Сообщение Вадима Михайловича Соловьёва

Вадим Михайлович СОЛОВЬЁВ (р. 1919), племянник Е.А.Преображенского, учился на 2-м курсе ЛЕНИНГРАДСКОГО мединститута.

20.06.38 г. его забрали и посадили в ДПЗ на Литейном пр. В апреле 1939 г. его отправили в КРЕСТЫ, а в августе перевели в женскую тюрьму, где часть камер отвели для мужчин, так как КРЕСТЫ были переполнены сверх всякой возможности. В женской тюрьме ему объявили срок: 10 лет по ст. 58-8 (пост. ОСО от 29.10.39 г.). После этого, в ноябре 1939 года, Вадима Михайловича отправили в пересыльную тюрьму, где формировались лагерные этапы.

Всю его семью тоже пересажали, брата расстреляли.

Примерно 1.12.39 г. его отправили на этап. Несколько дней этапников продержали на СВЕРДЛОВСКОЙ пересылке, потом на НОВОСИБИРСКОЙ.

На одной из этих пересылок, в громадной, как зал, камере, где этапники сидели и лежали прямо на полу, уголовники стали атаковать кого-то из "политических", чтобы отнять у него вещи. Все сидели и молчали, и вдруг один человек встал и начал стыдить воров. Это был "троцкист" КОГАН (р. около 1910), которого везли в лагерь в том же ленинградском этапе, что и Вадима Михайловича. В его словах была такая нравственная сила, что грабители смутились и больше не трогали политзэков.

В камере НОВОСИБИРСКОЙ пересылки на верхних нарах сидели блатные, на нижних бывшее начальство, посаженное по 58-й. На нижних нарах лопали колбасу и конфеты - из передач. А Вадим Михайлович не получал передач второй год: никого из его семьи на воле уже не осталось. Он сидел на нижних нарах голодный и оборванный.

Это заметил молодой вор с верхних нар. Он позвал Вадима Михайловича к себе, наверх, и дал краюху хлеба с повидлом.

14.12.39 г. этап разгрузили в КАНСКЕ, где находилось тогда лагуправление КРАСЛАГА (У-235, п/я 235) и его центральная пересылка. После карантина, перед Новым годом, этап погнали пешком в ИЛАНСКИЙ р-н, на л/п АКША в южной его части.

В жилой зоне стояли 3 или 4 деревянных барака с земляным полом и сплошными 2-этажными нарами, примерно по 200 человек в каждом бараке. Всю зиму узники валили лес и свозили его по ледянке (10-11 км) на берег таёжной речки Поймы (левый приток Бирюсы), где стояла маленькая подкомандировка с бараком под брезентовой крышей. Она так и называлась - ПОЙМА. А весной, по большой воде, заготовленный лес сплавляли к НИЖНЕМУ ИНГАШУ, к железнодорожной станции.

Лагпункт АКША входил в состав ИЛАНСКОГО ОЛП КРАСЛАГА. Заведовал санчастью на АКШЕ фельдшер МИРОНЕНКО (р.около 1880), арестованный на Украине, а позднее врач ВАСИЛЬЕВ. Тот и другой сидели по 58-й.

"Троцкист" КОГАН тоже попал на АКШУ и работал там возчиком - возил лес по ледянке на Пойму. В лагере он подружился с секретарём ЦК болгарского комсомола (подпольного), болгарином ДИМОВЫМ (р. около 1910). Ему сначала дали срок 25 лет,

но в 1939 году отправили из лагеря в Москву, причём только с одним конвоиром, в обычном пассажирском поезде, и сократили срок до 10 лет. Обратно в лагерь его везли уже обычным этапом. Как он рассказывал, он ехал в Москву в полной уверенности, что его освободят. А если бы знал, что так выйдет, убежал бы по дороге, - это было проще простого!

Этот болгарин, человек очень живой и деятельный, работал бригадиром на лесоповале. Как видно, он был ещё и весьма находчив: он не раз по ночам уходил из зоны в соседние деревни, причём без всякого разрешения, т.е. убегал, несмотря на всю охрану, вышки и заборы. В деревне он менял какие-то мелочи на табак или продукты и тем же лишь ему известным путём возвращался в зону.

Позднее лагерное начальство заподозрило его в намерении убежать по-настоящему, и его отправили в РЕШОТЫ, на один из тамошних лагпунктов. И оттуда он всё-таки бежал, уговорив на это дело четырёх воров. Они впятером прорыли лаз из-под нар, из барака, прямо под лагерную вышку, выбрали ночь и ушли из зоны. Троих воров потом поймали, но ДИМОВА и четвёртого вора так и не нашли. Об этом побеге Вадиму Михайловичу рассказывали многие, в том числе и вохровцы. Переполох тогда был во всём КРАСЛАГЕ.

Вадим Михайлович жил на АКШЕ в одном бараке с КОГАНОМ, и они часто беседовали. Как-то раз они заговорили о том, какое будущее их ждёт и суждено ли им когда-нибудь выйти на волю? КОГАН сказал (это было в 1940 году): "Скоро начнётся большая война, а в такое время возможны большие перемены". К сожалению, он оказался прав лишь отчасти.

В 1940 году на АКШЕ и в соседних лагерях ИЛАНСКОГО ОЛП не было случаев освобождения узников, кроме, быть может, совсем единичных. По крайней мере, о возможности освобождения никто не слышал и не думал.

Заметную часть узников ИЛАНСКОГО ОЛП составляли буряты из Забайкалья. Они отличались своим спокойствием и доброжелательностью. Они в большинстве слабо владели русским языком. На АКШЕ, на общих, работала целая бурятская бригада. Были буряты и в "слабосильной" бригаде, куда Вадим Михайлович попал в 1940 г.

На АКШЕ Вадим Михайлович просидел недолго, только до весны 1940 г. Оттуда его отправили на л/п ЧЕРЕМШАНЫЙ КЛЮЧ, выше по течению Поймы, за деревней ЮЖНО-АЛЕКСАНДРОВКА (эта деревня как раз посередине между АКШОЙ и Ч.КЛЮЧОМ). Сейчас в этих местах проходит ж.д. Абакан-Тайшет (станции ХАЙРЮЗОВКА, ЕЛЬНИКИ). ЧЕРЕМШАНЫЙ КЛЮЧ стоял на Пойме в самом её верхнем течении, выше деревни ВЕРХНЯЯ ПОЙМА. Это был также лесоповальный лагерь.

Осенью 1940 года Вадим Михайлович попал на лесоповальную командировку, где примерно 200 узников жили в одной большой палатке с земляным полом и 2-этажными сплошными нарами, а в конце года его отправили обратно на АКШУ.

Там он опять оказался на лесоповале и вскоре ясно понял, что на общих ему до весны не дожить. В январе 1941 г. отчаяние заставило его написать заявление в санчасть, будто он студент 4-го курса (т.е. почти готовый врач). Как раз перед этим с "сельхоззаимки" выгнали фельдшера - появилось вакантное место.

В санчасти прочитали заявление и вызвали Вадима Михайловича на центральную зону ИЛАНСКОГО ОЛП, в ХРОМОВО, на речке Пойме, примерно за 7 км к востоку от дер. АЛГАСЫ. Всю ночь он шёл с конвоиром по дороге из АКШИ (это примерно 40 км).

Главврачом в ИЛАНСКОМ ОЛП был хирург-гинеколог, Георгий Дмитриевич ИОСИФИДИ (1903-1967), по происхождению грек. Его арестовали в 1937 г. в ОДЕССЕ (см. также сообщение В.К.Маттерна) и дали 10 лет. Он задал Вадиму Михайловичу несколько вопросов и сразу понял, что до 4-го курса ему было далеко, но ничего не сказал, а велел подождать. Сам же пошёл к начальнице санчасти ОЛП, ХИМОВСКОЙ. До Вадима Михайловича доносились обрывки их разговора. В конце ИОСИФИДИ громко сказал: "Про 4-й курс он наврал, но парень толковый, может работать!"

В результате с 4.02.41 г. Вадим Михайлович начал работать фельдшером ("лекпомом") на "сельхоззаимке". Это был сельскохозяйственный лагерёк, в который ездили из ХРОМОВО через д. АЛГАСЫ. "Заимка" состояла из двух отдельных зон - женской и мужской. Она находилась на равнинной местности, среди полей.

Перед отправкой ИОСИФИДИ дал ему много монографий по медицине - доучиваться.

О начале войны с Германией на "заимке" узнали не сразу, примерно 25 июня, от вольных. В это время в лагере были запрещены газеты, только вольные тайком приносили их по клочкам. Позднее газеты разрешили, их можно было читать в КВЧ. А радио не было нигде - ни на "заимке", ни на АКШЕ, ни на ЧЕР. КЛЮЧЕ, ни в ХРОМОВО.

В 1940-1941 г. в ИЛАНСКОМ ОЛП полагался выходной раз в 10 дней (но реально выходные бывали реже).

В начале июня 1942 г. ИОСИФИДИ перевёл Вадима Михайловича к себе в стационар и назначил фельдшером в "доходной" барак, где лежали доходяги-дистрофики: пеллагрики и отёчные. Там их было около 400. Немало было там и туберкулёзников, и больных с воспалением лёгких.

На "сельхоззаимку" на место Вадима Михайловича, перевели с л/п ВЕРХ-ТУГУША (тоже ИЛАНСКОГО ОЛП) фельдшера А.А.ТОЛСТОПЯТОВА. У него был срок 10 лет по ст. 58. Срок закончился в 1947 г. После освобождения ТОЛСТОПЯТОВ жил в Решотах и работал в санчасти. Позднее он умер от рака.

Доходной барак находился в подчинении Иосифиди и тоже назывался стационаром, но находился в жилой зоне. В бараке были обыкновенные двухэтажные нары, на которых доходяги лежали в обычном лагерном тряпье. Барак делился на 4 секции по 40-50 больных. Одна из этих секций была отведена для туберкулёзников и одна для пеллагриков.

Основной же стационар, которым заведовал ИОСИФИДИ, - центральная больница ИЛАНСКОГО ОЛП, - находился в отдельной больничной зоне. Там больные лежали на кроватях, было даже какоето постельное бельё. В подчинении у ИОСИФИДИ была и амбулатория, которая находилась, как и барак дистрофиков, в основной жилой зоне. Амбулаторией заведовала женщина, врач по фамилии БУРМАТОВА или БУРМАКОВА. У неё тоже был срок по ст. 58. Врач из АЛМА-АТЫ Амина Степановна (р. около 1905) работала в ХРОМОВО стоматологом. Она ездила по разным лагпунктам ИЛАНСКОГО ОЛП. В то время, когда Вадим Михайлович работал на "заимке", она в один из своих приездов лечила ему зубы. У неё был срок всего три года (но тоже по ст. 58), и её освободили в первой половине 40-х гг. После освобождения она жила в Канске.

В барак к Вадиму Михайловичу свозили доходяг со всех лагпунктов ИЛАНСКОГО ОЛП. Бараком формально заведовал врач-лаборант (т.е. специалист по медицинским анализам) ОСИНОВСКИЙ (р. около 1895), но он не занимался ни диагностикой, ни лечением, только каждый день заглядывал в барак буквально на 5 минут и сразу уходил. У него был срок 10 лет по ст. 58. Он освободился в 1947 г. и потом жил в Канске.

Лекарств постоянно не хватало, лечить туберкулёз было вовсе нечем. В 1942-1943 годах на ИЛАНСКОМ ОЛП вымерло не менее половины заключённых. Но многих всё же удавалось спасти. Воспаление лёгких лечили инъекциями сульфаминов.

Особенно много доходяг привозили в ХРОМОВО с л/п МАМОНТОВ ЛОГ. Там во время войны была и самая высокая смертность. МАМОНТОВ ЛОГ считался самым жутким местом всего ИЛАНСКОГО ОЛП. У начальства была стандартная угроза: на Мамонтов отправлю!

Летом дистрофики, кто ещё мог подняться, выходили ранним утром, до подъёма, и срывали всю траву, которая успевала вырасти за ночь: "паслись". Вадиму Михайловичу запомнился один из этих доходяг, не умевший скрыть смущения, что и он так же "пасётся". Это был профессор КАМИНСКИЙ, тоже ленинградец.

Вадим Михайлович занимался в стационаре как диагностикой, так и лечением больных, а кроме этого - санитарией и вскрытием трупов. В то же самое время он продолжал учиться по монографиям и с помощью Г.Д.ИОСИФИДИ.

В больничной зоне, т.е. в Центральной больнице ОЛП, единственным врачом был ИОСИФИДИ. У него работали два фельдшера: высокий худой пожилой украинец ГЕТМАН и армянский социал-демократ (меньшевик) Аббас Георгиевич ИСААКЯН (р. около 1900).

Его посадили примерно в 1924 году, и с тех пор ни разу не выпускали. Когда у него подходил к концу очередной срок, его отправляли по этапу в Ереван и там выписывали новый срок. Он был родным племянником известного поэта Аветика Исаакяна, который с 1911 г. жил в эмиграции, а в 1936 г. взял и вернулся в Армению, т.е. уже в СССР (ещё в эмиграции он усиленно славил Ленина и Сталина).

Вернувшись, он узнал, что племянник сидит, и захотел с ним повидаться. За племянником отправили специального порученца, но когда он явился в лагерь к А.Г.ИСААКЯНУ и объявил, что повезёт его к поэту, Аббас Георгиевич ответил: "Я не желаю его видеть, он предал свой народ!" Порученец не мог заставить его подчиниться - так и уехал ни с чем.

Однако, как видно, Аветику Исаакяну передали слова племянника.

Это был замечательный, очень чистый и честный человек. Десятилетия неволи не смогли его сломить. Он был готов помогать людям всем, что было в его силах: заступиться за слабого, защитить от несправедливости, поделиться своей пайкой с голодным. Он вышел на волю только в середине 50-х годов и вернулся в Ереван. Его дядя, уже лауреат Сталинской премии за 1946 г., был тяжело болен (он умер в 1957 г.). Аббас Георгиевич пришёл к нему и сказал: "Прости, что я тогда отказался приехать!"

Умирающий поэт покачал головой: "А за что прощать? Ведь ты был прав!"

Об этой встрече Вадим Михайлович узнал от самого А.Г.ИСААКЯНА, когда в 1962 г. приехал по делам в Ереван. Вскоре после этого, ещё при Хрущёве, ИСААКЯНА выслали из Еревана в Ленинакан. Там он умер в конце 60-х или в начале 70-х гг., так и не получив реабилитации. Он отсидел в лагерях 32 года.

В стационаре и жилой зоне на ХРОМОВО в 40-х годах почти не было вшей. Если найдут хоть одну - уже ЧП! Начальство, и в т. ч. ХИМОВСКАЯ, следило за этим весьма строго.

Начальником ИЛАНСКОГО ОЛП тогда был МАКАРОВ. В 1941 г. на его место прислали ДУДУ [того самого, который загнал в могилы сотни узников на АГУЛЕ, за что в 1938 г. схлопотал 3 года лагеря, - см. сообщ. Ф.Д.Торопченко, - но отсидел меньше и снова ходил в начальниках <ВСБ>], но в начале 1942 года убрали и поставили опять МАКАРОВА. В 1944-1945 гг. начальником ОЛП был СУРНИН [см. также сообщ. В.К.Маттерна].

В сентябре 1942 г. Вадима Михайловича послали фельдшером на АКШУ, но не в ту зону, где он сидел раньше, а на спиртзавод. Это была режимная зона, где сидели одни уголовники - в основном рецидивисты-"тяжеловесы".

Там в жилой зоне был только один барак. В ноябре 1942 г. спиртзавод и зону закрыли, а Вадима Николаевича перевели на АКШУ (в основной л/п), а оттуда на сплавную командировку на Пойму. Эта командировка (ПОЙМА) действовала весь год - зимой узники штабелевали лес, который привозили по ледянке с АКШИ.

В 1943-1944 гг. начальником лагпункта АКША был МАКАРЕНКО.

В мае 1943 г. Вадима Михайловича отправили (тоже в качестве лекпома) на ЧЕРЕМШАНЫЙ КЛЮЧ, на лесосплав. Осенью 1943 г. вместе с узниками, которые разбирали заломы на реке и проталкивали брёвна вниз по течению (для этого на реке были устроены запруды, из которых при необходимости спускали воду, чтобы усилить течение), он спустился по Пойме до НИЖНЕГО ИНГАША. На ХРОМОВО, у самой зоны, на Пойме тоже была построена плотина и шлюз для пропуска леса, чтобы он не застревал на перекате.

Оказавшись со сплавщиками в ИНГАШЕ, Вадим Михайлович впервые за несколько лет услышал паровозные гудки. Там он пробыл недолго. Его отправили обратно на АКШУ, а зиму он просидел на ВЕРХНЕЙ ПОЙМЕ, где тоже была лесоповальная командировка.

Осенью 1944 г. он снова спустился со сплавщиками до НИЖНЕГО ИНГАША (райцентр), где находился ИНГАШСКИЙ ОЛП (тогда тоже в составе КРАСЛАГА). В это время ИОСИФИДИ уже был главврачом на ИНГАШСКОМ ОЛП. Он оставил Вадима Михайловича в ИНГАШЕ, заведовать амбулаторией.

Аптекой там заведовал АБРАМОВИЧ, в стационаре работала санитаркой немка МИЛЛЕР (р. около 1905) со сроком 10 лет по ст. 58.

В амбулатории ИНГАШСКОГО ОЛП было радио. Вадим Михайлович жил в комнатке при амбулатории. Вдвоём с ним жил стоматолог и протезист Анатолий Георгиевич ОСТРОВСКИЙ (1898-1968). Его забрали в МОСКВЕ, - сначала по бытовой статье, а потом дали 10 лет по ст. 58. Там же, в амбулатории, был и его кабинет. Его освободили примерно в 1947 году. После освобождения он сначала жил в Канске, а позднее в Решотах. Там он остался до конца жизни.

У Вадима Михайловича работал санитаром литовец Миколос Николояус ДАНИСЯВИЧУС (DANISEVICIUS, р.1881). [По профессии железнодорожник, арестован 14.06.41 г. в КЕДАЙНЯЙ, а 2.01.43 г. осуждён "особым совещанием" на 10 лет <ВСБ>].

В ИНГАШСКОМ ОЛП было довольно много литовцев. Были и латыши, но значительно меньше. Бригадиром хозбригады (на внутренних работах в зоне) был СТУЛЬГИНСКИС. По представлениям узников-нелитовцев, он был премьер-министром Литвы. [Александрас Домининко СТУЛЬГИНСКИС (STULGINSKIS, 1895-1969) - первый президент Литвы (с 1920 по 1922 г.). Он арестован 14.06.41 г. в своём имении в КРЕТИНГСКОЙ волости, срок 10 лет. В 1952 году он снова арестован, с 1954 года был в ссылке в КОМИ (вместе с семьёй). В 1956 г. он вернулся в Литву <ВСБ>].

Окончание войны большинство узников встретило с радостью, были сильны надежды на всеобщую амнистию. Не выражали радости литовцы и латыши.

Кроме ИОСИФИДИ, на НИЖ.ИНГАШЕ сидели ещё несколько греков. Одним из них был ТАКСИДИ (р. около 1915). У него был срок 10 лет по ст. 58. Он работал комендантом (или пом. коменданта). Он освободился примерно в 1947 г. Позднее он уехал в Италию (вероятно, ему удалось сохранить иностранное гражданство).

В зоне на Н.ИНГАШЕ сидело более тысячи заключённых. Среди них были бытовики и воры. Стационар находился в той же жилой зоне, а не в отдельной, как на ХРОМОВО.

Операции делал сам Г.Д.ИОСИФИДИ. Ему ассистировал или Вадим Михайлович, или начальница санчасти ВАЛОВА.

В 1945 г. Вадиму Михайловичу приходилось бывать в КАНСКЕ, в Краслаговской зоне. Это был большой лагерь, который служил и пересылкой. Он находился к югу от железной дороги (сам город примыкает в ней с севера). Там работал в хлеборезке болгарин ПОПОВ, коминтерновец, которого судили в Германии вместе с Георгием Димитровым.

В ИНГАШСКОМ ОЛП сидел по ст. 58 ПОЛЯК (ударение на О, р. около 1890). Он хорошо владел немецким языком и за несколько месяцев научил языку Вадима Михайловича.

Г.Д.ИОСИФИДИ был освобождён с ИНГАШСКОГО ОЛП 16.06.46 г. (ему зачли или скинули один год срока). Он жил в Решотах и работал там главврачом. Потом его назначили директором тубсанатория в КАНСКЕ. Позднее он уехал в Калугу.

Через месяц после ИОСИФИДИ, 20.07.46 г., освободили и Вадима Михайловича. Это выглядело так: всех, у кого кончились сроки, повезли под конвоем в КАНСК, там оформили освобождение и наутро выпустили. Первые дни на воле он провёл в Канске. Незадолго до него, тоже летом 1946 года, был освобождён из КРАСЛАГА некто ПАВЛОВ, бывший сотрудник ОГПУ-НКВД, арестованный на Урале или в Поволжье.

После освобождения Вадим Михайлович стал работать фельдшером в Нижнеингашском районе: сначала на фельдшерском пункте в дер. Ильинка (на р. Пойма), позднее в дер. Кучерово, в Тугуше (к югу от железной дороги, туда ездили через Касьяново), а с конца 40-х гг. на ст. Тинская. В 1948-1949 гг. там разгружали составы со ссыльными литовцами.

В 1946 г., когда он работал в Ильинке, он познакомился с пожилым врачом по фамилии ВЕЛИКАНЕЦ (или ВЕЛЬКАНЕЦ), поляком с Виленщины, который после освобождения из лагеря работал в дер. Лебяжье (ныне не существует), за 5 км от Ильинки.

В 1954 г. Вадим Михайлович поступил в Красноярский медицинский институт. В 1955 г. он получил реабилитацию. В 1960 г. он окончил институт и работал в кардиологическом отделении 1-й краевой больницы. С 1966 г. он живёт в Новосибирске.

5.08.94 г. Записал В.С.Биргер, Красноярск, Об-во "Мемориал"