Таймыр острожный

Из воспоминаний первых политзаключенных Норильлага 1935-1936г.г.

На дикие эти просторы
Занес нас безжалостный рок.
Прибрежные долы. Овраг. Косогоры.
На склонах раскисший песок.
В сизом тумане высокие горы
Грядой пролегли на восток.

Грустят на реке одинокие створы,
Прилип к берегам низкорослый лесок,
Осевший на взгорье балок за забором,
Над ним чуть заметный дымок,
И облака в белоснежном уборе
Тихо гнал в небесах ветерок.

На поймах, покрытых травою,
Пестрели головки цветов.
Душа наполнялась тоскою
При виде родных васильков.
И мысли летучей стрелою
В далекий неслись край отцов.

Пред нами простерлись полярные дали
Как только покинули утлый причал
Пустынно и тихо. Лишь чайки взлетали
Да Енисей полусонно вздыхал.
И многим тогда показалось
Что землю сию дьявол в гневе зачал.

Застыли в молчании скорбно,
Когда, огибая мысок,
Корабль, уплывая обратно,
Взметнул на прощанье гудок.
И вскрикнули чайки тревожно
Оставив несклёванным хлеба кусок.

Сигнал его полный печали,
Судьбы нашей круг начертал.
Корабль уже скрылся в тумане,
А он заунывно звучал и звучал.
Казалось, на небе свершался
Неведомый нам ритуал.

Минуты текли. И все глуше
До нас трубный звук долетал.
В испуге сердца застучали,
Когда он совсем замолчал.
Мы с болью в тот час осознали:
Не скоро вернемся на этот причал.

Забытой тернистой тропою,(2)
Сдирая в камнях кожу с ног,
Плелся под охраной конвоя (3)
Людей обреченных поток.
Туда, где в глубоком забое
Отбойный стучал молоток.

Болотные топи. Повсюду озера.
Ручей без названья. Из бревен мосток.
Шли молча. Усталые взоры
Напрасно искали обратных дорог.
Далеко остались они без призора
И мхом обрастает родимый порог.

Бескрайняя тундра - творенье природы.
Тут дни, словно годы.
Еще дольше ночь
Таймырскую лютость погоды
Не в силах никто превозмочь:

Когда с арктического моря
Нагрянет лютая пурга
И, в унисон ей гулко вторя,
Трещит промерзшая земля,
Снега становятся чернее (4)
Добытого из недр угля.
И в страхе прячется живое
В укрытья до прихода дня.

Несчастные сыны России,
Изгои собственной Земли (5)
За годы страшной одиссеи
Все потеряли, что имели, (6)
Одну лишь совесть сберегли.

Нам участь выпала лихая,
Голгофа каждому и крест.
Кровоточит душа больная
В изгнаньи от родимых мест.
В страданьях время подгоняли:
- Какой то должен быть конец?
Тюремщики же убеждали:
Не заблуждайтесь! В мире нет чудес!
С мольбою к небу обращались-
-Зачем тогда Христос воскрес?

Нас уголовники терзали (7)
При попустительстве властей,
О воле думать перестали,
Чтоб не было еще больней.
Но дни за днями наступали
Мучительнее и длинней.

На нарах лагерных бараков
В чаду смердящей духоты,
Где под ногами вместо пола
Слой бесконечной мерзлоты,
Среди разврата и пороков,
На дне жестокой нищеты
-Когда минута дольше века-
Остаться трудно человеком,
Не запятнав душевной чистоты.

Смирившись с долей несчастливой
-Роптать уже стало невмочь-
Из памяти с улыбкою стыдливой
Воскресшие желанья гнали прочь:
Зачем напрасные старанья
Ласкать угасшие мечты.
Ведь чем светлей воспоминанья,
Тем горше и сильней страданья
В когтях застывшей пустоты.

Покинутые верой и надеждой,
Вдали от дома своего,
Простившись в мыслях с жизнью грешной
Уже не ждали ничего.

Как только за глухой стеною
Час наступал вечерней тьмы
Пред господом с молитвою святою
Спасенья душ просили мы.

В тот тяжкий век
Тропою тою
Пройдет немало человек,
Чтоб под норильскою землею
Пробить натруженной рукою
К запасам руд широкий штрек.

И на фундаментах бетонных,
-подумать мог ли кто тогда-
Уложенных руками заключенных
Поднимутся гиганты города.
Как пирамид египетских строенья
Пленяют взор суровой простотой,
Так города в холодном Заполярье
Всех восхищают строгой красотой.

По тем же я шагал дорогам
Не день, не два, а много лет.
В великом скопище народа
Немало видел горьких бед:

Встречал нередко я людей
С достоинством чрез тюрьмы прошагавших,
В неволе тяжело страдавших,
Но не склонивших головы своей.

Других по малодушию падших
Гражданский не сдержав обет.
И жизнь до окончания проклинавших:
«Уж лучше б не родиться нам на свет»

Осмысливая суть годов «пропавших».
Осмелюсь на такой совет:
«Не расставайтесь с совестью своею.
Ни на минуту, ни на час.
Она вернется к вам другою
И молча будет мучить вас.

И правду никогда не отвергайте,
Какой бы горькой не была.
Заблудшие души мольбой исцеляйте,
Не бойтесь что ноша сия тяжела.
Творите во благо. Добро насаждайте.
Чтоб жизнь на земле стала всюду светла.
Потомки на веки с любовью восславят
Ваши святые дела.

Богатством вы себя не искушайте:
С ним жизнь ваша станет чужой.
С земными долгами сполна расквитайтесь,
Перед тем как уйти навсегда в мир иной.

В острогах я долго томился,
Судьбу проклиная порой..
Со смертью на век подружился ,
Шагая кандальной тропой.
И чудом в живых оставался,
Засыпанный в штольне рудой.

По воле коварной судьбины
Вернуться не мог в дом родной.
Но милостью божьей, в студеной пустыне
Обрел вожделенный приют и покой.

Смирив душевные стремленья,
Одну мечту лелею в глубине:
Когда по божьему веленью
Предстанем мы на Судном дне,
Хочу чтоб не терзали угрызенья
За прожитое время на земле.

1. В первые годы строительства Норильлага на месте теперешнего города Норильск стояли в непосредственной близости один от другого два небольших поселка. Один, в преобладающем большинстве из брезентовых палаток (барачного типа), был для заключенных, второй, мало чем отличающийся от первого, для вольнонаемных и охраны. Слово острог равнозначно как для тюрьмы, так и для поселений на окраине государства.
Этим и определяется название стиха "Таймыр острожный".

С неимоверными трудностями в суровых условиях Заполярья заключенными были построены рудники, фабрики, заводы. Выросли благоустроенные со всеми удобствами города Норильск, Дудинка и другие. Вместе с ними в равных условиях, а порой и более сложных, находились и вольнонаемные работники.

Труд всех был непомерно громаден.

По своему существу - это была для всех настоящая каторга. К строительству комбината было приковано внимание всей страны. Можно ли было освоить Крайний север другими методами, я не знаю. Но то, что делать это было необходимо, теперь ни у кого не вызывает сомнений. Весь Красноярский край уже много лет живет за счет Норильского комбината. Кроме того, в Великую отечественную войну 1941-1945г.г. продукция комбината использовалась в создании многих видов вооружений и играла огромную роль в укреплении обороноспособности страны.

Задумываясь над величием и трагедией прошлого, душа холодеет при мысли о трудностях, лишениях выпавших на долю первых строителей Норильского комбината, их терпению и мужеству. Это был подвиг великого многонационального народа. (Таково мое мнение. Другие пусть оценят как хочется).

После развала СССР обстановка в стране резко изменилась. Люди перестали выезжать с Таймыра. Сложилась обратная картина. Даже выехавшие ранее пенсионеры начали возвращаться назад: на «большой» земле жизнь стала невыносимой, много трудней, чем в Норильске и других таймырских городах. Бытует поговорка: «Отцов на Таймыр привезли под конвоем, а дети теперь уезжать не хотят».

2. Забытой тернистой тропою - еще в 19 веке в Норильский район добывать уголь и медь ездили купцы Сотниковы.

3. Плелся под охраной конвоя — в 1935-1936г.г. заключенные от Дудинки до Норильска шли пешком. Даже в 1937 году, хотя уже была построена железная дорога, часть заключенных этапировалась таким же способом.

4. Снега становятся чернее - при очень сильном ветре летящие снежинки кажутся черными. Такую бурю называют «черной пургой».

5. Изгои собственной земли - В преобладающем большинстве простые люди, осужденные по политическим статьям (за антисоветскую агитацию) по оговору и клевете доносчиков, одних озлобленных на соседей, других на советскую власть, и вымещавших таким способом свою злость. Их этапировали из центральных областей России на Таймыр, о чем они, невинно осужденные, очень болезненно переживали. Таймыр - им была чужая земля. Это были самые безобидные и трудолюбивые люди. Зачастую разделяли с ними печальную участь незадачливые клеветники, а также работники понудительных органов.

6. Все потеряли, что имели - у политзаключенных и осужденных за бытовые преступления уголовные преступники (бандиты, грабители, хулиганы) находящиеся вместе с ними, отнимали вещи, продукты питания, даже тюремные пайки.

7. Нас уголовники терзали при попустительстве властей - в период 1935-1938г.г. до приезда Завенягина А.П. в Норильских лагерях царил произвол уголовных преступников (убийц, грабителей, разбойников). Участь политзаключенных, бытовиков и прочих категорий заключенных была невыносимой (по рассказам заключенных тех лет).Уголовники не только сами не работали, но мешали работать простым заключенным. Дисциплина была на низком уровне, работа шла плохо, контроль лагерными властями был ослаблен. Это было одно из упущений Матвеева В.З. (видимо он недооценил важность режима и дисциплины. К слабохарактерным или мягкотелым «потакателям» Владимира Зосимовича Матвеева никак нельзя отнести, учитывая его боевое прошлое). Первые шаги Завенягина А.П. по приезду в Норильск были направлены на укрепление режима и дисциплины. Какие меры принял А.П.Завенягин по наведению лагерного порядка теперь приходится только гадать. Вероятно, крутые. Даже очень крутые. Ибо разгул преступности был искоренен в течение нескольких недель (по воспоминаниям заключенных 1939-1940г.г.). Надо отдать должное: А.П.Завенягин в работе был одинаково беспощаден как к людям, так и к себе. В суровые пурги вместе со всеми с лопатой в руках расчищал жел.дорожные пути, чтобы доставить в Норильск поезд с продуктами питания (из рассказов очевидцев).

Описанных по воспоминаниям первых заключенных условий жизни и быта в Норильских лагерях мне лично испытать не довелось. По прибытию в 1946 году в Дудинских лагерях была совсем иная картина. Каждая бригада заключенных имела теплый барак, было много расконвоированных, кормили несколько раз в сутки. Случаи бандитизма, насилия имели место, но они были единичными и очень жестоко подавлялись лагерной комендатурой, что удерживало многих головорезов от совершения преступления. Чему сейчас, при оголтелом бандитизме по всей стране и постоянно возрастающем разбое, можно только удивляться.

 1-е мая 2002 года

Оглавление Предыдущая