Семья Ромащенко приехала в Сибирь в результате столыпинской реформы и очень
быстро освоилась на новом месте. В Каргале было две улицы – одна «чалдонская»,
другая – «украинская». Украинская улица быстро обогнала по достатку чалдонскую.
И поэтому именно жителей этой улицы стали раскулачивать. Раскулачили и Ромащенко,
хотя из «украинской» части они были не богатыми.
Семью сослали в Саралу, но там не было работы и не было где жить. Отец, Демьян Ромащенко, сбежал из-под комендатуры и уехал к брату в Забайкалье. А мать с дочерью самовольно вернулись в Каргалу (конечно, не в свой дом, потому что его не только отобрали, но ещё и разобрали и увезли на новое место). Крестинья устроилась работать в колхозе.
Однако летом 1937 года их обеих арестовали. Крестинью – за частушку про колхоз – «В колхоз не пойду, и колхознику не дам, теперь у меня и п...а по трудодням"
Книга памяти:
РОМАЩЕНКО Крестинья (Кристина) Демьяновна. Род. в 1918. Уроженка и житель д. Карганы (на самом деле Каргала) Березовского (ныне Назаровского) р-на КК. Русская. Из крестьян-кулаков. Раскулачена, сослана, из ссылки бежала. Работала в колхозе "Каргала". Арестована 10.07.1937. Обвинение в АСА. Осуждена 25.10.1937 тройкой УНКВД КК на 10 лет ИТЛ. Реабилитирована 21.10.1958 Красноярским крайсудом (П-10252).
РОМАЩЕНКО Акулина Ивановна. Род. в 1879. Род. в Кременчугском уезде Полтавской губ. Русская, неграмотная. Из крестьян. Раскулачена в д. Каргала Назаровского р-на ЗСК. Выслана, из ссылки бежала. Без определенных занятий. Арестована 16.06.1937, содержалась в Ачинской тюрьме. Обвинение по ст. 58-10 УК РСФСР. Осуждена 26.10.1937 тройкой УНКВД КК на 8 лет ИТЛ. Реабилитирована 22.11.1989 прокуратурой КК (П-1965).
Сидели они в Ачинской тюрьме, в одной камере. Точнее, это была не камера, а верхнее помещение каких-то мастерских или даже склада, переоборудованные под тюрьму. С ними сидели много женщин – жён железнодорожников из Боготола и Ужура. Там арестовали почти всё депо, сначала мужчин, а потом и женщин. Дети остались одни, они стояли кучкой за оврагом (ближе к тюрьме нельзя было подойти) и плакали: мама, мама. Потом исчезли – видимо, их забрали в детдом.
Пример такой семьи из Книги памяти:
БАБЫШКИН Анатолий Федорович. Род. в 27.04.1917. Уроженец и житель г. Боготола
Мариинского уезда Томской губ. Русский, образование среднее. Оператор отделения
службы движения станции. Арестован 17.10.1937 за недоносительство на отца,
содержался в Ачинской тюрьме. Дело прекращено 03.12.1938 ДТО НКВД КЖД по
реабилитирующим обстоятельствам, освобожден (П-319).
БАБЫШКИН (БОБЫШКИН) Федор Дормидонович (Дормидонтович). Род. в 1881 в Курской
губ. Работал начальником путевой колонны 2-й дистанции пути на станции Боготол.
Арестован 16.05.1937. Обвинение в Ш, КРТО. Приговорен ВК ВС СССР 19.07.1938 к
ВМН. Расстрелян 19.07.1938 в Красноярске. Реабилитирован 27.12.1957 ВК ВС СССР
(П-8632).
-«Остаться человеком», А.Бабий, «Красноярский рабочий», 05.03.1889.
-19.10.01 Коминт Попов. Такое не должно повториться.
БАБЫШКИНА Наталья Константиновна, 1892-1965, русская, уроженка с. Михайловка
Курской губ. 5 детей. Домохозяйка, проживала в г. Боготоле Боготольского р-на
КК. Арестована 17.10.1937. Обвинение по ст. 17—58—9, 58—10 УК РСФСР. Осуждена
ОСО НКВД СССР 16.03.1938 на 5 лет ИТЛ как член семьи врага народа. 24.05.1938
прибыла в Карлаг, АЛЖИР, из Красноярской тюрьмы. 20.10.1942 освобождена. До 1947
года на поселении в пос. Карталы Челябинской обл. Дочери Лидия (15 лет), Зинаида
(13 лет), Валентина (11 лет) до 18 лет находились в Пятигорском детдоме им.
Ленина. Сын Анатолий провел 2 года в тюрьме. Сына Владимира не тронули. Умерла в
Боготоле КК. Реабилитирована ВТ СибВО 09.08.1957 (П-7761).
"Узницы "АЛЖИРа". М.Звенья. 2003
Ей бывалая арестантка, которая уже много раз сидела, подсказала – подписывай всё, хоть бить не будут. Она и подписала. Её не били, правда. А мать не признала вины. Результат был примерно одинаковым, но матери дали на два года меньше. Она же сказала" Ты молчи. Молчание - это жизнь". "Молчание - это жизнь" - это она усвоила на всю жизнь.
Их отправили в разные лагеря: её в Усольлаг, а мать – в Красноярский край, в колонию около Ачинска (А.Б. - видимо, качинская колония УИТЛК). Она работала на кухне и умерла от дизентерии.
Крестинья попала в Ныроб. Вообще туда из Красноярского края отправили целый эшелон заключённых, так что красноярцев там было много. Она помнит Александра Степанова, бригадира из Боготола, арестованного со всей его бригадой, и Третьякова Ивана.
СТЕПАНОВ Александр Поликарпович. Род. в 1912 в д. Боготольский Завод Боготольской вол. Мариинского уезда Томской губ. Русский, малограмотный. Сын раскулаченного, от выселения сбежал. Десятник Боготольской жилищной дистанции. Арестован 04.11.1937 по делу Мартынова К.И. (8 чел.). Обвинение в КРО, АСА, во вредительстве. Осужден 19.11.1937 тройкой УНКВД КК 10 лет ИТЛ. Реабилитирован 28.09.1957 Красноярским крайсудом (П-7993).
ТРЕТЬЯКОВ Иван Павлович. Род. в 1910. Уроженец и житель д. Оскаровка Тюхтетской вол. Мариинского уезда Томской губ. Русский. Сын кулака, отец в 1933 раскулачен, сам от репрессий сбежал. Проживал в г. Боготоле. Работал кузнецом на вагонном участке депо станции. Арестован 18.11.1937 по делу Щербаченко С.П. (3 чел.), содержался в Ачинской тюрьме. Обвинение в КРД. Осужден 04.12.1937 тройкой УНКВД КК на 10 лет ИТЛ. Реабилитирован 11.04.1959 Красноярским крайсудом (П-10746).
Работала сначала на разгрузке леса, потом стала бракёром (зимой работала бракером, а летом на покосе). Через год или два её расконвоировали. Она имела пропуск на выход из зоны, постоянно ездила в Соликамск с отчётами, в том числе непосредственно к начальнику Усольлага. Её часто приглашали убираться в квартирах руководства Усольлага, потому что знали её честность Когда она находила на полу деньги или ценные вещи, она клала их на стол. У неё даже была среди начальников шутливая кличка – Христофор, от Христиньи.
Жёны у начальников были разные, и хорошие и похуже. Самая вредная была у начальника Усольлага Тарасюка – высокая, худая, злая. Однажды, например, ей принесли коробку масла, масло показалось ей недостаточно свежим, и она бросила эту коробку с лестницы – пришлось собирать это масло, мыть лестницу.
В Ныробе лес сплавляли молем. А потом уже делали плоты (кошели), которые пароходом сплавляли вниз по Каме и Волге. Крестинья сопровождала эти плоты, но только до 100-километровой черты. Ближе к Сталинграду ей нельзя было приближаться. Она сдала лес и отправилась обратно.
Бежать было некуда и незачем. Крестинья Демьяновна считает, что в лагере было даже лучше чем на воле – на воле давали пятьсот граммов хлеба в день, а в лагере, если хорошо работаешь, можно было получать и семьсот.
Вокруг Ныроба были болота на много гектаров, и побеги были исключены. Однако иногда всё же бежать пытались, особенно после войны. Группа людей, попавших в лагерь из-за того, что они были под оккупацией, пытались бежать, чтобы передать своё обращение о том, что они невиновны. Их стали искать на лодках, подключили и Крестинью Демидовну. Именно она нашла их на каком-то острове, уже полумёртвых. У одного был в руке зажат кустик с ягодой – он не смог уже ягоду съесть. Их привезли в лагерь, почему-то не наказали. А потом, действительно, их дела пересмотрели и их выпустили. А Крестинье Демьяновне пришла с воли посылка от матери одного из спасенных ею людей . В посылке, кроме всего прочего, была красивая косынка.
После Курской битвы стали привозить осужденных за пребывание на оккупированной территории. Кто из них был виновен, кто нет – не разобрать. Некоторых судили и расстреливали уже в лагере. У начальника конвоя были очень злые собаки. Приговорённых к расстрелу он укладывал в сарае, спускал собак, а сам шёл по бабам. Собаки не давали никому шевельнуться.
После освобождения Украины пригнали этап и оттуда. Несколько девушек отправили прямо без конвоя на подкомандировку – бежать всё равно некуда, сказали им идти вдоль реки. Те решили искупаться и помыться – потому что с самого ареста не мылись. .Крестинья Демьяновна проходила мимо и поразилась худобе девушек – это были живые скелеты. Они и при Гитлере недоедали, а потом ещё тюрьма, этап…
В лагере умерло много узбеков, целый этап в халатах. Пока не было морозов, они работали, но морозы половина их не перенесла. Оставшихся в живых увезли из лагеря - видимо, в более тёплые места. Женщины выменивали халаты на хлеб и шили из этих халатов платья. Халаты были из хорошего шёлка. Женщины вообще пытались изменить лагерную одежду - из брюк робы шили юбки, и т.д. На работу надо было ходить в робе, но в бараке "вольная" одежда не запрещалась. Приходила как-то проверка из Москвы, удивлялись - "вы в каком универмаге это купили?" - а К.Д, не понимала, о чём спрашивают, потому что не знала слова "универмаг", но спросить боялась ("знай край да не падай")
О быте. Баня раз в 10 дней, кусок мыла на восьмерых, резали ниткой. Волосы носили в основном короткие. Хотя были татарки – они длинные волосы не стригли, а мазали керосином – и вшей не было, и промывались они.
Выходных дней не было. 1 мая был день ударного труда. Но К.Д. утверждает, что первый день пасхи всегда был в лагере выходным – единственным выходным в году (А.Б. - очень маловероятно). После войны стали давать и выходные.
В
лагере был ларёк до войны, можно было купить продукты, сладости. Зарплата уже
тогда была в лагере, давали деньги на руки, но не полностью - 25% на обслугу,
25% на питание, 50% на руки ( потом К.Д. оговорилась, что на руки давали 10
рублей в месяц).
Можно было не получать на руки, а оставлять на счёте., и эти деньги выдавали при освобождении. Во время войны многие заключённые направляли деньги со счета на помощь фронту. К.Д. утверждает, что на счетах у некоторых заключённых лежали очень крупные суммы, но это не деньги, заработанные в лагере, а деньги, изъятые при аресте.
В лагере нары вагонка, не сплошные. У неё был отдельный проход к нарам, и дневальная следила, чтобы там никто ничего не тронул (бумаги и проч.). Иначе загремит в штрафизолятор. Однажды туда попала и сама К.Д. - на проходной конвойный ухватил её за зад, а она дала ему по морде.
Принимала вновь прибывших – умела отбирать порядочных и работящих. Придёт этап – начальник говорит: Христофор, отбери нам пять человек. К.Д. пройдёт вдоль шеренги в одну сторону, в другую, говорит: гражданин начальник, вот этих. И никогда не ошибалась, понимала в людях несмотря на молодость.
Лагерь был смешанный, под началом у К.Д. были мужики. Блатных было мало, верх они в лагере не держали - работали, ходили и на разгрузку леса, хотя толку от них было мало. Политические старались держаться в лагере отдельно от них. Политические же работали хорошо. Степанов и в лагере был бригадиром, его бригада была одной из лучших.
С мужем познакомилась в лагере. Он политрук арт. батальона, окончил курсы
Энгельса в Ленинграде. Арестован в 1938 году Его нещадно били на допросах,
поэтому он в 1962 году умер, хотя по годам мог бы ещё жить и жить. Он работал на
лесоскладе, она – контролёром, они были знакомы с начала сороковых, но сошлись
уже к концу срока. Первого ребёнка она родила ещё в лагере. Мужа, Юронина Петра
Васильевича, сослали в Усть-Кемь после лагеря, она поехала за ним
(освободилась она на год раньше: ей дали десять лет в 1937, ему 8 лет в 1938).
Когда его освободили, перебрались жить в Енисейск.
Опрашивал Алексей Бабий
(АБ -примечания Алексея Бабия, Красноярское общество "Мемориал") Восьмая историко-правовая экспедиция, Енисейск, Подтёсово 2011 г.