Дипломная работа. Красноярский государственный педагогический университет им. В. П. Астафьева. 2010 г.
Научный руководитель Е.Л. Зберовская.
1.1. История возникновения и идеология Организации Украинских националистов и Украинской Повстанческой Армии
1.2. Противостояния ОУН-УПА и Армии Крайовой
1.3 Противостояние НКВД и ОУН-УПА в 1944-1949 гг
2.1. Процесс депортаций. Основные этапы
2.2. Численность депортированных. География депортаций
3.1. Этапы расселения оуновцев в Красноярском крае. Численность депортированных оуновцев
3.2. Жилищно-бытовые условия в пределах спецпоселений и трудовое использование оуновцев
3.3. Реабилитация оуновцев в Красноярском крае
3.4. Социологический опрос населения западных и восточных областей Украины
Многомиллионные перемещения людей на территории СССР были неотъемлемой частью его истории. На протяжении почти трети столетия в стране проводились массовые депортации, которые выполняли не только карательные функции, но и являлись инструментом претворения в жизнь социальных, экономических и политических преобразований. В сталинский период принудительным перемещениям подверглись 15 народов и более 40 народностей, три с половиной миллиона человек были выдворены из родных мест и насильственно переселены в «отдалённые районы» страны. Более четверти из них оказались на спецпоселении в Сибири.[1]
Национальный состав Красноярского края, как и всей России, отличался чрезвычайной пестротой и большим разнообразием, ставшими результатом сложных этнокультурных, демографических и политических процессов. Политические события 1930—1940-х годов существенно перекроили этническую карту Красноярского края. Массовые депортации значительно увеличило представительство поляков, немцев, украинцев, латышей, эстонцев, литовцев и других народов.
Жизнь высланных семей была ограничена режимом спецпоселений. Каким образом, и в каких условиях пришлось выживать этим людям, важно знать как их современникам, так и будущим поколениям. Изучение истории спецпоселений позволит оценить последствия этого явления как для бывших депортированных и их потомков, так и для развития региона в целом.
По окончании активной деятельности УПА, исторические данные о ней почти не публиковались вплоть до 1991 г., советские историки утверждали, что оуновцы были террористами, или марионетками Германии[2]. В течение этого периода, украинская диаспора и зарубежные исследователи представляли членов ОУН-УПА как героев. Исследователи в основном политизировали тему, придавали ей национальную окраску, зачастую пренебрегая объективностью в оценки деятельности организации. Такая тенденция теперь наблюдается в части украинской и российской историографии.
После обретения независимости, правительство Украины использует историю ОУН-УПА для создания национальной идентичности. Исследование деятельности ОУН-УПА теперь символизирует интерес украинского правительства как к советскому, так и к антисоветскому прошлому Украины. С прискорбием можно констатировать тот факт, что тема ОУН-УПА в силу своей неоднозначности и громадного влияния на судьбы целых поколений народов Украины, Польши, России является благодатной почвой для инсинуаций среди политиков всех мастей в разных государствах. Явления, все последствия и масштабы которого еще долго будут «всплывать» из засекреченных архивов органов государственной безопасности, требуют беспристрастного изучения и анализа.
Можно выделить 2 направления в истории изучения данной темы – зарубежная и отечественная историография.
В отечественной историографии деятельность националистических организаций в Украине в период 1940- н.1950-х гг. до сих пор изучена слабо. Ещё меньше изучен круг вопросов, связанных с формированием, развитием движения, репрессиями против членов Украинской повстанческой армии.
Во-первых, проблема ОУН-УПА в условиях тоталитарного режима была в числе запретных для исследователей. Во-вторых, ученые не имели доступа к секретным документам, без которых освещать и оценивать деятельность ОУН-УПА, было невозможно. В-третьих, отечественные ученые имели ограниченный доступ к трудам зарубежных исследователей, а также документальным материалам, изданным за пределами СССР.
Серьезной трудностью для отечественных и зарубежных историков в создании полной истории ОУН-УПА является подпольно-революционный характер этой организации. В результате этого исследователи столкнулись с отсутствием значительной части официальных документов об организационной структуре ОУН, материалов, которые последовательно отражают деятельность организации и региональных структур. В распоряжении исследователей не оказалось даже списков руководящего состава подразделений, не говоря уже о списках рядового состава движения[3].
В отечественной науке изучение истории советских депортаций фактически началось с конца 1980-х гг. и продолжается до настоящего времени. Тема принудительных переселений отражена в трудах исследователей Н.Ф.Бугая[4], П.Поляна[5], В.Н. Земскова[6]. Исследователи определили причины и условия проведения переселенческих операций, регионы расселения депортированных, рассмотрели действия центральной и местной власти по приёму и размещению переселенцев.
В раскрытии сущности депортаций и проблем, с ними связанных, большую роль сыграли исследования, посвященные репрессиям отдельных народов. Наиболее изучена история российских немцев (Герман А.А., Курочкин А.Н., Бруль В. и др.) и поляков (Парсаданова В.С., Гурьянов А.Э. и др.)[7].Вопросами численности, состава и расселения спецпоселенцев из Западной Украины в Иркутской области занималась Т.В. Гуршоева[8]. Статистической обработкой данных по спецпереселенцам Восточной Сибири - А.В.Шалак[9].
Отметим, что отечественные работы дают нам лишь общую картину депортаций «оуновцев», информация об исследуемом «спецконтингенте» в Красноярском крае большей частью косвенная и фрагментарна.
В течение всего периода пребывания Украины в составе Советского Союза украинскими учёными было выпущено много работ по истории националистического движения. В основе их исторической концепции был тезис о правильности и неизбежности социалистического пути, которым следует вся страна и Украина, в том числе.
После обретения Украиной независимости её история привлекла внимание широких научных и общественных кругов, вызвала бурные дискусcии. В Украине был получен доступ к секретным архивным материалам, в том числе проливающим свет на историю ОУН-УПА. В периодической печати и в научной литературе стали публиковаться секретные документы советского, германского и оуновского происхождения, вышло в свет достаточно много публикаций известных украинских исследователей.
В современной украинской историографии можно выделить два направления – умеренное (пророссийское) и более национально окрашенное.
Среди « умеренных» важное место занимают работы А.Кентия, который исследовал историю ОУН-УПА, ссылаясь, главным образом, на государственные и областные архивы Украины, а не на публикации предшественников. Автор проводит аналогию между принципами «вождизма» в ОУН и принципами «фюрерства» в гитлеровской НСДАП[10]. Исследователь В.Полищук[11], «канадец» украинского происхождения, пишет в своей работе о массовых убийствах членами ОУН и УПА мирного польского и украинского населения. Оба направления украинской историографии находятся в жесткой конфронтации. Так, представитель «умеренных» Н.В. Зазулин считает, что его оппоненты - последователи ОУН-УПА и «пытаются перекладывать злодеяния, которые совершала бандеровщина, на органы советской власти», автор рассматривает немецких фашистов и украинских националистов как единое целое, называя их – «немецко-украинские националисты»[12]. Среди умеренных работ следует отметить и пособие «История ОУН-УПА» П.Т. Фирова. Лекции, вошедшие в данное пособие, читались студентам Севастопольского национального технического университета и других вузов города Севастополя. Автор приходит к выводу, что националистическое подполье было создано и действовало не только на украинских территориях, но и в ряде городов Европы, в том числе и в Германии. Но только в западно-украинском регионе его деятельность получила поддержку[13].
Ярким представителем второго, национально окрашенного, направления является И. Патриляк. Исследуя тему репрессий и депортаций сталинского режима, он утверждает, что датой начала массовых депортаций населения Западной Украины стал ноябрь 1939 года. В период с ноября 1939 по январь 1941 года, по данным И. Патриляка, только с территории Галиции было депортировано 400 тысяч человек, а в июне-июле 1941 года без суда и следствия было убито около 20 тысяч заключённых, пребывающих в тюрьмах западноукраинских городов[14]. И.Патриляк приводит и данные по численности молодёжных организаций ОУН[15]. Д.Ната и Т.Пилипив-Шиппи рассматривают проблемы ОУН-УПА в контексте истории Украины 20 в.. Авторы фокусируют внимание на определении прошлого ОУН-УПА в современном мире[16]. Ю. Киричук в своих работах утверждает, что тема ОУН-УПА «в официальной советской историографии и публицистике преступно искажена». В своих работах исследователь ссылается на данные областных и государственных архивов, особое внимание уделяет воспоминаниям участников ОУН-УПА[17]. (Пер. авт.).
Как видно, в украинской историографии на данный момент нет единой общепринятой оценки деятельности ОУН-УПА.
Иначе обстояло дело с изучением данной темы на Западе. В Германии, Канаде, США и в других странах издано большое количество литературы по истории Организации украинских националистов и повстанческой армии: многотомная «Летопись УПА», сборники документов, воспоминания участников ОУН-УПА[18].
Безусловно, в изучение темы ОУН-УПА, несмотря на негативную оценку, весомый вклад внесла и польская историография. Польские историки в 1970-80-х годах делали акцент на немецко-украинском сотрудничестве в годы Второй Мировой Войны. Сохранился этот подход и у ряда современных польских исследователей. По мнению польского историка, «патриарха» в изучении украино-польских отношений во время Второй Мировой Войны - Р.Тожецького, в развязке межнационального конфликта виновны обе стороны – УПА и Армия Крайова[19].
В традиционной польской историографии, яркими представителями которой являются В. и Е. Семашко[20], принято всю вину за «кровавую резню» на Волыни возлагать на ОУН-УПА и умалчивать о вине польской стороны.
К отдельной группе польских исследователей принадлежат Э. Мисило, Р. Дрозд, М. Сивицкий, В. Мокрый. Они акцентируют внимание на том, что ОУН-УПА вели, главным образом, оборонительные бои, в то время, как польские комунисты реализовывали довоенные шовинистические концепции (Строництво Народово) по решению проблемы украинского населения на территории Польши[21].
Таким образом, новейшая историография в России, Украине, Польше сделала за два десятилетия большой прорыв в изучении истории ОУН-УПА и в значительной мере ликвидировала имевшиеся «белые пятна» в истории украинских националистов. Однако, в основном, публикации представляют собой исследование отдельной проблемы, а не обобщающие работы. Многие из них далеки от объективности, подчинены идеям защиты национальных интересов и политики государства. В Красноярском крае вопросы депортаций и репрессивной политики в отношении оуновцев ранее не исследовались.
Цель исследования: Исходя из актуальности темы и недостаточной степени ее изученности, целью данного исследования является изучение основных этапов депортаций оуновцев из Западной Украины в Красноярском крае в 1940-1950-е гг.
Поставленная цель определила следующие задачи:
1. определить истоки и причины возникновения ОУН-УПА на территории Западной Украины, охарактеризовать этапы его развития;
2.определить географию и размещение спецпереселенцев-оуновцев в Красноярском крае, охарактеризовать жилищно-бытовые условия спецпоселений, трудовое использование спецпоселенцев, взаимоотношения с местным населением;
3. проследить процесс реабелитации оуновцев.
Предметом исследования является репрессивная политика советского руководства в отношении оуновцев.
Объектом исследования является «спецконтингент»– «оуновцы», депортированный из Западной Украины на спецпоселение на территорию Красноярского края в 1940-1950-х годах.
Источниковую базу исследования составил комплекс опубликованных и неопубликованных источников.
В данной работе были использованы разные виды источников. Все источники можно разделить на два вида - документальные (законодательные акты, документы исполнительных органов) и нарративные (воспоминания жителей западной Украины, мемуары лидеров ОУН-УПА, стандартизированный опрос).
Среди опубликованных источников важное место занимает сборник архивных материалов «Украiнська Повстанська Армия: iсторiя нескорених»[22], который содержит ряд архивных справок, законодательно-нормативных и распорядительных актов по теме исследования. Они были рассекречены Службой безопасности Украины и разрешены к публикации по указу президента Украины от 14 октября 2006 года[23]. В нем собраны многочисленные документы центральных органов власти, материалы подпольных газет оуновцев, обвинительные заключения, анкеты арестованных, заключения архивно-следственных дел и т.д. Приведенные в сборнике сведения раскрывают идеологическу подоплёку ОУН-УПА, сущность репрессивной политики советского руководства в отношении оуновцев. Сборник был опубликован в 2009 году, количество экземпляров – ограничено. Особую ценность составляют первые тома «Летописи УПА», в которых помещены политические и организационные документы и материалы о создании УПА, о боевых действиях, воспоминания бойцов УПА.[24]
В работе использованы и неопубликованные источники - материалы Архива Управления Внутренних Дел Волынской областной Рады.. Важным источником для данного исследования стали материалы Архива Турийской Народной Рады Народных Депутатов и Архива Комиссии Турийской Районной Рады по вопросам восстановления прав реабилитированных. Здесь сохранились посемейные списки переселенцев, в которых содержится информация о половозрастном и профессиональном составе, информация об имуществе, конфискованном во время депортаций и трудовом использовании на спецпоселении.
В работе использованы материалы Государственного архива Красноярского края. Важным источником для данного исследования стали материалы фонда П-26. Здесь содержатся справки и докладные записки о хозяйственном и трудовом устройстве спепереселенцев, расселённых в Красноярском крае.
При написании работы автором был проведён социологический опрос населения западных и восточных областей Украины. Респонденты были разделены на три возрастные группы: старшая группа - от 50 до 70 лет и выше, младшая - от 17 до 25, средняя – от 25 до 50 лет. В результате опроса был собран материал, позволяющий в некоторой степени судить об отношении самого украинского населения к деятельности ОУН-УПА, и о знании населением истории движения.
Важную информацию о жилищно-бытовых условиях спецпоселений в Красноярском крае удалось получить в ходе беседы с ветераном ОУН - П.Я. Сохацким. Ценную информацию содержат и опубликованные воспоминания последнего Главнокомандующего УПА – полковника Василия Кука[25].
В целом источниковая база позволяет, хоть и не в полной мере, решить поставленные задачи. Разнообразие собранных документов способствует более критическому осмыслению событий и их объективной интерпретации.
Научная новизна работы состоит в том, что проводится первое комплексное исследование жизни и быта спецпереселенцев-оуновцев на территории Красноярского края.
Процесс депортации и расселения украинских националистов в Красноярском крае ранее не рассматривался.
Практическая значимость работы заключается в её возможном использовании в рамках изучения истории края, в работе культурных обществ, также может быть полезна и непосредственно родственникам депортированных, интересующимся своей родословной.
Территориальные рамки исследования ограничиваются Красноярским краем в границах 1959 г., включая Таймырский и Эвенкийский автономные округа, Хакасскую автономную область.
Хронологические рамки работы охватывают период 1940-1950-х гг. Следует отметить, что объявление о переселении оуновцев и УПА появились в приказе НКВД СССР от 31 марта 1940 года[26]. Верхняя граница достаточна условная, так как процесс возвращения осуждённых, начавшийся после смерти Сталина, продолжался вплоть до 90-х годов, но основная масса депортированных вернулась на родину во втор.пол. 1950-х гг.
Методологическую основу исследования составили принцип историзма (выяснение причин использования репрессивных мер по отношению к спецпереселенцам-оуновцам, исследование их бытовой жизни и трудовой деятельности в местах спецпоселений), проблемно-хронологический метод, метод стандартизированного интервью, метод статистической обработки данных. Иследование носит междисциплинарный характер.
Структура работы.Дипломная работа состоит из введения, трёх глав, заключения, списка источников и литературы, приложения.
В 1920 г. небольшая группа украинских офицеров создала в Праге подпольную Украинскую военную организацию (УВО), которую возглавил Евгений Коновалец. Целью организации являлась подготовка антипольского восстания. УВО осуществила несколько антипольских акций, самой громкой из которых было неудачное покушение на главу польского государства Ю.Пилсудского.
Весной 1923 г. на Конференции стран Антанты было признано право Польши на Восточную Галицию, и ряды УВО стали сокращаться, а преследования со стороны польской полиции вынудили Коновальца и других руководителей уехать за границу и обосновать штаб-квартиру за границей[27].
В ноябре 1927 г. в Берлине состоялась конференция украинских националистов, которая стала первым шагом на пути к созданию единой организации. Был создан руководящий центр (Провод) во главе с Е. Коновальцем. В состав Провода вошли также В. Мартинец, Н. Сциборский, Д. Андриевский и одно место отводилось представителю от краевых западноукраинских националистических кругов. В апреле 1928 г. в Праге состоялась вторая конференция украинских националистов. Обе эти конференции выполнили подготовительную работу по созыву конгресса националистов.
Конгресс прошёл в Вене 28 января – 3 февраля 1929 г. В его работе принимали участие 30 человек. Делегаты приехали из Чехословакии, Германии, Австрии, Бельгии, Франции. Большинство участников представляли УВО. По разным причинам в Вену не смогли приехать делегаты из Югославии, Турции и Люксембурга. Представители Львовского студенчества добирались в Австрию нелегально через Прагу.
Главным решением конгресса явилось создание Организации украинских националистов (ОУН), которая была призвана оказывать сопротивление «антиукраинской политике польских колонизаторов», с одной стороны, и «расширению сталинского тоталитаризма», с другой. Руководителем ОУН единогласно был избран Е. Коновалец. Бόльшую часть созданной организации составляла молодежь Галиции, а руководство из-за границы осуществляли: Е.Коновалец, Н. Сциборский, В. Мартинец, Д. Андриевский, Ю. Вассиян, Д. Демчук, П. Кожевников, П. Низола, Л. Костарев.
На Венском конгрессе ОУН приняла программную резолюцию, состоящую из 9 разделов, в которой была обозначена цель организации: создание Украинской Самостоятельной Соборной Державы (УССД), «в которой крестьянин, рабочий и интеллигенция свободно, зажиточно и культурно жили бы и развивались»[28].
Готовясь к образованию ОУН, Е. Коновалец придавал большое значение разработке идеологии новой организации. Эта идеология основывалась на принципах украинского интегрального национализма, разработанных Д. Донцовым и изложенных в книге «Национализм», которая была издана во Львове в 1926 г. Автор подчеркивал превосходство воли над разумом, провозглашал нацию абсолютной ценностью, а независимое Украинское государство высшей целью, для достижения которой оправданы любые средства. Идеи Донцова были обращены, прежде всего, к молодежи, для него имел смысл «лишь один закон» – «закон борьбы…, закон вечного соперничества наций»[29]. Идея «интегрального национализма» Донцова, безусловно, имела влияние на формирование идеологии ОУН.
В программных документах ОУН, начиная с I Конгресса, были заявлены основные положения организации. Указывалось – 1.Украинский национализм является таким же естественным движением, как «в Германии – гитлеризм, в Италии – фашизм». 2.Целью ОУН признавалась построение государства «с сильной государственной властью в руках Вождя Нации», 3. Независимое развитие государства считалось возможным только при условии «длительного обеспечения его имперских позиций», развитии «украинского милитаризма», 4. Нужно бороться «за господствующее положение среди других народов».5. По принципам ОУН является «Украиной для украинского народа», 6. Мораль оуновца – это «мораль завоевателя», а его чертами должны быть «догматизм ... фанатизм ... аморальность, ... творческое насилие...»[30].
Можно констатировать, что идеологическая программа ОУН была выдержана в рамках сходных программ националистических кругов Германии, Италии, Японии. Однако при разработке программных документов не учитывалось одно важное обстоятельство: та же Германия существовала как государство, хоть и «поставленное на колени» после поражения в Первой Мировой войне. Национализм в Италии, Японии, Испании – был так же выражением политических идей в странах со сложившейся и установившейся государственностью. Украина же, как государство не существовала. В течение почти пятисот лет эти, в некотором роде «буферные», земли, находящиеся в сфере интересов всех главных игроков на европейской политической арене переходили «из рук в руки». С одной стороны, это способствовало быстрому распространению идей ОУН (здесь сыграла свою роль вековая озлобленность народа на любых «панов и господарей» и жажда «порвать кайданы», как писал еще «певец свободы Украины» Т. Г. Шевченко). С другой стороны, придавало несколько авантюрный и незавершенный вид. Здесь может быть уместна аналогия с подходом к строительству коммунизма Маркса и большевиков. В своих работах Маркс описывал переход к коммунизму в обществе развитого капитализма, а большевики предложили миновать капиталистический этап. Так же и центр ОУН предлгал миновать стадию становления государственности, а сразу освободиться от «иноземного гнёта» и уже быть могущественным государством, формируя государственность в ходе повстанческого этапа. В тридцатых годах на фоне стремительно набирающих военную мощь Германии и СССР (Украина, в очередной раз в своей истории оказывалась «между молотом и наковальней»), эти программы стали выглядели мягко говоря, наивно. Можно предположить, что в планах руководства ОУН был вариант некоторой политической игры на фоне нерешительности «Сильных стран Европы» развязывать новую большую войну (к примеру, Польша не решится развязывать полномасштабную антипартизанскую кампанию, дабы не дать ни малейшего повода к агрессии со стороны сопредельных государств). Однако этим планам (если они и существовали не только в умозаключениях автора данной работы) не суждено было сбыться, потому что война все-таки началась. И по иронии судьбы, как раз с агрессии Германии против Польши.
Начало Второй Мировой Войны способствовало росту политической активности украинских национальных сил и прежде всего членов ОУН. 30 июня 1941 во Львове состоялось Украинское Национальное Собрание, провозгласившее восстановление Украинского Самостоятельного Государства. Было создано правительство (Украинское Государственное Правление) во главе с Ярославом Стецько. Несколько позже был организован верховный государственный орган – Украинская Национальная Рада. Ее возглавил бывший глава правительства Западноукраинской Республики Калевицький. Львовская радиостанция сообщила об этом населению Западной Украины и также передала Приветствия – благословение митрополита Андрея Шептицкого по этому случаю.
Местом рождения Украинской Повстанческой Армии стали северо-западные земли. Почему именно они? Еще в 1936-1937 гг. здесь по инициативе военной референтуры ОУН под руководством Василия Сидора были созданы повстанческие боевые отделы под названием «Волки», которые вели активную партизанскую войну против польских оккупантов, их считали предшественниками УПА.
Первые вооруженные формирования возникают стихийно в волынских и полесских лесах еще в 1941 г. под такими названиями: УПА «Полесская сечь» под командованием М. Боровца (псевдо-Тараса Бульбы), «Полесское Лозовое казачество» и др. Позже эти военные объединения получат общее название – Украинская Национальная Революционная Армия (УНРА). В народе их называли бульбовцами или бульбашами[31].
В конце 1942 г. руководством ОУН вооружённые отряды были сведены в первую украинскую повстанческую армию (УПА) под командованием Тараса Бульбы-Боровца, перед которой была поставлена задача борьбы «за самостийную соборную украинскую державу».
Организационно и территориально УПА была разделена на следующие четыре группы:
1. УПА-Север (действовала на Волыни и Полесье, командир – Д.Клячковский)
2. УПА-Запад (действовала в районе Закарпатья, Галиции, командиры – Ю. Стельмащук, А. Луцкий)
3. УПА-Юг
4. УПА-Восток (действовала в Винницкой, Житомирской, Киевской областях, командиры – В.Кук, Е.Грабец).
По большей части находящиеся в эмиграции члены ОУН с началом боевых действий Второй Мировой Войны переместились на территорию Украины и вошли в состав УПА. Некоторые были ликвидированы спецслужбами Польши и СССР еще до начала войны (так главный идеолог организации Е.Коновалец был уничтожен П. Судоплатовым в 1938 г.)
Украино-польский конфликт 1943-1944 гг. оказывает негативное влияние на историческую память двух соседних славянских народов. Его оценки до сих пор являются политической проблемой в отношениях современных Украины и Польши.
В современной Украине принято считать, что весной 1919 г. Польша стала осуществлять военную оккупацию белорусских и украинских земель. Поляками начали создаваться временные институты польской администрации для проведения так называемой политики полонизации и окатоличивания населения – сначала в виде структур гражданского управления восточных земель, позднее под военным контролем управления прифронтовых территорий. Массовыми стали систематические грабежи населения и вывоз различного имущества. Политика польской администрации в 1919—1920 гг. характеризовалась дискриминацией по национальному признаку по отношению к местному населению; белорусам, евреям, украинцам, русским. До осени 1919 г. было арестовано, а затем отправлено на принудительные работы в Польшу около 20 000 гражданских лиц. За июнь-ноябрь 1919 г. из окупированных земель было отправлено в Польшу 5 894 вагона «военной добычи». В дальнейшем процесс полонизации и дискриминации по национальному признаку затормаживался, однако имел место на протяжении всех 20-ых и 30-ых годов и был поддержан режимом санации в Польше.
Сана́ция — обиходное наименование политического движения, возникшего в связи с провозглашением Юзефом Пилсудским лозунга «моральной санации» общественной жизни в Польше, выдвинутого в ходе подготовки и во время майского переворота 1926 года. Санация установила авторитарное правление, боролась с коммунизмом, провозглашала тезисы о кризисе демократии, необходимости крепкой власти и ликвидации оппозиционных партий. Примерами борьбы с оппозицией (в том числе и украинской), среди прочего, были: создание концентрационного лагеря в Березе Картузской, Брестский Процесс (польск. Proces brzeski), объявление вне закона Лагеря Великой Польши (польск. Obóz Wielkiej Polski), а также Национально-Радикального Лагеря, ограничения свободы печати и собраний.
Таким образом, на протяжении двадцати лет была создана богатая почва для «реваншизма» со стороны украинских националистов.
Район действия УПА охватывал пограничные территории Житомирской, Львовской, Тернопольской, Станиславской областей, где преобладающим населением были поляки.
По мнению исследователя В. Пироженко, со стороны ОУН-УПА проводилась негласная политика «деполонизации», не смотря на то, что официально такой директивы не существовало. Подобные действия, безусловно, вызывали сопротивление со стороны польского населения[32].
В результате деполонизации по различным историческим свидетельствам, в ходе карательных операций УПА на Волыни погибли – по разным данным – от 35 до 100 тыс. польских крестьян. Некоторые польские историки говорят о 120 -150 тыс. жертв на Волыни и в Восточной Галиции.
Ожесточенный характер носило польское сопротивление в районе Галиции, где к операциям по борьбе с ОУН-УПА подключались подразделения Армии Крайовой.
Истоки украинско-польской розни имеют давнюю историческую подоплёку. В двадцатом веке особого накала украинско-польские отношения достигли во время Гражданской войны, а также в период Второй Республики Польской (1920-1939). Украинское меньшинство, проживавшее на Волыни и в Галиции, всячески притеснялось. Никакого подобия национально-государственной или национально-культурной автономии на территории Западной Украины создано не было. Поэтому почва для антипольского протеста была подготовлена.
Находившееся в Лондоне польское правительство Владислава Сикорского, которому подчинялась Армия Крайова, считало Волынь и Галицию неотъемлемой частью Польши[33].
Поэтому в качестве причины украинско-польского этнического конфликта можно выделить военно-политическое противоборство двух партизанских армий (АК и УПА) на территории смешенного проживания украинцев и поляков. Военное и политическое противостояние далеко не всегда сопровождается этническими чистками, в данном же случае деятельность УПА и АК привела к массовым жертвам среди мирного населения. Численность погибших поляков, по данным В. Пироженко, оценивается в границах от 20 тыс. до 100 тыс. человек[34]. По подсчётам польских историков, на Волыни в 1943-44 годах прошло около 150-ти боёв и стычек АК с УПА, в которых погибли сотни бойцов с каждой стороны[35]. То есть подавляющее большинство жертв составили не бойцы из УПА и АК, а мирные польские и украинские граждане.
На рубеже 1943-44 гг. Красная Армия вошла на западно-украинские земли, 8 мая 1945 года завершилась война в Европе. Внешние фронты для СССР исчезли, но на внутренних, в том числе и на Украине, продолжались активные боевые действия.
Главнокомандующий УПА Р. Шухевич в связи с окончанием боевых действий в Европе издал приказ: «Бойцы и командиры Украинской повстанческой армии! Гитлеровская Германия окончательно разгромлена и разбита. (…) В борьбе с Германией наша Украинская Повстанческая Армия организовалась и прошла первую боевую школу. И с развалом Германии возвратился и стал властвовать на Украине еще худший оккупант – Россия. Веками порабощая Украину, она не откажется от нее никогда, независимо, царский ли у неё режим, или "самая демократическая в мире республика". Украинские повстанцы! Революционные движения порабощенных народов и противоречия между западными государствами и СССР нарастают. Растет во всем мире понимание, что несет с собою идея "диктатуры пролетариата", провозглашённая из Кремля. Упорные сербы, хорваты ведут бои против московского ставленника Тито. Додержать оружие в руках до той минуты и стать во главе воюющих против Сталина масс - ваша священная задача. Да здравствует Украинское самостоятельное соборное государство[36]!
Как следует из данного приказа упорство борьбы ОУН-УПА отчасти было связано с надеждами бандеровцев на два несостоявшихся события - национальные революции в СССР и ранее оккупированных Третьим Рейхом странах Восточной Европы, неизбежный и скорый военный конфликт между победителями: СССР и западными демократиями.
В свою очередь, представители новой власти понимали всю опасность независимого Украинского государства, поэтому незамедлительно начали интегрировать бывшую польскую, румынскую и чехословацкую Украину в УССР. Началось построение социалистического общества – так называемая «советизация Украины». СССР стремился насадить свой общественный строй, в котором не было место национальным особенностям регионов. Поэтому борьба против ОУН-УПА стала основным приоритетом для Советской власти в только что присоединенных областях Западной Украины.
Высшей же целью украинского национализма являлось создание независимого украинского государства, и эта цель, исходя из идеологии, оправдывала любые средства и методы её достижения.
Советское Руководство в Москве и Украине в 1944 г. было уверено, что УПА будет уничтожена в течение нескольких месяцев. 16 марта 1945 года первый секретарь ЦК КП(б)У Н.С. Хрущёв разослал секретарям обкомов, начальникам областных управления НКВД и НКГБ западных областей Украины письмо:
«По решению ЦК КП(б)У Вы обязаны были 15 марта 1945 года ликвидировать в своей области банды украинско-немецких националистов. На совещании секретарей обкомов, начальников областных Управлений НКВД и НКГБ Вы дали обещание закончить ликвидацию банд раньше этого срока. Однако на 16 марта в Вашей области ещё оперируют десятки банд и сотни бандитов.
Таким образом решение ЦК КП(б)У не выполнено. Вы не сдержали своего слова…
ЦК КП(б)У считает, что Вы не сделали надлежащих выводов из решения ЦК КП(б)У и не использовали всех возможностей, которые Вы имели, для окончательного разгрома и уничтожения всех бандитских групп.
Предлагаем Вам в трёхдневный срок дать в ЦК КП(б)У объяснение о причинах невыполнения решения ЦК от 26 февраля с.г. и сообщить о принятых Вами мерах для окончательного уничтожения оуновских банд в Вашей области»[37].
Подобные решения принимались ЦК КП(б)У и позднее, но УПА действовала на территории Украины вплоть до 1949 года, а вооружённое подполье ОУН – до середины 1950-х. Это позволяет сделать вывод о том, что способности УПА к сопротивлению советской власти, и поддержка ОУН западноукраинским населением в 1944-1945 годах недооценивалась высшим партийным руководством УССР и руководством СССР.
Врагами украинского народа повстанцы определили всех членов партийных и советских организаций, советских хозяйственных работников, офицеров Красной Армии и красных партизан, членов истребительных батальонов - всех, кто являлся представителем новой власти или достаточно активно с ней сотрудничал.
Со стороны советской власти во враги были зачислены подпольщики, повстанцы, члены их семей и сотрудничавшее с бандеровцами население.
20 октября 1944 года ЦК КП(б)У в связи с занятием Красной Армией всей территории Украины постановил сократить штаты Украинского штаба партизанского движения, а попавший под сокращение офицерский состав - несколько сот человек - был передан НКВД УССР для комплектования Управления по борьбе с бандитизмом на Украине[38] - то есть для подавления повстанческого движения.
Красная Армия столкнулась с повстанцами практически сразу же после вступления в западную Украину – на рубеже 1943-1944 годов. Руководство УПА стремилось не допустить столкновений и, особенно, фронтальных боёв повстанцев с красноармейцами. Повстанцы распространяли среди советских солдат листовки с призывом «бить Гитлера», не воевать против них, или переходить на сторону УПА. Распространённым лозунгом того времени было: «Убивайте политруков, этих верных сталинских собак, которые вас стерегут. По трупам политруков пойдём на голову Сталина»[39].
Красная Армия совместно с НКВД и самостоятельно принимала непосредственное участие в антиповстанческих операциях, но основными противниками повстанцев в западной Украине в 1944-49 годах были Внутренние и погранвойска НКВД-МВД СССР, НКВД-МВД и НКГБ-МГБ УССР.
Внутренние войска Народного комиссариата внутренних дел (ВВ НКВД) появились в западной Украине сразу же после прихода Красной Армии.
О ходе борьбы с повстанцами карательные и партийные органы постоянно информировали высшую номенклатуру УССР и СССР, которые из года в год попустительствовали «террору» против населения западноукраинских сёл, или просто приказывали его вести.
Последний главнокомандующий УПА Василий Кук так характеризовал разницу между методами антипартизанской войны СС и НКВД: «Советские методы страшно подлые. Немцы воевали прямо. Советы, в отличие от немцев, использовали провокации… И агентура, и засылка внутренних агентов. Немцы и большевики не отличались по уровню террора – стреляли как одни, так и другие. Но большевики хотели придать убийствам какой-то законный вид: «Он сделал какое-то преступление, что-то нарушил и поэтому надо расписаться». А немцы без лишних церемоний убивали всех евреев и славян»[40].
В 1944 году повстанцев в плен брали редко – ВВ НКВД обычно поголовно расстреливали взятых с оружием в руках бандеровцев. До 1945 года «взятые в плен и задержанные», а также большинство «явившихся с повинной» – это только что мобилизованные повстанцами крестьяне, дезертиры, уклонисты, члены ОУН и бывшие коллаборационисты, а так же всё те же мирные крестьяне, оказавшиеся в неподходящее время в районе проведения чекистско-войсковых операций. В дальнейшем противостояние ОУН-УПА – МВД и НКГБ пошло на спад, поскольку силы повстанцев постепенно таяли, украинское население видело бесперспективность противостояния СССР, руководство которого сумело после 1945 года не допустить военного столкновения с США.
По некоторым данным, требующим подтверждения, против УПА использовались и элементы «бактериологической войны». По свидетельству последнего Главкома УПА Василия Кука, были случаи отравления еды, источников, повстанческой почты или минирования батарей для радиоприёмников[41]. Хотя, массового характера подобные методы борьбы не приобретали, и особого вреда подполью не принесли.
Милиция также входила в состав НКВД-МВД и активнейшим образом боролась с повстанцами. Милиция тесно сотрудничала с Советской армией, ВВ НКВД-МВД и НКГБ-МГБ в большинстве их операций против повстанцев, а также самостоятельно ликвидировала ряд групп и одиноких подпольщиков и повстанцев ОУН-УПА.
Основными методами борьбы властей против повстанцев были чекистско-войсковые операции, а также агентурно-розыскные мероприятия на селе - то есть выявление, физическое уничтожение или арест членов ОУН-УПА и симпатизирующих им людей из числа местного населения.
Это дополнялось целым рядом мирных мероприятий советской власти, существенно помогавших органам ВД и ГБ при проведении антиповстанческих операций, а также усложнявших деятельность УПА.
Пропаганда всегда являлась сильной стороной советской власти и против повстанцев она использовалась с 1943 года, когда партизаны постоянно обвиняли УПА в «прислуживании» немцам. Кроме того, лейтмотивом агитации было подчёркивание военной мощи СССР и, следовательно, безнадёжности сопротивления советской власти.
Агитация повстанцев не могла соперничать с пропагандой СССР, выпускавшей миллионными тиражами листовки, газеты, брошюры, которые распространялись с помощью государственного аппарата и новейших технических средств. Руководство ОУН-УПА стремилось всячески оградить своих подчинённых от воздействия агитации врага. Подпольщикам и повстанцам, а также всему населению, которое жило в подполье или в лесу под контролем ОУН-УПА, категорически запрещалось читать советские пропагандистские материалы и слушать радиопередачи. Радиоаппаратура подлежала передачи командованию УПА.
Действенным способом борьбы с повстанцами были депортации членов семей участников ОУН-УПА. Выселение членов семей ОУН-УПА больше всего ударяло по подполью ОУН, существовавшего в условиях строжайшей конспирации. Из-за внезапного исчезновения целых партийных ячеек между различными структурами ОУН прерывалась связь, а оставшиеся на месте участники подполья могли стать более лёгкой добычей НКВД-МГБ.
В 1949 году Повстанческая армия была распущена, а к середине 1950-х годов в западной Украине было ликвидировано организованное вооружённое оуновское подполье.
По официальным советским данным, приводимым историком М. Семирягой, от террора ОУН - УПА и в боях против них погибло 55 000 граждан СССР. Среди них было 30 секретарей райкомов партии, 32 председателя и зампреда райисполкомов, 37 секретарей обкомов и райкомов комсомола, сотни депутатов областных, районных и местных Советов, 50 православных священников, 30 тысяч партийных и советских активистов, а также 25 тысяч военнослужащих и сотрудников и бойцов репрессивно-карательных органов[42].
С полным правом можно утверждать, что на примере политики советских властей на территории Украины отчетливо прослеживается метод «кнута и пряника».
С одной стороны, основным средством советизации стало принудительное переселение «неблагонадежных элементов» и членов их семей. Только в 1946-1949 гг. были депортированы в Сибирь ок. 300 тыс. чел. – в основном семьи тех, кто сотрудничал с немцами, служил в дивизии СС «Галичина» или воевал в УПА. Объектом ликвидации стала и греко-католическая церковь. Организованный НКВД Львовский собор (8-10 марта 1946) провозгласил самоликвидацию церкви и «добровольный» переход в лоно Русской православной церкви. Руководством церкви вместе с митрополитом Иосифом Слепым были высланы в Сибирь.
В то же время, положительным следствием «советизации» Западной Украины стала индустриализация этого края. Она велась довольно быстрыми темпами, и уже в 1952 г. объем местной промышленной продукции в три раза превышал довоенный. Появились новые отрасли производства - автомобилестроительная, добыча газа, угля и т.д. Впервые за историю ХХ в. западноукраинские крестьяне получили шанс получить работу на промышленном производстве, и в первые послевоенные десятилетия начался их массовый уход в города.
Таким образом, из под УПА постепенно была выбита социально-экономическая база, и она начала лишаться сторонников. С точки зрения мирного жителя, уставшего от войн, насилия, голода СССР давал реальные результаты улучшения уровня жизни, в то время как ОУН-УПА манило «журавлем в небе», при этом требуя для своего поддержания материальных и людских ресурсов. Постепенно общественное мнение склонилось к искусно навязанному действиями руководства УСССР восприятию функционеров УПА в качестве враждебных элементов. Это привело к тому, что в 1946-1949 гг. в Западной Украине националистическое движение перешло в подполье, ограничиваясь террористическими актами против советской администрации, нападениями на отделы НКВД, организацией бойкота против выборов, ведением акций против коллективизации. Масштабы вооруженной борьбы уменьшились. Как и все антикоммунистические подполья Центральной и Восточной Европы, украинское движение главные надежды возлагало на начало третьей мировой войны, которая, казалось, вот-вот должна случиться между СССР, с одной стороны, и США и Англией, с другой. Однако этого не произошло, и к началу 50-ых годов повстанческое движение на территории Западной Украины прекратило свое существование.
В современной историографии существует два основных подхода к определению понятия «депортация».
С точки зрения историка Л.П. Белковец термин «депортация» в отношении акций «переселения» народов в СССР был введен в политический и научный оборот западными историками (враждебно настроенными к СССР). В отечественной историографии он стал употребляться в перестроечные времена скорее всего в пику советской правовой науке, которая не считала его юридической категорией и относила к изобретениям буржуазного права. Л. П. Белковец отмечает, что термин «депортация», приняв политизированный смысл, приобрел «право гражданства» и был распространен на все «насильственные переселения народов и национальностей». Более того, этот термин стали применять и в отношении крестьянства, подвергшегося высылке в северные и восточные регионы СССР в период коллективизации (1929 – 1933 гг.)[43]. Согласно позиции Л. П. Белковец, по отношению к процессам массовых движений людских масс в этот период термин «депортация» строго говоря, некорректен. Имело место переселение народов, обусловленное сугубо экономическими причинами (в некотором роде можно говорить о продолжении аграрных преобразований П. А. Столыпина. Прим. Авт.). И конфискации имущества Л. П. Белковец тоже готова объяснить, по всей видимости, экономическими причинами. Конфискованное имущество шло на увеличение основных и оборотных средств колхозов и совхозов. А объемы этих конфискаций были весьма и весьма существенны, и во многом именно они обеспечили бурный хозяйственный рост против всех экономических теорий в советизированной Украине, создав иллюзию социалистического чуда. Приведем к примеру выдержку из заявления о реабилитации 1992 г.: «Имущество, которое было конфисковано в 1944 г. при депортации в Красноярский край – дом с 6 комнатами ( с мебелью и посудой),хлев, 3 га земли, 2 свиньи, 2 коня, 1 корова, 6 овец, куры, пасека»[44] ( Пер. авт.).
По мнению же московского историка Н. Ф. Бугая, в основе депортаций лежали, прежде всего, политические причины. Выход из трудных проблем урегулирования национально-политических конфликтов И. В. Сталин усматривал именно в депортациях, «в погребении действующих внутренних и потенциальных врагов социализма в земле или в глубоком тылу»[45].
Помимо этого имеет место точка зрения о связи депортационных процессов с языковой политикой и якобы стремлением И. Сталина к созданию однородной языковой среды (Т. Ю. Красовицкая).
Автор данной дипломной работы более склоняется к подходу Н.Ф. Бугая о ключевой роли политических мотивов депортационных процессов, однако не стал бы сбрасывать со счетов и альтернативные позиции. По нашему мнению, все три эти подхода обособленно друг от друга не отражают в полной мере весь комплекс причин, лежащих в основе депортации, и не могут считаться универсальным лекалом историографической оценки. Данный процесс следует рассматривать с диалектических позиций и считать и экономические и политические, и социо-культурные (в частности, языковые) причины относящимися к одному порядку значимости. Депортации, осуществленные руководством СССР, имели политико-идеологические, классовые и экономические причины. Но с каких бы позиций мы не рассматривали эти процессы, несомненно одно: депортации стали настоящей трагедией для населения Западной Украины.
Как правило, все акции по переселению того или иного народа, групп населения имели юридическую базу: постановления ГКО, Президиума Верховного Совета Союза ССР, решение ЦК партии, указы Совнаркома или другой государственной структуры, что и придавало им якобы законный характер. Правда, некоторые из этих правовых актов появлялись уже после выдворения людей с территорий проживания.
Все вопросы по проведению депортации находились в компетенции наркомата внутренних дел. Каждый эшелон с депортируемыми имел вооруженное сопровождение в виде милицейских постов, подчиняющихся сотрудникам НКВД.
Публикации, появившиеся в последние годы, в точности восстанавливают картину переселений. Схема депортации не зависела от национальности депортируемых граждан. Угай Де-Гук в своем романе «Обручальное кольцо» так описывает обстановку того времени: «Все эшелоны, на которых вывозили корейцев, состояли из товарных вагонов. Один эшелон в среднем из 50-60 вагонов: людских и грузовых. Только сопровождающие работники органов НКВД и милиции ехали в классных вагонах. В товарных вагонах не было ни одного окна, только дверь. Как она закрывалась, в вагоне кромешная тьма. Да и снаружи никто не знал, что везут, кого везут в этих вагонах – скот или ссыльных людей. И поэтому его так и прозвали "Черный ящик"»[46].
Можно сделать вывод, что массовые аресты и депортации имели не стихийный характер. Без суда и следствия, без письменного обвинения за это время было вывезено в Сибирь, на Север, Дальний Восток, в Казахстан и другие отдалённые районы СССР почти 10 процентов населения( Пер. авт.)[47].
Пока гестапо преследовало «расовых врагов» на окупированной Германией территории Польши, НКВД взялся за «классовых врагов». После военной операции по установлению контроля над восточными регионами Польши — Западной Белоруссией и Западной Украиной началась кампания арестов на этих территориях. Согласно статистическим сводкам Главного управления государственной безопасности НКВД, изученным О. А. Горлановым и А. Б. Рогинским, по обвинению в контрреволюционных преступлениях с сентября 1939 г. по июнь 1941 г. там было арестовано 108 тысяч человек.
Постановления НКВД 1940 г. перечисляли 14 категорий населения, которые подлежали депортации. В первую категорию входили троцкисты и другие «еритики» марксизма. В списки также включались те, кто когда-нибудь ездил за границу или имел "контакты с представителями иноземных государств" Эта категория охватывала настолько широкие слои населения, что к ней относились даже эсперантисты и филателисты[48].
Органы НКВД и советские должностные лица, руководствуясь сталинской теорией классовой борьбы, повсюду искали «врагов народа», «контрреволюционеров». Такие категории людей брались на учет, за ними устанавливался тайный надзор, они были первыми кандидатами на изоляцию или физическое уничтожение.
С другой стороны, экономика СССР развивалась в условиях командно-административной системы и постоянно нуждалась в рабочей силе. Особенно острой эта потребность была в отдаленных районах СССР (Сибирь, Дальний Восток, Север).
Люди, которые были принудительно высланы с Западной Украины, становились дешевой и бесправной рабочей силой, которая предназначалась для заселения и освоения отдаленных областей СССР.
Насильно выселенные, т.е. депортированные из Западной Украины граждане, подлежали под режим спецпоселения в отдаленных местах и были лишены права свободного передвижения по территории[49].
Следует отметить, что не все перемещения населения в пределах региона и СССР можно считать депортациями, поскольку они были разнохарактерными. Нельзя считать депортацией призывы в ряды Красной армии или добровольный переезд безработных на Урал и Донбас.
Выселения начались с польских осадников и служащих лесной охраны. «Правовыми основами» для спецпереселения в декабре 1939 г. были приняты директива и разработанное на её основе постановление Рады народных комиссаров СССР № 2122-617, «Положения про спецпересения и трудовое устройство осадников, выселенных из западных областей УССР и БССР», а также инструкция НКВД СССР «Про порядок переселения польских осадников»[50].
С этого момента в разряд «врагов народа» попадали не только те, кто выступал против советской власти с оружием в руках и их родственники, но и те, кто относился к советской власти нейтрально или кто критично оценивал её методы, проводимые в Западной Украине. За февраль 1940 года около 140 тысяч польских осадников и лесников с семьями были вывезены в спецпоселки НКВД в северные и восточные районы СССР.
Вторая волна депортации прокатилась в апреле 1940 г., когда вывезли зажиточных крестьян, которые владели землей сверх установленных норм. «Основанием» для массовых выселений было проживание вблизи военных объектов, строящихся массово не только вдоль границы, но и на Волыни, в Тернопольской и Станиславской областях[51].
Третья волна депортаций началась летом 1940 г., когда во все органы НКВД была направлена директива Меркулова № 142 от 4 июня, в которой говорилось: «Из западных областей Украины и Белоруссии выселяются сроком на десять лет в Кустанайскую и Семипалатинскую области Казахской ССР семьи репрессированных польских офицеров, государственные служащие, полицейские жандармы, бывшие помещики и фабриканты и участники «контрреволюционных повстанческих оганизаций»[52] (Пер. авт.).
Таким образом в конце июня 1940 г. были депортированы около 78 тысяч беженцев с территорий Польши, оккупированных нацистской Германией, которые отказались принять советское гражданство. Среди них было много евреев.
16 мая 1941 ЦК ВКП (б) и СНК СССР приняли постановление «О выселении враждебного элемента с республик Прибалтики, Западной Украины и Западной Белоруссии, Молдавии», согласно которому была проведена четвертая депортация населения[53]. В мае-июне 1941 г. на всех присоединённых к СССР в 1939—1940 гг. территориях (Западная Украина и Западная Белоруссия, Прибалтика, Молдавия, Черновицкая и Измаильская области УССР) НКВД были проведены массовые операции по аресту и депортации «социально чуждых» элементов. Арестовывались участники «контрреволюционных партий и антисоветских националистических организаций», бывшие помещики, крупные торговцы, фабриканты и чиновники, бывшие жандармы, охранники, руководящий состав полиции и тюрем. Они по решениям Особого совещания при НКВД СССР направлялись в лагеря на срок 5-8 лет с последующей ссылкой в отдалённые местности на срок 20 лет. Члены их семей, члены семей участников «контрреволюционных националистических организаций», главы которых были осуждены к расстрелу либо скрывались, а также беженцы из Польши, отказавшиеся принимать советское гражданство, направлялись на поселение сроком 20 лет в Казахскую ССР, Коми АССР, Алтайский и Красноярский края, Кировскую, Омскую и Новосибирскую области.
В результате всех этих операций было направлено в лагеря около 19 тыс. чел., а ещё около 87 тыс. были направлены на поселение.
Количество репрессированных за этот период с территории Западной Украины — 11 093 чел.
Всего на территориях Западной Украины и Западной Белоруссии арестам и депортациям было подвергнуто более 400 тыс. чел. - примерно 3 % от общего числа жителей этих земель. Более интенсивными за весь довоенный период советской истории были только репрессии эпохи коллективизации. Однако оуновцы составили весьма небольшой процент от этого числа. Основные усилия НКВД в тот период были направлены на точечные ликвидации лидеров движения, поэтому о массовой высылке рядовых функционеров говорить не приходилось.
Объявление о предстоящем переселении «оуновцев» и УПА появилось в приказе НКВД СССР от 31 марта 1944 г. за подписью наркома Л.П. Берии. Приказом предписывалось всех совершеннолетних членов семей осуждённых «оуновцев», а также активных повстанцев ссылать в отдалённые районы Красноярского края, Омской, Новосибирской и Иркутской областей, а их имущество конфисковывать в соответствии с приказом НКВД СССР № 601552 от 10 декабря 1940 г. Были даны также указания о составлении документации на отправлявшихся в другие регионы проживания. Л.Берия потребовал не затягивать с выполнением указаний. «Направление в ссылку членов семей оуновцев и повстанцев производить после утверждения постановления о ссылке, проводимой НКВД СССР, не дожидаясь получения решения Особого совещания»[54].
Чернышов 15 марта 1944 г. писал начальнику УНКВД по Красноярскому краю Семёнову, что в конце марта будут направлены в край 100 семей репрессированных оуновцев (400 чел.), а в последующих посланиях рекомендовал «принять меры по подготовке к приёму» и по возможности «расселить 2200 чел. в Манском и Советском районах». В начале апреля 1944 г. Серов сообщил в НКВД СССР Чернышову, что к переселению из Украины готов эшелон из 200 семей оуновцев. Они направляются в Манский и Советский районы Красноярского края[55].
На основании директивы НКВД СССР № 130 от 7 апреля 1944 г. были подготовлены к отправке на ст. Абакан 200 чел., Енисей – 1400, Канск – 400, Клюквенная – 1300, Маганская – 400, Тайшет – 1500, Нижнеудинск – 1200 чел., Черемхов – 1300 чел., Тюмень – 200, Омск – 200, другие станции – 1300 чел[56].
Как правило, людей забирали ночью и на сборы давали очень мало времени. Люди имели возможность прихватить с собой лишь то, что попалось под руку. Как вспоминает жительница Гороховского района Александра Ящукевич : «Ночью стучат в дверь: «Собирайся!» Что в мешок положили, то и взяли. Посадили нас на подводы и повезли в Марьяновку на станцию..»[57]. «У двух ночи, - вспоминает Галина Романовна Паламарчук, - к двери нашей квартиры ворвались солдаты, приказали собираться. Дали на это не более 30 минут и сказали, что «переселят нас в другую область». Мама собрала в мешок постель, немного одежды и еды, которая была в доме. Квартиру нашу закрыли и забили досками»[58](Пер. авт.).
В заявлении П.А. Мищука( обвинённого в июле 1940 г. в принадлежности к ОУН и высланного на спецпоселение в Красноярский край, с. Серхово сроком на 10 лет) генеральному прокурору СССР о пересмотре дела и реабилитации от 15 февраля 1958 г. указывается, что органы НКВД применяли жестокое физическое насилие при обыске и допросе.П.А. Мищук подробно описывает процесс ареста – «..один бил в живот, стараясь угодить в солнечное сплетение, другой в правый бок, третий тянет за волосы, оттягивая голову и ребром ладони бьёт по шее..»[59].
Указом Президиума ВС СССР от 26 ноября 1948 г. депортированные во время войны народы относились к категории спецпоселенцев, выселенных навечно. За побег из мест высылки предусматривалось 20 лет каторжных работ. Постановлением СМ СССР от 6 апреля 1950 г. пятилетний срок высылки «оуновцев» также заменялся пожизненным.
Московские историки В. Парсаданова и Н. Бугай, анализируя архивные документы, хранящиеся в государственном архиве Российской Федерации отмечают, что до начала 1942 г. в восточных районах Советского Союза насчитывалось 1 млн. 173 тыс. чел. Депортированных всех категорий из западных территорий страны от конца 30-х годов до июня 1941 г[60].
По учётным данным из докладной записки крайкома ВКП(б) «О трудовом и хозяйственном устройстве спецпересенцев, расселённых в крае» секретарю ЦК ВКП(б), на 15 августа 1944 г. в Красноярском крае расселено 107 381 чел., из них спецпереселенцев из Молдовии, Прибалтийских республик, Западных областей Украины и Белоруссии – 7 797 чел.,из них детей до 16 лет – 2 892 чел[61].
По данным Н.Бугая, на начало декабря 1944 г. 3695 оуновцев были расселены в Иркутской области на предприятиях "Востоксибуголь", "Востоксиблес" и других. На начало марта 1945 г. Украину в принудительном порядке покинули еще 6395 семей (16 522 человека) оуновцев, которые направлялись в Астраханскую, Иркутскую, Тюменскую, Кировскую, Молотовскую области и Красноярский край[62].
По «Справке отдела спецпоселений НКВД СССР о количестве спецпоселенцев на октябрь 1946 г. », в Красноярском крае на спецпоселении находилось 112316 человек, среди них оуновцев – 29351 человек (мужчины – 5526, женщины – 14069, дети до 16 лет – 9756)[63].
На середину ноября 1949 г.,по данным ОСП МВД СССР, из Западной Украины на поселение прибыли оуновцев и членов их семей в кемеровскую область - 30179 чел, Челябинскую – 7183, Карагандинскую – 8 122,Иркутскую и Читинскую – 4091, Омскую – 15202, Красноярский край – 1691.Таким образом, общее число переселённых на конец 1949 г. человек из Западной Украины составило 74799 человек(25877 семей)[64].
По справке «О количестве спецпереселенцев – «оуновцев», расселённых по республикам и краям (по состоянию на 1951 год)», в Красноярском крае было расселено 11441 «оуновцев», большую часть которых составляли женщины - 5434, дети – 2938, мужчины – 3069 человек[65].
А.В. Шалак в своём исследовании численности спецпоселенцев в Восточной Сибири указывает, что на 1 января 1958 г. контингент «оуновцы» в Красноярском крае составлял 8097 чел[66].
Историк В.Земсков отмечает, что по состоянию на 1 января 1959 г. ссыльные отбывали ссылку в следующих областях, краях и республиках: в Красноярском крае - 2561 человек, Коми АССР-1338, Тюменской обл. -1073, Кустанайской -925, Якутской АССР -890,Иркутской обл. - 848, Томской -476, Магаданской - 397, Карагандинской -296, Узбекской ССР -223, Латвийской ССР - 133, Армянской ССР -37,Омской обл. -32, Таджикской ССР -26, Новосибирской обл. -20,Азербайджанской ССР - 11, Кемеровской обл. -10, Кировской -10, Пермской- 9, Свердловской - 8, Архангельской -5, Северо-Казахстанской -5,Акмолинской- 4, Хабаровском крае - 3, Алтайском крае – 2 чел.[67]
Необходимо отметить, что депортация населения наносила ущерб стране, в первую очередь экономике районов прежнего обитания переселяемых народов, их культуре, традициям. Прерывались устоявшиеся экономические и культурные связи между народами-соседями, деформировалось национальное сознание масс, был заметно подорван авторитет власти.
Две наиболее массовые высылки спецпереселенцев с территории Западной Украины пришлись на два периода: непосредственно перед ВОВ и на период с 44 года (после освобождения Красной Армией этой территории от группировок войск Вермахта).
Еще одним пиком стал период 1947-1952 г.г. После постепенного подавления НКВД повстанческого движения и проведения массовых чисток на территориях, подконтрольных УПА. Но основная масса этого контингента была депортирована дальше на восток. В Красноярском крае осела лишь незначительная его часть. Так по состоянию на 1 января 1953 г., когда численность спецпоселенцев достигла максимальной величины (2753356 человек) всего по категории «ОУНОВЦЫ» состояло на учете 175.063 (6,4% от общей численности). Из них в Красноярском крае 11 441[68], что составляет менее 7 % всего числа оуновцев. Характерно, что для Красноярского края этапность переселения разнится с общими этапами депортации в масштабах страны.
Итак, первый этап депортации спецконтингента «оуновцев» в Красноярский край датируется апрелем 1944 г. На основании директивы НКВД СССР № 30 в срочном порядке к отправке на спецпоселения в Красноярский край (ст. Енисей, Абакан, Канск) были подготовлены 2000 человек. По справке начальника спецпоселений Народного комиссариата внутренних дел СССР М.Кузнецова Л.П.Берии, по состоянию на 1 марта 1945 г. в Красноярском крае было расселено и трудоустроено 2133 чел.(720 семей, 19% всех переселенцев).[69]В последующие годы депортациям подвергались семьи, родственники и пособники «оуновцев». В течение последующих двух лет этот процесс имел вялотекущий характер (но только в рамках Красноярского края!)
Второй этап массовых переселений начался с 1947 года. По сообщению зам. начальник отдела спецпоселений МВД СССР Узликова, 15 ноября 1947 г. в Красноярский край прибыло ещё 1691 чел.[70] (15% всех переселенцев)
В целях усиления борьбы с антисоветским националистическим подпольем, Совет министров СССР принимает постановление № 3728-1524 от 4 октября 1948 г. «О выселении на спецпоселение с территории западных областей УССР семей бандитов, националистов и бандподсобников»[71].
28 марта 1948 г. из Ровенской области был отправлен очередной эшелон с оуновцами. 638 (6%) оуновцев направлялись в Красноярский край. Они расселялись в районе станции Енисейск[72].
Таким образом, на февраль 1950 г. в ведении УМВД Красноярского края находилось 6675 «оуновцев»[73].
Наиболее массовый приток спецпереселенцев был осуществлен в 1950 г., когда менее чем за 10 месяцев общая численность данного спецконтингента возросла почти вдвое. К 1951 г. количество спецпоселенцев «оуновцев», расселённых на территории края достигло 11441 чел.(3 360 семей).[74]. Таким образом, за один только 1950 г. прибыло 4766 человек (!), то есть 42% от общей численности всех оуновцев, числящихся на территории края.
В дальнейшем, общая численность спецпереселенцев в рамках страны начала стремительно снижаться (многие были амнистированы, восстановлены в гражданских правах, часть вернулась на родину, часть ассимилировалась с местным населением). Однако категории «оуновцы» эти процессы коснулись весьма незначительно.
В Красноярском крае к 1952 г. находилось 174 134 переселенцев, «оуновцев» - 13717 чел. (7,9%). Из них в ХАО 4475 чел[75]. (32,7%.) – здесь можно констатировать очаг плотности переселенцев-оуновцев. Никакой специальной закономерности распределения плотности расселения по сельскохозяйственным районам не прослеживается (переселенцы в селах распределены относительно равномерно по всей территории края в количестве, соответствующем требованиям колхозов). Наибольшее количество переселенцев можно наблюдать в районах активной разработки полезных ископаемых, где они были задействованы на горнорудных работах (в том числе и в Хакассии) (см. Приложение 2,3).
Таким образом, процесс спецпереселения оуновцев в Красноярском крае продолжался на протяжении всех 1940-нач.1950-х годов. И их численность постепенно возрастала.
Собранный автором материал по данной теме носит фрагментарный и, в определенной степени, условный характер. Связано это, в первую очередь, с тем, что во всех имеющихся архивных данных 1940-1950-х гг. нет разделения спецпереселенцев по контингентам. Даны только совокупные данные по всем категориям. Поэтому закономерно предположить, что жилищно-бытовые условия и трудовое использование именно оуновцев не отличалось от жилищно-бытовых условий и трудового использования других категорий спецпереселенцев. Однако следует учитывать тот факт, что могла иметь место некоторая дискриминация со стороны местных властей по национальному или политическому признаку, не нашедшая отражения в скупых сводках исторических хроник.
Жилищно-бытовые условия, общественное питание и медицинское обслуживание в Красноярском крае находилось в крайне неудовлетворительном состоянии. Спецпереселенцы расценивали это как дискриминацию, территориальные ограничения.[76] Вместе с тем, отмечалось, что дети спецпоселенцев обучались в общих русских школах, затем поступали в специальные средние и высшие учебные заведения.
Можно проследить эволюцию жилищно-бытовых условий заключенных на
конкретном примере, по воспоминаниям бывшего оуновца Я.Д. Скалиша.
НОРИЛЬЛАГ, куда в 1946г. прибыл Ярослав Дмитриевич, «обслуживал» речпорт и находился с ним в одной ограде. Иногда их гоняли на морской причал. Туда водили через город, под конвоем. В зоне стояли одноэтажные (двухсекционные) и двухэтажные (четырёхсекционные) деревянные жилые бараки. Каждую секцию обычно занимала одна бригада, примерно из 20 человек. Рядом с мужской зоной, за забором, находилась женская зона. Заключенные работали по 12 часов. При выполнении плана им выдавали новое «обмундирование». Гарантийная пайка составляла 700 гр., при перевыполнении плана давали до килограмма хлеба. Кроме пайки, по утрам давали 200 гр. каши, а в обед пол-литра баланды. В этот период узникам платили деньги - около 10 р. в месяц. В зоне был ларёк. В бригаде, отмечает Я.Д. Скалиш, были люди самых разных национальностей, но в основном - русские и украинцы.
В Дудинке (куда Я.Д. прибыл в 1950 г. на спецпоселение) его взяли на спецучёт. Все ссыльные отмечались 1-го и 15-го числа каждого месяца в спецкомендатуре. Ярославу Дмитриевичу дали койку в общежитии, при конторе. В комнате с ним жили депортированный немец с Волги, два брата, украинцы из Румынии, которые недавно освободились из лагерей.
В 1953 г. Ярослав Дмитриевич переехал в Ярцево (Енисейский район). Здесь он также отмечался 1-го и 15-го числа каждого месяца.
Основываясь на архивных материалах, Иван Губка предоставляет информацию о жилищных условиях украинских переселенцев-оуновцев в местах ссылки. В Красноярском крае, в Черемушкинской мехбазе в 3-х поселках, где проживает 957 человек, установлены сплошные нары. Отсутствуют столы, табуретки, пищу принимают, сидя на нарах. Двойных рам бараки не имеют. Дверь открывается на улицу (нет тамбуров), помещения не освещаются якобы из-за отсутствия ламп.[77] Однако данные не могут носить объективный характер, поскольку ссылку на архив И.Губка не предоставляет.
Некоторые сведения получены в ходе личной беседы автора с ветераном ОУН-УПА – Сохацким Петром Якимовичем (в настоящий момент проживает в с. Купычев, Турийский р-на, Волынской обл.). Его друг, «оуновец» Михаил Павлович Шабаковский, вместе со своей семьёй (мать, отец, брат) был выселен на спецпоселение в Красноярский край, с. Суриково (Бирилюсский район – прим. авт.). Два раза в месяц, как и Я.Д. Скалиш, М.П. Шабаковский отмечался в спецкомендатуре. Что касается жилищных условий, то П.Я. Сохацкий отмечает, что «жили неплохо», в своём доме, «мебель вся была самодельной, была корова».
После окончания войны жизнь людей на спецпоселении существенно не улучшилась. Позитивные изменения начались лишь в конце 1940-х гг. и протекали медленно. Проблемы дефицита жилья, питания, промтоварного обеспечения, доступности образовательных и медицинских услуг сохраняли свою актуальность. В докладной записке о выполнении постановления бюро крайкома ВКП (б) от 18 мая 1948 г. «О расселении и устройстве спецпереселенцев на предприятиях лесной промышленности», указывается, что на предприятиях треста «Красхимлес» семьи спецпоселенцев размещены в общих бараках, клубах, амбарах, отмечается и неудовлетворительная организация снабжения продовольственных товаров и неорганизованное санитарно-медицинское обслуживание[78].
В справке секретарю ЦК ВКП (б) о хозяйственном и трудовом устройстве спецпереселенцев, расселённых в Красноярском крае от 26 августа 1944 г., также указывается, что спецпереселенцы, проживающие на территории края, жилой площадью обеспечены, в основном удовлетворительно, большинство имеют собственные дома с приусадебным участком земли, скот, птицу. Жилищный вопрос остро стоял среди спецпереселенцев, привезённых на крайний север для работы в рыбной промышленности – в Дудинском, Туруханском, Усть-Енисейском районах, где размер жилой площади на человека составлял не более 1кв.м.[79]
К началу 1950-х гг. все спецпоселенческие группы находились в трудном положении, но некоторое отличие между ними существовало. Дифференциация наблюдалась между старыми и новыми контингентами. Более высокие шансы адаптации имела спецпоселенческая молодежь, которая стремилась получить образование, поступить в техникумы и вузы. По мере поступления на поселение новых контингентов государство вынуждено было увеличивать им социальную помощь, поскольку в составе всех депортированных групп были одинокие старики, инвалиды, сироты. С началом процесса освобождения вопросам хозяйственного устройства бывших спецпоселенцев стало уделяться особое внимание, поскольку успешное решение бытовых проблем увеличивало шансы сохранения их в качестве рабочей силы в хозяйствах и на предприятиях края.
П.Я. Сохацкий приезжал в с. Суриково в 1956 г., отмечает, что в селе было много поселенцев, в том числе и из Западной Украины.
В своих воспоминаниях, ветеран ОУН-УПА Мирослав Мелень рассказывает: «Нас посадили в поезд во Львове и высадили в Красноярске. Там тюрьма большая, разделенная на зоны: женские, бытовые, политические, каторжные. А потом баржей везли до Дудинки, это еще 2000 километров по Енисею. Потом вели 7 километров болотом (конвой на лошадях). Холодно, я в туфлях, плохо одет. По дороге люди замерзали, падали, их расстреливали. Приехал нарядчик, высокий, красивый мужчина, оказалось, поляк, чудом уцелел в Катыни. «Откуда, ребята?» «Из Львова. Сразу начал говорить по-украински: «Ребята, - предупредил, - произвол страшный, раздевают, избивают, убивают. Никто не спрашивает, за что. Здесь закон - тайга, черпак - норма, а прокурор - медведь. Бегите, иначе пропадете».
«А пересыльная зона такая: уже снег метет с дождем, ветер дует, а наше «жилье» только столбы и крыша, стен нет. В одном таком бараке настелили из досок чердак, и мы вылезли туда. Пробыв в этой пересыльной зоне, нас посадили в трюм баржи, сверху для маскировки, набросали дров. И поплыли мы на Север по Енисею. Такая же встреча и в Дудинке, тоже произвол, издевательства. Люди для них, как мухи. Нас, львовских, было до полутора тысячи: мы держались группы, по пути присоединялись киевские, харьковские заключенные. Среди тамошних заключенных - политические деятели высшего чина из разных стран»[80] (Пер. авт.).
Мирослав Мелень находился в ссылке в г. Норильске, работал на Норильском медеплавильном комбинате. «Это труд за 200 грамм «кирзовой» каши, денег не платили, работали без выходных» (Пер. авт.).
«Мы и до того были организованы, а на зоне особенно сплотились. Разделения на «бадеровцев», «мельниковцев», «православных», «греко-католиков» не было. Только услышали украинское слово - значит этот человек нам как родной брат. Мы организовали службу охраны, ее возглавил Владимир Лоевич. Прошло где-то с полгода, и украинцы получили авторитет на зоне. Даже китайцы пытались говорить по-нашему. А как мы организовывали шевченковские вечера, отмечали религиозные праздники!»[81] (Пер. авт.)
Таким образом, можно проследить постепенное улучшение жилищно-бытовых условий спецпереселенцев от уровня лагерного режима (у заключенных) и стесненных жилищно-бытовых условий (у спецпоселенцев) до уровня прочих жителей Красноярского края на протяжении 1940– 1950-х гг.
На протяжении всех 1940-х гг. принимающие организации не изменили своего потребительского отношения к спецпоселенцам – они были заинтересованы в привлечении дополнительной рабочей силы, но об условиях их труда, расселении и оплате почти не беспокоились. К концу 1940-х гг. многие спецпоселенцы успешно освоили производство, некоторые стали ударниками труда, но рассчитывать на продвижение по службе не могли. Открыто говорить о трудовых успехах и поощрять таких работников стали с середины 1950-х гг., когда возникла потребность экономическими и моральными стимулами закрепить бывших поселенцев в крае.
Трудоустройство новых прибывших спецпоселенцев соответствовало запросам основных отраслей экономики края – горнодобывающей, лесной, деревообрабатывающей. Вместе с тем труд депортированных стали чаще использовать на крупных промышленных объектах, включая предприятия краевого центра.
В Красноярском крае небольшая концентрация оуновцев была в Норильском УНКВД. Они были заняты в горнодобывающей промышленности, сельском хозяйстве, на лесоразработках[82].
В справке секретарю ЦК ВКП(б) о хозяйственном и трудовом устройстве спецпереселенцев, расселённых в Красноярском крае от 26 августа 1944 г., указывается, что труд ссыльнопоселенцев (из Прибалтийских республик, Западных областей Украины и Белоруссии число переселенцев составило – 7 797 чел.) использовался Наркомсовхозом, Наркомлесом, Наркомцветметом, Наркомрыбпромом. Отмечается добросовестное отношение основной части поселенцев, работающих в промышленных предприятиях, к труду.[83]
По учётным данным на 26 августа 1955 г. в г. Канске спецпереселенцев из Литвы и западных областей УССР находилось 400 чел. Они были устроены в совхозе «Красный маяк», колхозах Северной МТС им. Будённого, на лесозаводе[84].
По сообщению Я.Д. Скалиша[85], его знакомые и односельчане были депортированы в Заозёрный, Рыбинского района Красноярского края, на слюдфабрику.
В Дудинке (Я.Д. прибыл в 1950 г.) Знакомый заведующий пекарней устроил его в строительную контору, сначала учеником плотника. Некоторые поселенцы «оуновцы» работали в г. Дудинке, портными в швейной мастерской.
Как видно, по окончании сроков заключения и после того, как спецпереселенцы получали определенный «стаж», возможности их трудового использования существенно увеличивались. Но по-прежнему, они были задействованы на самых «черновых» работах.
С 1953 г. в Ярцево Ярослав Дмитриевич, будучи ссыльным, работал на стройках в райкоммунхозе и райпотребсоюзе - занимался достаточно тяжелым физическим трудом.
Согласно архивной справке УВД Волынского областного Совета народных депутатов от 12 декабря 1941 г., в 1941 г. из села Обениж Турийского района была выселена, ввиду принадлежности к ОУН-УПА, в Новосёловский район Красноярского края семья в составе пяти человек. Из справки следует, что члены семьи мужского пола работали в Анашинском молочном совхозе на ферме № 3 Асбест Новосёловского района в качестве чернорабочих[86].
По сведениям, полученным от Сохацкого Петра Якимовича, Михаил Павлович Шабаковский, в п. Суриково работал электриком на целлюлозной фабрике, затем на вечерних курсах получил специальность «врач» и работал в суриковской больнице. На этом примере отчетливо прослеживается смягчение отношения власти к этой группе переселенцев, если имеет место определенная статусность профессии (врач) и степень доверия властей.
П.Я. Сохацкий отмечает, что в Суриково большинство переселенцев работали на суриковской целлюлозной фабрике, некоторые, получившие вечернее образование, работали в школе, больнице.
В архивных справках также указывается, что большинство спецпоселенцев сельского хозяйства, рыбаков, учителей – работали по своим специальностям, за исключением небольшой группы учителей, которая не знала русский язык.[87]
Процесс реабилитации для оуновцев был наиболее длителен по сравнению с другими категориями спецпереселенцев. Их не изолировали от местного населения, но наиболее опасные группы тщательно дробили при расселении. Большинство депортированных семей-оуновцев отправляли в малонаселенные восточные и северные районы края. Многие «спецконтингенты» имели интернациональный состав, что свидетельствовало о преобладании социальнополитических, а не этнических мотивов их переселения. Отправка на спецпоселение новых контингентов не прекращалась вплоть до смерти И.В. Сталина.
После войны произошло ужесточение режима. Важной вехой в функционировании системы спецпоселений стал Указ Президиума Верховного Совета СССР от 26 ноября 1948 г., который закреплял навечно в местах расселения национальные контингенты и ужесточал надзор за всеми категориями депортированных. Красноярское УМВД использовало различные формы контроля за вверенными ему переселенцами: группы содействия из местного населения, специальные оперативно-розыскные отряды для поимки бежавших со спецпоселения, надзирателей. В 1951 г. на спецпоселении в Красноярском крае оставалось значительное количество спецпоселенцев-оуновцев – 11 441 чел[88].
Осуществление демонтажа системы и освобождение репрессированных началось во второй половине 1950-х гг.
В докладной записке МВД СССР о спецпереселенцах от 20 марта 1954 г[89]. указывается об изменениях среди различных контингентов, находящихся на спецпоселении. С некоторых категорий спецпоселенцев были сняты все ограничения. Освобождению подлежали следующие лица: участники Великой Отечественной войны и лица, награжденные орденами и медалями СССР; женщины, вступившие в брак с местными жителями, а также женщины русской, украинской и других национальностей, выселенные вместе с крымскими татарами, чеченцами и др. по признакам супружеских отношений, которые позднее прекратились; одинокие инвалиды и лица, страдавшие неизлечимым недугом, которые не могли самостоятельно обеспечить свое существование; члены семей погибших на фронтах Великой Отечественной войны. На данные категории распространялись и все льготы, установленные для рабочих. Одновременно в записке указывается, что необходимо оставить на спецпоселении сроком на 5 лет бандитов «ОУН-УПА», их пособников, членов семей, выселенных из Западных областей Украины в 1944-1952 гг. Однако для «оставшихся» был изменён режим спецпоселений, предоставлялись следущие права: свободное передвижение в пределах края, личная явка на регистрацию в органы МВД устанавливалась 1 раз в 3 месяца ( вместо предыдущих двух раз в месяц)[90].
По Указу от 13 июля 1954 г. спецпоселенцы за побег уже не приго-
варивались, как раньше, к 20 годам каторжных работ (выселенные навечно) или же к замене срока высылки лишением свободы на тот же срок по ст. 82 (ч. 2) УК РСФСР (выселенные на сроки), а подлежали привлечению к ответственности по ст.82 (ч. 1) УК РСФСР и по соответствующим статьям УК других союзных республик (до трех лет лишения свободы)[91]. А 15 мая 1956 г. вышло постановление Совета Министров СССР «О снятии ограничений по спецпоселению с членов семей украинских и белорусских националистов, освобождаемым из ссылки на поселение»[92].
Спецпереселенцам-оуновцам, на основании Указа Президиума Верховного Совета Союза ССР от 17 сентября 1955 г. «Об амнистии советских граждан в период Великой Отечественной войны 1941-1945 гг.», выдавались справки об освобождении.[93] Управлением МВД по Красноярскому краю в 1958 г. репрессированным оуновцам такие справки выдавались для получения паспорта по месту жительства. Такого рода справки заверялись районными государственными нотариальными конторами Красноярского края и при утрате не возобновлялись[94].
Однако процесс выдачи подобных справок растянулся практически на 40 лет. В архиве Управления Внутренних Дел Волынской областной Рады хранятся дркументы и заявления бывших спецпоселенцев-оуновцев, из которых следует, что справки о реабилитации выдавались вплоть до 1991 г.
Находясь на поселении, оуновцы присылали заявления Председателям Районных Исполнительных Советов Народных Депутатов (украинских) с просьбой начисления компенсаций, которые выплачивались при предъявлении справки о реабилитации[95].
Сумма компенсаций зависела от количества лет проведённых в ссылке. Так, семье спецпоселенцев-оуновцев в составе двух человек, отбывавших ссылку в г. Норильске в течение 9 лет и 5 месяцев, комиссия по вопросам восстановления прав реабилитированных постановила выплатить 12 тыс.руб. – 3 тыс.руб. выплатить единовременно, остальные 9 – выплачивать в течение 5 лет в размере 1800 тыс.руб.[96].
Оуновцы, проживающие в Красноярском крае, попадают под действие закона о реабилитации жертв политических репрессий. На сегодняшний день на территории всей России действует Закон РФ «О реабилитации жертв политических репрессий» № 1761-1 от 18.10.1991 г.
Целью настоящего Закона является реабилитация всех жертв политических репрессий, подвергнутых таковым на территории Российской Федерации с 25 октября (7 ноября) 1917 г., восстановление их в гражданских правах, устранение иных последствий произвола и обеспечение посильной в настоящее время компенсации материального ущерба.
Особенностью Красноярского края по сравнению с другими регионами является большое количество высланных в административном порядке и направленных на спецпоселение, а также отбывавших здесь срок в лагерях и послелагерную ссылку. Значительный процент этого контингента составили выселенные семьи оуновцев и власовцев из Украины.
В соответствии с Законом РФ «О реабилитации жертв политических репрессий» реабилитация граждан предусмотрена по месту применения репрессии. Т.е., если граждане высланы в административном порядке из другого региона, например, из Турийского района (Волынская обл.) в Красноярский край, решение об их реабилитации принимается ГУВД Волынской области, а решение о реабилитации детей, рожденных в период нахождения их родителей на спецпоселении в Красноярском крае, принимается ГУВД Красноярского края. Это увеличивает объем работы реабилитационных центров.
Еще одна проблема – сроки обращения по компенсации стоимости изъятого имущества. Согласно постановления правительства РФ от 12.08.1994 №926 «Об утверждении Положения о порядке возврата гражданам незаконно конфискованного, изъятого или вышедшего иным путем из владения в связи с политическими репрессиями имущества, возмещения его стоимости или выплаты денежной компенсации» установлен трехлетний срок обращения с момента получения документа о реабилитации и в течение трех лет после введения в действие ст. 16 Закона РФ «О реабилитации жертв политических репрессий». В случае пропуска трехгодичного срока комиссии по восстановлению прав реабилитированных жертв политических репрессий при администрациях районов отказывают в выплате денежной компенсации, а суды не принимают исковые заявления или отказывают в их рассмотрении, т. к. незнание закона не является уважительной причиной.
Однако с 2004 г. даже наличие полного комплекта необходимых документов не избавляет реабилитированного от мытарств, связанных с получением компенсации. Если до этого деньги выплачивались районной администрацией, а затем компенсировались из федерального бюджета, то постановлением правительства РФ №635 от 15.11.2004 года были утверждены правила финансирования расходных обязательств по выплате денежных компенсаций льготникам, в том числе и репрессированным. Теперь комиссии по восстановлению прав жертв политических репрессий направляют решения о выплате компенсации за конфискованное имущество в агентство социальной защиты при администрации края, оттуда списки идут в Москву, и предусмотренные законом деньги реабилитированные граждане ожидают по 8-10 месяцев.
Острая проблема – несоответствие Законов о реабилитации бывших союзных республик и, как следствие, справки о реабилитации, выданные другими республиками (особенно Украиной), не признаются действительными в России. Органы социальной защиты требуют подтверждения Генеральной прокуратурой РФ соответствия этих документов Закону РФ «О реабилитации жертв политических репрессий».
В связи с принятием Закона РФ №122, т.е. закона о монетизации, положение многих граждан, имеющих право на льготы, ухудшилось, поскольку финансирование льготников передано с федерального на региональный уровень. В результаты льготники, в том числе и реабилитированные, оказались в неравном положении. В Красноярском крае практически все льготы для реабилитированных сохранены, во многих других регионах предоставляются мизерные компенсации, а льготы в основном отменены. Неоднократные обращения в Думу по поводу передачи финансирования льгот для реабилитированных на федеральный уровень проигнорированы.
И, наконец, о неисполнении Закона о реабилитации в той его части, которая касается юридической помощи репрессированным. В соответствии с Законом Красноярского края №12-2582 «Об оказании бесплатной юридической помощи гражданам РФ на территории Красноярского края» гражданам РФ, пострадавшим от политических репрессий, должна оказываться бесплатная юридическая помощь по вопросам, связанным с реабилитацией. Однако на деле с репрессированных требуют деньги, при этом не обеспечивая качественной юридической помощи.
В современной Украине нет более дискуссионной темы, чем тема ОУН–УПА. Она является чрезвычайно сложной, запутанной. Отношение к этой проблеме разделяет политические партии, парламент, нацию – противостояние в 1940 – 50-е гг., кроме колоссальных человеческих потерь, породило рост взаимного недоверия западно-украинского и восточно-украинского населения, последствия которого ощутимы и сегодня. Современное украинское общество по-разному оценивает деятельность ОУН–УПА – от сплошной апологии до полного отрицания.
В ходе работы над исследованием, автором, летом 2009 г., был проведён социологический опрос населения западных (Волынская обл., Львовская обл.), южных (Запорожская обл.) и восточных (Харьковская обл.) областей Украины. Респонденты были разделены на три возрастные группы: старшая группа – от 50 до 70 лет и выше (27,1%), младшая – от 17 до 25 (40%), средняя – от 25 до 50 лет (32,9%). Общее количество опрошенных – 70 чел.
В ходе опроса респондентам предлагалось дать оценку деятельности ОУН–УПА, указать лидеров движения, ответить на вопрос, были ли среди их родственников участники движении, и, если таковые были, указать виды репрессий, которым они были подвергнуты (опросный лист см. в приложении).
По результатам социологического опроса можно наблюдать следующую картину – 40% опрошенных (28 чел.) положительно относятся к деятельности ОУН–УПА, 32,9% (23 чел.) негативно оценивают деятельность организации, 27,1% (19 чел.) затрудняются ответить на данный вопрос.
11,4% (8 чел.) опрошенных не смогли вспомнить ни одного лидера движения (люди, проживающие в южных и восточных областях Украины).
Четвёртая часть респондентов - 25,7 % (18 чел.) - имели родственников и знакомых, связанных с ОУН–УПА. Из них 38,9% (7 чел.) отмечают факт депортации и указывают места высылки – Тюменская обл., Архангельская обл., г. Магадан, Оренбургская обл., Сибирь.
У подавляющего большинства респондентов младшей возрастной группы восточных и южных областей Украины прослеживается строго отрицательная оценка деятельности ОУН–УПА.
В предложенном вопросе перечислить лидеров ОУН–УПА, молодёжь, за редким исключением, называла лишь С. Бандеру. Те ребята, которые знают и других лидеров ОУН–УПА (менее известных Мельника, Шухевича, Коновальца, Боровца, Стецько) – подчёркивали в вопросе об оценке деятельности организации графу «положительно», либо «затрудняюсь ответить». Отметим, что большинство опрошенных младшей возрастной группы восточных и южных областей Украины – студенты Харьковского Государственного Университета им. В.Н. Каразина.
Данный круг респондентов не имеет среди своих родственников и знакомых людей, непосредственно связанных с движением.
Отрицательная оценка деятельности ОУН–УПА среди молодёжи перечисленных областей выражена не только в письменном виде – в декабре 2006 г. памятный камень ОУН–УПА, установленный в харьковском Молодежном парке в 1992 г., был закопан в землю группой неизвестных.
Что касается респондентов той же возрастной группы (14,3% от общего числа), проживающих в западных областях Украины – то все они, без исключения, положительно оценивают деятельность ОУН–УПА. Среди их родственников и знакомых были люди, связанные с этим движением. Президент Украины Виктор Ющенко 29 января 2010 г. своим указом признал членов ОУН–УПА борцами за независимость Украины. Героическим формированием эту организацию считает и молодёжь Львовской и Волынской области. Основная часть опрошенных – студенты Львовского и Луцкого Государственного Университета.
Безусловно, на мнение молодёжи влияют и традиции города, и сильные националистические партии, а так же и школьная программа по истории, в которой ОУН–УПА отводится отдельно место. Киноленты об организации ОУН–УПА, о восстании в Норильском лагере в 1953 г. показываются на уроках истории[97]. Во Львове ежегодно, в конце мая, отмечается День Героев – в знак памяти героев национально-освободительного движения, погибших в мае: основателя ОУН – Евгения Коновальца, Симона Петлюры и идеолога государственной независимости Украины Николая Михновского.
Во Львове и других западных областях Украины в рамках празднований проводятся ряд мероприятий. В частности, торжественный марш ветеранов национально-освободительного движения от памятника Степану Бандере к памятнику Тарасу Шевченко.
Среднюю группу опрошенных (от 25 до 50 лет) также можно разделить на два лагеря – «восточный» и «западный». Но здесь другая статистика – если молодёжь восточных и южных областей, в общем, негативно относится к деятельности ОУН–УПА, то подавляющее большинство людей среднего возраста(72,7 % от общего числа респондентов данной группы юго-востока) того же региона затрудняются дать оценку организации. Некоторые из них не знают ни одного лидера ОУН–УПА и об организации слышат впервые. Среди респондентов юго-востока Украины – преподаватели университетов, работники банка и сферы торговли.
Показательным фактом, в отношении к ОУН–УПА является открытие «Памятника Жителям Луганщины, павшим от рук карателей-националистов из ОУН–УПА» 8 мая 2010 в г.Луганске. Вероятно, жители восточных областей не апологизируют ОУН–УПА, поскольку знают о её жертвах.
В западных областях Украины мнение людей среднего возраста совпадает с мнением молодёжи – положительная оценка ОУН–УПА. Среди опрошенных этой группы есть люди, родственники которых были участниками движения и подверглись репрессиям. Основные виды репрессий, которые указывались респондентами – арест, отправка в лагеря.
Респонденты среднего возраста западных областей, в отличие от восточных и южных, достаточно хорошо знают лидеров движения, указывают не только С.Бандеру. Среди опрошенных – учителя, работники МЧС, госслужащие.
Старшая группа опрошенных (в основном пенсионеры) восточных и южных областей Украины даёт отрицательную оценку деятельности ОУН–УПА.
Люди того же возраста с западных областей (среди них врачи, основная масса – пенсионеры) оценивают организацию положительно. Многие респонденты старшей группы западных областей имеют родственников, связанных с ОУН-УПА и подвергнутых репрессиям. Основные виды – арест и отправка в лагеря, отмечают и высылку.
Подавляющие число респондентов Восточных, Западных и Южных областей Украины– городские жители (97,1%). Чуть больше половины опрошенных - женщины – 52,9 %. Среди респондентов преобладают студенты – 40% , на втором месте – пенсионеры (14,3%), третьи по численности - служащие государственных учреждений (служба МЧС, УСБУ, Госадминистрация) – 10%. Остальные респонденты в профессиональном плане характеризуются следующим образом: работники банка – 8,6%,учителя – 7,1%, работники Запорожского титано-магниевого комбината/ завода «Запорожсталь» – 7,1%, занятые в сфере торговли – 5,7%, врачи – 4,3%, не указали профессию – 2,9 %.
Анализ полученных в ходе социологического опроса данных показывает отчетливо прослеживающуюся поляризацию мнений по территориальному признаку: «отрицательно» - на юго-востоке и «положительно» - на западе.
В восточных и южных областях, где исторически была сильна коммунистическая партия и преобладает разнородный национальный и языковой состав населения, основная масса респондентов выражает негативное отношение к ОУН–УПА. Так же на этой территории прослеживается недостаточная информированность большинства населения об этой организации. Вполне обоснованно резко отрицательное отношение проявляют представители старшей возрастной группы (это люди, жившие в период существования ОУН–УПА, подвергавшиеся идеологической обработке органами МГБ, принимавшие непосредственное участие в советизации Украины, люди, которые помнят о жертвах ОУН-УПА). Так же, следуя юношескому максимализму и занимая пророссийскую политическую позицию (современная политическая элита РФ открыто подходит к проблематики ОУН–УПА с точки зрения негативизма и агностицизма), младшая возрастная группа в этих областях проявляет резкое осуждение деятельности ОУН–УПА. Здесь уместно будет привести эмоциональный фон ответов респондентов данной категории. На вопрос «как вы оцениваете деятельность оуновцев?» – подчеркивали графу отрицательно и подписывали «на 200 %». На вопрос «были ли среди ваших родственников, знакомых люди, связанные с этим движением?» ответы имели следующую эмоциональную окрашенность: «як би узнав то вирiзав би все сiмейство», «надеюсь, что нет», «воевали только на стороне Красной армии и МГБ» Респонденты, имеющие большую степень информированности, проявляли больше сдержанности, но все же придерживались негативных позиций. Так студент истфака ХГУ им. Каразина, проживающий в г. Харькове, следующим образом ответил на предложенный вопрос оценить деятельность ОУН-УПА – «Вопрос неоднозначен, а также не учитывает, что ОУН имела несколько направлений с разной политикой. Вызывают отвращения их методы расправы».
Диаметрально противоположная ситуация прослеживается в западных этнически более однородных (90% украинцы) областях. Именно здесь зарождалась ОУН, здесь формировалась УПА, и на эти области пришелся вектор основных усилий НКВД по борьбе с ОУН–УПА. Почти каждый здесь независимо от возрастной группы был либо сам участником движения, либо имеет ближайших родственников, связанных с ним. Здесь существует свое видение исторического процесса, отличное от преподаваемого в российских школах и присутствует определенная героизация и идеализация движения, что непосредственным образом влияет на настроения впечатлительной младшей возрастной группы. Так, на все тот же вопрос «как вы оцениваете деятельность оуновцев?» представители молодежи запада подчеркивали графу положительно и ставили большое количество «!!!!!».
Интересны результаты опроса отдельно взятой средней возрастной группы. Её представители в западных областях придерживаются общих для всей территории настроений, в то время как на востоке в этой возрастной категории наблюдается наибольшее замешательство. Предположительно это связано с тем, что к данной категории относится в основном деловое, экономически активное, в достаточной степени образованное население, способное воспринимать и скептически анализировать порой взаимоисключающие точки зрения. Для представителей различных политических партий в борьбе за власть это наиболее важная целевая группа, поэтому и «политологическая обработка» ее ведется наиболее масштабно. На данном историческом этапе это привело к тому, что люди попросту запутались и не знают уже, кому верить. По мнению автора это и определило столь высокий процент затруднительных ответов по данной возрастной категории.
По результатам проведенного социологического опроса можно сделать вывод, что проблемы, связанные с последствиями деятельности ОУН–УПА являются очагом социальной напряженности в Украине. Автор мог бы взять на себя смелость рекомендовать местным властям с повышенным вниманием отнестись к данной теме и путем повышения исторической грамотности населения, включения в школьные программы глубокого изучения ОУН–УПА с «обеих сторон баррикады», попытаться уменьшить амплитуду поляризации мнений в субъективной оценке представителей западной и восточной Украины.
Какими бы кровавыми ни были страницы истории – это бесценный опыт для потомков. И только от нас зависит, как им распорядиться.
В ходе проведенного дипломного исследования был обработан богатый историографический материал разной полярности (работы российских, украинских, польских и западноевропейских исследователей). Этот материал позволил автору сформировать свое видение истоков и причин возникновения ОУН-УПА на территории Западной Украины, дать свою, лишенную политической и эмоциональной подоплеки, оценку этапов развития этого движения. С точки зрения истории и ОУН и УПА являются вполне обычным явлением с вполне понятными целями, задачами, планами. Другое дело, что лидеры ОУН выбрали неподходящий момент для своих действий. Не смогли разобраться в политической конъюктуре, сыграть на противоречиях, найти крепких союзников и не нажить врагов по обе стороны линий фронтов Мировой Войны. В свете этих данных можно констатировать, что оуновское движение было обречено потерпеть неудачу.
Отношение к депортации народов, как к попирающей основные принципы, права и свободы граждан любого правового государства (конституция СССР, в частности, тоже была нарушена) может быть только отрицательным. Однако государства живут по своим законам, к которым нормы человеческой морали, как бы чудовищно это ни звучало, неприемлемы. И нельзя отрицать тот факт, что с точки зрения политики, стратегии, межгосударственных взаимоотношений, военной игры в «кошки-мышки» с условным противником, экономический эффект, который был обеспечен таким образом, мог стать той малой каплей, что склонила исход Второй Мировой Войны в одну сторону и, возможно, не дала склонить исход Холодной войны в другую (не секрет, что предприятия города Железногорска, которые производят сейчас 70% всех российских спутников, были построены в ударные сроки именно трудом департантов; о роли норильских месторождений полиметаллов и платиноидов в гонке вооружений говорить вообще не приходится) тем самым, сыграв ключевую роль в ходе исторического процесса.
Нами была определена география и характер плотности распределения оуновцев по территории края. Изучением частично была охвачена миграция спецпереселенцев в пределах края (на основании «трудового пути» Я.Д. Скалиша). Однако эта весьма интересная тема не входила в число основных рассматриваемых тем, но может быть развита автором в дальнейших работах.
Анализ плотности распределения данного контингента спецпереселенцев показал однозначную корреляцию векторов расселения с сельскохозяйственным развитием районов края (колхозы были основными потребителями трудовых ресурсов оуновцев) и, в несколько меньшей степени, разработкой только начавших в тот период осваиваться месторождений золота (Северо-Енисейский район) и никеля (Игарский район). В то же время обширная лесная территория (Туруханский район и Эвенкия) осталась не охваченной.
Так же было проведено изучение условия жизни и быта оуновцев, которые позволяют судить о сохранении религиозных и национальных традиций старшим поколением переселенцев и ассимиляцией молодым поколением с местными жителями. Нет никаких данных, подтверждающих какое-то «особенное» отношение властей именно к этой категории спецпереселенцев. Достоверных фактов геноцида, издевательств и унижений нами тоже получено не было.
Так же были рассмотрены основные аспекты реабилитации репрессированных оуновцев в СССР и в РФ, указаны основные трудности процесса реабилитации и их причины.
Нами было выдвинуто предположение, что уже к середине 50-ых гг. в СССР, большая часть спецпереселенцев была амнистирована и восстановлена в гражданских правах. Однако удовлетворившись самим фактом реабилитации, многие остались на территории края, смешавшись с местным населением. В РФ процессы реабилитации продолжаются и до сих пор и выражаются на современном этапе в наличие определенных льгот и социальных программ защиты слоев населения, подвергшихся в свое время принудительной депортации. Проводятся эти программы, как на федеральном, так и на региональном уровне.
Отметим, что в процессе выполнения дипломной работы автор столкнулся с рядом трудностей, связанных в первую очередь с недостаточностью фактического материала и его фрагментарностью. В силу этого, в рамках дипломного исследования автором проведен этносоциологический опрос населения западных и восточных областей Украины. Процесс обработки полученных данных репрезентативной выборки позволяет сделать вполне обоснованные выводы о стратификации социальной значимости данной темы и её субъективных оценках участниками опроса в зависимости от их национальной и возрастной принадлежности. Эти данные могут быть использованы для формирования политики местных властей по уменьшению социальной напряженности путем проведения социальных мероприятий среди разных слоев населения, направленных на многогранную оценку исторического процесса. Так же по этим данным можно судить об исторической роли и глобальном характере оуновского движения в исторической ретроспективе.
1.Опубликованные.
Сборники документов и материалов:
«Украiнська Повстанська Армия: iсторiя нескорених». – Луцьк: Управлiння Служби безпеки Украiни у Волинськiй областi, 2009.
Літопис УПА. Нова серія. Т. 3. Киiв-Торонто.2007.
Свободу Народам!Достоинство человеку! – официальный сайт ОУН-УПА.Документы.Архивы.Статьи. - HTTPS://oun-upa.org.ua/ru/
Нарративные источники.
Воспоминания:
Мирослав Мелень : «У Норильску ми стояли на смерть» - Львівське обласне товариство "Пошук" - пошук жертв репресій/ - HTTPS://www.poshuk-lviv.org.ua
Сообщение Ярослава Дмитриевича Скалиша. -HTTPS://memorial.krsk.ru/svidet/mskalis.htm
Гогун А. Украинская повстанческая армия в воспоминаниях последнего главнокомандующего В. Кука//Новый Часовой. - 2004. - № 15-16.
2. Неопубликованные.
Архив УСБУ Волынской обл. (Архiв УСБУ у Волин.обл.,ф.п.,спр.2479,арк. 3-15.)
Архив Управления Внутренних Дел Волынской областной Рады.
Государственный архив Красноярского края,П-26 – крайком КПСС.
Сводная таблица УМВД 1952 г. о дислокации спецпереселенцев в Красноярском крае.
Интервью с ветераном ОУН-УПА – Сохацким П.Я.
Интервью с населением западных, южных и восточных областей Украины (личный архив автора).
Литература:
Белковец Л.П. Административно-правовое положение российских немцев на спецпоселении 1941-1955 гг. историко-правовое исследование. – М.: Изд-во «РОСПЭН»,2008.
Бiлас I. Репресивно-каральна система в Украiнi, 1917-1953: Суспільно-політичний та історико-правовий аналіз.Кн.1. – Киiв: Ін-т українознавства НАНУ ,1994.
Бугай Н.Ф.Л.Берия - И. Сталину: «Согласно Вашему указанию...». М.: Наука,1995.
Бугай Н.Ф. Народы Украины в «Особой папке Сталина». - М.: Наука, 2006.
Бугай Н.Ф. Депортация народов//Скепсис -HTTPS://scepsis.ru/library/id_1237.html
Земсков В.Н. Спецпоселенцы в СССР,1930-1960. - М.: Наука,2003.
Земсков В.Н. «Спецпоселенцы» // Социологические исследования. - 1990. - № 11.
Иваненко В., Якунiн В. ОУН i УПА у другii свiтовii вiiнi: проблеми iсторiографii та методологii. - Днiпропетровск: АРТ-ПРЕС, 2006.
Iльюшин I. Украiнська Повстаньскаи Армiя I Армiя Краiова: протистояння в Захiднii Украiнi (1939-1945 рр). - Киiв: Видавничий дiм «Киево-Могилянська академiя»,2009.
Ільюшин І.І. Ставлення польського емігрантського уряду в Парижі та Лондоні й польського підпілля у Львові до українського питання в 1939-1941 рр. // УIЖ. - 1999. - № 6.
Кентій А. В. Українська повстанська армія в 1944-1945 рр. – Киiв: Інститут історії України НАН України, 1999.
Киричук Ю. Історія УПА. Тернопiль:Редакційно-видавничий відділ управління по пресі, 1991.
Кучерепа М.,Вiсин В.Волинь- 1939-1941.Науково-документальна серiя книг «Реабiлiтованi iсторiэю». – Львiв: Видавництво «Волинська обласна друкарня», 2005.
Літопис УПА. Нова серія. Т. 3. - Киiв-Торонто,2007.
Ната Д.,Пилипів-Шиппі Т. Націоналізм, легітимність і мінливість проблеми ОУН-УПА // Сторінки воєнної історії України. - 2009. - №12.
ОУН і УПА у другій світовій війні // УІЖ. - 1995. - № 3.
Патриляк И. Нацiоналiстичний партизанський рух на територii Захiдной Украiни влiтку 1941 р.//УIЖ. - 2000. -№ 4.
Полiщук В. Гiрка правда: Злючиннiсть ОУН-УПА(сповiдь украiнця). – Донецьк: Донеччина, 1996.
Полян П. Не по своей воле: История и география принудительных миграций в СССР. - М.: Изд-во: «ОГИ» ( «Объединённое Гуманитарное Издательство»), фонд «Мемориал» , 2001.
Семашко Э. и В. Геноцид украiнських нацiоналiстiв стосовно польскоi людностi Волинi 1939-1945. - Варшава, 2000.
Семиряга М.И. Коллаборационизм. Природа, типология и проявления в годы Второй мировой войны. М.: РОССПЭН, 2000.
Семиряга М. Предатель? Освободитель? Жертва? // Родина. - 1991. - № 6.
Скропаденко З.Западная Украина — Сибирь. Крестный путь: годы 1939 — 1941.//Ежедневная всеукраинская газета. – 2002. - №41.
Фиров П.Т. История ОУН-УПА: события, факты, документы, комментарии. - Севастополь: Изд-во «СевНТУ», 2002.
Хмель М.П. К оценке деятельности ОУН-УПА// Без права на реабилитацию (Сборник публикаций и документов, раскрывающих антинародную фашистскую сущность украинского национализма и его апологетов),кн.2. – Киев: Киевское историческое общество, организация ветеранов Украины, международный союз участников войны, 2006.
Шалак А.В. Численность, состав и расселение спецпоселенцев в Восточной Сибири (вторая половина 1930-конец 1950-х гг)//Историко-экономические исследования. -2005. - № 6.
Эндрю К.,Гордиевский О. КГБ.История внешнеполитических операций от Ленина до Горбачёва. - М.: NOTA BENE, 1992.
Диссертации и авторефераты:
Зберовская Е.Л. Спецпоселенцы в Красноярском края(1940-1950-е гг.): дис.канд.ист.наук: 07.00.02/Зберовская Е.Л.; КГПУ - Красноярск,2006.
Гуршоева Т.В. Спецпоселенцы из Западной Украины (1940-1960-е гг.): дис.канд.ист.наук: 07.00.02/Гуршоева Т.В.; ИГУ - Иркутск,2006.
Анкета интервьюированного.
1. Пол: Муж. Жен.
2. Возраст
3. Место учёбы/работы
4. Место проживания
5. Образование
6. Как вы оцениваете деятельность ОУН-УПА?
· Положительно
· Отрицательно
· Затрудняюсь ответить
7. Были ли среди ваших родственников, знакомых люди,связанные с этим движением?
8. Были ли они подвергнуты репрессиям?
· Высылка (если известно, указать, куда)
· Арест
· Отправка в лагеря
9. Кого из лидеров ОУН-УПА Вы знаете?
|
Район |
количество |
|
|
человек |
% |
|
|
Абанский |
0 |
0 |
|
Артемовский (Курагинский) |
441 |
3,2 |
|
Ачинский |
6 |
≈0 |
|
Берёзовский |
646 |
4,7 |
|
Бирилюсский |
0 |
0 |
|
Боготольский |
0 |
0 |
|
Богучанский |
53 |
0,4 |
|
Большемуртинский |
319 |
2,3 |
|
Большеулуйский |
0 |
0 |
|
Даурский (Балахтинский) |
250 |
1,8 |
|
Дзержинский |
1 |
≈0 |
|
Емельяновский |
280 |
2,0 |
|
Енисейский |
323 |
2,4 |
|
Ермаковский |
236 |
1,7 |
|
Игарский (Таймырский АО) |
649 |
4,7 |
|
Идринский |
0 |
0 |
|
Иланский |
0 |
0 |
|
Ирбейский |
47 |
0,3 |
|
Казачинский |
359 |
2,6 |
|
Каннский |
3 |
≈0 |
|
Каратузский |
0 |
0 |
|
Кежемский |
67 |
0,5 |
|
Козульский |
0 |
0 |
|
Краснотуранский |
0 |
0 |
|
Манский |
887 |
6,5 |
|
Минусинский |
69 |
0,5 |
|
Назаровский |
150 |
1,1 |
|
Нижнеингашский |
1334 |
9,7 |
|
Новосёловский |
202 |
1,5 |
|
Партизанский |
310 |
2,3 |
|
Пировский |
7 |
≈0 |
|
Рыбинский |
958 |
7,0 |
|
Саянский |
0 |
0 |
|
Северо-Енисейский |
332 |
2,4 |
|
Сухобузимский |
149 |
1,1 |
|
Тасеевский |
1 |
≈0 |
|
Туруханский |
1 |
≈0 |
|
Тюхтетский |
0 |
0 |
|
Ужурский |
175 |
1,3 |
|
Уярский |
1 |
0 |
|
Усинский (Ермаковский) |
150 |
1,1 |
|
Удерейский (Мотыгинский) |
14 |
0,1 |
|
Шарыповский |
0 |
0 |
|
Шушенский |
0 |
0 |
|
Эвенкийский |
0 |
0 |
|
Хакасский автономный округ |
||
|
Боградский |
618 |
4,6 |
|
Бейский |
73 |
0,5 |
|
Таштыпский |
936 |
6,8 |
|
Сорошинский |
353 |
2,6 |
|
Усть-Абаканский |
1637 |
11,9 |
|
Абаканский |
124 |
0,9 |
|
Ширинский |
488 |
3,7 |
|
Черногорский |
234 |
1,7 |
*География и плотность расселения оуновцев в Красноярском крае (чел.) подробно показана в Приложение 3.
[1] Бугай Н.Ф.Л.Берия-И.Сталину: «Согласно Вашему указанию... «. М.,1995.С.5,6.
[2] Ната Д. та Тетяна Пилипів-Шиппі. Націоналізм, легітимність і мінливість проблеми ОУН-УПА // Сторінки воєнної історії України. 2009. №12.С.24-26.
[3] Фиров П.Т. История ОУН-УПА: события, факты, документы,комментарии.Севастополь,2002.С.4.
[4] Бугай Н.Ф. Народы Украины в «Особой папке Сталина».М.,2006.
[5] Полян П. Не по своей воле: История и география принудительных миграций в СССР.М.,2001.
[6] Земсков В.Н. Спецпоселенцы в СССР,1930-1960.М.,2003.
[7] Зберовская Е.Л. Спецпоселенцы в Красноярском края(1940-1950-е гг.): дис.канд.ист.наук: 07.00.02/Зберовская Е.Л.; КГПУ - Красноярск,2006.
[8] Гуршоева Т.В. Спецпоселенцы из Западной Украины (1940-1960-е гг.): дис.канд.ист.наук: 07.00.02/Гуршоева Т.В.; ИГУ - Иркутск,2006.
[9] Шалак А.В. Численность, состав и расселение спецпоселенцев в Восточной Сибири (вторая половина 1930-конец 1950-х гг)//Историко-экономические исследования. 2005.№ 6.
[10] Иваненко В., Якунiн В. ОУН i УПА у другii свiтовii вiiнi: проблеми iсторiографii та методологii. Днiпропетровск, 2006. С. 77, 80.
[11] Полiщук В. Гiрка правда: Злючиннiсть ОУН-УПА, Торонто,1995.
[12] Зазулин Н.В. Вооруженное подавление бандеровского бандитизма// Без права на реабилитацию (Сборник публикаций и документов, раскрывающих антинародную фашистскую сущность украинского национализма и его апологетов),кн.2.Киев,2006.С.26 – 28.
[13] Фиров П.Т. История ОУН-УПА: события, факты, документы,комментарии.Севастополь,2002.С. 156.
[14] Иваненко В., Якунiн В. ОУН i УПА у другii свiтовii вiiнi: проблеми iсторiографii та методологii. Днiпропетровск, 2006. С. 96.
[15] Патриляк И. Нацiоналiстичний партизанський рух на територii Захiдной Украiни влiтку 1941 р. //Украiнський iсторичний журнал. 2000.№ 4.С. 113-119.
[16] Ната Д. та Тетяна Пилипів-Шиппі. Націоналізм, легітимність і мінливість проблеми ОУН-УПА // Сторінки воєнної історії України. 2009. №12. С.213-220.
[17] Киричук Ю. Історія УПА. Тернопiль.1991.С.138
[18] Фиров П.Т. История ОУН-УПА: события, факты, документы, комментарии. Севастополь,2002.С.4.
[19] Iльюшин I. Украiнська Повстаньскаи Армiя I Армiя Краiова: протистояння в Захiднii Украiнi (1939-1945 рр). Киiв,2009. С.43,44.
[20] Семашко Э. и В. Геноцид украiнських нацiоналiстiв стосовно польскоi людностi Волинi 1939-1945, Варшава, 2000.С.63.
[21] Iльюшин I. Украiнська Повстаньскаи Армiя I Армiя Краiова: протистояння в Захiднii Украiнi (1939-1945 рр). Киiв,2009, С.56-57.
[22] «Украiнська Повстанська Армия: iсторiя нескорених»/сост. Управлiння Служби безпеки Украiни у Волинськiй областi., Луцьк, 2009.
[23] Указ Президента України N 879/2006 від 14 жовтня 2006 року "Про всебічне вивчення та об'єктивне висвітлення діяльності українського визвольного руху та сприяння процесу національного примирення" (Указ Президента Украины N 879/2006 от 14 октября 2006 "О всестороннем изучении и объективном освещении деятельности украинского освободительного движения и содействии процессу национального примирения").
[24] Літопис УПА. Нова серія. Т. 3.Киiв-Торонто.2007.
[25] Гогун А. Украинская повстанческая армия в воспоминаниях последнего главнокомандующего//Новый Часовой. 2004.№ 15-16.
[26] Бугай Н.Ф.Л.Берия - И. Сталину: «Согласно Вашему указанию...». М.,1995.
[27]Фиров П.Т. История ОУН-УПА: события, факты, документы, комментарии. Севастополь,2002.С 5.
[28] Там же. С. 7,9.
[29] Там же. С. 8.
[30]Хмель М.П. К оценке деятельности ОУН-УПА.// Без права на реабилитацию (Сборник публикаций и документов, раскрывающих антинародную фашистскую сущность украинского национализма и его апологетов),кн.2.Киев.2006.С 83.
[31]Киричук Ю. Історія УПА. Тернопіль. 1991.С. 18.
[32] Бугай Н.Ф. Народы Украины в «Особой папке Сталина». М.,2006.С. 127.
[33]Ільюшин І.І. Ставлення польського емігрантського уряду в Парижі та Лондоні й польського підпілля у Львові до українського питання в 1939-1941 рр. // УIЖ. 1999. № 6.С.43-45.
[34]Бугай Н.Ф. Народы Украины в «Особой папке Сталина». М.,2006.С.128.
[35] Ільюшин І. Армія Крайова і українсько-польське протистояння в Західній Україні (1939-1945 рр.). Київ. 2002. С. 167.
[36] ОУН і УПА у другій світовій війні // УІЖ. 1995. № 3. С. 116-117.
[37]Літопис УПА. Нова серія. Т. 3.Киiв-Торонто.2007. С. 146
[38]Літопис УПА. Нова серія. Т. 3. Киiв-Торонто.2007. С. 88-89.
[39]Кентий А.В. Українська повстанська армія в 1944-1945 рр. Киiв.1999. С. 64.
[40]Гогун А. Украинская повстанческая армия в воспоминаниях последнего главнокомандующего [Интервью с Василием Куком] // Новый Часовой. СПб.2004. № 15-16 . С. 411.
[41]Кентій А.В. Українська повстанська армія в 1944-1945 рр. Киiв.1999.С. 136-137.
[42] Семиряга М. Предатель? Освободитель? Жертва? // Родина, 1991. № 6-7. С. 92-94.
[43] Белковец Л.П. Административно-правовое положение российских немцев на спецпоселении 1941-1955 гг. историко-правовое исследование. М.2008.С.29-31,41-45.
[44] Архив Управления Внутренних Дел Волынской областной Рады.
[45] Бугай Н.Ф. Народы Украины в «Особой папке
Сталина». М.,2006.С.5,7.
[47] Кучерепа М.,Вiсин В.Волинь- 1939-1941.Науково-документальна серiя книг «Реабiлiтованi iсторiэю». Луцьк.2005. С.121.
[48] Эндрю К.,Гордиевский О. КГБ.История внешнеполитических операций от Ленина до Горбачёва.М.1992.С.265.
[49] Скропаденко З.Западная Украина — Сибирь. Крестный путь: годы 1939 — 1941.Ежедневная всеукраинская газета. Львов. 2002. №41. С.13-14.
[50] Бiлас I. Репресивно-каральна система в Украiнi, 1917-1953: Суспільно-політичний та історико-правовий аналіз.Кн.1.Киiв,1994.С.134-135.
[51] Скропаденко З.Западная Украина — Сибирь. Крестный путь: годы 1939 — 1941.Ежедневная всеукраинская газета. Львов. 2002. №41. С.13-14.
[52] Кучерепа М.,Вiсин В.Волинь- 1939-1941.Науково-документальна серiя книг «Реабiлiтованi iсторiэю». Луцьк.2005. С.124.
[53] Там же.
[54] Бугай Н.Ф. Народы Украины в «Особой папке Сталина». М.,2006.С.130-131.
[55] Там же.
[56] Бугай Н.Ф.Л.Берия-И.Сталину: «Согласно Вашему указанию... «.М.,1995.С.207.
[57] Кучерепа М.,Вiсин В.Волинь- 1939-1941.Науково-документальна серiя книг «Реабiлiтованi iсторiэю». Луцьк.2005. С.125.
[58] Скропаденко З.Западная Украина — Сибирь. Крестный путь: годы 1939 — 1941.Ежедневная всеукраинская газета. Львов. 2002. №41.С.13-14.
[59] Архiв УСБУ у Волин.обл.,ф.п.,спр.2479,арк. 3-15.
[60] Кучерепа М.,Вiсин В.Волинь- 1939-1941.Науково-документальна серiя книг «Реабiлiтованi iсторiэю». Луцьк.2005. С.121.
[61] Государственный архив Красноярского края,П-26,оп.14,д.1,лл.187-193.
[62] Бугай Н. Депортация народов.//Война и общество, 1941-1945 . М. 2004. С.62,64.
[63] Бугай Н.Ф. Народы Украины в «Особой папке Сталина». М.,2006.С.136.
[64] Бугай Н.Ф.Л.Берия-И.Сталину: «Согласно Вашему указанию...».М.,1995.С.209.
[65] Там же. С.140.
[66] Шалак А.В. Численность, состав и расселение спецпоселенцев в Восточной Сибири (вторая половина 1930-конец 1950-х гг.)//Историко-экономические исследования. 2005.№ 6. С.41-42.
[67] Земсков В.Н. «Спецпоселенцы» // Социологические исследования. М. 1990. № 11. С.38-39.
[68] Полян П.. Не по своей воле: история и география принудительных миграций в СССР. – М., 2001.С.141.
[69] Бугай Н.Ф. Народы Украины в «Особой папке Сталина». М.,2006.С.224.
[70] Там же. С.230.
[71] Там же. С.231.
[72] Полян П.. Не по своей воле: история и география принудительных миграций в СССР. – М., 2001.С.141.
[73] Там же. С.234.
[74] Там же. С.238.
[76] Государственный архив Красноярского края, П-26,оп.29,д.4,лл.12-42.
[77] Губка I. Боротьба ОУН-УПА в московських концтаборах.- HTTPS://oun-upa.org.ua/articles/hubka.html
[78] Государственный архив Красноярского края, П-26,оп.20,д.37,лл.27-29.
[79] Государственный архив Красноярского края,П-26,оп.24,д.1,лл.187-193.
[80] Мирослав Мелень : «У Норильску ми стояли на смерть» - Львівське обласне товариство "Пошук" - пошук жертв репресій/ - HTTPS://www.poshuk-lviv.org.ua
[81] Мирослав Мелень: «У Норильску ми стояли на смерть» - Львівське обласне товариство "Пошук" - пошук жертв репресій/ - HTTPS://www.poshuk-lviv.org.ua
[82] Бугай Н.Ф.Л.Берия - И. Сталину: «Согласно Вашему указанию...». М.,1995.С.208.
[83] Государственный архив Красноярского края, П-26,оп.14,д.1,лл.187-193.
[84] Государственный архив Красноярского края, П-26,оп.29,д.4,лл.12-42.
[85] Сообщение Ярослава Дмитриевича Скалиша. -HTTPS://memorial.krsk.ru/svidet/mskalis.htm
[86] Архив Управления Внутренних Дел Волынской областной Рады.
[87] Государственный архив Красноярского края, П-26,оп.14,д.1,лл.187-193.
[88] Бугай Н.Ф. Народы Украины в «Особой папке Сталина». М.,2006.С.140.
[89] Государственный архив Красноярского края, П-26,оп.26,д.1,лл.68-74.
[90] Там же.
[91] Земсков В.Н. «Спецпоселенцы» // Социологические исследования. М. 1990. № 11.С.42-43.
[92] Там же.
[93] Архив Управления Внутренних Дел Волынской областной Рады.
[94] Там же.
[95] Там же.
[96] Там же.
[97] Фільм Олеся Янчука"НЕСКОРЕНИЙ","ЗАЛІЗНА СОТНЯ"-за мотивами книги Ю.Борця «У вирi боротьби». Документальнi фiльми - "Спогад про УПА", 1-ий ,2-ий фільм.