Ольга Иосифовна КРАЕВСЬКА (р. 1925) - коренная львовянка, из украинской рабочей семьи. Перед самой войной, в 1939 г., она окончила семилетку, один год работала в детском саду, а в 1940 г. поступила во львовское педучилище N 2. После окончания 1 курса ей пришлось оставить учёбу, т.к. началась гитлеровская оккупация. В этот период она работала продавщицей в галантерейном магазине.
В 1942 г. она занималась в театральном кружке при украинском культурно-просветительном обществе "Сила". В обществе участвовали в основном рабочие. Так как оно не было связано ни с какими политическими организациями, оккупационные власти не чинили препятствий его деятельности. Обществом заведовал Михайло ХАБАЛЬ (р. около 1900), секретарём в нём работал Йосип БУРАК (р. около 1910). В 1945 г. оба они были арестованы советскими властями и осуждены, но ХАБАЛЮ, видимо, дали не больше пяти лет, т.к. уже в 1954 г. он вернулся из ссылки во Львов. Судьба Й.БУРАКА неизвестна.
После окончания нацистской оккупации Ольга Иосифовна снова пошла в педучилище, теперь уже на 2 курс, но окончить его не успела. Она жила с родителями по улице Боковой Огоновского (Бiчна Огоновського), дом 8. 12.04.45 г., когда её не было дома, к родителям пришли с обыском, всё перевернули (будто бы искали "антисоветскую литературу"), и нашли единственный "криминал": ёлочное украшение в виде украинского трезубца. Тем не менее её отца (Иосиф Иванович КРАЕВСЬКИЙ) и мать (Катерина Константиновна КРАЕВСЬКА) увели в КПЗ. Правда, через 3 или 4 дня их отпустили.
Ольгу Иосифовну арестовали вечером 13.04.45 г., когда она была у подруги (об аресте родителей она уже знала от сестры). Забрали её одну и отвели на ночь в КПЗ, а утром отправили на площадь СМОЛЬКИ (видимо, в управление НКВД). Там её посадили в камеру на 2 или 3 этаже, где уже сидела одна женщина, но её скоро увели, и Ольга Иосифовна осталась одна. В камере не было ничего, кроме параши. Выводили только на допросы, в том же здании.
Они начались сразу, с вечера и по ночам. Допрашивали прокурор и следователь. Они имели понятие об украинском языке, зато почему-то сильно возмущались, что "проклятая бандеровка" знает русский язык (его преподавали в педучилище). Требовали "признаться", что Ольга Иосифовна знает того-то и того-то. Некоторых людей из тех, кого они называли, она действительно знала, но большей частью называли вовсе незнакомых. Да и знакомые были не из близких. Естественно, она от всего отказывалась.
Видимо, забрали её из-за участия в культурном обществе, так как советские власти громили все украинские организации без разбора, а не только связанные с политикой.
19.04.45 г. допросы прекратились (в документах 19 апреля указано как дата ареста), и Ольгу Иосифовну отправили в ЗАМАРСТЫНОВСКУЮ тюрьму. Там её сначала посадили в камеру на 1 этаже, с железной дверью. Там тоже не было никаких нар, все спали на полу. Узниц было несколько десятков, и все - украинки. Ольгу Иосифовну на допросы больше не гоняли, а других уводили, и они приходили обратно чёрные от побоев. Прогулок здесь тоже не было; правда, водили в баню.
В этой камере Ольга Иосифовна просидела примерно три недели. После 9 мая её перевели в общую камеру на 2-м этаже, где, видимо, сидели уже "оформленные" узницы, и на допросы не гоняли никого. Эта камера была отделена от тюремного коридора только деревянной решёткой. В соседней камере сидели мужчины, тоже арестованные по ст. 54.
В камере стояло несколько нар. На них спали по трое, но большинство узниц лежали на полу. Их было больше 50, и тоже одни украинки из разных сёл, а из Львова была только Ольга Иосифовна. Отсюда тоже никуда не выводили, кроме как в баню с прожаркой, да и то только раз в месяц. Без свежего воздуха началась цинга, у многих появились раны на ногах.
Узницы терпели-терпели, а потом обьявили голодовку: "Почему нас тут держат без суда и приговора?" Староста камеры вступила в переговоры с начальством, но кончилось тем, что её увели, и всё осталось по-прежнему. Камера обьявила голодовку ещё раз, но теперь с начальством все говорили хором, чтобы тюремщики не могли определить "зачинщиков". И первая, и вторая голодовки продолжались по 2 дня.
В этой камере сидела Надежда (Надiя) КУЦУПЕР (р. около 1925), крестьянка из ЛЬВОВСКОЙ обл.
В конце июля или в начале августа всю камеру (как и многие другие камеры) вывели на этап. Длинную колонну по 4 человека в ряд вели через город днём, с собаками и автоматчиками. По дороге несколько раз заставляли ложиться на землю, - когда собиралось много прохожих.
На вокзале всех загнали в длинный состав из товарных вагонов. Нар в вагоне не было, спали все на полу, - на своих вещах. В вагоне с Ольгой Иосифовной было около 20 девушек.
Состав шёл примерно месяц и подолгу стоял в тупиках, но на пересылки нигде не выгружали. Когда состав замедлял ход перед станциями, по крышам вагонов ходил конвой с деревянными молотками: простукивали доски. Раз один конвоир сунул в люк свой молоток. Одна из девушек схватилась за молоток и вырвала его у конвоира.
На ближайшей остановке в вагон врываются четверо с автоматами: "Где молоток? Кто вырвал?" А Ольга Иосифовна была в вагоне старостой. Её схватили, надели наручники и добиваются: кто вырвал молоток? Она говорит: "Не знаю, не видела". Наорали, забрали молоток и ушли.
Состав проходил через Архангельскую область. Этап выгрузили в ВОРКУТЕ. Видимо, он полностью попал на 3-й ОЛП.
3-й ОЛП состоял из мужской и женской зон, разгороженных колючей проволокой, но днём можно было проходить туда и обратно. В женской зоне стояло не менее 10 больших деревянных жилых бараков, каждый из 4-х секций, с двухэтажными нарами. Вход в барак находился посередине, при входе были устроены сушилки для валенок и одежды.
Для мужчин и для женщин была общая столовая, которая одновременно служила клубом. Она стояла на территории мужской зоны. В лагере находились не только политзэки. Много было и бытовиков, и воров. Среди политзаключённых были в основном украинцы и русские, в т.ч. (в мужской зоне) много попавших в плен к финнам в 1939-1940 гг. Среди политзаключённых были также немцы, немного литовцев и поляков. Ни одной львовянки или львовянина Ольга Иосифовна в лагере не встречала.
Сначала этап разместили в отдельных бараках и две недели держали на карантине, а потом распределили по рабочим бригадам. Ольга Иосифовна попала в бригаду, примерно из 50 узниц, где все были украинки с 54-й статьёй, но жили не вместе, а в разных секциях и даже в разных бараках. Надежда КУЦУПЕР попала в какую-то другую бригаду.
Осенью 1945 г. на 3 ОЛП приехали следователи (но не те, что были во Львове) и стали вызывать на допросы. Вызывали и Ольгу Иосифовну, но только раз. А весной 1946 г., наконец, обьявили срок: 4 года по ст. 54-1а.
Ольга Иосифовна работала со своей бригадой на шахте N 4. От зоны до неё было примерно полчаса пешком. По дороге бригада проходила мимо шахт N 3, N 2 и шахты "2-бис", на которой работали каторжники. На 4-й шахте бригада работала тоже не вместе, а кого куда поставят. Там Ольга Иосифовна сначала работала на погрузке, потом на отборке пустой породы.
В бригаде с начала до конца не было своего бригадира, а работы распределял нарядчик.
Кроме заключённых, на этой шахте работало много ссыльных немцев. Они жили в своих домиках вокруг шахт.
Бригада работала только в дневную смену, по 8 часов, но без выходных. Пайки назначались "по разрядам", 600-800 гр. Кроме хлеба, давали баланду из репы (сваренной вместе с ботвой), варёную нечищенную картошку, соевую кашу, кильку.
Иногда в столовой устраивали выступления лагерной самодеятельности, в том числе театральные постановки. Драмкружком руководила Маргарита МИЛЛЕР (р. около 1920, русская), видимо, профессиональная актриса. Какая у неё была статья, Ольга Иосифовна не знает. Ольга Иосифовна поступила в этот кружок и участвовала в спектаклях. Выступления бывали и на 3-м ОЛП, и в соседних зонах: дважды случилось выступать перед каторжанами в их зоне при шахте "2-бис".
Драмкружок поставил "Марицу", в которой участвовала Ольга Иосифовна. Представление шло под маленький оркестр, - из гитары и скрипки. Других инструментов в ансамбле не было. Перед выступлением кружок каждый вечер репетировал в лагерной столовой. В "Марице" пел поляк Мариан (его фамилию Ольга Иосифовна не помнит). Среди участников самодеятельности большинство составляли русские.
Среди политзаключённых на 3-м ОЛП были украинка Христина ЩУР (р. около 1923), которая работала в каптёрке, и русская Александра БОРИСОВА (р. около 1922), которая была поваром в столовой.
Бывая в мужской зоне 3-го ОЛП, Ольга Иосифовна познакомилась со своим будущим мужем. Это был Петро Иванович СЕМЧИШИН (1909-1985), крестьянин из с. МШАНЕЦЬ ЗБОРОВСКОГО района ТЕРНОПОЛЬСКОЙ обл. Ещё до войны он, видимо, был активистом ОУН и отсидел срок в польской тюрьме. В 1941 г. его арестовали и дали 8 лет по ст. 35. На 3-м ОЛП он работал в мастерской - шил рукавицы. В 1946 г. его отправили на этап.
12.04.47 г. у Ольги Иосифовны родилась дочь Олеся (Александра). Перед родами, в конце 1946 г., её перевели с 3 ОЛП в сангородок, в лагерный "дом младенца", которым заведовала вольнонаёмная Лидия Михайловна Колесникова.
После родов Ольга Иосифовна работала там завхозом, позже сестрой по питанию. В "доме младенца" было 150-200 детей до 5 лет. Часть кормящих матерей работала в "доме", других водили под конвоем из зоны.
Надежда КУЦУПЕР тоже оказалась в "доме младенца": у неё родился сын Роман (13.04.47 г.). С 3-го ОЛП туда же попала и украинка Мария ГУК (р. около 1925), но её дочка умерла.
Анна СЕМЕН (р. 1924) из с. БОРЩИВ, ПЕРЕМЫШЛЯНСКОГО р-на ЛЬВОВСКОЙ обл., тоже сидела на 3-м ОЛП, а в 1946 г. родила дочь Надежду и оказалась с ней в "доме младенца". У неё был срок 4 года.
Там же были со своими детьми Фаина КУРОПАТКИНА (р. около 1920) и Мария МОЛЧАНОВА (р. около 1922).
19.04.49 г. Ольге Иосифовне обьявили освобождение (только почему-то не дали справки) и отправили на этап в ссылку. Несколькими днями раньше отправили в ссылку Анну СЕМЕН.
Их отправляли вместе с детьми, и только с одним провожатым, обыкновенным пассажирским поездом. Однако в КИРОВЕ их этап несколько дней держали в бараке на пересылке, а потом ещё на НОВОСИБИРСКОЙ пересылке. Здесь Ольга Иосифовна опять увидела Анну СЕМЕН, а ещё своего мужа. Как оказалось, Петра Ивановича отправили с ВОРКУТЫ в КЕМЕРОВСКУЮ область, и там у него закончился срок.
Ссыльных выгрузили в КРАСНОЯРСКЕ, и 6 человек (не считая детей), в том числе Ольгу Иосифовну, её мужа и Анну Семен, 1.05.49 г. отвезли в с. СУХОБУЗИМСКОЕ. Петра Ивановича оставили фельдшером в райцентре (потом он перебрался к жене), а женщин с детьми повезли в совхоз МВД, за МИНДЕРЛОЙ. Сначала их там не приняли и отправили обратно, но из района их опять вернули в тот же совхоз, и тогда оставили.
До 1948 г. в совхозе МВД была сельхоззона, лагерь местного подчинения, а позднее там работали ссыльные. Отмечались 1 раз в месяц, в самом подхозе, у коменданта ХАЛЯВИНА (он вёл себя довольно прилично). Ольге Иосифовне и другим малосрочникам сняли ссылку летом 1954 г. и сразу выдали паспорта.
Уже с 1948 г. в подхозе жил в ссылке после лагеря украинец из ТЕРНОПОЛЬСКОЙ обл., арестованный в 1940 г., Роман Михайлович БИЛОУС (БIЛОУС, р. около 1917 - ум. около 1976). Он так и не вернулся на родину. До всю жизнь остались в подхозе также украинцы Василий Филимонович КЕРЕБ (р. около 1922 - ум. около 1980) из Камень-Каширского р-на Волынской обл. (он попал из лагеря на ссылку в подхоз в 1953 г.), Степан ГЛУШКО (р. около 1910 - 1980) из ЛЬВОВСКОЙ обл. (он отсидел 5 лет и в 1950 г. попал в подхоз на ссылку), Михайло КОКОТ (р. около 1922 - 1991) из ЛЬВОВСКОЙ обл., арестованный в сов. армии.
Сейчас в Миндерлинском учхозе живут бывшие политзаключённые-украинцы Владимир Петрович РЕПА, Анна ВИВЧАР, Иван Миронович МОГЕР, Ольга Никитовна СЫВОВ (вдова В.Ф.Кереба).
Анна СЕМЕН на ссылке вышла замуж за ссыльного КОРНИЛО и после 1956 г. уехала с мужем и детьми на родину, в Борщив. Там она сейчас и живёт.
Надежда КУЦУПЕР с сыном после лагеря тоже попали на ссылку в Красноярский край, но в ДЗЕРЖИНСКИЙ р-н.
П.И.СЕМЧИШИН получил реабилитацию в 1969 году. Ольга Иосифовна 2 или 3 раза обращалась за реабилитацией, но безрезультатно. Она получила реабилитацию только в начале 1993 г.
26.05.93 г. Записал В.С.Биргер, Красноярск, об-во "Мемориал"
В архиве: