Л.П., 1919 г.р., с 1930 года жила в Игарке (мать была вольнонаемной). Была комсомолкой, активисткой: участвовала во всяческих шествиях (например, когда в Игарке «хоронили» религию – клали в гроб и закапывали. В 1937 году поехала в Красноярск, работала правщицей в «Красноярском железнодорожнике», в типографии. Перед 7 ноября была передовая статья Сталина. Все подписали, и ночной редактор. Но не понравилась точка в конце строки, строку перелили и при вставке перепутали.
Шла утром домой - газеты собирают, но не предала этому значения. Вызвали в редакцию, там - в НКВД её и корректора Краснову. Просидели они вместе с Красновой в камере ночь. Потом - в тюрьму на ул.Республики, 5-я камера. Пальцы, приметы и т.д. Камера на 37 чел., но было больше ста. Л.П. приютили девчонки с Игарки: спали под нарами. Сидела почти год. Ни бани, ни смены белья. На допросы только ночью. Была очная ставка с редакторами: Куликов, Никулин, Ботхан. Ботхан на очной ставке сказал, что она всё делала под его руководством. Она всё подписала. 58-9, 8, 10. Жены Зиновьева и Каменева сидели с ней в одной камере, отговаривали подписывать. Зина (жена Зиновьева) раньше была учительницей литературы и в камере наизусть читала «Войну и мир». Быт камеры: утром в 6 часов на оправку, то же в 8 вечера. Умывались в камере. 15 минут прогулка во внутреннем дворе. Ходить в камере негде, ноги потом отнимались. За всё время один раз была баня и один раз давали сахар. Баланда: картошка, крупа, всего на день 200 гр. У Л.П. были проблемы с волосами (очень длинные). Потом, когда ее освободили, она их остригла. Но есть фотография (в архиве «Мемориала»).
Кто сидел еще: мэр города Ася Краева (худенькая, голубоглазая). На допросах ее кидали от стенки к стенке, как мячик, и Ася сняла туфель и ударила следователя: «Ты еще под стол пешком ходил, а я уже Советы защищал». Асю расстреляли: взяли в 12 ночи с вещами.
Аникина Маша, партработник (её потом выпустили).
Орлова Майя. Ее отец был архитектором, а мать её сидела в другой камере.
Арановичи из цирка: сам, жена, невестка.
Мамкины (из водников»), Гальмук Шура (жена железнодорожника).
Вообще, в основном сидели семьи репрессированных. Было очень жарко летом, сидели раздевшись, обливались потом. Была одна женщина (корректор «Красноярского рабочего») беременная. Когда пришло время рожать, её забрали в больницу.
Летом 38 пошли освобождения. В марте работала комиссия. Там, где сейчас «Кристалл», была коллегия суда. Продержали в одиночке 3 недели, в сентябре выпустили. В 1939 году вызвали снова, как свидетеля. Подсудимый – бывший следователь, без пояса, обросший. С работы ушла, боялась опять ошибиться.
Записал Бабий