Натан Крулевецкий. Под пятой сталинского произвола
Мы так давно не виделись, мы столько пережили за эти годы разлуки, пережили каждый сам за себя и друг за друга. И вдруг мы стоим друг перед другом. Так хочется броситься в объятия, обнимать, целовать, без конца расспрашивать и рассказывать. А мы церемонно подали друг другу руки, обменялись обычными приветствиями, и не знаем, что дальше говорить. Ведь я ее выдал за жену своего товарища, сидящего за проволокой, это и связывает все мои движения. А открыться опасно. Хозяева квартиры и женщина, приведшая жену, могут проболтаться, что жена ко мне приехала, тогда меня немедленно посадят за проволоку и прощай всякие свидания. Вот почему мы представились перед ними чужими людьми. Они нашей маскировке, возможно, не совсем поверили, но тайну нашу сохранили.
Посидев немного в неловком положении, я поднялся уходить и пригласил жену зайти ко мне на квартиру, благо ночная темнота уже сгустилась и можно было пройти незамеченными. Крадучись и со всякими предосторожностями, мы прошли ко мне. Но жена только ступила в комнату, и ее одолели всякие страхи, не подслушивает ли кто за стеной, не придет ли кто-нибудь внезапно и застанет ее у меня. И тогда все египетские казни посыплются на мою голову. Боясь причинить мне горе, она потребовала, чтобы я немедленно отпустил ее домой. Так страх нарушил радость нашей первой встречи.
В дальнейшем мы назначали свидания на полдороге между селом, где она остановилась и лагерным поселком, где я жил. Расстояние было 4 километра, дорога пролегала вдоль берега реки Нуры, вся в лугах и кустарниках. И вот мы забирались в эти кустарники и там сидели и беседовали наспех. Жена всегда волновалась и спешила уходить, опасаясь чтобы кто-нибудь не наткнулся на нас. Я тоже сознавал, какому большому риску подвергаюсь, но я решил все ставить на карту, лишь бы встречаться. Бывало только кончаю прием, я хватаю что-нибудь поесть для жены и бегу на свидание в назначенный кустарник. Мне предстояло пару километров пробежать на открытом лугу, с риском быть увиденным кем-нибудь. Бывало бежишь, не чувствуя никакой усталости и в тебе живет двойственное чувство, страх что тебя поймают и лишат всего этого и радость предстоящего свидания. И чем ближе становится кустарник, тем больше радость разливается по всему сердцу и загоняет страх в дальний угол. А когда сидишь, притаившись в кустах, и издали замелькает платье жены, ты от радости забываешь свое горе и свое злосчастное положение. Но ненадолго. Жена всегда приносила тучи. Она всегда была насторожена и полна тревог, она никогда не могла предаваться забвению, даже на одну минуту. Всегда она зорко смотрела сквозь кусты, не выслеживают ли нас, не подслушивают ли нас. Она пребывала в великом напряжении, как натянутая струна и очень волновалась. Глядя на нее и мое настроение падало, хотя я и не подавался страхам, но меня убивала мысль что даже наши лучшие минуты отравлены. Часто жена вовсе не приходила, то ей показалась подозрительной встреча на дороге, то еще возникнет какой-нибудь мнимый или настоящий страх. В таких случаях я мечусь по кустарнику как угорелый, десятки раз выбегаю из своего укрытия на открытое место, чтобы посмотреть на дорогу не идет ли она. Мне нельзя долго оставаться, потому что в лагере могут обнаружить мое отсутствие. Но я и не могу уйти, а вдруг она придет. Я ,даже уходя, несколько раз возвращаюсь назад и заглядываю под каждым кустиком не пришла ли она. Наконец, я с поникшей головой и с болью в душе удаляюсь, опустошенный. Я не иду, а бегом бегу, чтобы скорей вернуться на место. Подбежав к поселку, я замедляю шаги и прикидываюсь гуляющим от безделья. Прислушиваюсь и присматриваюсь, стараясь угадать, не ищут ли меня, задаю прохожим несуразные вопросы, чтобы убить всякое подозрение, что я только что совершил дальнее путешествие. Наконец я подхожу к своему дому, вхожу в комнату и обессиленный опускаюсь на скамейку. Теперь только я чувствую, в каком напряжении были мои нервы все это время.
Бывали случаи, когда я сам “бежал с “поля сражения” Однажды, придя в кустарник, я обнаружил, что кто-то очень близко нарезает лозу. Надо было проверить, кто это тут возится и долго ли он собирается здесь оставаться. Когда я приблизился, я узнал одного из наших надзирателей. Он здесь нарезал лозу и готовил из нее специальные рыбо-уловители. Когда я его узнал, мне нельзя было уже отступить, надо было объяснить как я здесь очутился. Я сказал что заблудился на прогулке и зашел так далеко, не зная как выбраться на дорогу. Конечно мне не пришлось дожидаться жены, а поскорее убраться восвояси. После этого нам пришлось отыскать новое место для свиданий. И так неоднократно. Каждую каплю счастья мы покупали ценой больших волнений и страданий.
Оглавление Предыдущая глава Следующая глава