детям всегда хотелось сладкого, а конфеты были дорогими…У папы был велосипед, и он возил нас к себе на работу в магазин. В то время были конфеты «дунькина радость»¹, а нам очень хотелось сладкого. Папа, бывало, посадит нас на велосипед и отвезет к себе в магазин, говорит, ребятишки, набирайте полные кармашки и быстро отсюда…Возьмет, насыплет нам конфет, и мы с полными карманами оттуда и убегаем…». Вот о таких беззаботных и радостных моментах из своего детства рассказала мне Эмма Генриховна. Так бы семья Вингерт и жила в селе Альт-Урбах , если бы не приказ от 28 августа 1941 года, когда объявили о депортации.

Семья в один день лишилась всего, что было накоплено за долгие годы. С собой успели взять красивое вышитое и накрахмаленное постельное белье, настенные часы, красные с маятником, гармошку, узелок одежды и немного еды. Сборы шли впопыхах. «У нас на чердаке было много сушеных фруктов, и когда мы собирались, мама все сушеные яблоки и груши вывалила скоту…»

Корова в деревне - это кормилица, жалко было оставлять свою Буренку на произвол судьбы, и поэтому Софья Христофоровна решила привязать ее к телеге, но ей сделать этого не позволили, так и пропала их кормилица без хозяев.

Плакали дети. «Мама нас, 5 детей (Розу, Эмму, Сашу, Федю и Андрея) посадила в большую плетеную, корзину, так мы в ней и ехали всю дорогу, бывало, вывалимся, нас подберут и снова в корзину посадят…». До Красноярска ехали на поезде, а потом на пароходе до Енисейска, «… на пристани, была такая давка, что мы чуть в воду не упали…»

В Енисейске семьи депортированных стали распределять, и семья Вингерт попала в деревню Лукьяново, вместе с ними туда приехало еще 4 семьи, одна из них семья Мартынов. «В первый день нас никто не хотел приютить, взять на квартиру, мы ходили от дома к дому, над нами сжалилась семья Зверевых и приютила нас у себя…» Прожила семья Вингерт в Лукьяново недолго: их отправили еще дальше, в Пировский район, село Тархово. Оно было большим, проживало там 280 человек, была большая ферма.

Местные жители относились плохо. «Местные нас обзывали и дразнили фашистами, но это еще не самое главное. Они убили нашу сестренку Верочку, маленького грудничка, вот как это произошло: мама была на работе в поле, а мы ей тоже там помогали, зерно сеяли. После работы мама нас отправила домой раньше. Когда мы пришли с поля в село, увидев нас, односельчане начали бить, гонять палками по всей деревне. Мы, испуганные, забежали в нашу избу, забрались на русскую печку, чтобы палками не достали, прижались друг к другу и плакали, плакали, так мы там и уснули все друг на дружке, а маленькая Верочка спала в корзинке перед окном. Кто-то из местных разбил окно кирпичом или палкой и ей же убили Верочку…Мама, когда пришла, чтобы ребенка покормить, увидела Верочку мертвую и закричала….На следующий день нам даже хоронить не дали, и мама ночью ходила вместе с Мартыном на кладбище и хоронила Веру в маленькую ямку. Я помню, как мама несла на руках посылочный ящик. Сколотили деревянный крест, а чтобы не потерять место, к кресту привязали белую вязочку, лоскуток от простыни.»

Чтобы как- то выжить, все, что привезли с собой, проели, обменяв на муку и картошку.«…1 кг муки стоил 100 руб и картошки 100 рублей…». Дети никогда не наедались, болели рахитом, опухали от голода, были вши. Родители работали в селе Тархово. Генрих Фридрихович работал днем продавцом, а ночью мельником, мельница в селе была водяная. А Софья Христиановна была колхозницей. Каждый из детей старался как-то помочь, чтобы семья не голодала, все рано начали работать. Пилили дрова всей семьей при помощи ручной пилы. Семья была многодетной. «… нам потом дали колхозный ручной сепаратор, он казался мне очень большим, и председатель колхоза разрешил немного оставлять молока от больших надоев…»

«С 12 лет я уже работала, была помощницей повара в колхозе, работала разнорабочей в колхозе и сено косила, и снопы вязала, полола поля, так что руки опухали и трескались - все делала…». В 13 лет Роза работала телятницей, Эмма поваром, пастухом, дояркой …у меня было 5 коров, ручки маленькие, когда выдою, а когда и не смогу, а есть так хотелось, что кружку молока выпьешь скорее непроцеженного, чтоб никто не видел. Возила и воду с речки на лошадях. Зимой прорублю прорубь и черпаю воду в бочку, а морозы были по 40-45 градусов, завернешься в тряпку с дырками и все равно идешь, смотришь, а прорубь-то уже и затянуло…»

Дети часто собирали в поле гнилую картошку и жарили из нее лепешки на печи, ели их, строго соблюдая очередность. «…Осенью, когда зерно везли в мешках, оно всегда немного просыпалось на землю, весной, когда дорога оттаивала, мы ходили и собирали эти зерна в рукавичку. Принесём домой, мама высыплет нашу добычу в чугунок, зальёт водой, прополощет и сварит нам из этого зерна суп и кашу…». Старший брат Андрюша делал туески, ложки, плел корзинки, чуманы, а еще он хорошо рисовал портреты Сталина и Ленина. Но стать художником ему так и не удалось, отправили его учиться на механизатора под Красноярск. Отец сам построил лодку, и каждое лето ездили на охоту и по ягоду.

Вскоре отца Эммы забрали в трудармию. Она вспоминала, как он рассказывал, что есть там было нечего, варили кожаные ремни, сапоги кирзовые, там отец тяжело заболел, а когда его отпустили, у него не было сил идти, шел к дому он из последних сил, и когда уже подходил к деревне Тархово, упал без сил, спасли его чудом, благодаря соседке тете Дусе. Она же помогла его поднять на ноги народными средствами, и семья не осталась без кормильца. В город Енисейск переехали в 1962 году всей семьей к брату Саше на улицу Бограда.

----------

¹ дунькина радость – в русскоязычной среде народное название наиболее, наряду с сахаром в чистом виде, дешевой и доступной сладости типа карамель. Килограмм такой карамели в СССР продавался дешевле килограмма сахара-песка. Найти источник возникновения названия не удалось, можно, как один из вариантов, предположить вслед за HTTPS://www.vetta.tv/news/society/19008, что название возникло в связи с большим распространением в русскоязычной среде женского имени Евдокия (Авдотья), уменьшительное Дуня. Возможно, название возникло по механизму, описанному HTTPS://molod.eduhmao.ru/info/1/3794/83721/ Парфеновой Н.Н. «Развитие образной основы имени происходит на основе случайных ассоциаций, чаще всего возникающих в результате рифмовки. В дальнейшем эти ассоциации закрепляются в народной памяти как обобщение каких-либо свойств человека. Евдокия (от греч. ‘благоволение’) в русских говорах известны имена Дуня, Дуняша, Дунька в значении ‘простоватая, глуповатая’. Ср. пословицу: «Наша Дунька не брезгунька, жрет и мед» (запись фольклорной речи Зауралья )».
В конкретный исторический период дунькиной радостью называли:
1) в 30-50 -е гг XX века - карамель светло-коричневого (естественного) цвета с фруктово-ягодной начинкой ( народное название -повидло), квадратной формы со слегка вытянутыми углами, обсыпанная сахаром, незавёрнутая, способ продажи-на развес;
2) в 60-90-е гг XX века - карамель с фруктово-ягодной начинкой квадратной формы со слегка вытянутыми углами, обсыпанная сахаром, незавёрнутая, белая с полосками синего, зелёного, красного цвета или карамель разных цветов с фруктово-ягодной начинкой, круглая, глянцевая или обсыпная, незавернутая, способ продажи-на развес;
3) в 90-е гг XX века - карамель круглой формы, белого цвета, без начинки, обсыпанную сахаром, незавернутую, способ продажи-на развес;
4) в первое десятилетие XXI века и по настоящее время (2013 г) - карамель продолговатой формы, с фруктово-ягодной начинкой или без таковой, глянцевой, завернутой, способ продажи -на развес,.
Источники
HTTPS://belkonditer.ru/sweets/caramel
HTTPS://www.coolreferat.com
HTTPS://enisei.aif.ru/issues/732/33_01?print
HTTPS://www.vetta.tv/news/society/19008
HTTPS://tourclub-perm.ru/dnevniki_pokhodov/splav_reka_kolva_2009/
 (комм. В.Фридман)

Ольга Крушинская. Сибиряки поневоле