Штайц (Майснер) Анна Андреевна, 1953 г.р., с. Сагайское
С родителями моего мужа мы прожили под одной крышей двенадцать лет. Потом нам дали квартиру и мы стали жить отдельно. Мы всегда с ними разговаривали, а они с готовностью делились воспоминаниями. Говорили они дома на немецком, мы тоже, да и дети мои потом знали родной для нашей семьи язык. Старший сын так и вовсе вырос рядом с бабушкой и дедушкой.
Родители моего мужа, Штайца Виктора Августовича), были сосланы сюда с Поволжья. В сентябре 1941 года Штайц Август Генрихович 1910 г.р.и Штайц (Шефер) Елизавета Генриховна 1912 г.р. вместе с остальными жителями села Штрауб Кукуского района Саратовской области были на барже сплавлены до железной дороги. Они что успели собрать из вещей, то взяли с собой. Конечно, все происходило слишком быстро, и многое осталось в родных домах. После в теплушках для скота в нечеловеческих условиях их доставили до города Уяр Красноярского края. Аннушке (дочь) был всего месяц. Фриде и Марии было несколько больше. Поселили их в бараке в спецпоселке возле Уяра. В бараках жили по много семей. Отца почти сразу забрали в трудармию, мать охраняла зерно. Жили трудно, их даже садили если крали зерно. Мать на неделю как-то посадили, потом отпустили, дома ведь маленькие дети. Жильцы спецпоселка должны были постоянно отмечаться. Продукты, за которыми ездили в Уяр, им давали по карточкам. Русский язык они знали плохо, говорили в основном по-немецки. Это после уже жизнь заставила выучить неродную речь. Но открытой вражды и агрессивного отношения к ним не было. В Уяре-то было много сосланных, не только немцев, но и других.
В трудармию Августа Генриховича забрали в Свердловскую область, строить железную дорогу, после его отправили в Верхний Кужебар работать в ТрестБазСтрое. Когда Август Генрихович пришел из трудармии в 1949 году, они были переведены из Уяра на спецпоселение в Верхний Амыл Артемовского района Красноярского края, где до 1956 года оставались под надзором.
После реабилитации они переехали в Сагайское.
Дети пошли в школу, когда переехали в Верхний Амыл, там был аэродром, прииски. Старшие сестры так и работали, мыли золото. Вообще там было много сосланных, работавших на приисках, в школе. Вражды поэтому тоже никакой не было. В поселке было много немцев, поэтому родной язык не забывался: между собой они говорили практически всегда по-немецки. Мать мужа работала в банях поселка, отец конюхом в аэропорту работал. Все она были под надзором. Там тоже жили в бараках, но условия для жизни были лучше, чем в Уяре, не мерзли. Было много ягоды, которую собирали не только для себя, но и на продажу.
Сестру Августа Генриховича Глейм Елизавету Генриховну (24.08.1915г.р.) тоже выслали с Поволжья. Но в Богучанский район, после перевели в Артемовский район. А когда были освобождены, приехала к брату и стала жить с ними.
Когда они были реабилитированы в 1956 году, то приехали в Сагайское, купили дом. Дочь Гартвиг (Штайц) Екатерина Августовна вышла замуж и отделилась. Вторая дочь Анна тоже вышла замуж. Третья дочь Фрида жила с ними, умерла в 24 года от сахарного диабета. Тут они жили хорошо, завели хозяйство, было помимо них еще много немцев. Мать работала на свиноферме, Катя всю жизнь дояркой проработала.
Традиции в кухне сохранились несмотря ни на что. Они любили варить лапшу своего приготовления, блины, пряники, кребель (тесто, заведенное на простокваше, с сахаром, раскатывалось, нарезалось и жарилось на масле). Варили компот и добавляли туда что-то типа галушек, заправляли молоком. Закатывали картошку в тесто и варили, такой своеобразный вегетарианский пельмень. Очень любили все стряпать.
Пели песни на немецком, читали молитвы. У них была библия на немецком. Когда хоронили, молитвы пели, когда крестили. Мы это называли погружение. Все мы погруженные, а вот внуки уже крещеные. Иногда по воскресеньям приходили соседи, в основном женщины. Они пели песни, читали молитвы, иногда стряпали. Кто горе свое расскажет, кто радость.
Уехать в Германию, как это делали многие они не хотели. Отец мужа всегда говорил: «мы с России, с Поволжья. А там нас никто не ждет». Некоторые родственники уехали, но там в первое время к ним плохо относились, говорили, кто вы такие, кто вас сюда звал.
Конечно им было обидно, что с ними так поступили, у них ведь были свои жизни, хозяйство. Потом, когда собирали документы для реабилитации, им выплатили компенсации. Ну а они и вовсе смирились с такой судьбой. Сын Виктор Августович тоже женился и покинул отчий дом. Дочь Мария Штайц живет в Каратузском.
Мои родители Майснер Андрей Вильгельмович (18.08.1930) и Майснер (Вернер) Лидия Христофоровна (25.09.1926) также поволжские немцы, жившие в Кукусском районе, село Штрауб. Их тоже в сентябре 1941 года выслали. На баржах довезли до железной дороги и отправили до Абакана. Там встретили на конях. Отца с семьей увезли в Сосновку, мать в Копь. Они тогда были детьми.
Отец с братом учились в школе, работали на бригаде. Они пошли в кузницу, учились подковывать коней, ремонтировать телеги. Им выдавали карточки на продукты, что-то с колхоза давали. Сначала они хозяйство не держали, потом начали огород садить.
У матери было пять братьев и сестер. Бабушка ходила и работала у людей, в огородах, с детьми водилась. Мама моя в девять лет пошла работать, доить коров. Тогда председателем колхоза был Филиппов Костя. Он набрал маленьких девчонок, и они работали на дойке. Ходили и в школу. Мама училась хорошо, ее потом поставили учетчиком. Филиппов к сосланным относился хорошо, никого не обижал, давал карточки, продукты, если кто нуждался. Он говорил им, когда доите, пейте молоко, домой-то им не разрешали брать. А один бригадир вредные был, как увидит, что пьют с ведра, он их бил бичом. А потом кто-то пожаловался на него. Председатель услышал, приехал, и сказал ему, еще раз кого-нибудь тронешь из девчонок, когда будут пить молоко, я тебя этим бичом выхожу. Дескать, носить нельзя, а здесь пусть пьют сколько хотят, им еще работать надо. Сначала их селили с подселением, потом давали дома. В селе тоже было нормальное отношение к ссыльным, никто их не обижал, а даже помогали. Потом их перевели в Каратузское. После там купили дом.
С отцом мать познакомилась в Каратузском, когда он приезжал учиться на тракториста. Поженились. Он так и работал до самой пенсии кузнецом. Было у них четверо детей. Я, Майснер Екатерина, Майснер Александр, Майснер Мария.
Отец у меня любил гармошку, играл, пел немецкие песни.
Традицией у нас было отмечать рождество 25 декабря. Наряжали елку, это был сочельник. Они все собирались, пели песни, ребятишкам готовили подарки, а в новый год подарки не делали, хоть и его тоже отмечали. И пасху тоже отмечали и русскую и немецкую. Себя мы как-то особо не идентифицировали, а сейчас и вовсе все перемешались, все в родне перемешались. И мордвы, и армяне, русские и татары и кого только нет.
О переезде в Германию мы не думали, мама умерла рано, а отец один, он куда поедет. А мы, дети, не хотели.
С мужем мы познакомились в Каратузском, я работала на почте, а он по соседству в гости приезжал к кому-то.
Штайц Август Генрихович
Семья Штайц
Глейм Елизавета Генриховна (сестра Августа Генриховича Штайца )
Майснер Андрей Вильгельмович и Майснер (Вернер) Лидия Христофоровна
Библия родителей мужа, на немецком, 1905 г
Опрашивала Татьяна Назарец
Экспедиция Красноярского государственного педагогического университета им. В П. Астафьева и Красноярского общества "Мемориал" по проекту «Антропологический поворот в социально-гуманитарных науках: методика полевых исследований и практика реализации устных нарративов» (грант Фонда Михаила Прохорова). 2016 г. Каратузский район