В.Н.Тугужекова, С.В.Карлов. Репрессии в Хакасии

Хотелось бы всех поименно назвать,
Да отняли список, и негде узнать.
А.Ахматова. "Реквием"

1. Репрессии в период коллективизации в Хакасии

В мае 1925 года Президиум ВЦИК принял решение об образовании Сибирского края и о новом районировании. Упразднялись губернские и уездные деления, создавались округа с районным делением. В Хакасский округ вошли пять районов: Аскизский, Боградский, Таштыпский, Чарковский и Чебаковский. Центром округа было объявлено село Усть-Абаканское (ранее было центром уезда). Границы Хакасского округа почти совпадали с нынешней территорией республики. По данным переписи на апрель 1925 года население составило почти 80 тыс. человек: хакасов - 80%, русских - 20%. Коренное население округа преимущественно занималось животноводством. Из 66 тыс. десятин пахотной земли под посевом находилось только двадцать. Способы ведения хозяйства были самыми примитивными, что отражалось на урожайности. В животноводстве содержалось 117,7 тыс. голов скота¹².

Коллективизация в Хакасии, как и в целом по стране, носила форсированный характер. С 1929 года на местах усилились «чрезвычайные меры».

Взлеты и спады террора нередко были зависимы от выдвигаемого перед обществом нового лозунга, означающего очередной поворот в проводимой государством политике.

Так, явное повышение активности органов государственной безопасности по «выявлению» врагов народа сопровождало, к примеру, проводимый в конце 20-х - начале 30-х гг. курс на принудительную коллективизацию.

Отставание сельского хозяйства от промышленности позволило Сталину объявить аграрный сектор главным и единственным виновником кризиса. Эту идею он, в частности, развил на пленуме ЦК в апреле 1929 г. Сельское хозяйство необходимо было полностью реорганизовать, чтобы оно достигло темпов роста индустриального сектора.

В июне 1929 г. печать сообщила о начале нового этапа - «массовой коллективизации». По мнению Сталина, критическое положение на сельскохозяйственном фронте было вызвано действиями кулаков и других враждебных сил, стремящихся к «подрыву советского строя». Все парторганизации были брошены властями на выполнение двойной задачи: заготовительной кампании и коллективизации. Все сельские коммунисты под угрозой дисциплинарных мер должны были показать пример и вступить в колхозы.

В ходе тотальной коллективизации лозунг «Кто не с нами, тот против нас» особенно остро ощутили крестьяне. Сплошная коллективизация сопровождалась массовым раскулачиванием.

7 ноября 1929 г. в «Правде» была опубликована статья Сталина «Год великого перелома», в которой было заявлено «о коренном переломе в развитии нашего земледелия от мелкого и отсталого индустриального хозяйства к крупному и передовому коллективному земледелию, к совместной обработке земли, к машинно-тракторным станциям, к артелям, колхозам, опирающимся на новую технику»¹³.

Сталин считал, что хлебная проблема может быть решена только путем перевода сельского хозяйства на путь крупного обобществленного производства в самые короткие сроки. В статье он утверждал, что основные массы крестьянства (т.е. середняки) повернули в сторону колхозов, и выразил уверенность, что развитие «пойдет усиленным темпом» и «наша страна через каких-нибудь три года станет одной из самых хлебных стран, если не самой хлебной страной в мире»¹⁴.

Установка Сталина на форсирование коллективизации, не считаясь с настроением крестьянства, была закреплена в решениях ноябрьского (1929 г.) Пленума ЦК ВКП(б), который подчеркнул, что «колхозное движение ставит уже задачу сплошной коллективизации перед отдельными областями»¹⁵.

Лозунг сплошной коллективизации был взят на вооружение. После завершения ноябрьского (1929 г.) Пленума ЦК ВКП(б) была организована комиссия, которая занималась решением участи кулаков. Возглавил комиссию В.Молотов, являвшийся в то время секретарем ЦК партии по работе в деревне. В речи Сталина на конференции аграрников-марксистов 27 декабря 1929 г. был провозглашен лозунг «ликвидации кулачества как класса на базе сплошной коллективизации»¹⁶, который открывал первый этап создания жестко централизованной командно-мобилизационной системы сельскохозяйственного производства.

Актуальным стал тезис об обострении классовой борьбы в ходе строительства социализма. Главным врагом был объявлен кулак, а все трудности, ошибки, просчеты стали объяснять кулацкими происками. Это и понятно: отчуждение производителя от средств производства требовало применения насильственных акций. Комиссия Молотова разделила кулаков на 3 категории: в первую вошли кулаки, которые занимались «контрреволюционной деятельностью», во вторую - кулаки, которые не оказывали активного сопротивления советской власти, но являлись в то же время «эксплуататорами и тем самым содействовали контрреволюции». Кулаки этих двух категорий подлежали аресту и выселению в отдаленные районы страны, а их имущество подлежало конфискации. Кулаки третьей категории, признанные «лояльными по отношению к советской власти», осуждались на переселение в пределах областей из мест, где должна была проводиться коллективизация, на необработанные земли¹⁷.

Не минула эта горькая чаша и сельчан Хакасии. Массовые репрессии в Хакасии начались с 1928 года с насильственной коллективизации, политики «раскрестьянивания».

18 января 1928 года на заседании бюро Сибкрайкома в Новосибирске Сталин потребовал применения чрезвычайных мер - привлечения кулаков, отказывающихся продавать хлеб по госценам, к судебной ответственности по статье 107 УК РСФСР.

В начале 1929 года в Хакасии находился С.М.Буденный. Выступая в селе Бея, он призвал крестьян к выполнению планов хлебозаготовок, усилению коллективизации¹⁸.

Были установлены и признаки кулацких хозяйств, а именно: применение наемного труда; наличие агрегатов с механическим двигателем (мельница, маслобойка, крупорушка, шерстобитка); сдача жилья в наем или отдельные оборудованные помещения под жилье; извоз; занятие торговлей членов двора¹⁹.

Под знаком «лишения избирательных прав» раскулачивали трудовых земледельцев, скотоводов, конфисковали их имущество. Районные «пятерки» во главе с первым секретарем партии утверждали списки, и послушная им милиция высылала «лишенцев» и их семьи за пределы Хакасии.

Постановление ЦК ВКП(б) от 5 января 1930 г. «О темпе коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству» окончательно закрепило курс на сплошную коллективизацию.

Установки, исходившие из центра, обусловили почти повсеместно безудержную гонку в обобществлении крестьянских хозяйств.

19 февраля 1930 г. президиум Боградского РИКа принял постановление «О дальнейших мероприятиях по раскулачиванию кулаков района». Репрессируемые делились на две категории: участников контрреволюционного кулацкого актива, подлежащих немедленному аресту с передачей дела органам ОГПУ, и влиятельных кулаков, которых предписывалось вывозить в порядке принудительной колонизации в необжитые районы Сибкрая; остальных, подлежащих расселению в пределах района или округа на худших окраинных землях вне колхозных территорий²⁰. Списки составлял рабочий аппарат президиума и утверждал Окрисполком.

При конфискации имущества семей кулаков указывалось: «...оставлять самые необходимые предметы домашнего обихода, например: летнее белье, нижнее и верхнее носильное платье, обувь. Ремесленникам оставлять некоторые элементарные средства, а именно: по одной лошади с полным комплектом сбруи, телеги, сани, плуги, бороны; сапожный, плотничий, кузнечно-слесарный, портновский и прочие инструменты»²¹. Оставлялся и минимум продовольственных продуктов.

Семьям кулаков второй категории, которые будут оставлены в районе имеющим детей до 5 лет и больных членов семьи, разрешалось «оставить по одной корове, а у кого есть избушки, то оставить избушку, что является минимальным, но необходимым для ведения сельского хозяйства на вновь отведенном им участке. Все остальное конфисковать. Кулацким же хозяйствам второй категории, которые будут переведены на другие участки, установить производственные задания по сельскому хозяйству и обязательства по сдаче товарной продукции государственным и кооперативным органам»²².

Конфискованное у кулаков имущество использовалось «...на общественные нужды сельских Советов и колхозов». А конфискованные «ценные бумаги, чеки, деньги, облигации госзаймов» необходимо было «передать Райфинотделу». Отобранное у кулаков оружие «немедленно передать ОГПУ»²³.

Конфискацию производили сельские Советы в присутствии представителя от раймилиции. Для проведения более успешной работы по раскулачиванию постановлением предусматривалось «привлечь к активному участию в проведении экспроприации кулачества сельскую интеллигенцию (учитель, агроном, врач, фельдшер и т.д.), а также вовлечь женщин в активную борьбу с кулаком. Развернуть агитационную и разъяснительную работу среди бедняцких слоев крестьянства, добиваясь через бедноту, батрачество, отдельных членов сельсоветов, членов комсомола и членов, партии, вовлечение в борьбу с кулачеством каждого отдельного середняка»²⁴.

Для обеспечения порядка, усиления охраны общественного имущества, предотвращения возможных покушений с целью мести на жизнь колхозного актива со стороны «антисоветски настроенных лиц и родственников выселяемых» к делу подключались органы внутренних дел и государственной безопасности.

И работа закипела. Составлением списков кулаков первой категории занимался исключительно местный отдел ГПУ. Списки кулаков второй и третьей категорий составлялись на местах с учетом «рекомендации» деревенских активистов и организаций деревенской бедноты, что открывало широкую дорогу разного рода злоупотреблениям и сведению старых счетов.

Из справки Хакасского областного финансового отдела²⁵:

«За невхождение в колхоз» крестьян облагали индивидуальным и сельскохозяйственным налогом (по нормам обложения кулака), независимо от мощности хозяйств.

По состоянию на 15.03.31 г.:

По справке отмечено: «Безобразно плохо дело по довыявлению кулаков обстоит в Таштыпском р-не, где из имеющихся ранее 68-ми кулацких хозяйств привлечено к индивид. обложению 34 (50%). В У-Абаканском р-не из 44 кулацких хозяйств привлечено 37.»²⁶

Раскулачивание должно было продемонстрировать самым неподатливым непреклонность властей и бесполезность всякого сопротивления. Насилие и произвол в отношении к крестьянам приняли чудовищный характер. «Не знаю, к чему ведет политика власти. Мощные хозяйства разоряют, давят индивидуальным налогом, да еще и голоса лишат» (слова зажиточного лишенца Кирилова, д.Б-Ерба Боградского р-на)²⁷. Или характерное для того времени высказывание казака, лишенца, кулака д.Имек Каргаполова: «Нынче, наверное, выберут в с/Совет коммуниста. Тогда совсем житья не станет. Если сейчас тебя давят, а что же ожидать от коммунистов, тогда видно совсем хана будет»²⁸.

Налоги постоянно росли. В У-Есинском сельском Совете Аскизского района поступление налогов шло весьма слабо. Вместо причитающейся суммы налога первого срока 2000 рублей, поступило только 600 руб.

Кулак Петр Чудогашев, на предложение внести в первый срок налог в канцелярии сельсовета, заявил: «Я лично налог платить не буду, пусть описывают все имущество и распродают. Теперь настало такое время, что своим имуществом распоряжаться нельзя. Советская власть поступает бесчеловечно, взимает такие налоги. Ведь крестьяне не два раза в год сеют». (Чудогашев платит налогу 521 руб.)²⁹.

С целью избежания больших обложений кулаки дробили свои хозяйства путем фиктивных разделов между членами семьи. В У-Уйбатском сельсовете Чарковского р-на кулаки Иван Доможаков, Шурышев и Кулугашев подали в сельский Совет заявление о разделе имущества каждого из них между сыновьями с той целью, чтобы в будущем избежать индивидуальных обложений³⁰.

Аналогичный случай раздела с целью дробления хозяйства имел месте в д.Усть-Ерба Боградского р-на, где зажиточным крестьянином Голощаповым в целях избежания больших обложений, произведен раздел хозяйства между сыновьями³¹.

Повсеместно коллективизация проводилась на основе заранее предрешенных темпов, давались задания из округа, и на этой основе местные организации в районе развертывали свое руководство коллективным движением. На местах были явные перегибы, и порой дело доходило до абсурда. Лишали избирательных прав всех членов семьи, вплоть до грудных детей. В сельской местности лишались прав в большинстве случаев все, прибегавшие к наемному труду, без учета причин найма рабочей силы (болезнь, уход на сезонные заработки, временно в страдную пору и т.д.). Чрезвычайно много случаев лишения избирательных прав за «эксплуатацию сельскохозяйственных машин». 10 июля 1930 г. окружная комиссия при Хакасском ОИКе постановила: «В удовлетворении ходатайства о лишении избирательных прав отказать Г.П.Кожуховскому (Спиринский с/Совет), не отрицая эксплуатации мельницы с применением наемного труда, жалобщик в качестве реабилитирующих доводов приводит свое участие трудом в эксплуатации мельницы, которое превышало наемный труд»³². Отказать также С.П.Плетневу (Можарский сельсовет) -«эксплуатация жнейки и подряд работы на постройке домов»³³.

Отсутствие внешних проявлений богатства побуждало комиссии обращаться к хранящимся в сельсоветах налоговым спискам, часто устаревшим и неточным, а также к информации ОГПУ и к доносам. В итоге раскулачиванию подверглись тысячи середняков.

Середняк с.Аскиз Семен Филатов на общем собрании крестьян 16.09.28 г. заявил: «С каждым годом все увеличивается налог, страховка и другие подати. Между прочим, везде говорят и пишут в газетах, что правительство помогает крестьянам, но если оно так будет помогать, как сейчас, то мы останемся голыми и без куска хлеба. Придется все разматывать и идти в город работать, тогда будет легче»³⁴. Значительная часть крестьян высказанное подтвердили. Середняки высказывали мнение, что Советская власть на собраниях и в печати агитирует за союз бедняков с середняком, а как дело коснется лишения избирательных прав и участия на бедняцких собраниях, то начинают лишать прав крепких середняков, обложенных налогом индивидуально, и не допускать их на собрания. «Плохо стало жить нашему брату-середняку. Не верит нам Советская власть. Всюду приглашают бедноту, а о нас и забыли. Вот это-то и обиднее всего, ведь налог знают, с кого брать» (слова бывшего казака, середняка Ивана Сипкина, с.Таштып)³⁵.

Кроме налогов, крестьян обязывали брать заем на индустриализацию страны. «Заем направлен к разорению крестьян и притеснению их. Они дума¬ют, что когда раскулачат и разорят всех, тогда крестьянин пойдет в коммуну» (слова бывшего казака, середняка Бобняка)³⁶.

«Разорили крестьян вконец. Я ни за что не возьму заем, мне и без того надо платить налог»37 (слова бедняка-хакаса Аскизского с/Совета Чичира). Также горько звучат и слова бывшего казака, кулака с.Имек Ивана Сипкина: «Ну вот, теперь я очистился, выгребли мой хлеб, придется сесть на полку и точить зу¬бы, об увеличении посева нечего и думать. Разорили окончательно. Хорошо делают коммунисты, сначала разорят всех, а потом будут новое создавать. Не было еще таких порядков и не будет» ³⁸.

Для лишения избирательных прав причины порой были просто фантастические: «владелец ключей для хранения соленых огурцов», «как неясная личность», «смахивает на офицера», «по глухоте», «за знахарство» и т.д.³⁹

Обстановка в деревне стала приобретать все более напряженный характер и грозила, как отмечалось в закрытом письме ЦК ВКП(б) от 2 апреля 1930 г., вылиться в «широкую волну повстанческих крестьянских выступлний», и «добрая половина наших «низовых» работников была бы перебита крестьянами, был бы сорван сев, было бы подорвано колхозное строительство и было бы поставлено под угрозу наше внутреннее и внешнее положение»⁴⁰.

В своей статье «Головокружение от успехов», появившейся в «Правде» 2 марта 1930 г., Сталин осудил многочисленные случаи нарушения принципа добровольности при организации колхозов, «чиновничье декретирование колхозного движения»⁴¹. Он критиковал излишнюю «ретивость» в деле раскулачивания, жертвами которой стали многие середняки. В статье, однако, абсолютно отсутствовала самокритика, а вся ответственность за допущенные ошибки возлагалась на местное руководство. Борьба с «перегибами», развернувшаяся после выхода в свет статьи Сталина, позволила в известной степени стабилизировать положение в деревне. Крестьянство поверило Сталину в том, что он против насильственной коллективизации, что с перегибами покончено. Однако дальнейшие события показали, что это было лишь временное отступление, произведенное с тем расчетом, чтобы «утихомирить» деревню, перегруппировать силы, а затем начать новое наступление на единоличное хозяйство, и в конце концов во что бы то ни стало «коллективизировать» его. Ни в коей мере не вставал вопрос о пересмотре самого принципа коллективизации. В закрытом решении ЦК ВКП(б) от 10 марта 1930 года «О борьбе с искривлениями партийной линии в колхозном движении» отмечалось, что «наряду с действительными успехами, искривление политики партии приняло значительные размеры. Прежде всего, попирался принцип добровольности в колхозном движении, и в целом ряде мест добровольность заменялась насильственным принуждением к вступлению в колхозы под угрозой раскулачивания, лишения избирательных прав и т.п.»⁴² Отмечались факты «исключительно грубого, безобразного, преступного обращения с населением со стороны ряда низовых работников (мародерство, дележка имущества, аресты середняков и даже бедняков и т.п.)⁴³...

В ответ на это решение 22.03.30 г. вышло Постановление ЦИК СССР по пересмотру списков и жалоб лишенных избирательных прав в Сибирском крае.

Президиум Сибирского краевого исполкома (г.Новосибирск) принял 31.03.30 г. постановление «По организации краевой, городских и районных комиссий по пересмотру лиц, лишенных избирательных прав»⁴⁴.

Данные краевой комиссии (г.Новосибирск) по пересмотру списков лишенцев на 31.05.30 г.:

• Окружными комиссиями рассмотрено 5523 дела, из них восстановлено в избирательных правах 1153 (20,9%).
• Городскими комиссиями рассмотрено 10413 дел о лишенцах, восстановлено 4089 (39,3%).
• Районными комиссиями рассмотрено 61755 дел лишенцев, из них восстановлено в правах 15414 (24,9%) от общего числа рассматриваемых.

Но во многих случаях окружные комиссии возвращали без рассмотрения все материалы районных комиссий по отказным делам как плохо отдокументированные⁴⁵.

Приведенные цифры говорят о том, что в большинстве случаев права репрессируемых восстановлены не были. Мотивы отказа в ходатайстве этим лицам лишены здравого смысла. Таких примеров можно привести множество и по Хакасии:

«Протокол заседания комиссии при президиуме Чебаковского РИКа
по пересмотру лиц, лишенных избирательных прав от 15.05.30 г.

«Протокол № 22 от 11.06.30 г. заседания Хакасской окружной комиссии
по пересмотру лиц, лишенных избирательных прав

«Протокол № 27 заседания окружной комиссии при Хакасском ОИКе
по пересмотру списков лишенцев, состоявшегося 10.07.30 г.

«Протокол № 3 заседания президиума Боградского РИКа
от 18.11.31 г.

То, что комиссии восстанавливали в правах очень немногих, подтверждают и сведения, составленные по Аскизскому району 6 июня 1930 г. и подписанные председателем Аскизского РИКа.

«Сведения о лицах, лишенных избирательных прав (после проверки списков по Аскизскому району) Ф.1»⁵³

Из ф.1 видно, что лишены были избирательных прав 849 человек, а восстановлены только 297 чел.

Форма 2 дает сведения о лицах, восстановленных в избирательных правах (цифры невелики, т.к. проверка списков проходила в 23 сельсоветах Аскизского района).

«Сведения о лицах, восстановленных в избирательных правах
в результате проверки списков по Аскизскому району Ф.2

По категориям числились лишенными избирательных прав лица, восстановленные в правах

Председатель РИКа Подпись

Секретарь Подпись»⁵⁴

Были и неординарные случая восстановления в избирательных правах. Например,

«Заседание комиссии при президиуме Чебаковского РИКа
по пересмотру лиц, лишенных избирательных прав, от 15.05.30 г.

Крестьяне шли в колхозы «из-под палки». Власть не оставляла им другого варианта устройства жизни на селе. Но нельзя считать, что все крестьяне были против колхозов. Было немало и таких, которые верили в колхозы. Бедняки и маломощные середняки считали, что колхоз может действительно поправить их положение. Что касается членов партии, то среди них, естественно, приверженцев колхозной жизни было больше. Надо иметь в виду и то, что в колхозе их удерживал и партийный билет.

В силу исторически сложившихся традиций можно объяснить психологическое неприятие большинством хакасов идеи сплошной коллективизации. В ходе этой кампании началось массовое обобществление скота. Это вызвало недовольство, ведь основной экономической базой хакасского населения было животноводство.

За годы коллективизации в Хакасии почти наполовину сократилось поголовье скота, а значит упал и жизненный уровень населения, особенно коренного.

Не найдя иного способа вымогательства запасов продовольствия у зажиточных крестьян, более всех остальных способных поставлять его в нужных количествах, партия решила просто изгнать их из деревни, а их собственность передать новым коллективным хозяйствам. В конце концов ярлык «кулака» стали наклеивать на любого, кто подозревался в сокрытии запасов зерна, скота или в нежелании вступить в колхоз. Среднее крестьянство в Хакасии преобладало еще в середине 20-х годов: середняки составляли 56,4%, а зажиточные крестьяне - 3,4%⁵⁸.

В именном списке кулацких семей только по одному Таштыпскому району и только за 1930 год числилось 60 семей. Все они подлежали выселению на Север, в каждой семье по три-семь человек: семья Афанасия Султрекова, 35-ти лет, и его жены Марии, тоже 35-ти лет, из Чиланского сельсовета состояла из семи человек - пятерых детей в возрасте от четырех месяцев до 11 лет. Семья Федора Васильевича Александрова, 1883 года рождения, из Арбатского сельсовета, состояла из семи человек, жены 38 лет, дочерей 12, 7 и 4-х лет, сыновей 10 лет и 3-х месяцев.

Двадцать три человека из Хакасского конесовхоза № 42 Боградского района, согласно приказу № 13 от 13 марта 1933 г., в течение 48 часов со дня объявления приказа были выселены комендантом из квартир и с территории совхоза. Послужило основанием к выселению недавних работников совхоза - конюхов, кладовщиков, табельщиков, учетчиков, шорников, сеновоза, машинистки - всего-навсего признание человека «чуждым элементом», если он был членом семьи кулака, твердозаданцем, кулаком. «Вычищались» из колхозов Боградского района на основании даже таких обвинений, «кулак, политфизиономия не выяснена», «кулак, настроен антисоциалистически, политфизиономия не выяснена», «кулак из рабочих с 1911 года, крестьянин-рабочий, с 1920 года крестьянин, настроен антисоветски, ждет переворота»⁵⁹.

На местах заседали сельсоветы с широким участием бедноты и батрачества и решали вопрос о выселении кулацких хозяйств.

Так, на заседании Спиринского сельсовета Ширинского района было принято постановление: «Принять сплошную коллективизацию, всем вступить в единый колхоз. Ни в коем случае не допускать в колхоз кулаков, так как они будут тормозить построение колхоза. А посему лишить кулаков земельного надела и конфисковать у всех кулаков нашего сельсовета все имущество и выселить их из нашего сельсовета»⁶⁰. Сведения о выселении кулаков из сель¬советов Ширинского района с 14.02.30 г. по 24.02.30 г. составляют в архивном деле 52 листа. Выселено в Ширинском районе за этот период 16 семей: Абдиных, Спириных, Котюшевых, Арыштаевых и др⁶¹.

Семьи высылали в совершенно необжитые или мало обжитые районы, поэтому власти предписывали выдавать из конфискованного имущества «натуральный фонд»: одну лошадь, вилы, три косы, по два серпа и лопаты на семью, один плуг - на три семьи, борону - на четыре, лом - на пять, а кузнечные инструменты - в расчете уже на 20 семей. Объявляли людям о дне высылки за сутки. Согласно постановлению, их должны были сопровождать члены партии и комсомольцы.

По приезде на новое место их уделом стал каторжный труд на лесозаготовках, рудниках, на промышленных стройках. Лишенные элементарных человеческих прав, они, по существу, были превращены в рабов сталинской диктатуры.

Описи имущества, составленные при выселении кулаков, нельзя читать без содрогания. Вот опись имущества крестьянина-скотовода (кулака) Спирина Николая Федоровича, 1890 года рождения, хакаса. На иждивении жена 38 лет и сын 10 лет. Лишен избирательных прав.

Лошадь -1
Лопат железных - 2
Пиджак новый -1
Кос - шт.
Молотков - 2
Ботинки мужские -1
Серпов - 2 шт.
Мисок - 4
Юбка суконная -1
Топоров - 2
Самовар большой - 1
Шаль большая - 1
Сбруи комплектов - 1
Таз эмалированный большой - 1
Рубашек мужских - 6
Вил железных - 2
Брюк суконных - 2⁶².

Из других дел видно, что забирали даже «кепки, одеяла, занавески с окон»⁶³.

В период сплошной коллективизации сотни крестьян с семьями были высланы с родных мест в другие районы и регионы Сибири. Многих кулаков отправляли в лагеря, где они стали первым действительно огромным потоком заключенных, и делалось это строго по плану. Так, постановление президиума Хакасского окружного исполкома от 18 февраля 1930 г. предписывало выслать в Приангарье 254 хозяйства. В том числе из Аскизского района - 70. 9 марта 1930 г. председателем Хакасского окружного исполкома под грифом «Сов. Секретно. Срочно» была направлена всем председателям РИКов Хакасского Округа и Уполномоченным ОИК в районах директива следующего содержания: «В течение марта м-ца 1930 г. по Хакасскому округу подлежат выселению кулацкие хозяйства на вновь отводимые участки внутри округа в числе 500 хозяйств, которые распределяются по районам следующим образом:

1. Боградский район - 90 кулацких хозяйств.
2. Чарковский район - 90 кулацких хозяйств.
3. Аскизский район - 100 кулацких хозяйств.
4. Таштыпский район - 70 кулацких хозяйств.
5. Чебаковский район - 150 кулацких хозяйств.
Всего: 500 кулацких хозяйств.»⁶⁴

Отражением сути происходящего служит безымянная записка, хранящаяся в архиве, такого содержания: «Разъяснить семьям кулацких хозяйств, члены семьи которых осуждены на разные сроки и содержатся в ИТД (Исправительно-трудовой дом - т.е срочная тюрьма.), что они, если пожелают, могут выехать на Север - в Приангарье, осужденные освобождаются из-под стражи и смогут выехать вместе с семьей к месту ссылки за свой счет. Одновременно разъяснить, что в случае нежелания семьи выехать на Север вместе с осужденным членом семьи, то последний направляется в концентрационный лагерь для отбытия наказания по приговору суда»⁶⁵.

Были составлены планы движения переселяемых. Люди выселялись ночью или в 5-6 часов утра. Дома выселенных кулаков передавались в бес¬платное пользование различным организациям: райисполкомам, нарсудам, избам-читальням, аптекам, больницам, детским яслям и т.д⁶⁶.

Вот как распределили на заседании президиума Боградского РИКа от 4 августа 1930 года дома кулаков: «25 домов передали колхозам Боградского сельсовета, а 14 домов передали под районную больницу, отданы агрономии и для нужд райисполкома»⁶⁷.

Насилие и произвол, которыми сопровождалась коллективизация, вызвали сильное недовольство среди крестьян.

Далеко не все жители села смирялись с «липовыми» приговорами. При первой возможности люди бежали из-под стражи в сельсоветах, при погрузке в эшелон, прыгали из арестантских вагонов на ходу поезда, уходили из мест поселений. Некоторые сбежавшие возвращались в свои села, где их снова арестовывали и привлекали уже к уголовной ответственности, направляя в тюрьмы и колонии под более надежную охрану.

11 июня 1930 г. председателем Хакасского Окрисполкома и начальником Хакасского Окрадмотдела под грифом «Совершенно секретно» был направлен циркуляр, предназначенный всем председателям райисполкомов и начальникам районных административных отделов (РАО) Хакасского округа. В нем отмечалось, что «в некоторых округах Сибкрая с мест поселения замечается массовое бегство высланных кулаков. Кулаки, прибыв домой, ведут усиленную агитацию среди населения за возвращение изъятого у них имущества и в целях самозащиты на случай их вторичного изъятия и направления к месту поселения». Далее указывалось, что «сельские Советы и райадмотделения недостаточно обращают внимание на своевременное выявление и арест кулаков». В этом же циркуляре предлагалось»: «Сельским Советам вести наблюдение за всеми прибывающими в тот или иной населенный пункт. А при наличии оснований для подозрения немедленно задерживать и направлять с надежными конвоирами в РАО. Аресты бежавших кулаков производить без широкой огласки, по возможности ночью. Иметь тесную связь с уполномоченными ОГПУ, усилить деятельность осведомительной сети». И в конце документа указано - «предупреждаем, что виновных в непринятии мер к аресту и отправлению бежавших кулаков, будем привлекать к судебной ответственности по ст.Ill УК»⁶⁸.

Репрессивная машина работала без остановки. Некоторые из этих людей, обобранные до нитки и лишенные избирательных прав, бежали из мест ссылки домой и оставались на своей земле. А если кто-либо на них доносил, их вылавливала милиция и отправляла обратно. Это видно из постановления и служебной записки на имя прокурора:

Постановление

1932 г. апреля «....» дня. Я, практикант СПО Хак. Обл. Отдела ОГПУ Аргудаев, рассмотрев поступивший материал с личностью задержанного кулака Тодыкова Соску-Николая, и принимая во внимание, что факт побега Тодыкова Соски с места ссылки вполне установлен, а посему

Постановил

Задержанного кулака Тодыкова Соску-Николая с материалом направить начальнику Хак. Обл. Милиции для направления этапом в распределитель Сиблага.

О чем копией настоящего постановления уведомить Хак .Обл. Прокуро¬ра, для исполнения Хак. Обл. Милиции.
Практикант СПО (Аргудаев)
Утверждаю: Зам. нач. Хак. ОООГПУ (Макаренко)⁶⁹.

Служебная записка № 103

Прокурору Хак. области от 2.04.32 г.

При этом препровождается копия постановления о направлении бывшего кулака из ссылки Тодыкова Соску-Николая. Для сведения
прилож. упомянутое.
Прак.ст. Хак ООГПУ Аргудаев⁷⁰.

А вот уже готово и донесение о проделанной работе, тем более, «что за каждого задержанного-указанного кулака выдавалось вознаграждение»⁷¹.

Лит. «А»
Прокурору Хак. области
на Ваш № СК-5 от 23.04.32 г.
Сообщаем, что постановление Тодыкова Соски-Николая о направлении его в распределитель Сиблага ОГПУ приведено в исполнение, и Тодыков с последней партией бежавших кулаков направляется.
Зам.нач. Хак. ОООГПУ Макаренко
Практ. СПО Аргудаев⁷²

Идеологическая машина так влияла на людей, что они сами на сходах или даже на различных собраниях решали, у кого конфисковать имущество и кого выслать. Многие не жалели своих односельчан - особенно тех, кто чуть позажиточнее, тех, кто когда-то был замешан в неблаговидных делах. А шаманов и священников забирали первыми.

Впрочем, немало людей наоборот по-свойски помогали кому-то спрятаться-схорониться в дальнем улусе или тайге. Но всех-то от исполнительной власти Советов нельзя было уберечь: под угрозой требовалось выполнение плана. Не «сдашь» соседа, что покрепче тебя живет, сам попадешь в список обреченных. Эти списки составляли на сельских сходах, а районные «пятерки» их утверждали и передавали милиции для работы.

Например, в списке, составленном 20 февраля 1930 г. по Верх-Аскизскому сельсовету, значатся девять семей. Среди них - Мансар Чугунеков, 27 лет, шаманивший в 1925 году. Его семья из трех человек имела девять коров, три лошади. 40-летний Аркат Сунчугашев также занимался шаманством в 1925 г. Семья из шести человек имела 3,6 десятины земли, 15 коров, 4 лошади. Доход составлял 436 руб. 80 коп.⁷³ Почти все - от дома до копейки - изымалось. Оставляли из конфискованного имущества лишь минимальный «натуральный фонд», необходимый для выживания на северных землях.

Понять нравы и порядки того времени лучше всего помогают воспоминания очевидцев, сотканные из множества мелких подробностей. Вот такую историю рассказала 74-летняя жительница села Аскиз Мария Алексеевна Цуканова: «Жили мы в деревне Кривая Минусинского района. В тридцать первом папу раскулачили, отправили наше семейство в Тегульдетский район Томской области. Там, на Чулыме, ни строений, ни колодцев не было. Только мошка да дым! Ну, выкопали люди один колодец на три селения. Землянки тоже выкопали. Стали в них по шесть семей жить. Как такую жизнь терпеть? Три раза бежали оттуда, но все ловили нас. Брат со своей семьей, детьми малыми, с места не тронулся. А мы - папа, мама, я - все хотели сбежать. В последний раз, когда бежали в Хакасию, в улус Баинов, все обошлось. Там переждали. А оттуда - в Минусинск, поближе к родне. Дядя из нашей Кривой меня позвал к себе пожить. Поехала. А мне уже 14 лет было, девушка заметная, не спрячешь от глаз посторонних. А люди-то разные были. Активисты, которые ссылали, бдительны. Вот одна из таких - Дуся П. - сразу в сельсовет побежала: «Из ссылки кулацкая дочь пришла. Надо поймать». А это услышал директор школы Иван Ефимович Богаев. Он бегом к дяде на двор; «Машенька у вас? Прячьте». Ну, спрятали меня на соседской половине, в амбаре. Дох туда накидали: мы же в Крещенье пришли, морозы стояли ужасные. Когда все стихло, меня на подводе, спрятав в соломе, родственник вывез из деревни. Всем же он сказал, что едет просто на базар в Минусинск... Там меня опять свои с рук на руки передавали, пока не додумались сменить мне фамилию. Взяли и «выдали замуж» меня за одного человека. Так я стала Носковой. Тетки через знакомого председателя колхоза справку достали, что я - колхозница и еду учиться. Все-таки больше меня люди жалели. Выдали мне паспорт, я, не мешкая, взяла и уехала в Аскиз, устроилась нянечкой в больнице работать. Тут и всю жизнь прожила. Больше меня никто не искал. Фамилию еще раз сменила - по мужу стала Цукановой. А в 1991 году восстановила и девичью. Коржавина я»⁷⁴.

Поток жалоб и заявлений обрушился на центральные учреждения. Нельзя без волнения читать письмо учителя Чебодаева, адресованное «вождю народов» Сталину. В нем отразилась трагедия того времени, когда люди не могли понять, в чем же их вина. Вот это письмо, в котором сохранена орфография и пунктуация подлинника.

«Тов. Сталин!

Тов. Сталин, решился написать Вам лично товарищеское письмо и с великой просьбой к Вам обращаюсь. Я ради Советской власти научился в качестве на учителя школы I ст. 4-ый год работаю среди своей нации хакасов, воспитываю новое поколение в новом духе строительства социализма.

Раньше при царизме на наши нации особенно внимания не обращали по части поднятия культуры, кроме угнетения и одурманивания головы. Мы рабочий трудовой народ, правда умеем строить социализм. Ликвидируем кулаков как класс и в основе этого ведем коллективизацию. Но правда иногда на местах вместо кулаков ликвидируются середняки. Например, у меня родители не подлежащие раскулачиванию середняки и при том они члены семьи учителя. В мае месяце с/года раскулачены и сосланы в ссылку «Нарым». Мать 65 лет, брат 26 лет, его жена 24 лет, сестра 22 лет. Без основания фактов, такие неправильные явления, тов. Сталин, на мою работу очень влияют. Родители мои эксплуатирующего хозяйства вообще не имели, спекуляцией не занимались, с/х машины в эксплуатации не имели, чужого труда не эксплуатировали. Занимались своими честными трудами.

Причина ссылки, что в летне-сезонное время полевой работы отдали общественному пастуху овечки пасти и вот все. Поэтому прошу наш великий вождь генеральный секретарь ВКП(б) тов. Сталин, разрешите моих родителей вернуть обратно.

С товарищеским приветом Хакасский учитель I ст. И.Чебодаев.

16.11.31 г.

Адрес мой: Зап. Сибирской, Хакавтобласть, Аскизское п/о, У-Сосенская школа Чебодаеву Ив.Ф.»⁷⁵

В деле имеется переписка с грифом «Секретно» из Секретного отдела ЦК ВКП(б) на имя Хак. обл. прокурора Шликоса, но чем это обращение к Сталину закончилось, неизвестно.

Если обращения и жалобы граждан доходили до правительства, то их проверка обязательно возлагалась на областные, краевые, республиканские организации, которые командировали на места своих представителей. Этим неписаным правилом советской бюрократии судьба каждого жалобщика отдавалась в руки тех, против кого он осмеливался выступить. На беззащитную жертву обрушивались самые изощренные преследования. Если жалобщик состоял в рядах ВКП(б), то вскоре его исключали из партии за клевету, «провинившийся» не допускался к колхозным работам как разлагавший дисциплину вредитель, а через два-три месяца колхозное собрание выносило приговор о выселении строптивого за невыработку установленного минимума трудодней.

Вторая Хакасская областная партийная конференция, проходившая в январе 1932 года, взяла курс на завершение сплошной коллективизации и ликвидацию кулачества как класса.

Естественно, что основанная на насилии политика ликвидации кулачества как класса не могла не вызвать ответного сопротивления, в том числе вооруженных форм борьбы. Однако репрессии, в основном, направлялись на крестьян, которые не имели к вооруженным выступлениям никакого отношения. Факты свидетельствуют - большое количество отбывших наказание было осуждено без законных оснований.

В 1932 году, когда хозяйства, использовавшие наемный труд, уже были ликвидированы, началась новая волна раскулачивания. Усилению репрессий в отношении крестьянства во многом способствовал Закон об охране социалистической собственности от 7 августа 1932 г., который предусматривал за хищение колхозного имущества высшую меру наказания - расстрел с заменой при смягчающих обстоятельствах лишением свободы на срок не ниже 10 лет с конфискацией всего имущества⁷⁶.

Очередная волна усиления борьбы с кулаками объяснялась властями тем, что зажиточные крестьяне якобы резко активизировали борьбу против колхозов. На январском (1933 г.) Пленуме ЦК и ЦИК ВКП(б) Сталин сказал, что нынешнего кулака и подкулачника «не нужно искать далеко от колхоза, они сидят в самом колхозе и занимают там должности кладовщиков, завхозов, счетоводов, секретарей и т.д. Они никогда не скажут - «долой колхозы», они «за» колхозы. Но они ведут в колхозах такую саботажническую и вредительскую работу, что колхозам от них не поздоровится». Сталин заявил, что «кулаки разбиты, но они далеко еще не добиты. Более того, они не скоро еще будут добиты, если коммунисты будут зевать и благодушествовать, полагая, что кулаки сами сойдут в могилу в порядке, так сказать, стихийного своего развития». Он призвал «устранить эти недостатки в самый короткий срок»⁷⁷.

Судя по документам о реабилитации, основная масса репрессированных периода 1930-1934 гг. в Хакасии явились жертвами проводимой линии по выявлению «скрытых вредителей», которые, якобы, повсеместно «пролезали в колхозы, чтобы вредить и пакостить... прикидывались тихонькими... вполне советскими людьми... тихой сапой наносили вред колхозам...»⁷⁸ Общее число незаконно осужденных за эти годы составило не менее 174 человек, из которых 17 были расстреляны⁷⁹. И такое творилось повсеместно. Вот что рассказал при встрече Слабнин Дмитрий Иванович, проживающий ныне в Черногорске. Ему 67 лет, пенсионер. «Я жил с родителями в с.Малые Кныши Курагинского района. В семье нас было четыре сына, я самый младший. Когда отца арестовали, мне было 4 года. Об отце знаю из семейных преданий и рассказов. Он был настоящим хозяином, крепким в хозяйстве, крепким в труде. Семья была очень дружная, работящая. Работали, конечно, очень много и жили зажиточно. Когда началась коллективизация, отец в колхоз не пошел. Начали давить налогами, жить спокойно не давали. Раскулачили. Выбора не было, и отец в 1931 году вступил в колхоз. Работал много, рук не опустил. В семье было пять взрослых работников и, несмотря на все трудности того времени, все же жили достаточно зажиточно, хотя доход неуклонно уменьшался. Это видно из экономической характеристики. 7 декабря 1932 года лишили избирательных прав не только отца, но и всю семью. Из колхоза нас выгнали, а 9 февраля 1933 года отца арестовали. Ему было 44 года. Отец имел свои крепкие жизненные убеждения, а это не всем нравилось. Завистников и недоброжелателей было предостаточно. В семье не знали, что стало с отцом, забрали и все. Никто ничего не смог сказать матери о нем, она так и умерла, не узнав истины. Мы, дети, хватили лиха сполна. Нам всю жизнь хотелось узнать правду об отце. Старший брат делал запросы, и только в 1989 году нам открылась истинная картина случившегося. Мы получили копии документов, из них и узнали, что наш отец Слабнин Иван Тимофеевич репрессирован Постановлением Особой Тройки ПП ОГПУ Запсибкрая от 31 марта 1933 г., осужден по ст.58-10 II УК РСФСР к высшей мере наказания - расстрелу по политическим мотивами. Горько читать «Свидетельство о смерти» отца, отрадно, что он реабилитирован, и доброе имя его восстановлено. Все эти долгие годы в семье хранили память об отце. Это был настоящий труженик и прекрасной души человек».

Следует отметить, что карательная практика данного периода значительно мягче последующей. К осужденным применялось условное лишение свободы. Начиная с 1935 года, этот вид наказания из постановлений троек исчезнет.

Обвинения начала 30-х годов, как правило, содержали в числе обязательных пунктов агитацию против колхозного строя, сдачи хлеба государству, государственных займов, скрытое вредительство.

Обвинение в подготовке к восстанию было предъявлено по нескольким групповым делам. Например, 21 сентября 1930 г. постановлением Особой Тройки ОГПУ Западно-Сибирского края (ЗСК) жители с.Боград П.Ф.Баранов и Ф.Я.Григорьев за «агитацию против сдачи хлеба государству и подготовку к вооруженному восстанию» осуждены: первый на 10 лет, второй - на 5 лет исправительно-трудовых лагерей. Для обвинения в подготовке вооруженного восстания тройке оказалось достаточно показаний лишь одного свидетеля, который якобы подслушал разговор Баранова и Григорьева о необходимости создавать отряды и выступить против Советской власти. Где и когда состоялся этот разговор, следователь опять-таки спросить забыл... Предъявлено такое обвинение и 18 жителям Таштыпского района, намеревавшимся, судя по документам следствия, осуществить замысел с помощью оружия, «которое дополнительно хотели купить в потребкооперации»; и еще 11 их землякам, арестованным в 1933 году, и т.д.⁸⁰

Практически без доказательств был осужден 22 августа 1933 года за недонесение и связь с бандой гуртоправ Октябрьского совхоза М.А.Кыштымов. Доказательство вины - показания самого Кыштымова о том, как 24 июня он пас скот в степи и встретил трех вооруженных бандитов. На другой день пошел заявить о встрече, но прежде чем успел это сделать, милиционер спросил его, видел ли бандитов. Ответил, что видел, после чего был арестован за несвоевременное сообщение. Решение тройки - десять лет лагерей. Дело прекращено в 1962 году⁸¹.

Типична история возникновения дела об «антисоветской» организации в колхозе «Новый путь» (с.Таштып). 4 октября 1930 г. там сгорели клади необмолоченного хлеба. Ущерб - 3536 рублей. Причина одна - халатность самих колхозников, которые складировали хлеб прямо на голую торфянистую почву. Немедленно были найдены виновные - восемь членов колхоза во главе с его председателем Ф.Т.Ульяновым. Но обвинили их не в халатности и разгильдяйстве, а в умышленном поджоге с целью подорвать экономическое состояние колхоза, вызвать на этой почве массовое недовольство и восстание крестьян против Советской власти.

Доказательством послужил протокол допроса свидетеля А.С.Фиалковской, которая лично слышала, как злодеи сговаривались о поджоге. Ничего более в деле нет, однако Особая Тройка ОГПУ, не отягощающая себя сомнениями в доказанности обвинения, 2 ноября 1930 года осудила пятерых к расстрелу; одного - бывшего председателя правления колхоза Ф.Т.Ульянова – к заключению в концлагерь на 5 лет (в документах такая формулировка - «концлагерь»). А Фиалковская уже в 1961 году рассказала, что следователь, добиваясь показаний о фактах «преступной деятельности» арестованных, угрожал ей, протокол же допроса ей не читал. Изложенных в протоколе показаний она не давала. Постановлением Президиума областного суда решение тройки было отменено и дело в отношении всех осужденных прекращено⁸².

По делу об антисоветской организации в колхозах им.Бограда и «Борец» Боградского района тройкой 21 мая 1933 г. были осуждены и направлены в ИТЛ 19 человек, из которых восемь не были даже допрошены и, по-видимому, не имели представления, за что их взяли⁸³. Такое тоже бывало весьма часто. Это свидетельствует о том, насколько низкие требования предъявлялись к качеству расследования дел.

Целью репрессий было запугать народ, сломить антиколхозное движение, заставить работать бесплатно голодных, оборванных людей. Производственные неудачи толкали руководство к поиску врагов. И такими виновникам в 20-30-е годы были кулаки.

Подведя итоги первой пятилетки, Сталин в январе 1933 г. заявил на Пленуме ЦК ВКП(б): «Партия добилась того, что колхозы объединяют теперь свыше 60% крестьянских хозяйств с охватом свыше 70% всех крестьянских площадей, что означает перевыполнение пятилетки в три раза... Партия добилась того, что кулачество как класс разгромлено, хотя и не добито еще...»⁸⁴ При этом он умолчал о том, что за годы пятилетки произошел резкий спад сельскохозяйственного производства почти по всем показателям.

Это было следствием прежде всего насильственной коллективизации, сопровождавшейся варварским уничтожением крестьянства под флагом «ликвидации кулачества как класса».

В результате таких «мер» коллективизация принимает прямо-таки стремительный характер. Это наглядно показывают цифры. Если в 1928 г. в Хакасии было коллективизировано 1,7% крестьянских хозяйств, 1 января 1931 г. - 32,3%, 1 января 1933 г. - 71,3%, 1935 г. - 78,2%, то в 1936 г. - 95,1%⁸⁵.

За годы коллективизации (1929-33) административным методом было раскулачено и выселено за пределы Хакасии свыше двух тысяч семей - это более десяти тысяч человек⁸⁶.

В беседе с премьер-министром Англии Уинстоном Черчиллем в августе 1942 г. Сталин сказал, что «политика коллективизации была страшной борьбой», когда пришлось иметь дело с 10 миллионами кулаков. Основная часть их, по его словам, была уничтожена своими батраками, некоторых сослали в Сибирь, на Север⁸⁷.

И только согласно Постановлению Совета Министров СССР от 13 августа 1954 г. № 1738-789 сс «О снятии ограничений по спецпоселению с бывших кулаков и других лиц» в конце 1954 года «кулацкая ссылка» для крестьян, раскулаченных и выселенных в период сплошной коллективизации сельского хозяйства, окончательно прекратила свое существование⁸⁸.

Сталинская коллективизация свела все разнообразие форм кооперативного движения к одному - колхозам, которые к тому же были огосударствлены и лишены своей кооперативной сущности. Кооперативному движению в деревне был положен конец, правильные отношения с крестьянством окончательно нарушены. Крестьянин был лишен какой бы то ни было самостоятельности. Он перестал быть хозяином земли, средств производства и произведенной им продукции. Все это крайне отрицательно сказалось на дальнейшем прогрессе сельского хозяйства и всей деревенской жизни.

В результате этой акции было подорвано ведение традиционного сельского хозяйства в Хакасии.

________________________________
12Торосов В. Абакан. - Изд.2-е. - М., 1994. - С.81,88.
13Сталин И.В. Соч. - Т.12. - М.,1949. - С.124-125.
14Там же. - С.132.
15КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. - Т.5. - М., 1984. - С.29.
16История Отечества. - Псков, 1994. - С.101.
17Верт Н. История советского государства. 1900-1991. - 2-е изд. - М., 1995. - С.209.
18Тугужекова В.Н. Из истории Хакасии: Сов. период. 1917-1991гг. - Абакан,1993. - С.31.
19ЦГА РХ. Ф.Р-16, оп.1, д.61, л.92-93.
20Там же
21Там же.
22Там же.
23Там же.
24Там же.
25ЦГА РХ. ф.40, оп.1, д.18, л.120.
26Там же, л.138.
27Там же, ф.16, оп.3с, д.3, л.75.
28Там же, л.88.
29Там же, ф.Р-16, оп.3с, д.1, л.25.
30Там же, л.26.
31Там же.
32Там же, ф.6, оп.3с, д.36, л.19.
33Там же.
34Там же, ф.Р-16, оп.3с, д.1, л.28.
35Там же, ф.16, оп.3с, д.3, л.74.
36Там же, ф.Р-16, оп.3с, д.1, л.199.
37Там же.
38Там же.
39Там же, ф.16, оп.3с, д.38, л.67.
40Документы свидетельствуют: Из истории деревни накануне и в ходе коллективизации. 1927-1932 гг. - М.,1989. - С.390.
41Верт Н. История советского государства. 1900-1991. - 2-е изд. - М., 1995. - С.211.
42Плотников И.В. О темпах и формах коллективизации на Урале/ Отечественная история. - 1994, № 3. - С.82.
43Там же.
44ЦГА РХ, ф.16, оп.3с, д.38, л.1.
45Там же, л.69.
46Там же, д.34, л.32.
47Там же, д.32, л.41.
48Там же, л.42.
49Там же, д.36, л.20.
50Там же, оп.1, д.61, л.246.
51Там же.
52Там же.
53Там же, оп.3с, д.33, л.80.
54Там же.
55Там же, д.34, л.24.
56Там же, л.35.
57Там же, л.51.
58Тугужекова В.Н. Из истории Хакасии: Советский период. 1917-1991 гг. - Абакан, 1993. - С.33.
59Кулагашева Л. Не «белые» - «черные» пятна. - Советская Хакасия. - 1989. 7 ноября. - С.3.
60ЦГА РХ,ф.16, оп.Зс, д.29, л.1-52.
61Там же.
62Там же, л.4.
63Там же, л.8.
64Там же, д.24, л.9.
65Там же, л.34.
66Там же, ф.Р-16, оп.1, д.61, л.324.
67Там же, л.182.
68Там же, ф.16, оп.Зс, д.24, л.123.
69Там же, ф.50, оп.2, д.2, л.71.
70Там же, л.70.
71Там же, Ф.16, оп.3с, д.8, л.45.
72Там же, ф.50, оп.2, д.2, л.71.
73Кокова В. От горя-памяти не уйти. - Светская Хакасия. - 1991.14 декабря. - С.2.
74Там же.
75ЦГА РХ, ф.50, оп.2, д.2, л.40.
76Документы свидетельствуют: Из истории деревни накануне и в ходе коллективизации. 1927-1932 гг. - М.,1989. - С.477.
77Сталин И.В. Соч. Т.13. - М.,1951. - С.229, 231, 233.
78История ВКП(б). Краткий курс. - ОГИ3.1945. - С.302.
79Вопросы истории и культуры Южной Сибири: Сб. научн. трудов. - Абакан, 1991. - С.98.
80Текущий архив Хакасского областного суда, 1960.
81Там же, 1962.
82Там же, 1961.
83Там же, 1964.
84Сталин И.В. Соч. - Т.13. - М.,1951. - С.190-191.
85Тугужекова В.Н. Из истории. Хакасии: Советский период. 1917-1991 гг. - Абакан, 1993. - С.32.86Абдин Н. Это надо не мертвым, это надо живым. - Абакан. -1995. 25 октября. - С.2.
87Черчилль У. Вторая мировая война. - В 3-х кн. Кн.2. - Т.3-4. - М., 1991. -С.526.
88Земсков В.Н. Судьба «кулацкой ссылки» (1930-1954 гг.) - Отечественная, история. - 1994. № 1. - С.143.

На оглавление На предыдущую На следующую