Шеффер Артур Адамович родился 24 марта 1929 года в Палласовском районе Саратовской области, в селе Палласовка. Семья состояла из 6 человек. Отец, Адам Фридрихович Шеффер, когда жили в Палласовке, работал милиционером, мать, Мария Христиановна, родом из Волынской губернии Житомирской области, работала в больнице, детей было 4 - Адина и Альма были двойняшками, Артур и Эрна, самая младшая.

В 1935 году переехали на Украину и жили там в Днепропетровской области, в колхозе «Украина».

В 1937 году вернулись обратно, но остановились на этот раз на станции Гмелинка. Станция была большая, названия улиц, вывесок в магазинах — всё на двух языках, русском и немецком. Церкви в селе не было. Говорили и на немецком, и на русском. Было две школы: русская и немецкая. Артур Адамович учился в немецкой школе. Так сложилась жизнь, что ему удалось окончить лишь четыре класса.

Из относительно беззаботного детства А. А. вспоминает, как летом все школьники работали в колхозе: убирали сено, пололи…Жили там по неделям в палатках, а на субботу и воскресенье шли домой. А в свободное время собирались на пустыре и играли в лапту, городки, догонялки, лущили подсолнухи.

Жили, не задумываясь о национальной принадлежности, разговаривали на смешанном русско-немецком языке, понимая друг друга зачастую без слов. И были счастливы, потому что были детьми. Да и взрослые, русские и немцы, когда заключали браки, не думали, какой национальности будут их дети.(Кстати, национальность в паспорте проставлялась по отцу).

Приехав в 1937г в Гмелинку, выстроили саманный дом, так как там дерева было мало; дом был небольшой (зал, кухня, спальня), Г – образный. «Обычно в этой местности, — вспоминает А.А.,—шли обильные снегопады зимой, особенно в феврале, и поэтому, когда дома строили, дверь должна была открываться вовнутрь. Иногда бывало и так, что снегом дома заметало до самой крыши, и только одну трубу и было видно. По этой же причине крыши не покрывали соломой, деревом, крыши были тоже из самана. Но отцу не пришлось пожить в этом доме. Осенью мы зашли в этот дом, а в марте месяце его вынесли из этого дома хоронить. Последнее время отец работал сторожем в райисполкоме, а до этого был милиционером. Однажды, спасая во время пожара людей из горящего здания, надышался серы и потом много лет чах, медленно умирая».

Жили небогато, из скотины была одна козочка. Мать в мае 1941 года посадили, дали один год, за что, неизвестно. (С большим трудом мне всё же удалось выяснить у А.А., за что посадили его мать. В 1941 году, в мае месяце, Марию Христиановну Розе посадили в тюрьму за то, что она взяла из столовой своим маленьким, голодающим детям маленький кусочек масла. И не думали тогда власти, что оставляют 4 детей без матери. Сначала ее отвезли на станцию Безымянка, дали 1 год – отбывала наказание в Новосибирске, писал ей письма туда. Оттуда пришел ответ: выбыла неизвестно куда. Предполагает, что 1942 г. была отправлена в трудармию. Артур Адамович так до сих пор ничего не знает о судьбе своей матери.

А четверых детей, ставших сиротами, в детдом не отдала тетка — Шмаль Эмиля Христиановна, у которой было в ту пору ещё четверо своих ребятишек. Дядю звали Шмаль Андрей Филиппович.

Осенью, в августе в 1941 г., их семью, как и всех немцев Поволжья, депортировали. «Говорили, — вспоминает А.А, — тяжелое не брать, а так как мы жили на станции, то у нас была возможность забегать к себе домой и брать еще некоторые вещи. С собой взяли подушки, белье, одежду, постельное белье».

3 сентября семью погрузили на поезд и повезли в товарных вагонах. Путь шёл через Казахстан. Один раз в сутки давали горячую пищу, чаще всего суп, немного хлеба, в туалет ходили в ведро, на станции его выносили. Случаев смерти в пути не было». В Красноярск они прибыли 14 октября, остановившись на станции «Енисей». Дальше посадили на баржу, и по реке трое суток добирались они до деревни Юксеево. Дальше — на подводах (по две семьи на одну) отправились по разным местам.

Семья Шмаль, а вместе с ней и Артур Адамович, попала в д. Студеновка Большемуртинского района, куда их привезли в 5 часов утра. Разместили сначала в здании бывшей школы. Местные жители отнеслись к приезжим очень хорошо, быть может, ещё и потому, что русских в этой деревне было всего 2 семьи, а остальные литовцы, эстонцы... Артур Адамович вспоминает: «Когда утром следующего дня мы проснулись, то очень удивились, потому что местные принесли много всяких продуктов: и мясо, и молоко, и картошку».

Но жить семье в этой гостеприимной деревне долго не пришлось. В 1942 г. муж тети Андрей Филиппович не захотел работать в колхозе и решил уйти на производство, переехав поэтому в Большую Мурту. И что самое невероятное, перевез с собой всю семью. Жили в землянке, потом им дали квартиру. Дядя устроился работать завхозом в районную больницу, а тетя — ночным сторожем в гараж. Жили бедно, дети часто голодали. На работе у тетки на ночь в машинах оставались пустые мешки из-под зерна, но немного зерна в уголках все-таки оставалось. И поэтому ночью Артур Адамович вместе с теткой вытряхивали из этих мешков зернышки, и понемногу набирался маленький кулек, его Артур относил домой. В Б-Мурте дядя устроил работать Артура водовозом. Мальчик возил в больничную столовую воду на лошадях. Женщины, работающие там, жалели мальчишку, и когда Артур привозил воду, они давали ему миску с супом, а пока он ел, выливали сами воду. На учёбу ни сил, ни времени не оставалось: нужно было сходить и в лес за дровами, и ночью к тёте несколько раз сбегать в гараж. С горечью вспоминает А.А., как закончилась его школа: «Помню, как дали мне в сельсовете валенки, радости не было предела. Да только долго в обновке так и не походил. Когда старшая сестра Адина уходила в трудармию в 1943 году (Холтосон, Бурятия), сняла эти валенки у меня прямо с ног, и больше я в школу уже не ходил».

Вскоре жить стало совсем невмоготу, и 13 летний Артур вместе со своей младшей сестренкой Эрной стал ходить по деревням и просить милостыню. Кто подаст кусочек хлеба, кто за стол посадит и накормит. Как-то им повезло: удалось устроить Эрну прислугой к почтальонке, а Артур пошёл в пастухи. А.А. вспоминает: «Помню, как молоко из вымени коровы сцеживал прямо в рот. А как иначе? В 1945 году закончилась война, стали возвращаться люди, и надобность в прислуге отпала. И вот опять мы пошли побираться по селам.

К зиме одеты были плохо, особенно сестрёнка Эрна (на ней была тонкая юбочка, но даже чулочек у нее не было, а уже был декабрь месяц, холодно). Зимой 1946 года пошли до Енисейска. Идём по дороге, а сестрёнка часто останавливается и плачет всё. Попросились в дом на ночлег, там и обнаружилось, что Эрна себе ноги обморозила. У председателя сельсовета были гуси, и Артур пошел к нему. Выпросил кое-как за то, что отработает — дров им заготовит.

В 1947 году Артур Адамович работал скотником, в его обязанности входило накормить скот дробленкой. Артур Адамович рассказывал, что иногда частицы дробленки попадали в валенки, но было совсем немного - пыль, но именно эта пыль, оставшаяся в валенках, и сыграла с ним злую шутку, а вернее послужила доказательством к обвинению в краже колхозного имущества - дробленки. Суд, проведенный тут же на месте в Б-Мурте, объявил наказание без проведения следствия – 1 год. Отбывал наказание в Красноярске - строил первый мелькомбинат возле ж/д вокзала, радиомачту в Богучанах, потом перевели в поселок Сарала, а потом было село Ладейка, там он и встретил освобождение.

В 1950 году история повторилась: На этот раз Артур Адамович был осужден за то, что кто-то воровал колхозную картошку. Артур Адамович говорит, что тогда было такое время – хватали всех подряд, лишь бы перед начальством выслужиться. К ничего не понимающему Артуру Адамовичу пришел комендант и сказал: собирайся, поехали в Удерейск (южный Енисейск), никто ничего не объяснил за что, почему, куда везут. Дали 8 лет. Отбывал наказание на маклаковских стройках - его руками построены лесозавод, больница по ул. Пирогово, на кирпичах с его плеч построены многоквартирные дома и школа. Артур Адамович вспоминал, как в одно лето в Маклаково был пожар, и он уничтожил за несколько дней практически все щитовые домики, построенные руками заключенных, отстоять сумели только лесозавод. Всем лагерем хотели идти на пожар тушить, чтобы сохранить работу своих рук. Начальник конвоя дал свое согласие, а вот начальник лагеря запретил, боялся, что разбегутся. Бедные люди со слезами на глазах смотрели на то, как их труд погибает в огне… В 1953 году была амнистия, и Артур Адамович был освобожден из заключения.

Много странствий и лишений было в жизни А.А.Шефера…. В 1974 г. он приехали в Енисейск, устроился на работу в СПК, где и проработал до пенсии.

Сегодня, оглядываясь на прожитые годы, Артур Адамович считает жестокой несправедливостью, страшной ошибкой то, что произошло с их народом в 1941 году. «Это было настоящим вредительством: сколько колхозов было ликвидировано в Поволжье, сколько пропало скота, хлеба… А судьбы людей? Как измерить эту боль? Чем залечить? Мы, немцы, принесли бы больше пользы, оставь нас на нашей исторической Родине».

Ольга Крушинская. Сибиряки поневоле