Станислав РЕФЯК, сын Шимона (1917, Stanislaw REFIAK s. Szymona),
поляк, родился и жил в городке КОРОПЕЦ (KOROPIEC), ныне
Монастыриского района Тернопольской обл., на
левом берегу реки Днестр. В 1934 г. он окончил
гимназию и поехал в г.Станиславув (Stanislawow, ныне
Ивано-Франковск), где поступил в строительный
техникум (szkola budownicza). Он окончил техникум в 1938 г. и
со специальностью техника-строителя вернулся в
Коропец. Там он поступил на работу в поместье
графа Вишневского, где строил зерносклад и
другие хозяйственные сооружения. По возрасту ему
полагалось идти служить в армию осенью 1939 г.
Коропец получил городские права только в 30-х годах, а прежде считался селом. Значительная часть населения, в т.ч. родители Ст. Рефяка, вела крестьянские хозяйства. Городок насчитывал около 10 тысяч жителей, среди них около 4 тысяч поляков и примерно по 3 тысячи украинцев и евреев.
После сентября 1939 г. Ст. Рефяк потерял работу в поместье и работал в столярной мастерской у мужа своей сестры, а позднее в хозяйстве у родителей. В 1940 г. многих жителей городка арестовали или увезли в ссылку, но из родственников Ст. Рефяка тогда никто не пострадал.
Весной 1941 г. молодёжь из Коропца начали призывать в сов. армию, причём всех заставляли писать заявления, будто они идут в армию добровольно. Такое заявление взяли и со Ст. Рефяка.
16.04.41 г. 8 поляков и 6 украинцев повели из КОРОПЦА через Днестр на ст. НИЖНЕВ (NIZNIOW), ныне Тлумачского района ИваноФранковской области, там вместе с другими призывниками погрузили в вагоны и повезли через БУЧАЧ на восток (ныне эта железная дорога сохранилась только к востоку от Бучача).
Среди мобилизованных из КОРОПЦА, кроме Ст. Рефяка, были поляк Миколай МАЧЬКУВ (MACKOW, р. 1917) и другие. Состав сделал остановку на станции Казатин (Винницкой обл.), где всех водили в баню, и 22.04.41 г. прибыл в Елец, Орловской (ныне Липецкой) области. Там мобилизованных распределили по воинским частям.
Ст. Рефяк, как имеющий техническое образование и водительские навыки, был назначен в танковую часть, водителем танка. В части сразу выдали обмундирование. Остальные мобилизованные из Коропца попали в другие части.
Экипаж танка состоял из командира, водителя и стрелка. Это были танки типа Т-10.
23.06.41 г. часть отправили на фронт. Танкисты заняли позицию под Киевом, участвовали в его обороне и в начале августа 1941 г. попали в окружение. Но через 4-5 дней, когда командование частью принял старший воентехник, им удалось прорваться и выйти из окружения. После прорыва часть своим ходом доехала до Воронежа и там остановилась на переформирование.
Во время прорыва Ст. Рефяк был ранен в правую ногу и в Воронеже пролежал 2 недели в госпитале. Когда он уже мог ходить, его выписали, но не вернули в свою часть, а назначили на выезд в УЛЬЯНОВСК. В конце августа 1941 года состав, в котором было около тысячи военнослужащих, в основном поляков, прибыл в УЛЬЯНОВСК. Прибывших зачислили в 816-й строительный батальон. Их разместили на левом берегу Волги, в пос. Нижняя Часовня (город стоит на правом берегу).
В батальоне было около 1000 поляков и несколько украинцев. Комбатом был поволжский немец ЛОТЦ, а остальные командиры были русские. Сначала батальон разместили в казарме, а затем своими силами батальон построил бараки-землянки и переселился в них.
Ст. Рефяк, как технический специалист, сразу же получил назначение на должность механика на военный Ульяновский машиностроительный завод (в Ниж. Часовне) и работал там, только жил в батальоне. Основная же часть батальона была занята на строительных работах.
В октябре 1941 г. комбата куда-то отправили, а вместо него назначили русского. В ноябре в батальон приехал польский поручик с предложением вступать в польскую армию. Желающих оказалось много, но советские власти никого не отпустили. Несколько поляков бежали, чтобы вступить в польскую армию. По батальону было обьявлено, что бежало пять человек и что двоих поймали (а трое, видимо, успели добраться до польских уполномоченных). Но возможно, что убежало больше.
Весной 1942 года батальон отправили на Урал, в ЗЛАТОУСТ ЧЕЛЯБИНСКОЙ обл. В УЛЬЯНОВСКЕ остались только примерно 20 человек из батальона - те, кто работал на заводе. Среди них были Ст. Рефяк и другие поляки: Болеслав КОЧМАНЮК (KOCZMANIUK, р. около 1917) из ЧОРТКОВА (Тернопольской обл.), Владыслав КОСТРУБАЛО (KOSTRUBALO, р. около 1917), также из Тернопольской области, Енджей СКУЛЬСКИ (Jedrzej SKULSKI, р. около 1917) из Станиславовской (Ивано-Фр.) обл., Михал ЗОМБЕК (ZABEK, р. около 1917) из ТРУСКАВЦА. На заводе остался также украинец СКОКОВ и ещё несколько украинцев.
Пока они числились в батальоне, никто из них не получал денежной платы. После отправки батальона тех, кто остался на заводе, поселили в рабочем общежитии и начали платить им зарплату. Теперь они числились в особой строительно-монтажной части (ОСМЧ-18).
Среди отправленных в ЗЛАТОУСТ были поляки: Владыслав ЯРЕМЧЫК (JAREMCZYK, р. около 1917) из ДРОГОБЫЧА, Казимеж ЖОЛНЕРЧЫК (ZOLNIERCZYK, р. около 1917) из СУДОВОЙ ВИШНИ (SADOWA WISNIA, ныне Мостисского р-на Львовской обл.), Юзеф КОРЫТАЖ (KORYTARZ, р. около 1917) из НИЖНЕВА (см. выше), мобилизованный одновременно со Ст. Рефяком (на фронт он не попал, а в Ульяновск был отправлен из тыловой части).
Среди них были также Станислав КУЧЫНЬСКИ (KUCZYNSKI, р. ок. 1917) и Владыслав ШМАРО (SZMARO, р. около 1917), оба из г. БЯЛА ПОДЛЯСКА (BIALA PODLASKA). Ещё до мобилизации в сов. Армию они были арестованы в БРЕСТЕ (видимо, они попали туда как беженцы) и сидели в БРЕСТСКОЙ тюрьме.
В мае 1943 года Юзеф КОРЫТАЖ приехал в УЛЬЯНОВСК и пришёл к Ст. Рефяку. Его комиссовали в ЗЛАТОУСТЕ и демобилизовали, и он поехал обратно в Ульяновск. Был он весь опухший и еле держался на ногах. Он рассказал, что в ЗЛАТОУСТЕ много поляков из 816-го батальона погибло от голода. Потом он уехал в какой-то колхоз в Ульяновской области, и после этого Ст. Рефяк его не встречал.
В августе 1943 г. начались аресты. Примерно 10.08.43 г. забрали около 10 поляков, работавших на заводе. В эти же дни забрали прямо из общежития нескольких украинцев, а одного, который пытался бежать, убили. Одним из арестованных украинцев был ГОНГАЛО.
16.08.43 г., за два часа до конца смены, Ст. Рефяка вызвали из цеха на проходную. Там его ждали двое. Они повели его в отдел НКВД, за 300 метров от проходной. В 10 часов вечера на рабочем поезде его отправили с конвоиром в УЛЬЯНОВСК (других мостов через Волгу, кроме железнодорожного, не было). В документах была записана другая дата ареста - 19.08.43 г.
В тот же или на следующий день были арестованы КОСТРУБАЛО, КОЧМАНЮК, СКУЛЬСКИ, ЗОМБЕК и ещё один поляк, а с ними СКОКОВ. Но Ст. Рефяк этого не знал, пока их не встретил на трибунале.
В УЛЬЯНОВСКЕ его посадили в одиночную камеру N 3 на 1 этаже старого кирпичного 2-этажного корпуса внутренней тюрьмы. Всего в этом корпусе было 6 камер, по 3 камеры-одиночки на этаж. Кто сидел в других камерах, Ст. Рефяк не знает. В его камере стоял голый топчан и параша, на окне "намордник".
В углу камеры была печка, которая обогревала две камеры. Её топили из коридора. Топили два раза в неделю, даже в самый лютый мороз. В день давали 400 гр. хлеба, а утром и вечером чай. Только 2 раза в неделю давали суп. Прогулок не было вообще, но узников по одному выводили во двор - вынести парашу. В корпусе была такая тишина, что начнёшь ходить по камере - сразу прибегает надзиратель: не ходи! Спать днём тоже не разрешали.
Вшей было столько, что Ст. Рефяк давил их по сотне в день. Раз в месяц водили в баню, только по одному. А стирки не было ни разу. Перед вторым судом (см. ниже) узников два раза водили в прожарку: иначе суд не принимал.
На первый допрос его погнали через 5 дней. На допрос возили на воронке, так как внутренняя тюрьма находилась не при здании НКВД. Все допросы происходили ночью.
1-й и 2-й допросы вёл следователь в гражданском. Он спросил Ст. Рефяка: "Хочешь поехать домой?". Поскольку он ответил "да", следователь накатал обвинение по ст. 58-1а, т.е. "измена родине". На этом допросы пока окончились.
Примерно в октябре 1943 г. Ст. Рефяка опять повезли в НКВД, но теперь не на допрос, а на военный трибунал. С ним туда привезли КОЧМАНЮКА, КОСТРУБАЛО, ещё двоих поляков и украинца. На трибунал всем им дали ВМН по ст. 58-1а, 1б. Из НКВД их увезли в общую (следственную) УЛЬЯНОВСКУЮ тюрьму. Там Ст. Рефяк просидел 3 недели в камере смертников. Это была одиночка. В ней стояла параша и топчан, но с матрацем. На окне камеры тоже был "намордник", и прогулок тоже не было.
Потом его снова повезли в НКВД и обьявили, что будет "переследствие", а затем отправили в знакомую камеру N 3 внутренней тюрьмы. Вскоре его опять начали возить на допросы, но теперь к другому следователю, - невысокому круглолицему старшему лейтенанту со светлыми волосами. К нему Ст. Рефяка возили 10-15 раз с перерывами в 2-3 дня. В это время Ст. Рефяк ещё очень плохо понимал русский язык, тем более, что он был истощён и ослабел.
Следователь писал протоколы, иногда зачитывал их вслух. Бил (но только кулаком) и требовал подписать. Когда это не подействовало, он отправил Ст. Рефяка в подвал. Уже настала зима, а в подвале не топили и был холод. Утром следователь сказал: "Не подпишешь - ещё на три дня туда посажу". И Ст. Рефяк подписал, потому что в тюрьме потерял все силы и едва передвигался.
В январе или феврале 1944 года его и ещё 15 поляков (видимо, всех поляков, оставшихся на заводе) привезли в НКВД подписывать 206-ю статью (процессуальную - об окончании следствия). Там им обьявили: "Судить вас, наверно, не будем, а задержим до окончания войны". После подписания 206-й приходил ещё прокурор и спрашивал, есть ли жалобы.
Однако вскоре, утром 6.03.44 г., 14 поляков, в т.ч. РЕФЯКА, ЗОМБЕКА, КОЧМАНЮКА, КОСТРУБАЛО и СКУЛЬСКОГО, повезли в НКВД на заседание Ульяновского облсуда. Вместе с ними судили также украинцев СКОКОВА и ГОНГАЛО. Суд продолжался 3 дня, каждый день примерно с 10 часов утра до 2 часов дня. На суде не было никаких свидетелей, только судьи, прокурор и адвокат. 6 и 7 марта Ст. Рефяка после суда увозили обратно во внутреннюю тюрьму. А 8 марта всем обвиняемым дали по 10 лет и 5 поражения по статье 58-10,11 и отправили в пересыльную камеру УЛЬЯНОВСКОЙ тюрьмы.
Через 4 дня многих из них (возможно, и всех) отправили на этап, но недалеко - в колонию (N 1 или N 2) на окраине УЛЬЯНОВСКА. В зоне было примерно 5 больших жилых бараков. В колонии находилось не менее 1000 заключённых. Туда попали Ст. Рефяк, ЗОМБЕК, КОЧМАНЮК, КОСТРУБАЛО, СКУЛЬСКИ, СКОКОВ. Всем им дали инвалидность, так как после тюрьмы они едва могли ходить. Они сидели в инвалидном бараке и не работали, а в тёплые дни грелись перед бараком. Пайку им давали 400 гр., но 3 раза в день был суп.
В мае 1944 года примерно 250 узников-инвалидов погрузили в состав и отправили в совхоз "САККО И ВАНЦЕТТИ" в 15 км от УЛЬЯНОВСКА, между станциями Чердаклы и Верхняя Часовня. Там находилась новая зона, только что построенная немцами-"трудармейцами". Жилыми бараками служили землянки, почти без окон, каждая на 200 человек. Зона была с вышками, колючей проволокой, запреткой и т.п. и имела сельскохозяйственное назначение. Кроме жилых бараков (в начале их было только два), отдельные землянки были отведены под санчасть и стационар.
Летом 1944 года в дополнение в землянкам построили ещё деревянные бараки для новых этапов. В бараках стояли 2-этажные нары. В самом начале в "слабосильном" бараке, куда попал Ст. Рефяк, было несколько десятков матрацев и одеял, но их быстро разворовали, и всем пришлось спать на голых нарах. Только в 1946 году всем выдали матрацы-чехлы для соломы и одеяла.
Это было центральное отделение совхоза. Всего было 4 отделения, и на каждом своя зона. Одним из отделений было Октябрьское. На центр. отделение привозили этапы и держали в карантине, а затем отправляли на другие отделения.
КОЧМАНЮК попал на Октябрьское отделение совхоза. КОСТРУБАЛО тоже отправили с центрального отд. на другое. Ст. Рефяк больше их не встречал, но ему рассказывали, что они оба попали в 1947 или 1948 г. в Мордовию (ДУБРОВЛАГ) и сидели там до конца своего срока. Ему говорили, что КОЧМАНЮК был освобождён в августе 1953 г. Повидимому, оба они после лагеря попали на ссылку, но куда именно, неизвестно.
ЗОМБЕК тоже был отправлен на другое отделение совхоза. Что с ним стало позднее, Ст. Рефяк не знает.
СКУЛЬСКИ так и не смог оправиться после тюрьмы. Он умер на центральном отделении осенью 1944 г. СКОКОВ после тюрьмы заболел туберкулёзом лёгких и тоже погиб на центральном отделении в декабре 1944 г. Его даже не положили в "слабосилку", хотя он был на инвалидности и не работал.
Остальные поляки, осуждённые вместе со Ст. Рефяком, не попали в совхоз, и их судьба неизвестна.
Больных с других отделений совхоза свозили в стационар на центральное отделение. Обычно в сутки умирало 2-3 заключённых. Покойников бросали голыми в ящик, установленный на телеге, на вахте протыкали штыками, везли в телеге к леску, примерно за 2 км от зоны, и там вываливали из ящика в яму.
В совхоз пригоняли в основном нетрудоспособных, - тех, кто ослабел после тюрьмы. Многие скоро погибали: кто от истощения, кто от поноса, когда от голода начинали есть что попало с земли, особенно летом во время полевых работ. Ст. Рефяк сумел от этого удержаться, но с большим трудом. Первые три месяца после этапа он пролежал в "слабосилке", потому что ещё не мог ходить. Там давали пайку в 600 гр. и даже молочный суп. Но ему не удалось бы так долго там продержаться, если бы не помогла вольная знакомая из санчасти: спрятала от комиссии его медкарточку.
В стационаре зоны работала военврач Анна Герасимовна, которая сидела по ст. 58. Главврач была вольная, Анна Прокофьевна, но она тоже была хорошим врачом.
После первого майского этапа в совхоз пригоняли следующие, в основном из УЛЬЯНОВСКА. В августе 1944 г. в зоне центрального отделения было уже около 800 заключённых. Примерно 200 из них сидели по ст. 58. Большинство составляли русские, но было также много белорусов. Кроме подельников Ст. Рефяка, туда попали и другие поляки, в т.ч. 50-60 полек. Одна из них работала в санчасти. Это была Ирена ВЕЖБИЦКА (WIERZBICKA, р. 1912), со Львовщины, врач. Потом её отправили в какой-то другой лагерь, где требовались врачи. Остальных полек тоже постепенно отправляли в другие лагеря.
Вообще в это время в зоне находилось около 200 женщин и существовали 4 женских бригады. Позднее женские бараки отгородили и устроили отдельную зону.
Когда Ст. Рефяка выписали на работу, его сначала назначили бригадиром "слабосильной" бригады на полевых работах, а через два месяца бригадиром в лесопильный цех. Его бригада состояла из 35 человек (с разными статьями). На лесопилке делали окна, двери и т.п.
Лесопильный цех находился в рабочей зоне, в полукилометре от жилой зоны, у самой железной дороги (ведущей из Ульяновска через Волгу и далее на восток). Кроме лесопилки, там был столярный цех и небольшой кирпичный завод. Одно время работал на кирзаводе и Ст. Рефяк со своей бригадой.
В его бригаде работали украинец с Волыни Иван МАРЧУК (р. около 1915), белорус Сергей ВОТЯКОВ (р. около 1914), молдаванин Александр (р. около 1915, инженер, в лагере работал нормировщиком), поляк из КАТОВИЦ Станислав (р. около 1900, по профессии железнодорожник). Они сидели по ст. 58, у всех был срок 10 лет. В его бригаде работал также Александр СИНЕЛЬНИКОВ (р. около 1920), шофёр, арестованный в АЛТАЙСКОМ крае примерно в 1944 г. и осуждённый на 10 лет по закону от 7.08.32 г. (он возил зерно, и однажды вес не сошёлся на 20 кг.).
У Ст. Рефяка сохранилась фотография,
которую в начале 1947 года тайком от лагерного
начальства сделал вольный фотограф. На
фотографии есть все названные выше узники и сам
Ст. Рефяк.
Благодаря своей должности Ст. РЕФЯК имел возможность выходить за зону без конвоя. Пользуясь этой возможностью, он бросал письма заключённых в пассажирский поезд (видимо, МоскваКуйбышев), который замедлял ход недалеко от зоны. И эти письма в основном доходили по назначению. Таким способом он отсылал письма до тех пор, пока на него не настучал ВОТЯКОВ, чьи письма тоже отсылались этим порядком. Тогда Ст. РЕФЯКА перестали выпускать без конвоя.
Когда закончилась война, все, включая лагерную администрацию, были уверены, что будет амнистия и заключённых освободят. Амнистия прошла, а 58-я осталась на зоне.
В апреле 1947 года поляков, которых в зоне было 15-20 человек, отправили на этап. Ст. Рефяк продолжал работать на лесопилке до мая 1947 года, когда его и ещё 7 узников с 58-й ст. отправили на ПОТЬМУ. Кроме него, поляков среди них не было, но были украинцы с Волыни: Андрей ВРУБЛЕВСКИЙ (р. 1912) и сын его брата Семён ВРУБЛЕВСКИЙ (р. около 1920), оба с 10-летними сроками.
В ПОТЬМЕ они попали на лагпункт при пересылке. Ст. Рефяка и Врублевских там и оставили.
Лагпункт находился за 2 км от станции. В зоне стояли старые бараки, каждый на 4 бригады по 25 человек. В бараках такие же двухэтажные нары, но с матрацами, одеялами и даже простынями. Пересыльные бараки, в которых держали на карантине прибывающие на ПОТЬМУ этапы, были отгорожены забором.
Начальником зоны в 1947-1953 гг. был майор КАЛАБАНОВ, а его жена заведовала санчастью.
Ст. Рефяка опять назначили бригадиром - теперь в строительную бригаду. Он взял к себе в бригаду А. и С. ВРУБЛЕВСКИХ.
В его бригаде работал также моряк с Дальнего Востока - Яков КУРЯКИН (р. около 1905), два минчанина - САБЛЕВ и СТАРОСТЕНКО (такого же возраста), 2 латыша и 4 эстонца. Одним из этих эстонцев был Каарел ЛИИТСАЛУ (р. около 1916). У всех был срок 10 лет. В разные годы в бригаде работали от 18 до 25 человек.
Бригада занимала секцию в бараке. Бригадиру полагалась отдельная кровать. В секции висел репродуктор, и его всегда можно было слушать, - и до, и после 1948 г.
Позднее, примерно в 1949 году, на лагпункт попали знакомые Ст. Рефяка по ульяновскому батальону - КУЧЫНЬСКИ и ШМАРО. Их он тоже взял к себе в бригаду. Оказалось, что их арестовали в 1944 году и тоже дали по 10 лет. Возможно, их посадили за попытку вернуться на родину.
Бригада Ст. Рефяка занималась строительными работами в зоне и за зоной. Бригада построила 2-километровую дорогу от зоны до станции, а затем жилые дома по обе стороны этой дороги на всём её протяжении. После окончания строительства КАЛАБАНОВ сказал Ст. Рефяку: "Если б ты не был заключённым, я б назвал эту улицу твоим именем". В начале 50-х гг. организовали вторую, вспомогательную стройбригаду, и её бригадиром (по рекомендации Ст. Рефяка) назначили Вл.ШМАРО. Его бригада построила в лесу, за 10 км от станции, большую зону длиной около километра, с гаражами, 2-этажными домами и другими постройками.
Во время корейской войны строителей часто снимали и посылали на погрузку телогреек, белья и сапог, которые делали узницы женских зон ПОТЬМЫ в швейных цехах.
Всего на лагпункте было 16 рабочих бригад, а кроме них, ещё много инвалидов. Три бригады постоянно работали на погрузке, а около 200 человек - в рабочей зоне, где находилась мебельная фабрика и железнодорожное депо.
В зоне было много эстонцев и латышей, немного украинцев, а литовцев почти ни одного.
В 1948 году всем повесили номера. Ст. Рефяку достался номер С-997. Бараки на ночь стали запирать, разрешалось только одно письмо в год и только такого содержания: "Жив, здоров, вышлите посылку". Иначе письмо не пропускала лагерная цензура. Ходить по зоне разрешалось не более чем вдвоём. Опер с надзирателями постоянно вынюхивали, о чём говорят узники между собой. Майор КАЛАБАНОВ, хоть и не старался специально досадить лагерникам, неукоснительно придерживался всех инструкций.
Все воскресенья были выходные. Рабочий день продолжался 10 часов. Изредка, 1-2 раза в год, в столовой устраивали концерт художественной самодеятельности. Кино не показали ни разу. Зато в КВЧ поступали все советские газеты. Их можно было свободно читать. В КВЧ была и неплохая библиотека. На книги записывались в очередь.
За выполнение нормы полагалась пайка 800 гр., при невыполнении 600 гр. Повышенная пайка составляла 1 кг. В целом голода не было. К тому же бригада Ст. Рефяка всегда выходила на норму и ладила с нарядчиком Александром НЕЧВИДОВЫМ (р. около 1917). В конце 40-х гг. на каждого стали выдавать по 600 грамм сахара в месяц.
О смерти "вождя" в лагере узнали сразу: в бараках было радио. Опять появились надежды на амнистию, и опять не оправдались. Правда, у Ст. Рефяка срок и так подходил к концу.
Ст. Рефяк был освобождён 21.08.53 г. вместе с А. и С. ВРУБЛЕВСКИМИ. Это было первое освобождение из его бригады. Остальные ещё не отсидели своих 10 лет, а зачётов никому не давали.
Их вывели втроём из зоны и посадили в столыпинский вагон. 2 дня они провели в ЧЕЛЯБИНСКОЙ тюрьме. Дальше их везли тоже в столыпинском вагоне и выгрузили в КРАСНОЯРСКЕ - около 15 человек. Ещё три дня "освобождённые" провели в КРАСНОЯРСКОЙ тюрьме, и только тогда их выпустили на ссылку. Не все они остались в КРАСНОЯРСКЕ: так, Семёна ВРУБЛЕВСКОГО отправили в ЕНИСЕЙСКИЙ район. Ст. Рефяка и Андрея ВРУБЛЕВСКОГО взяли в стройотдел при ХОЗО УМВД.
В строительной бригаде УМВД, состоявшей их одних ссыльных, было примерно 20 человек. Почти все они были украинцами. На 2 дня позднее, чем Ст. Рефяк, в бригаде появились Борис СИРОТИН (р. 1918) из ЛЕНИНГРАДСКОЙ обл., отсидевший 10 лет, и КУЛАКОВ (р. около 1910) из Барнаула, арестованный в армии и тоже отсидевший 10 лет (его срок окончился в ОЗЕРЛАГЕ). После 1956 г. КУЛАКОВ уехал в Барнаул.