Село
Тимонино находится в 25 км от Ачинска. Дедушка
А.Г.Тищенко – Кулага Авдей Митрофанович – с
Украины, как и ряд других жителей с.Тимонино. До
войны село было большое – 180 домов, все в одну
улицу. Александра Григорьевна, 1922 г.рождения, в
феврале 1938 года ей было неполных 16 лет и то, что
она рассказала, по большей части ее собственные
воспоминания.
АГ хорошо помнит, как 11 февраля 1938 года пришли за дедушкой и увели его в сельсовет. Она бегала к сельсовету, заглядывала в окна и видела, как там, прямо на полу сидели 10 человек: дедушка и односельчане – братья Симоновские, Девуль, Пихтарь, Мигаль, Матора и другие. Рассказывали, что их “сдавал” председатель Саврицкий (Лебедкин, председатель сельсовета – не наш, а Саврицкий-то наш).
Потом их на лошадях повезли в Ачинск. Девочка прибежала домой с криком: Едут, едут! Накладывай сумку! Бабушка упала в обморок (от нее скрывали случившееся, опасаясь сердечного приступа). Девочка осталась с бабушкой, а мама взяла 2 куска сала, хлеб и выбежала на улицу. Подвода остановилась возле дома. Подождали, пока она передаст сумку с едой, - везли свои – деревенские. Арестованные были доставлены в Ачинскую тюрьму.
В Ачинске,
12 февраля 1938 года (воскресенье) был арестован
отец А.Г. – Кулага Григорий Авдеевич. До ареста он
был трактористом. Работал на первых тракторах.
Делал по 7 норм в день и был отмечен за хорошую
работу. В январе 1938 на слете в Красноярске ему
вручили сапоги на меху (унты) и карманные часы.
(Интересно, что потом, после ареста,
характеристика Григория Авдеевича оказалась
очень плохой. Оказывается, он плохо работал,
ломал трактор и т.д.). В феврале 1938 года Кулага Г.А.
работал в Ачинской МТС на ремонте тракторов. Жил
в Ачинске на квартире. Хозяйка квартиры
присутствовала при аресте и рассказывала, что он
только что вернулся с работы и даже не успел
поесть.
Возле тюрьмы в Ачинске постоянно бывали родные арестованных. Примерно в мае (А.Г. судит по тому, что было уже тепло, можно было ночевать на улице) стало известно, что заключенных отправляют на Колыму. Об этом говорили все. Точная дата была неизвестна, и жена Кулаги Г.А. вместе с двумя девочками дежурили возле тюрьмы, надеясь увидеть мужа и отца. Предполагали, что отправлять будут ночью или рано утром. Продежурив две ночи, мама сказала: Пойдемте, девки, а то меня посадят, - что делать будете? Другие односельчане рассказывали: как только ушли, вывели заключенных и пешком погнали к станции Ачинск-1. Там посадили в состав.
Трое не были отправлены и остались в тюрьме. Это: Симоновский Константин, Матора Устин (они через некоторое время были освобождены) и Кулага Андрей Митрофанович (умер в тюрьме “от разрыва сердца”).
От отца пришло 3 письма (другие писем не получали). Все три – по почте. 1-е письмо: Прибыли на место, за что посажены – не знаем, срок не известен, адреса не знаем. 2-е письмо : Приступили к земляным работам. 3-е письмо: Я буду получать трактор. В третьем письме был адрес, его Александра Григорьевна помнит 50 лет – Магаданская обл. Прииск Н-АТ Урях.
По этому адресу была отправлена
посылка, которая год путешествовала и вернулась
домой. Потом был послан денежный перевод. Пришел
ответ: Деньги получены, будут вручаться в конце
апреля (39 г.). И тут же пришла похоронная с
известием, что отец умер 29.04.39 “от разрыва
сердца”. Письма и похоронную А.Г. не нашла.
В 1948 году приехал человек из НКВД, вызвал в сельсовет мать и завел разговор о муже. – Стоит ли ворошить прах? Его уже давно нет в живых. – Это не так. Похоронную Вам дали, чтобы не надоедали нам – не беспокоили запросами (они, действительно, посылали запрос). Он жив-здоров, скоро приедет. В разговоре он упомянул, что теперь на Кулагу Г.А. есть очень хорошая характеристика.
Потом приезжал парень из Воронежа. Сказал, что он провел 10 лет в лагере, только что освобожден и заехал по пути, по просьбе Григория Авд. Он рассказал, что Пихтарь – глухой и слепой, Девуль – тоже слабый. Неизвестно, доживут ли. А ваш, мол, здоровый, только поседел. Маня, мол, отправили на первом пароходе, т.к. я болен туберкулезом, а Кулага приедет с последним. И прибавил: если живой будет. Рассказал, что как приехали, многие умирали. Потом, видимо, дошла чья-то жалоба. Приезжал человек из Москвы. Была выдана теплая одежда (рукавицы, брюки, телогрейки). И кормить стали лучше. И пусть, мол, жена не тревожится, что он там другую нашел, там ни одной женщины на 100 км нет.
И больше
никаких вестей от отца не было. Матери дали
пенсию за отца 5 рублей (в те годы 50 р.). Пенсия была
начислена по похоронной, где значилось, что он
умер в 1938 году. И матери сказали, что пенсия была
бы больше, если б ее муж успел проработать дольше.
Есть – фотография Кулаги Г.А., когда он служил в армии (2 шт.).
Родной Иван репрессирован не был. Он погиб в Финляндскую войну. Репрессирован его брат – Григорий.
Жога Федор пробыл в лагере меньше 10 лет
и вернулся в деревню. В Ачинске живет сын Мигаля.
Жива Соня Симоновская – жена Ивана Симоновского,
живет в Тимонино.
Александра Григорьевна написала письма: в Ачинск, подруге и в Тимонино, своему дальнему родственнику Кулаге Михаилу.
Получила ответ на запрос о судьбе своих родственников и односельчан из Красноярского краевого комитета КПСС. Копия прилагается. Адрес на конверте: г.Красноярск, 660009, пр.Мира, 110, Крайком КПСС.
16.03.89г. записала Ушакова Н.Л.