В.Н.Тугужекова, С.В.Карлов. Репрессии в Хакасии

2. Этапы большого пути

В 30-е годы ломается и без того хрупкая грань между государством и остатками гражданского общества: экономика подчиняется тотальному государственному контролю, партия сливается с государством, государство идеологизируется.

Сверхцентрализация партийно-государственного руководства, выход его верхних эшелонов из-под всех форм контроля привели к усилению режима авторитарной власти И.В.Сталина.

5 декабря 1936г. на VIII Всесоюзном съезде Советов была принята новая Конституция СССР. Новый основной закон страны знаменовал собой победу социализма - «начальной стадии коммунизма». Очень неожиданными и даже мистифицирующими оказались те статьи новой конституции, в которых шла речь о правах личности и гражданских свободах. В самый разгар творимого в стране беззакония эти статьи торжественно объявляли о введении принципа открытости всех судебных процессов, подтверждали право обвиняемых на защиту, провозглашали свободу печати и собраний, неприкосновенность личности, жилища и переписки.

30-е годы были периодом сильнейших социальных потрясений, спровоцированных и навязанных высшим руководством. Это десятилетие видело несколько волн «классовой войны», которые заканчивались, как правило, отторжением от общественного организма миллионов людей. Формы этого отторжения были самые разнообразные: от лишения гражданских прав, потери рабочего места, отстранения от должности до ссылки, тюрьмы, лагерей или «высшей меры социальной защиты» - смертной казни.

В деревне наиболее суровые времена пришлись на 1932-1933 гг., вторая волна особенно сильно затронула простых тружеников, рабочих и крестьян. Кульминационный момент этой волны на заводах и стройках пришелся на 1939-40 гг., когда правовые отношения на производстве стали регламентироваться чуть ли не уголовным законодательством.

Третья волна прошлась по народнохозяйственным, партийным, государственным, военным и научно-техническим кадрам и, в более широком смысле, по интеллигенции. Дела этих новых «врагов» должны были рассматриваться на заседаниях отделений военной коллегии Верховного суда. Но большей части обвиняемых приговор выносили административные структуры - особые отделы НКВД. Обвинение выносилось по одному из многочисленных пунктов 58 статьи Уголовного кодекса, где была представлена целая подборка контрреволюционных преступлений. Приговор обрекал осужденных на пять, десять, двадцать пять лет лагерного заключения. Каждому десятому из арестованных в 1936-38 гг. выносили смертный приговор.

В условиях формирования, а затем и укрепления тоталитарной системы, интересы личности и целых народов игнорировались. Вопрос о национально-государственном устройстве в Хакасии то поднимался, то затухал. На 1 августа 1930 года население Хакасского округа составляло 112200 человек, из них 53% хакасы⁸⁹.

В августе 1930 г. Западно-Сибирский краевой исполнительный комитет принял решение о целесообразности образования вместо округа Хакасской автономной области и обратился в Президиум ВЦИК СССР с этой просьбой.

20 октября 1930 г. Президиум ВЦИК принял решение о преобразовании Хакасского округа в существующих его границах в Хакасскую автономную область, входящую в состав Западно-Сибирского края. Центром Хакасской автономной области стало село Усть-Абаканское, переименованное в город Абакан решением Президиума ВЦИК от 20 января 1931 года.

Для защиты интересов национальных меньшинств в 1930 г. был утвержден правовой статус представительств всех автономных единиц РСФСР при Президиуме ВЦИК. Представительство Хакасской автономной области было учреждено 13 ноября 1930 года.

В этот период в стране шло укрепление административно-авторитарных начал в государственной и политической системе. Поэтому Хакасия, получив статус автономной области, практически не получила самостоятельности⁹⁰.

Волна сталинских репрессий, захлестнувшая страну, не обошла и Хака¬сию. Репрессии в Хакасии начались еще в конце 20-х годов и особенно ожесточились в 1937-38 гг. По данным республиканской ассоциации жертв незаконных политических репрессий, в Хакасии по предварительным данным общее число жертв политических репрессий (с учетом всех пострадавших от карательных органов) достигло свыше 60 тысяч человек.

Литерные формулировки приговоров, выносимых внесудебными органами (коллегиями ВЧК, ГПУ, тройками, Особым совещанием НКВД СССР 1917-1953 гг.)

№ п/п	Литерные формулир.		Статья	Год
				1934-36	1936-37	1939-40	1942-43	1943-47	1947-53
1	АСА	Антисоветская агитация	58-10	1-5 лет ссылки и лагерей	5-8 лет лагерей	10 лет
2	АСВЗ	Антисоветский военный заговор	58, 58-8		5-8 лет лагерей	10 лет
3	АСЭ	Антисоветский элемент		3-5 лет
4	Б/П	Белополяк		3-5 лет	8-10 лет лагерей		10-25 лет лагерей		8-10 лет
5	ВАД	Восхваление американской демократии
6	ВАТ	Восхваление американской техники					10 лет лагерей	10, 15, 25 каторги	10-25 лагерей
7	ВНТ	Восхваление немец-кой техники				10 лет	10 лагерей
8	ЖВН	Жена врага народа			5-8 лет лагерей	10 лет лагерей
9	ЖИР	Жена изменника Родины			5-8 лет лагерей	10 лет лагерей
10	КРА	Контрреволюционная агитация	58-11	3-5 лет ссылки и лагерей	5-8 лет лагерей	10 лет лагерей
11	КРГ	Контрреволюционная группировка (к расстрелу)	58-10, 58-11	3-5 лет лагерей	5-8 лет лагерей	10 лет лагерей
12	КРД	Контрреволюционная деятельность	58-10	3-5 лет лагерей	5-8 лет лагерей	10 лет лагерей
13	КРТД	Контрреволюционная троцкистская деятельность	58-8	-«-	-«-	-«-
14	КРТЗД	Контрреволюционно-троцкистско-зиновье-вская деятельность	58-8		5-8 лет лагерей	10 лет лагерей
15	ПЗ	Преклонение перед Западом		3-5 лет лагерей	5 лет лагерей	5-8 лет лагерей			10 лет лагерей
16	ПКРД	Право-левацкая КРД	58-8	3-5 лет ссылки	5-8 лет лагерей	10 лет лагерей
17	ПШ	Промышленный шпионаж	58-7		5-8 лет лагерей	10 лет лагерей
18	РВН	Родственник врага народа			5-8 лет лагерей	10 лет лагерей
19	СВЭ	Социально-вредный элемент
20	СХВ	Сельхозвредитель		3-5 лет ссылки и лагерей	5-8 лет лагерей	10 лет лагерей
21	ТН	Террористские намерения	58-11		5-8 лет лагерей	10 лет лагерей
22	ЧСВН	Член семьи врага народа			5-8 лет лагерей	10 лет лагерей
23	ЧСИР	Член семьи изменника Родины					10 лет лагерей	10, 15, 20 каторги	10-25 спецлаг.
24	ЧСР	Член семьи репрессированного

В Хакасии редко можно найти семью, чьи близкие, родственники, знакомые не пострадали бы от репрессий.

В 1920-50-е годы судебными и внесудебными органами («двойками», «тройками», особыми совещаниями) репрессировано около пяти тысяч человек - это слишком много для небольшой тогда автономной области. 70% репрессированных сразу по решениям судебных и внесудебных органов были расстреляны, остальные погибли в лагерях ГУЛАГа.

Из тысяч репрессированных вернулись к своим семьям лишь единицы. А в Хакасии реабилитированных граждан осталось в живых около 20 человек.

В течение тридцатых годов Сталин стал противодействовать проявлению национального самосознания. Многие ведущие деятели просвещения, литературы и искусства были репрессированы. Они пытались на местах проводить провозглашенную партией национальную политику. Эти попытки сводились к развитию национальных культур и к созданию местных кадров, которые могли обеспечить ограниченное самоуправление.

В 20-30-е годы начиналось бурное развитие национальной культуры Хакасии. Большим событием в жизни хакасского народа явилось создание письменности в 1924 году. Появились первые книги, учебники. В 1927 г. вышла газета на родном языке «Хызыл аал» («Красный улус»). В 1923-24 учебном году в Хакасии работала 51 школа первой ступени и семилетка. Начало 30-х отмечено рождением национального театра, организацией издательства, появлением первых поэтов, писателей, артистов. В 1930 г. в Хакасии был один Дом культуры, 12 сельских клубов, 42 избы-читальни, 16 киноустановок, 6 библиотек с фондом в 6,2 тыс. экземпляров. В 1933 году в Хакасии было 14 политотделов⁹¹. Во главе национального движения стояла немногочисленная интеллигенция.

Эхо репрессий докатилось и до представителей хакасской интеллигенции, в том числе первопроходцев зарождающейся социалистической культуры - авторов первых учебников на родном языке К.К.Самрина, Н.Г.Катанова, К.С.Тодышева, Н.И.Конгарова, Г.Н.Кучендаева, одного из зачинателей литературы В.А.Кобякова, директора национального театра П.Н.Майнагашева и многих других.

К.С.Тодышев, К.К.Самрин - авторы первых хакасских учебников

В апреле 1934 года органами ОГПУ была арестована группа хакасской интеллигенции. Все они были преданы суду как члены так называемой контрреволюционной националистической организации «Союза сибирских тюрок». Во главе этого «Союза» были хакасы К.А.Майтаков, Н.А.Аешин, К.И.Коков, А.Г.Шулбаев, А.М.Топанов, И.Т.Боргояков, В.И.Сунчугашев, алтайцы Г.И.Гуркин, В.К.Манеев, Л.М.Эдоков, шорцы Я.И.Тельгереков, Ф.Т.Кусургашев. В состав «Союза» входила интеллигенция Ойротии (7.01.1948 г. переименована в Горно-Алтайскую авт. обл.), Хакасии и Шории. Идея «Союза» - создание на юге Сибири Тюркской республики в составе СССР. По своему составу «Союз» был многонациональным, в него входили ойроты, шорцы, хакасы, а также представители других национальностей: башкиры, чуваши, евреи и др. Всего было арестовано 37 человек⁹².

Судебный политический процесс проходил в центре Западно-Сибирского края в г.Новосибирске 20 августа 1934 года (Хакасия входила в Западно-Сибирский край). Краевым судом было осуждено более 30 человек, они обвинены по ст.58 и по пункту 2 (вооруженное восстание захват власти в центре и на местах), пункту 10 (пропаганда и агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти...), пункту II (был отягощающим довеском к любому из предыдущих, если деяние готовилось организационно или преступники вступили в организацию) УК РСФСР.

Краевой суд первым пунктом отметил: «В 1923-24 гг. в процессе возросшей активности буржуазно-националистических элементов Хакасии, Шории и Ойротии зарождалось националистическое движение среди отдельных националистов и националистических группировок за объединение хакасов, шорцев и ойротов в одну автономную социалистическую республику. Эту идею вынашивает в Хакасии бывший председатель окрисполкома Итыгин, в Шори Я.К.Тельгереков, в Ойротии - Михайлов-Очи, художник Гуркин и др.⁹³»

Привлечены к суду К.А.Майтаков, А.Т.Шулбаев, В.И.Сунчугашев, А.А.Амзараков, студент Ленинградского института Отургашев, студент Иркутского рабфака пушного института Н.А.Шулбаев, Н.А.Аешин, К.И.Коков, В.И.Канзычакова и др.

Суд решил освободить за неимением доказательств Н.Г.Катанова К.К.Самрина, Т.Н.Балтыжакова, М.П.Топоева и некоторых других.

Обвиненные в буржуазном национализме были осуждены сроком от 2 до 8 лет тюремного заключения. Многие отбывали наказание в «Севвостоклаге» на Колыме. Судьбы многих неизвестны⁹⁴.

Это был первый судебный процесс по политическим мотивам.

Невосполнимую утрату понесла нарождающаяся интеллигенция Хакасии в связи с этим судилищем. Сколько талантливых молодых людей ушло из жизни, а уцелевшие после сталинских лагерей так и не смогли в дальнейшем реализовать свой творческий и научный потенциал. Яркий пример тому - жизненный путь одного из осужденных на этом процессе - Василия Ивановича Сунчугашева (1907-1979 гг.). Он работал преподавателем литературы и хакасского языка в Аскизской школе крестьянской молодежи. Отбывал свой срок в «Севвостоклаге» на Колыме. Лагерь отнял у него 13 лучших лет жизни, его творческий потенциал остался не раскрытым. У историков-этнографов он считался одним из лучших знатоков хакасского шаманизма. Его ценная для науки информация включена в монографию якутского историка, доктора исторических наук Н.С.Алексеева «Ранние формы религии тюркоязычных народов Южной Сибири» (Новосибирск: Наука, 1980). Этнографические сообщения Сунчугашева высоко оценены историками - исследователями Венгрии и Финляндии⁹⁵.

Трагична судьба и другого талантливого просветителя - Николая Гавриловича Катанова (1894-1939 гг.) - приемного сына всемирно известного ученого, профессора Казанского университета Н.Ф.Катанова.
Его настоящая фамилия - Тюнистеев, он был средним сыном старшей сестры профессора Марии Федоровны.

Н.Г.Катанова арестовали весной 1934 г. как члена контрреволюционной националистической организации «Союза сибирских тюрок». Но через пять месяцев, 31 августа, Специальная коллегия Восточно-Сибирского краевого суда полностью его оправдала за неимением состава преступления. Однако 21 октября 1937 г. Н.Г.Катанова снова арестовали. А причина была в следующем: профессор Н.Ф.Катанов хотел дать приемному сыну хорошее образование. Коля окончил Красноярскую духовную семинарию и поступил в Ново-Александровский институт сельского хозяйства в г.Харькове. В апреле 1918 г. Харьков заняли войска генерала Деникина. Была проведена мобилизация всех студентов. Так третьекурсник Катанов оказался в деникинской армии. Через месяц с небольшим он покинул армию и 13 дней пробирался к красным. Демобилизовавшись в 1921 году, Н.Г.Катанов приехал в Хакасию и сразу с головой окунулся в работу: участвовал в рождении газеты «Хызыл аал», готовил к выпуску первый учебник «Грамматика хакасского языка», упорно продолжал работу над хакасско-русским словарем. Работал заведующим инородческим подотделом отдела по Делам Национальностей Минусинского уездного исполкома.

Чувствуя, что тучи над ним сгущаются, в 1932 году он внезапно уехал в Аскиз, потом работал заведующим начальной школы в улусе Усть-Сос. Преподавал в Аскизском районе русский язык и литературу. Желание продолжить образование не покидало его. В 1937 году Н.Г.Катанов поступил на литературный факультет Томского педагогического института.

На полтора месяца службы Н.Г.Катанова в белой армии обратили внимание сотрудники НКВД. Для них его трехлетняя служба в рядах Красной Армии, просветительская работа в начале 20-х годов, активная деятельность в создании письменности, учебников, развитии культуры народа не смогли перевесить полуторамесячного пребывания у деникинцев.

Не суждено было Николаю Гавриловичу продолжить учебу, вырастить и воспитать своих детей. После вторичного ареста он умер в 1939 году в местах заключения⁹⁶.

Многие из осужденных в 1934 году, отбыв свой срок наказания, снова в 1937-38 гг. попали как враги народа во всесокрушающую мельницу сталинских репрессий.

1935-36 годы прошли для Хакасии относительно спокойно. В центре происходит идейная борьба и разгром троцкизма, на местах - поиск скрытых его последователей, таковых было «выявлено» органами НКВД не менее 16. Дела в основном единичные, и наказания по ним относительно невысокие. Например, постановлением Особого совещания при НКВД СССР от 5 октября 1936 г., осуждены за троцкистскую деятельность к пяти годам лишения свободы жители ст.Шира Ф.Г.Волин, В.А.Изаков, Е.И.Сипкин, Л.М.Серебренников, которые, «будучи недовольными политикой партии и Советской власти, поддерживали связь с контрреволюционной троцкистской ячейкой в Шира, участвовали в нелегальных сборищах, где высказывали контрреволюционные взгляды...»⁹⁷ Дальше показаний дело, как обычно, не шло.

27 июня 1936 года был осужден зоотехник Июсского совхоза Ширинского района И.А.Головков. Обвинение: «Обрабатывал актив и коммунистов в троцкистском духе», что подтверждено пятью свидетелями. Все они пояснили, что обвиняемый «коротко ознакомил» их с содержанием «Завещания Ленина». Чтение было квалифицировано как антисоветская агитация и оценено пятью годами ИТЛ⁹⁸.

Дело о троцкистской деятельности А.И.Ячменева - товароведа Ширнского агентства треста «Запсибзолото», осужденного Особым совещанием 3 декабря 1936 года на три года: «одобрительно отзывался о Троцком и в то же время порочил членов правительства Егорова, Тухачевского, Сталина»⁹⁹. Главным обвинением по групповым делам была подготовка вооруженного антисоветского переворота. «Организовали и возглавили на Черногорских каменноугольных копях повстанческую боевую дружину контрреволюционно-офицерского белогвардейского заговора, дискредитировали вождей Партии и Советской власти»¹⁰⁰ - такова формулировка рядового дела, по которому впоследствии девять человек были расстреляны. Центральные и местные органы НКВД начали соревнование по количеству выявленных и обезвреженных «врагов народа». Во второй половине 1937 года в нее включилось Управление НКВД по Хакасской автономной области.

Всего за полтора года было «разоблачено» более 100 различных групп. Осуждено по делам не менее 1528 человек. Расстреляно за вторую половину 1937 года не менее 575, а за 1938 - 576 человек.

Так, 31 октября и 3 ноября 1937 года за подготовку заговора против Советской власти 17 жителей пос.Балыкса Аскизского района осуждены: 15 человек к расстрелу с конфискацией имущества, двое к десяти годам ИТЛ; 27 ноября семь колхозников из Бейского района приговорены к расстрелу и один к десяти годам. В этот же день по другому делу осуждено еще шестеро из колхоза «Горный Абакан» Аскизского района к расстрелу; 27 декабря - четверо крестьян из колхоза «Ленин-чобе» Верх-Аскизского сельсовета осуждены к расстрелу, и пятеро - к десяти годам ИТЛ¹⁰¹.

В деятельности органов госбезопасности наметился определенный стереотип обвинения и показаний арестованных, которых следовало добиваться - намечалась цель расследования, производились аресты и затем под предопределенную схему «подгоняли» конкретных людей. Типична история возникновения дела об «антисоветской» организации на лесозаготовительном участке «Тюрим» Ширинского района. Понесли наказание малограмотные рабочие участка: А.Г.Куимов, П.И.Баранов, И.Г.Калюта, И.В.Бобылев. Они были обвинены в создании антисоветской группы, где говорили о предстоящей гибели Советской власти и высказывали намерения ее свержения. Все осуждены к высшей мере наказания: расстрелу с конфискацией имущества¹⁰².

Столь же явно не соответствует действительности обвинение по другому делу, о десятнике коммунального отдела рудника «Коммунар» С.Е.Ростовцеве, который, якобы, занимался антисоветской деятельностью. Обвинение Ростовцева основано на протоколе его допроса и показаний свидетеля Е.И.Катциной. Свидетелю Катциной было всего шесть лет, естественно, что она не могла ничего знать. Протокол допроса не конкретен и не подписан свидетелем. Осужден Ростовцев к высшей мере наказания - расстрелу¹⁰³. 15 июня 1938 г. по решению тройки были расстреляны малограмотные Ф.С.Шинарев - плотник, Н.М.Жаткин - сторож переправы, Е.И.Черемнов - конюх, С.П.Пичугин - рабочий, якобы, за участие в контрреволюционной повстанческой группе. А Жаткин еще, якобы, подготовил диверсионный акт на пароме. 7 августа 1957 г. постановлением Президиума областного суда решение тройки было отменено и дело в отношении всех осужденных прекращено¹⁰⁴. Плотник рудкомхоза Д.В.Недугов из Черногорска был осужден к высшей мере – расстрелу в 1937 году за то, что создал и возглавил контрреволюционную повстанческую группу для подготовки вооруженного восстания. Работая на строительстве аптеки, проводил вредительскую деятельность, укорачивая потолочные балки. На вопрос, какая вредительская работа проведена группой, Недугов показал: «Я сказать затрудняюсь. Я давал задание вести вредительство на производстве, но результаты сказать не могу, так как конкретных случаев не помню»¹⁰⁵. Получая от арестованных нужные показания о конкретных фактах вредительства, следствие, как правило, не проверяло, имели ли место подобные случаи в действительности. Ф.С.Агафонов - экспедитор Стройконторы треста «Хакасзолото» - обвинялся в том, «...что сознательно срывал своевременный выкуп грузов, вагоны простаивали по несколько дней, вследствие чего система Сибзолото несла большие убытки, выплачивая десятки тысяч рублей за простои вагонов», - осужден к десяти годам заключения в ИТЛ¹⁰⁶.

Постановлением тройки 6.12.37 г. осуждены 7 человек. Один из них, А.М.Чудогашев, участковый инспектор нархозучета Усть-Есинского сельсовета Аскизского района приговорен к расстрелу. Шесть человек приговорены к лишению свободы сроком на десять лет ИТЛ. Все они признаны тройкой виновными в том, что являлись участниками контрреволюционной повстанческой дружины, подготовлявшей вооруженное восстание против Советской власти. Среди населения проводили антисоветскую агитацию. Осужденный А.М.Чудогашев указывал: «Следователь, вызвав меня в кабинет, не спрашивая меня ни о чем, предложил мне подписать заранее составленный протокол. Он путем репрессий добился подписания протокола»¹⁰⁷. Осужденный А.В.Токояков указывал: «подписывать насильно заставляли. 12 суток морили голодом. Все время стоял на ногах. Спать не давали. Шесть суток карцера сидел»¹⁰⁸. Отбойщик шахты № 3 г.Черногорска М.Г.Егоров показал: «...следователь стал мне угрожать, схватил наган, стучал кулаком по столу, заявил: «вот видишь, стена - белая, но я заставлю называть эту стену черной» и предложил мне подписать протокол... Заставлял подписывать чистые листы бумаги»¹⁰⁹. Фальсификацию следственных материалов работниками НКВД подтверждал и такой факт. В анкетных данных обвиняемого М.Г.Егорова его социальное положение до революции указано: крестьянин-кулак, после революции - кулак, лишен права голоса. До революции М.Г.Егоров не мог быть крестьянином-кулаком, так как ему тогда было всего пять лет. А в 1929 году его не могли лишить избирательных прав, так как он являлся несовершеннолетним.

Аналогичны показания обвиняемого С.П.Чернова, рабочего шахты № 3 г.Черногорска: «...вызван к следователю, который предъявил мне заранее составленный протокол допроса и предлагал его подписать. Я отказался. Следователь отвел меня в кабинет к зам. начальника НКВД Михайлову, который с криками и угрозами напустился на меня - посажу в холодную и ударил меня в затылок»¹¹⁰. Другой осужденный А.М.Калачев, рабочий этой же шахты, показал: «...в кабинет вошли два работника в форме, один из них ударил меня наганом по голове, я потерял сознание и очнулся в камере. После этого я ощущал сильную боль в области грудной клетки и правой руке. На большом пальце до сих пор имеется шрам»¹¹¹. В.Е.Юрьев, грузчик шахты № 8 г.Черногорска, осужденный на десять лет ИТЛ, указывал: «Меня арестовали, не предъявив никакого обвинения кроме сплошного абсурда, что якобы в угле, который я грузил, находились взрывчатые капсюли специально для взрыва поездов. На 100% выдуманное обвинение, ничего общего ко мне не имеет». В постановлении тройки НКВД указано: «Сознался полностью»¹¹². А.И.Фирсов, прораб 2-го участка Уйской оросительной системы, на допросе 1.12.37 г. показал, «что он организовал в Бейском районе белогвардейско-кулацкую дружину. Работая прорабом на строительстве мостов, лично провел большое вредительство на постройке мостов. На работе среди колхозников вел антисоветскую агитацию, направленную на подрыв колхозного строя. Завербованные в дружину задания выполняли, провели большое вредительство в колхозах»¹¹³.

Где, кто и какую вредительскую работу проводил, следствием по делу не установлено. Обличая арестованных в подготовке к восстанию, следственные органы обычно упоминали о наличии огнестрельного оружия, однако приводили при этом абсурдные факты, свидетельствовавшие об искусственности обвинения. Так, Ф.С.Никишин, плотник на курорте «Озеро Шира», осужденный тройкой НКВД 25.12.37 г. к расстрелу, на допросе 17.12.37 г. показал: «...повстанческую дружину он и другие заговорщики рассчитывали вооружить дробовыми ружьями, приспособив последние к стрельбе самодельными пулями»¹¹⁴. Постановлением президиума Хакасского областного суда от 5.01.57 г. Ф.С.Никишин реабилитирован.

Поражает торопливость, спешка, поверхностное ведение следствия. Допрос арестованных проводился зачастую всего один раз. Показания свидетелей (если они и были) сбивчивы, противоречивы. Других доказательств, фактов, подтверждающих вину этих людей, нет. Следствие длилось от одной недели до месяца. И за это время следователь успевал подготовить «дело», а тройка УНКВД осуждала ни в чем неповинных (как потом было доказано) людей к лишению свободы на долгие годы, а чаще всего к высшей мере наказания - расстрелу.

Вот несколько примеров. 11-18 октября 1937 года были арестованы жители Бейского района Ф.М. Челяков, И.Ф.Дворецкий, С.С.Стряпков, В.Г.Гончаров и другие - всего 18 человек, а уже 27 ноября 1937 года шестнадцать из них были приговорены к расстрелу и двое - к десяти годам лишения свободы. Обвинение: являлись участниками контрреволюционной дружины в Бее, ставили целью подготовку вооруженного восстания в момент нападения Японии на СССР¹¹⁵.

5 марта 1938 года были арестованы жители Таштыпского района Н.Л.Бобылев, С.С.Сипкин, В.А.Сипкин, С.Ф.Прохоров, а 23 марта 1938 года постановлением тройки УНКВД Красноярского края все они осуждены к высшей мере наказания - расстрелу за принадлежность к антисоветской повстанческой группе. Однако, как установил президиум Хакасского областного суда 13 октября 1958 года, «показания обвиняемых на предварительном следствии не содержат в себе каких-либо конкретных фактов предъявленного обвинения, а являются общими рассуждениями. По выводам обвинительного заключения повстанческая группа существовала в Абазе Таштыпского района. Из анкетных же данных обвиняемых видно, что все они до ареста проживали в разных населенных пунктах и знали ли осужденные вообще друг друга, из материалов дела не видно»¹¹⁶.

Лишались свободы люди за невинную критику, за то, что позволяли себе иметь собственное мнение. Так, Л.Н.Горшков, путевой обходчик станции Абакан, осужден 15 июня 1938 года к расстрелу за то, что высказывал вслух мысли о тяжелом материальном положении рабочих. Л.А.Марковец, директор Абаканской нефтебазы, арестован и осужден на пять лет лишения свободы за распространение «Завещания Ленина», что тоже расценивалось как контрреволюционная пропаганда. По этой же причине была 11 октября 1938 г. арестована и осуждена Л.Н.Букина, председатель Абаканского горсовета¹¹⁷.

Можно привести и такие трагические цифры: 1076 человек репрессированы в 1937-38 гг. (и реабилитированы в 1958-60 гг.) Из них расстреляны 757 человек, 191 осужден на десять лет лишения свободы, остальные - на восемь лет. Среди них русские, хакасы, украинцы, немцы, поляки и представители других национальностей. Почти все осужденные малограмотные и неграмотные: крестьяне, члены колхозов, совхозов, рабочие. Вообще же в Хакасии было репрессировано в те годы более двух с половиной тысяч человек. Так, из 386 человек, реабилитированных в 1959 году, арестовано и осуждено было только из Таштыпского района 60 человек, из самого Таштыпа - 41 человек.

Среди арестованных встречаются целые семьи: Чанчиковы - три человека, Сипкины - десять человек, Кучугешевы - пять человек, Александровы – три, Сунчугашевы - три человека¹¹⁸. Список можно продолжить.

Судили группами и группами же осуждали к расстрелу. Приговор приво¬дился к исполнению немедленно. Никто не давал арестованным возможности защитить себя, пригласить адвоката или написать кассационную жалобу. Это было не в интересах следствия. Таким образом, усилиями НКВД была создана картина крупного, широко разветвленного заговора в Хакасии, руководимого областным штабом в Абакане и представляющего реальную опасность для государства.

Должно было пройти двадцать лет, прежде чем в 1956 и последующих годах президиум Хакасского областного суда вновь вернулся (чаще всего по просьбам родственников репрессированных) к этим делам и, отменив необоснованные решения «тройки», снял вину с ни в чем не повинных людей. В постановлениях президиума Хакасского областного суда по делу большинства приговоренных к расстрелу или к лишению свободы сказано: «Предварительное следствие по делу проведено с грубым нарушением норм уголовного процесса. Уголовное дело не возбуждалось, обвинение не предъявлялось, с материалами дела обвиняемые не были ознакомлены»¹¹⁹.

Пик политических репрессий пришелся на 1937-38 гг. В Хакасии НКВД «обнаружило» тысячи врагов. В их числе оказались все наиболее подготовленные кадры взращенной и выпестованной при советской власти местной интеллигенции, наиболее активная часть рабочих и колхозников - дети батраков, выходцы из беднейших хакасских и русских семей, коммунисты, комсомольцы, беспредельно преданные делу социализма люди, зрелые партийные и советские работники.

Вряд ли в те далекие тридцатые годы были семьи, в которых не боялись внезапного ночного визита незваных гостей. У ворот стояла легковая машина. В те годы из-за недоброй славы подобные легковушки в народе называли «черными воронами». После такого визита люди исчезали, и чаще всего навсегда. Люди старшего поколения, наверное, хорошо помнят здание управления НКВД на берегу реки Абакан. Во дворе за колючей проволокой стояли бараки, а в них было тесно от «врагов народа».

Сотни женщин, стариков, детей сутками толпились на берегу и ждали от родных весточки. Охрана разгоняла людей, угрожая оружием, в ход пускались нецензурная брань, часовые кидали в детей камнями, стоял рев... Страшные крики людей приходилось слышать в ночные часы из окон, где допрашивали заключенных.

Отсюда арестованных после допросов отправляли в Минусинскую тюрьму, где они ожидали решения собственной судьбы. Жизненный путь многих так и закончился в Минусинске. Остальные отправлялись по этапу в лагеря НКВД, обреченные на многолетнее нечеловеческое существование и издевательства уголовников.

Рано утром, в 3-4 часа, или поздно ночью отправляли целые эшелоны с заключенными. Сотрудники НКВД разгоняли толпу женщин и детей, которые пытались пролезть под вагонами к зарешеченным окнам. Все кричали, называя фамилии. Стоял невообразимый шум, гвалт. Заключенные протискивались к окнам, тоже кричали, просили сообщить о своей судьбе, называли адреса.

Политические репрессии, как и все в тоталитарной системе, проводились по плану, спущенному «сверху». Бывший в то время председателем облисполкома С.Е.Инкижеков в своей книге вспоминает, как в октябре 1937 года на бюро обкома партии начальник НКВД области Хмарин докладывал: «В одном квартале нужно репрессировать 3000 человек»¹²⁰. Это значит, что сверху спускался план на аресты и уничтожение своих граждан. Вот откуда пошло плановое уничтожение своего народа. Это были самые разные люди - и по должности и по образованию, и по национальности.

30-е годы в Хакасии, как и по всей стране, рядом с массовыми репрессиями были ознаменованы трудовыми подвигами, движением новаторов, победами по досрочному выполнению пятилеток.

Когда к 5-летию автономной области разрабатывались юбилейные мероприятия, было предложено отправить в Москву делегацию от Хакасии. Красноярский край был образован только 7 декабря 1934 года, поэтому оказать Хакасии необходимую помощь не мог. Тем более что такие вопросы, как создание трестов, оказание помощи колхозам, совхозам и промышленности, были в компетенции центральных органов власти.

Делегация отправилась в столицу в октябре 1935 года. Все материалы, докладные записки и проект постановления ВЦИК напряженно готовил председатель облисполкома М.Г.Торосов. Первыми их принял М.И.Калинин, затем их заслушали на президиуме ВЦИК.

Область получила тогда огромную помощь, которая способствовала значительному продвижению Хакасии вперед в развитии промышленности, сельского хозяйства, культуры, здравоохранения.

Факт крутого подъема промышленности, сельского хозяйства могут подтвердить следующие показатели: продукция промысловой кооперации с 1930 по 1938 гг. выросла в 13 с лишним раз, а местной промышленности - в 18,6 раза. Выработка молочной продукции с 1933 по 1938 гг. выросла более чем в 1,5 раза. Валовая продукция мясокомбината увеличилась в три с лишним раза¹²¹.

Благодаря инициативе С.Е.Сизых - первого секретаря обкома партии и М.Г.Торосова, их целеустремленной организаторской работе по реализации постановления ВЦИК в Хакасии стали активнее развиваться различные отрасли промышленности и сельского хозяйства.

Но сталинская репрессивная машина не щадила никого. На берегах Енисея и Абакана шел настоящий геноцид против трудолюбивых, порядочных, совестливых. Среди них были и рядовые члены партии, бывшие партизаны, хозяйственные руководители, представители местной интеллигенции. Достаточно было ложного доноса, выхода в свет очередной лживой статьи, и всех, упомянутых в ней, как правило, органы НКВД арестовывали. Любой человек, независимо от национальности, должности, вероисповедания, по простому навету (даже анонимному) мог быть арестован и брошен в застенки. После чудовищных пыток, длившихся многие дни и месяцы, арестованный начинал возводить клевету на себя и других людей, признавался в совершении тяжких государственных преступлений.

Оперативный приказ о проведении массовых арестов в отношении всех антисоветских элементов, подписанный наркомом внутренних дел СССР Ежовым 30 июля 1937 года, положил начало невиданному репрессивному беспределу. Генеральный прокурор СССР Вышинский во исполнение этого приказа обязал прокуроров краев, областей, военных округов и железных дорог присутствовать на заседаниях «троек». В своей шифротелеграмме он указывал: «соблюдение процессуальных норм и предварительные санкции на арест не требуются», «требую активного содействия успешному проведению операции. Возлагаю на Вас сохранение секретности в аппарате прокуратур о проводимой операции...»¹²²

Широкомасштабная кампания по поиску «врагов народа» незамедлительно была развернута на местах. Начальник УНКВД по Хакасской автономной области, член бюро обкома ВКП(б) Хмарин, выступая 20 октября 1937 года на XI пленуме Хакасского обкома партии, сказал: «В области был блок правых, троцкистов и националистов. Этот блок объединял бывших работников членов бюро. Они были врагами народа, членами контрреволюционной организации. Нет ни одного участка в советских и хозяйственных организациях, где бы враги народа не посадили своих ставленников. Цель, которая объединяла их, состояла в том, что они хотели ряд областей, в том числе и Танну-Туву, сделать буржуазным государством под протекторатом Японии. Враги вели работу по ослаблению мощи обороны страны и экономики. Основная работа их была - диверсия и шпионаж. Ведя подготовку к свержению Советской власти, они сбалансировались с белогвардейцами... Из коренного населения враги народа выдвигали кулаков, их учили на советские деньги и переставляли с места на место...»¹²³

На этом пленуме исключили из партии и состава членов обкома ВКП(б) как «врагов народа» Б.С.Кубасова - первого секретаря ОК ВКП(б), М.Г.Торосова - председателя облисполкома, К.А.Чульжанова - первого секретаря ОК ВЛКСМ и многих других.

С помощью статистики можно проследить за тем, как из месяца в месяц, под руководством Ежова, нарастала мощь репрессивного механизма: в октябре 1937 года в Хакасии осуждены 164 человека, из них расстреляны 220, в декабре - репрессированы 463 человека, из них были расстреляны 282 человека. В конце зловещего 1937 года карательные органы заметно активизировались. Так, за последние четыре дня декабря 159 человек из 226 арестованных были расстреляны¹²⁴.

Это были люди разных национальностей, но в ходе репрессий их разделили на две группы: хакасы - «буржуазные националисты», представители других национальностей - «вредители». Вместе они составляли единый блок «врагов народа». Вот судьба 60-летнего старателя Петра Савицкого. Он был осужден по 58-й статье на 10 лет и, помыкавшись в тюрьме два года, решил обратиться с жалобой в прокуратуру Хакасии. Что же вменялось в вину старику? «Враждебное отношение к Советской власти и политике ВКП(б), проводил агитацию против выборов в Верховный Совет, опошлял стахановское движение и советскую торговлю»¹²⁵. При расследовании этого судебного дела выяснилось, что Таштыпские следователи из РОМ и НКВД Лызлов и Широков попросту сочинили признание Савицкого, подделали его подпись и даже «показания» двух свидетелей. Прокурором Кузнецовым «дело» было признано фиктивным, не дал он засудить человека. Но нужно вспомнить при этом о судьбе другого честного юриста - прокурора И.Г.Жирова, объявленного в 1937 году троцкистом и националистом. Он умер во время следствия в застенках НКВД. Из него выбивали «признание».

Только через 20 лет посмертно был реабилитирован Егор Макаров - плотник райлесхоза с разъезда Ербинский. Ему, малограмотному ссыльному, «пришили» дело об участии в контрреволюционной организации и антисоветской агитации. Туда же угодил и Сергей Макаров, его родственник.

Социально опасным был признан и рабочий хозчасти Абаканского горисполкома И.С.Марьясов. Что он, малограмотный, понимал в политике, какую «контру» проводил, сидя на бочке? А вот, по приговору «тройки» расстрелян. Были расстреляны по доносу С.А.Аданаков из улуса Кызласов, К.С.Аешин, 80-летний С.И.Артамонов (оба из улуса Сайгачи), за «антисоветскую агитацию» -домохозяйка М.И.Базанова (с.М.Арбаты), за участие в секте баптистов И.С.Беляев (с.Дмитриевка Бейского района), П.М.Мизяев (колхозник с.Сабинка Бейского района). И таких сотни и сотни...

За то, что «писал свой проект Конституции», угодил в лагерь на три года священник Усть-Ербинской церкви Ф.В.Попов. На рост рядов стукачей в семьях был направлен приговор по делу Аграфены Антоновны Стрига из с.Богословка Бейского района. Ее отправили в Туруханский край на пять лет за то, что «не сообщила органам власти о контрреволюционной деятельности мужа»¹²⁶. Газеты тех лет, издаваемые в Хакасии, заполнены письмами-доносами, сообщавшими о судебных процессах над «врагами народа». В Москве и в Сибири призывали «беспощадно выкорчевывать инакомыслящих». И это не случайно - в парткомы из ЦК ВКП(б) спускались планы по такому выкорчевыванию - по всем категориям. Не выполнишь - сам попадешь за решетку с ярлыком врага и перерожденца. Поэтому «в массы» посылались из органов провокаторы, об этом сейчас стало известно. Они своей болтовней привлекали недовольных, а потом «пришивали» им дело «об участии в контрреволюционной организации». Таков был нравственный уровень госполитики, что и привело к гибели миллионов невинных граждан СССР.

Были арестованы руководители области: С.Е.Сизых - первый секретарь обкома партии - 29.06.37 г.; М.Г.Торосов - председатель облисполкома - 12.10.37 г.; К.А.Чульжанов - первый секретарь ОК ВЛКСМ - 24.09.37 г.; Ф.С.Толстухин - председатель областного суда - 13.10.37 г.; И.В.Тогдин - председатель комитета по делам искусств - 28.09.37 г.; И.В.Ковтун - главный редактор газеты «Советская Хакасия»; И.С.Серов - зав. Особым сектором обкома партии - 26.06.37 г.; Т.А.Гусаров - зав. отделом пропаганды и агитации обкома партии - 9.06.37 г.; П.П.Рассоха - уполномоченный СНК по Хакасской автономной области - 23.09.37 г.; Н.И. Конгаров - отв. секретарь облисполкома - 9.10.37 г.; И.И.Абдин - зав. Аскизским райфо - 30.09.37 г.; И.Г.Худяков - зав. облоно - 20.10.37 г.; М.С.Альфер - зав. областным отделом коммунальных хозяйств - 20.10.37 г.; Л.Л.Евдокимов - начальник налогового отдела облисполкома - 27.11.37 г.. Были арестованы Г.П.Бытотов - преподаватель техникума А.И.Интутова-Маганакова - председатель Аскизского райисполкома и многие другие.

В 1938 году расстреляно свыше 60 руководителей Хакасии. Репрессии, волнами распространявшиеся от небольшого числа подозреваемых, в итоге захлестнули огромное количество людей. В это же время были расстреляны священник Никольской церкви А.Д.Скорбилин, неграмотный грузчик Сонского лесокомбината Л.Д.Иванов, счетовод совхоза «Приисковый» Г.Я.Дик, колхозник из Новомихайловки И.М.Еременко, председатель облрадиокомитета М.Ф.Боргояков, проходчик шахты № 3 г. Черногорска И.Л.Стузик, учитель абаканской школы Н.М.Толстихин и сотни других¹²⁷.

По неведомой системе 70% арестованных приговаривались к расстрелу. Осужденных же на длительные сроки отправляли в лагеря ГУЛАГа - в Норильск, Магадан, на Колыму, БАМ и другие стройки. Так тоталитарное государство стремилось управлять судьбами людей.

Сегодня, когда приоткрылась завеса, есть возможность заглянуть в «дела» конкретных людей. За что, за какие прегрешения они приговаривались к десяти, двадцати годам лишения свободы или к расстрелу.

Вот дело Управления Комитета госбезопасности при Совете Министров СССР по Красноярскому краю (архивный номер П-7932). В верхнем углу обложки гриф «Совершенно секретно», внизу - «После судебного рассмотрения и вступления приговора в силу настоящее дело подлежит немедленному возвращению в учетно-архивный отдел УКГБ по Красноярскому краю. К делу должна быть приобщена копия приговора». В центре обложки «Дело № 07073 по обвинению Торосова Михаила Григорьевича» Начато... Окончено... Архивно следственное дело состоит из 290 страниц.

С чего же оно начиналось? С доноса? С команды из НКВД, ЦК, крайкома или обкома партии, сказать сейчас трудно. Но дело открывается справкой «Торосов Михаил Григорьевич по национальности хакас. Председатель Xакасского облисполкома, проживает в г.Абакане Красноярского края».

Из анкеты арестованного: «Проживал в г.Абакане, ул.Советская 95, кв.З... Состав семьи: жена Клавдия Терентьевна... 33 года, дети: дочь Клара… 8 лет, дочь Аза - 4 года, сын Альберт - 2 года, сын Владислав - 6 месяцев, мать Татьяна Ильинична - 58 лет, братья жены. Василий, Павел».

И далее плотный текст:

«На территории Хакасской автономной области вскрыта контрреволюционная подпольная националистическая организация… Арестованные по данному делу Тогдин, Орешков, Чульжанов, Спирин и Арыштаев подтвердили наличие этой контрреволюционной организации и указали, что в г.Абакане существует областной центр контрреволюционной националистической организации, руководство которым возглавляет Торосов Михаил Григорьевич (председатель облисполкома).

Считаю необходимым Торосова М.Г. арестовать и привлечь к уголовной ответственности».

Оперуполномоченный III отдела УНКВД КК
мл. лейтенант госбезопасности Елизарьев
Согласен: начальник III отдела УНКВД КК
ст.лейтенант госбезопасности Булачев
17 октября 1937 г., г. Красноярск.

Вверху справки - «Утверждаю. Начальник Управления НКВД КК капитан госбезопасности Гречухин. 17 октября 1937 г.

Арест разрешаю. Краевой прокурор. Подпись. Печать. 21 октября 1937 г.»

То есть арестован Михаил Григорьевич за пять дней до составления выше приведенной справки и на девять дней раньше разрешения краевого прокурора. Но это «мелочи». В те годы они не имели никакого значения, маховик репрессий был раскручен, а оформление документов - дело второстепенное. Согласование с прокуратурой тоже в общем-то пустая формальность.

В протоколе обыска отмечено, что при задержании М.Г.Торосова изъяты паспорт, партбилет, пакет на имя Сталина, удостоверение на право хранения оружия и револьвер системы Коровина. При задержании присутствовал Малышев Сергей Петрович и Урыбин Николай Федорович. Обыск и арест произвел оперуполномоченный областного УНКВД Баранов.

25 октября 1937 года Михаил Григорьевич дает письменные показания. Он обстоятельно отвечает на все поставленные вопросы, в том числе о наличии в Хакасии контрреволюционной буржуазно-националистической организации. Он пишет, что знает о таком движении только из материалов судебного процесса 1934 года, а также из рассказов людей, находящихся сегодня под следствием. Что касается его личного участия в работе этой организации, это полный абсурд. «На протяжении всей трудовой деятельности, - пишет он, - будучи убежденным интернационалистом, я постоянно боролся как с великодержавным шовинизмом, так и местным национализмом». Он рассказывает о личном участии в ликвидации бандитизма в Хакасии, о работе по формированию интеллигенции и руководящего состава области.

«Я утверждал и утверждаю, что ни в какую контрреволюционную буржуазно-националистическую организацию я не вовлечен и ни в каком центре не состою. Я никого не вербовал и не вовлекал в буржуазно-националистическую деятельность. Связей с Японией, Шорией, Ойротией не имею, никого с этой целью туда не посылал и сам с этой целью никуда не ездил. Подготовку к вооруженному восстанию не вел, повстанческие отряды не готовил и не организовывал. Да и в мыслях у меня никогда этого не было».

В одном только признался Михаил Григорьевич, но это признание было ключевым. Оно представляло огромный интерес для НКВД, поскольку являлось базой для формирования этого дела.

«Да, я недоволен тем, что Хакасская автономная область входит в край, а не непосредственно в РСФСР. У меня в начале 1936 года сложилось убеждение: Хакасия должна выделиться в самостоятельную автономную республику с непосредственным подчинением СССР или в крайнем случае... с подчинением РСФСР. Чем я обосновывал, мотивировал и доказывал необходимость такой реорганизации, которая сейчас, возможно, будет осуждена партией и правительством, но я твердо убежден в необходимости ее проведения: Хакасская автономная область организовалась в 1930 году. И сейчас в деле развития экономики и культуры имеет большие успехи в сравнении с рядом существующих республик в РСФСР и СССР, не говоря об автономных областях. В сельскохозяйственном отношении по многим показателям, особенно в животноводстве, область занимает в Красноярском крае значительный удельный вес, например, по овцам - 43%, т.е. на долю других районов края остается немногим более 50%. В чем же спрашивается преимущество края перед областью? Хакасская автономная область имеет золотую промышленность - 9 рудников. Угольную и лесную промышленность. По территории Хакасия больше, чем Голландия, Швейцария, ряд других государств, взятых в отдельности. Так что с этой точки зрения территория не маленькая. Хакасия имеет значительные сырьевые богатства, в том числе железную руду с миллиардными запасами, но она не используется. Имеет мрамор, который по отзыву геологического треста Запсибкрая (профессоров) считается по качеству вторым в мире после итальянского. У нас имеется баритовая, шеелитовая, асбестовая промышленность, месторождения соли и другие богатства земли, ценные для государства, но пока не используемые. Имеющаяся сырьевая база, а также расчеты и экономические обоснования говорят о том, что здесь можно строить, организовывать, развивать: пимокатную, шубную, овчинную, кожевенную, текстильную и другие отрасли. Использовать иные возможности.

Я считаю, что пребывание в крае сдерживает развитие Хакасии как в экономическом, так и культурном плане. Почему? Потому, что ни одну экономическую инициативу Хакасии край не поддержал, не поднял перед центром, наоборот, то что Хакасия отвоевывает в Госплане, Наркомфине, других ведомствах, урезает и не отдает ей полностью. При защите контрольных цифр 1937 года нам требовалась поддержка, постановка в ЦК нашего протеста на зажим и ущемление, требовалась помощь квалифицированными людьми для работы в Наркомфине и других наркоматах страны, но край их не дал.

Все, что Хакасия строит, те капитальные вложения, которые у нас сегодня есть - это результат нашей работы, результат реализации решений ВЦИК по докладу Хакоблисполкома, а не результат руководства края Хакасией. В руководстве со стороны края не было и нет практической помощи. Хакасия не популяризируется как национальная автономия, а наши начинания в этом отношении (например, издание 4-томника о Хакасии) не поддерживаются, хотя Москва (Академия) дали согласие. На этот труд нужно 70 тысяч рублей, но край отказал. Край несправедливо проводит и кадровую политику... по вопросам коренизации одни разговоры, среди секретарей обкома... ни одного хакаса. Все это говорит о том, что Хакасия вправе ставить вопрос о выделении в самостоятельную республику.

Я твердо убежден также, что при выделении Хакасии в республику нужно решить вопрос о присоединении Ужура... а также присоединения Ачинского района... Если посмотреть в историю Хакасии, часть этих районов всегда принадлежала Хакасии (так называемая Мелецкая управа).

Я был недоволен непроведением всех вышеуказанных обстоятельств и старался излить свои стремления и желания кому-либо. Такими сторонниками моих воззрений оказались Кузугашев, Чульжанов, Маганакова, Киштеев.

С Чульжановым я более откровенно говорил по всем вопросам и защищал его как хорошего работника, то же с Кузугашевым... Но при разговорах я никогда и никак не имел в виду организацию вооруженного восстания и тому подобное, в чем меня обвиняют сегодня.

В 1936 году, будучи в Туве на праздновании 15-летней годовщины народной революции и находясь под впечатлением Тувы, мы с Чульжанова говорили иногда о республике. Он задавал мне вопросы, как это осуществить и можно ли через народ? Я ответил, что можно, но делается это не по инициативе масс, а решать нужно по линии партийной: обком, а затем ЦК. Привел пример решения ОК ВКП(б) вопроса об организации автономной области. Писали мы тогда в ЦК, и вообще такие вопросы «делаются через ЦК ВКП(б), ибо это вопрос политики».

Михаил Григорьевич рассказывает, что в ходе обсуждения в 1936 году проекта Конституции СССР тема о преобразовании Хакасии в республику обсуждалась среди населения. «На общих собраниях колхозников, рабочих задевались вопросы, и все агитаторы и пропагандисты отвечали, что мы будем входить в РСФСР. Но перед съездом Советов области в 1936 году к концу года я запросил ВЦИК, ЦИК и получил ответ, что Хакасия будет по-прежнему входить в край. Я остался недоволен...»

От идеи преобразования Хакасии в республику и выводе ее из состава края Михаил Григорьевич не отказался, он продолжал обсуждать ее среди друзей и коллег, считая это и «важнейшим делом для ускорения развития Хакасии».

Спустя несколько месяцев этими настроениями заинтересовались «верха». Такие вольности в те времена были недопустимы. Дело было передано ¬НКВД, где оно трансформировалось и превратилось в большое политическое дело, в которое, как в огромный водоворот, будут втянуты десятки представителей интеллигенции Хакасии. Всем им будет повешен ярлык «врагов народа», «буржуазных националистов». Вскоре носители идеи преобразования Хакасии в республику оказались в руках НКВД.

Первое, что сделали следователи НКВД, получив признание обвиняемого, это значительно, как они тогда выражались, «утяжелили идею», утяжелили криминал. Мысль о преобразовании Хакасии в автономную республику теперь подавали как попытку создания «буржуазного государства под протекторатом Японии». В которое, для большого веса, кроме Хакасии, были введены Ойротия (Горный Алтай) и Горная Шория.

Идея о выходе из состава края подавалась теперь как попытка отторжения Хакасии от СССР, причем «насильственно, путем вооруженного восстания при помощи одного из иностранных государств».

Людей, поддерживающих идею преобразования Хакасии в автономную республику, НКВД объединил в так называемую «буржуазно-националистическую контрреволюционную организацию», причем дату образования ее отодвинул на 1930 год. Сделано это было для того, чтобы связать эту «организацию» с так называемым «Союзом сибирских тюрок», процесс над которыми состоялся ранее - в 1934 году.

Арестованные вместе с М.Г.Торосовым несколько десятков человек теперь квалифицировались как «неразоблаченные ранее участники организации «Союз сибирских тюрок».

Поездка делегации Хакасии в июне 1936 года в Туву, на празднование 15-й годовщины Тувинской народной революции, подавалась как «установление связи с разведкой одного из иностранных государств». Агентом этой разведки был определен некто Сирен - председатель Тувинского Центросоюза кооператоров, который был якобы посвящен в цели и задачи организации.

Следователи пытались выбить необходимые показания из М.Г.Торосова, но пока безрезультатно. Это было в первый месяц после его ареста.

С октября 1937 по апрель 1938 года Михаил Григорьевич твердо стоял на своем, не уступал нажиму со стороны следствия, которое основательно применяло к нему «методы физического воздействия».

По рассказам И.И.Воловика, впоследствии управляющего Изыхскими угольными копями, который некоторое время находился с М.Г.Торосовым в одной камере: «Уже в начале 1938 года ребра и руки у Михаила Григорьевича были сломаны, после некоторых допросов его приносили на носилках, и он не в состоянии был самостоятельно подняться. И на допросы его вызывали чаще, чем всех остальных».

Но любому терпению приходит конец, пришел конец и его выдержке. 4 апреля 1938 года он подписывает все страницы заготовленного протокола допроса, датированного задним числом от 29 октября 1937 года. Принимая такое решение, он рассчитывал, что итогом всей этой вакханалии будет суд, который объективно разберется во всем, и у него будет возможность отказаться от показаний, данных следствию. Главное - прекратить эти пытки.

Итак, арестованный подписал версию следствия. Согласились с нею и другие обвиняемые. Теперь можно давать ход и обвинительному заключению, которое давно заготовлено, но задерживалось с ноября 1937 года.

«Торосов Михаил Григорьевич обвиняется в том, что:

1. В 1934 году вступил в антисоветскую буржуазно-националистическую правотроцкистскую организацию и являлся ее руководителем.

2. Лично завербовал в антисоветскую организацию Конгарова и Чульжанова.

3. Принимал активное участие в нелегальных совещаниях антисоветской организации.

4. Был лично связан по контрреволюционной работе с участниками антисоветской организации А.И.Интутовой, Ф.С.Толстухиным, Г.П.Бытотовым, И.В.Тогдиным.

5. В июне 1936 года связался с японофилом Танну-Тувы Сирен, посвятив последнего в задачи антисоветской организации в целях получения оружия и установления связей с разведкой одного из иностранных государств.

6. В августе-сентябре 1936 года на нелегальном сборище получил задание подготовить мероприятия по теракту над руководителями партии и правительства.

То есть в преступлениях, предусмотренных ст.ст. 58-1а, 58-2, 58-8, 58-11 УК РСФСР. То есть: «Торосов виновным себя признал. Изобличается показаниями обвиняемых: Интутовой А.И., Бытотова, Чульжанова, Абдина, Толстухина Ф.С, Кавкун, Тогдина, Сизых и Кобякова и очными ставками с Чульжановым и Тогдиным.

В соответствии с постановлением Правительства СССР от 1 декабря 1934 года, дело по обвинению Торосова М.Г. подлежит рассмотрению военной коллегии Верховного суда СССР.

Составлено «___» ноября 1937года.

Начальник 3 отдела УГБ УНКВД Хакобласти лейтенант госбезопасности Кузнецов.

Согласен: начальник 3 отдела УГБ УНКВД КК, ст. лейтенант госбезопасности Булачев.

Вверху: «УТВЕРЖДАЮ», прокурор Липов 10.07.38 г.»¹²⁸

Чтобы стало ясно, о чем идет речь, процитируем главные требования названного Постановления ЦИК и СНК СССР:

«Обвинительное заключение вручать обвиняемым за сутки до рассмотрения дела в суде.

Дела слушать без участия сторон.

Кассационного обжалования приговоров, как и подачи ходатайств о помиловании, не допускать.

Приговор к высшей мере наказания приводить в исполнение немедленно по вынесению приговора»¹²⁹.

12 июля 1938 года Михаила Григорьевича знакомят с копией обвинительного заключения, а на следующий день состоялся скорый и неправедный «суд». Вот протокол закрытого судебного заседания выездной комиссии военной коллегии Верховного суда СССР.

13 июля 1938 года, г.Красноярск.

Председательствующий: бригвоенюрист т.Кандыбин Д.Я.
Члены: бригвоенюристы тт. Китин И.Г. и Калашников С.М.
Секретарь: военный юрист I ранга т.Кондратьев И.П.

Заседание открыто в 10 часов.

Председательствующий объявил, что подлежит рассмотрению дело по обвинению Торосова Михаила Григорьевича в преступлениях ст. ст. 58-1а, 58-2, 58-8, 58-11 УК РСФСР.

Секретарь доложил, что подсудимый доставлен, и находится в зале суда под стражей.

Председательствующий удостоверился в самоличности подсудимого и спросил, вручена ли ему копия обвинительного заключения, на что подсудимый ответил утвердительно. Подсудимому были разъяснены его права на суде и объявлен состав суда.

Подсудимый заявил, что отвода против состава суда и ходатайства не имеет.

По предложению председательствующего секретарем оглашено обвинительное заключение.

Председательствующий разъяснил подсудимому сущность предъявленных ему обвинений и спросил его, признает ли он себя виновным, на что подсудимый ответил, что виновным себя не признает и показания, данные им на предварительном следствии, не подтверждает, участником контрреволюционной организации он не состоял, он ложно себя и других оговорил.

Были оглашены показания Чульжанова, Бытотова, Толстухина, подсудимый оглашенные показания не подтвердил, он их в контрреволюционную организацию не вербовал. Больше подсудимый ничем не желает дополнить судебное следствие, и председательствующий объявил ему, что таковое закончено, предоставил подсудимому последнее слово, в котором подсудимый просит суд о справедливом решении.

Суд удаляется на совещание. По возвращении председательствующий огласил приговор: «Торосов с 1930 года являлся участником буржуазно- националистической организации «Союз сибирских тюрок», существовавшей в Хакасской автономной области, а с 1934 года являлся организатором и одним из руководителей антисоветской буржуазно-националистической правотроцкистской повстанческо-террористической организации, действовавшей на территории той же области, и по заданиям этой организации вербовал в ее состав других лиц, занимался активной деятельностью повстанческого и шпионского характера направленной на отторжение Хакасской автономной области от союза ССР и подготавливал совершение террористических актов над руководителями ВКП(б) и Советского Правительства.

Таким образом, установлена виновность Торосова в совершении им преступлении, предусмотренных статьями 58-1а, 58-2, 58-8 и 58-11 УК РСФСР.

Ha основании изложенного и руководствуясь ст. ст. 319 и 320 УПК РСФСР, выездная комиссия военной коллегии Верховного суда Союза ССР приговорила Торосова Михаила Григорьевича к высшей мере уголовного наказания - расстрелу с конфискацией всего лично ему принадлежащего имущества.

Приговор окончательный и на основании постановления ЦИК СССР от 1 декабря 1934 года подлежит немедленному исполнению».

Председательствующий.
Члены.

В 10 часов 10 минут заседание закрыто.

Вот так, за 10 минут закончилось так называемое судебное следствие. Зачитали заготовленные документы, позволили обвиняемому сказать две фразы и приговорили к высшей мере с немедленным исполнением приговора. Ни разбирательства, ни защиты, ни доказательства, ни соучастников, ни свидетелей. Таков был «праведный» суд.

К вечеру все было кончено. А в дело 07073 легла справка:

«Приговор о расстреле Торосова Михаила Григорьевича приведен в исполнение в г.Красноярске 13 июля 1938 года. Акт о приведении приговора в исполнение хранится в особом архиве 1-го спецотдела НКВД СССР, том 9, лист 305».

Начальник 12 отделения 1 спецотдела НКВД СССР лейтенант госбезопасности Шевелев.

В тот же день были рассмотрены дела и других обвиняемых, причем каждого в отдельности. Все они были приговорены к высшей мере наказания:

И.И.Абдин - зав. Аскизским райфинотделом, Г.П.Бытотов - преподаватель, Н.И.Конгаров - ответсекретарь облисполкома, И.В.Тогдин – пред. комитета по делам искусств при облисполкоме, Ф.С.Толстухин - председатель облсуда, К.И.Чульжанов - 1-й секретарь ОК ВЛКСМ.

В 1956 году военная коллегия Верховного суда СССР отменит приговор в отношении М.Г.Торосова «за отсутствием состава преступления» и он будет полностью реабилитирован¹³⁰ . Так расправлялись с национальной интеллигенцией, рискнувшей выдвинуть идею о повышении статуса Хакасии путем преобразования ее в республику.

На первом этапе по этому делу проходило более 40 человек, а сколько было потом? Кровавая расправа на десятки лет запугала людей. Только спустя 50 лет в Хакасии вновь вернутся к этой идее и воплотят ее в жизнь. Одним из инициаторов, одним из тех, кто твердо возьмет это дело в свои руки и доведет до конца, будет сын Михаила Григорьевича - Владислав Михаилович Торосов, которому в день расстрела отца был 1 год и 4 месяца.

24 июля 1991 г. в газете «Советская Хакасия» опубликован Закон РСФСР от 3 июля № 1538-1 «О преобразовании Хакасской автономной области в Хакасскую Советскую Социалистическую Республику в составе РСФСР» и постановление президиума Совета народных депутатов Хакасской автономной области «О временном наименовании органов государственной власти и управления Хакасской ССР».

29 января 1992 г. начала работу первая сессия Верховного Совета Хакасской ССР первого созыва, которая приняла решение: Хакасскую ССР впредь именовать Республикой Хакасия в составе Российской Федерации.

20 октября 1992 г. на очередной сессии Верховного Совета Республики Хакасия был принят Закон «О Дне Республики Хакасия». Этот день - 3 июля. 13 июля 1993 г. подписано Соглашение между Верховными Советами Республик Алтай, Тува, Хакасия о сотрудничестве. 29 мая 1995 года XVII сессия Верховного Совета Республики Хакасия приняла Конституцию Республики Хакасия. 3 июля 1996 г. отмечался 5-летний юбилей Республики Хакасия, о которой так мечтал Михаил Григорьевич Торосов.

О сталинских репрессиях написано немало. Но словно заново переживаешь те годы через судьбы конкретных людей. Ведь у каждого репрессированного и его близких была своя трагедия.

Вот сведения из анкеты уголовного дела от 28.09.37 г.: «Тогдин Иван Владимирович родился в 1902 году в с.Аскиз, по национальности хакас, coциальное положение - служащий, член ВКП(б) с 1928 года по 21.09.37 г., образование высшее, окончил Коммунистический университет трудящихся Востока им.Сталина (КУТВ). Работал председателем комитета по делам искусств при Хакасском облисполкоме. Женат. Жена Елена Андреевна - 27 лет, дочь Римма - 5 лет, дочь Нина - 1 год 2 месяца. Проживает в Абакане, ул.Октябрьская, 89». Эти краткие анкетные данные заполнены следователем НКВД.

Трудовая деятельность: с 1924 по 1927 годы учился в Москве в вузе, приехав в Хакасию, работал секретарем окружкома комсомола, 1930-31 годы - председатель колхоза «Изых» Аскизского (ныне Алтайского) района. С 1931 года преподаватель, затем директор областной совпартшколы. После назначается председателем комитета по делам искусств при исполкоме Хакасской автономной области.

И вот страшный 1937 год. После статьи в газете «Советская Хакасия», где его назвали «махровым буржуазным националистом», стало ясно, что не избежать ареста. На заседании бюро ОК ВКП(б) его исключили из партии. Мотивировка: «За сокрытие от партии кулацкого происхождения, протаскивание троцкистско-бухаринской контрабанды о невозможности построения социализма в одной стране. В 1928-29 гг. участвовал в правой контрреволюционной националистической группировке».

А 28 сентября 1937 г. Тогдин был арестован. Основание для ареста и первоначальное обвинение (цитата из документа):

Постановление

Я, начальник 4-го отделения УГБ УНКВД Мурзаев, нашел, что Тогдин враждебно настроен к политике партии и мероприятиям советского правительства, активно проводил контрреволюционную националистическую деятельность, направленную к свержению существующего руководства в стране и отделению Хакасской области от СССР в самостоятельную буржуазно- демократическую республику под протекторатом Японии. На основании ст.ст 118, 144, 158 УПК РСФСР

Постановил

Привлечь Тогдина И.В. по ст.58-2, 58-11 УК РСФСР, мерой пресечения способов уклонения от следствия и суда избрать содержание под стражей в Минусинской тюрьме по первой категории.

Копию настоящего постановления направить в Хакасскую областную прокуратуру и 8-е отделение УГБ для сведения и начальнику Минусинской тюрьмы для исполнения.

Подпись Мурзаев

Санкционировал прокурор Кудрявцев.

Этого обвинения оказалось недостаточно, и в ноябре Хакасское УНКВД принимает дополнительное постановление:

Постановление

о предъявлении дополнительного обвинения

1937 г. ноября 15 дня, г.Абакан

Я, начальник 3-го отдела УНКВД Кузнецов, по обвинению Тогдина нашел, что Тогдин И.В. своим активным участием в контрреволюционной правотроцкистской националистической организации и практической контрреволюционной националистической работе, проводимой на территории Хакасской автономной области, совершил измену Родине, т.е. преступление, предусматриваемое ст.ст. 58-1, п.«а», 58-8 УК РСФСР.

Утвердил начальник УНКВД Хмарин.

Тогдина из Минусинской тюрьмы перевели в Красноярскую. В ходе следствия было проведено несколько допросов и очных ставок с арестованными руководителями области.

Первый допрос - на другой день после ареста, 29 сентября 1937 года, последний допрос - 3 апреля 1938 года. Допросы в основном проводил начальник УНКВД Хмарин. Большая часть протоколов - машинописные тексты. Применяя недозволенные методы следствия, следователи заставляли обвиняемых подписывать признания. Тогдина заставили подписать протокол о подготавливаемом террористическом акте в Хакасии. В протоколе говорится, что если кто-либо приедет в Абакан из членов правительства, то Тогдин, Толстухин (пред. облсуда), Чульжанов (1-й секретарь ОК ВЛКСМ) должны были по¬пасть на прием в ОК партии и произвести террористический акт - выстрелами из револьверов, которые имелись у них как у ответработников.

После допросов и следствия Тогдину было предъявлено обвинение:

1. С 1931 года Тогдин вступил в антисоветскую буржуазно-националистическую организацию «Союз сибирских тюрок».

2. Явился участником областного центра буржуазно-националистической правотроцкистской террористической организации.

3. Принимал активное участие на нелегальных совещаниях участников антисоветской организации.

4. Лично привлекал в организацию других членов.

5. Имел связь с Танну-Тувой в целях получения оружия, устанавливал связи с разведкой одного иностранного государства.

В августе-сентябре 1936 года на нелегальном сборище участников антисоветской организации получил задание подготовить мероприятия по теракту над руководителями партии и правительства.

Обвиняется по статьям 58-1 «а», 58-2, 50-8, 58-11 УК РСФСР. 12 июля 1938 года состоялось подготовительное заседание выездной сессии военной коллегии Верховного суда СССР, которая приняла постановление: «Дело заслушать в закрытом судебном заседании в порядке Постановления ЦИК СССР от 01.12.1934 года».

С обвинительным заключением Тогдин был ознакомлен 12 июля, о чем в деле имеется его расписка, 13-го состоялся суд над Тогдиным.

ПРОТОКОЛ

закрытого судебного заседания выездной сессии военной коллегии Верховного суда СССР

13 июля 1938 года

г.Красноярск

Заседание открыто в 10 часов 10 минут.

Председательствующий объявил, что подлежит рассмотрению дело по обвинению Тогдина Ивана Владимировича в преступлениях, предусмотренных ст.ст. 58-1а, 58-2, 58-8, 58-11 УК РСФСР.

Секретарь доложил, что подсудимый доставлен и находится в зале суда под стражей. Подсудимый на вопрос вручения обвинительного заключения ответил утвердительно, отвода против суда и ходатайства не имеет.

Оглашается обвинительное заключение. Председательствующий спросил, признает ли себя виновным, на что подсудимый ответил, что виновным себя не признает и показания, данные на предварительном следствии, не подтверждает, что он ложно себя оговорил. Показания других подсудимых не подтверждает.

Последнее слово: участником контрреволюционной организации не состоял.

Суд удалился на совещание, по возвращении суда с совещания председательствующий объявил приговор.

В 10 часов 20 минут заседание закрыто.

Из приговора

Тогдина Ивана Владимировича, 1902 г. рождения, бывшего председателя комитета по делам искусств при Хакасском облисполкоме, военная коллегия Верховного суда СССР приговорила к высшей мере наказания - расстрелу с конфискацией принадлежащего ему имущества.

И последний документ в деле И.В.Тогдина.

Справка
Приговор о расстреле Тогдина Ивана Владимировича приведен в исполнение в гор.Красноярске 13.07.38 года. Акт о приведении приговора в исполнение хранится в Особом архиве 1-го спецотдела НКВД СССР, том № 9, лист 305.
Нач. 12-го отдела НКВД¹³¹.

Так оборвалась жизнь 36-летнего руководителя культуры Хакасии. После ареста его жену с двумя маленькими девочками выселили из квартиры и поселили, как и такие же семьи «врагов народа», в один дом, печально известный как «Дом троцкиста» (Этот дом, названный горожанами «Дом троцкиста», до сих пор стоит в старой части Абакана по ул.Пролетарской. Там были поселены семьи арестованных «врагов народа» М.Г.Торосова, А.М.Аргудаева, Л.Л.Евдокимова и др.). Жена Тогдина устроилась посудомойкой, но ее вскоре уволили даже с этой работы. Она была вынуждена продавать вещи. На базаре таких бедолаг было много. От имени несчастных жен хлопотала жена Торосова, которая была очень доброй и мужественной женщиной.

Елена Андреевна Тогдина окончила фельдшерские курсы в Абакане и стала работать медсестрой. Во время войны она работала в Абаканском госпитале, а затем, оставив малолетних детей, уехала на фронт. Служила на Северном фронте в полевом госпитале. И вот на очередном приеме раненых она встретила старшего брата, потом проводила его в тыл. После ранения, в 1944 году, демобилизовалась. Приехав в Хакасию, работала в больнице поселка Усть-Бюрь Усть-Абаканского района, где 29 мая 1944 года умерла от тифа.

Дети росли с бабушкой и тетей. Старшая дочь И.В.Тогдина работала на шахте «Хакасская», умерла в 1991 году в возрасте 59 лет. Младшая, Нина Ивановна, работала в Черногорском АРЗ, сейчас на пенсии. В 1958 году получила на И.В.Тогдина посмертную реабилитацию. Так сложилась судьба семьи и близких Ивана Владимировича Тогдина. И.В.Тогдин был реабилитирован посмертно 21 мая 1957 года, спустя 19 лет после гибели¹³².

В сентябре-октябре 1937 года были арестованы многие из руководящих кадров Хакасии.

Жизнь Андрея Ивановича Кузугашева оборвалась в возрасте 33 лет. Он родился в семье крестьянина-бедняка в 1905 году в с.Аскиз, хакас, имел неоконченное высшее образование, работал полномочным представителем Хакасии во ВЦИК РСФСР. Андрею Ивановичу пришлось решать разные вопросы во ВЦИКе и наркоматах РСФСР. Он всегда отстаивал интересы Хакасии. При его активном содействии был решен вопрос о строительстве в Абакане типографии, Дома культуры. В то же время он успешно учился в Московском институте электрификации и механизации сельского хозяйства, писал научно-публицистические статьи, художественную прозу. В 1937 году А.И.Кузугашев решил все силы направить на окончание института и обратился к руководству Хакасии с просьбой освободить его от обязанностей представителя Хакасской автономной области и дать возможность закончить учебу. Хакасский обком и Облисполком удовлетворил просьбу.

В 1937 году, особенно осенью, политические репрессии приняли невиданный размах. В газете «Советская Хакасия» ежедневно появлялись статьи, изобличающие «скрытых врагов народа». В некоторых статьях появилось имя Кузугашева как буржуазного националиста. В связи с этим в обком партии пришел запрос. Партком представительств при ВЦИК просил срочно выслать Материалы на тов. А.И. Кузугашева, указывающие на его связь с буржуазными националистами.

Ни обком партии, ни облисполком не смогли защитить Андрея Ивановича. По требованию УНКВД бюро Хакасского обкома ВКП(б) 25.11.37 г. исключает А.И.Кузугашева из членов партии с мотивировкой: «Имел прямую связь с буржуазными националистами... Проводил линию сдерживания хозяйственного, культурного, политического развития Хакасии».

На другой день, 26 ноября, был произведен арест и обыск, который санкционировал прокурор области. Следствие продолжалось до июля 1938 г. 20 июля А.И.Кузугашеву было предъявлено обвинение такого содержания: «Управлением НКВД Хакасской автономной области были получены данные о наличии буржуазно-националистической право-троцкистской организации на территории Хакасской автономной области. Следствием установлено, что буржуазно-националистическая организация возникла в 1930 году под названием «Союз сибирских тюрок». В 1934 году, оставшись неразоблаченными, участники контрреволюционной организации «Союз сибирских тюрок» М.Г.Торосов, И.В.Тогдин, А.К.Индутов, Ф.С.Толстухин создали на территории Хакасии буржуазно-националистическую правотроцкистскую организацию. По заданию областного центра Кузугашев А.И. установил с контрреволюционными организациями Ойротии связь через члена этой организации представителя Ойротии в Москве при ВЦИК Алагызова И.С., достиг соглашения о контактировании, об антисоветской работе в борьбе с Советской властью Хакасской и Ойротской контрреволюционных организаций...»

На другой день, 21 июля 1938 года в Красноярске состоялось закрытое судебное заседание выездной сессии военной коллегии Верховного суда СССР продолжительностью 10 минут. А.И.Кузугашев был приговорен к высшей мере наказания - расстрелу.

Трагическая судьба Андрея Ивановича Кузугашева отразилась на судьбе его близких. Со стороны местных органов власти его родственники преследовались как «члены семьи врага народа».

Военная коллегия Верховного суда СССР 21 мая 1957 года признала, что Андрей Иванович Кузугашев был привлечен к уголовной ответственности и осужден необоснованно. Приговор от 21 июля 1938 года был отменен «из-за отсутствия состава преступления», и А.И.Кузугашев был посмертно реабилитирован¹³³.

22 октября 1995 г. А.И.Кузугашеву исполнилось бы 90 лет. Этот человек обладал большими организаторскими способностями. В годы становления молодой Хакасской автономной области как представитель Хакасии во ВЦИКИ он проделал большую работу по подъему, развитию экономики и культуры области.

Вот еще одно «дело». 26 сентября 1937 года газета «Советская Хакасия» писала, что бывший первый секретарь Усть-Абаканекого РКВКП(б) Карповский и председатель райисполкома Потапов - очковтиратели, совершают преступления и т.п.

Потапов Георгий Георгиевич был арестован накануне праздников - 6 ноября 1937 года. В архиве хранится его дело за № 4683, заведенное органами НКВД Хакасской автономной области в 1937 году.

Родился в 1896 году в Орловской губернии, русский, член ВКП(б) с 1929 по 1937 год. Проживал в Абакане. Образование - сельская школа. В 1915-17 гг. по мобилизации служил в армии, дослужился до унтер-офицера. В 1919-20 гг. - командир взвода 10 полка партизанской армии Мамонтова в Барнаульском уезде. В 1929-30 гг. - заведующий ОКРЗУ в Хакасии, 1931-32 гг. - председатель Ширинского райисполкома, 1932-ЗЗ гг. - уполномоченный облсеноцентра в Абакане, 1934-37 гг. - председатель Усть-Абаканского райисполкома.

10 ноября 1937 года решением пленума Усть-Абаканского РК ВКП(б) был исключен из членов ВКП(б) как «враг народа»... В чем обвинен Г.Г.Потапов? В деле написано «...член подпольной антисоветской правотроцкистской организации с целью насильственного свержения существующего руководства страны и реставрации капитализма в СССР..., кроме того Потапов проводил контрреволюционную вредительскую деятельность в сельском хозяйстве путем организации падежа скота, срывал выполнение планов по севу, добыче кормов, уборке урожая, в результате чего в 1935-37 гг. по Усть-Абаканскому району пало 21798 голов крупного и мелкого скота. Проводил контрреволюционную работу по дискредитации политики партии и Советской власти, тем самым создавал недовольство у советских колхозников, в результате контрреволюционной работы вышло из колхозов района 606 хозяйств колхозников»¹³⁴.

Ознакомленный с обвинительным заключением, Г.Г.Потапов виновным себя не признал. 1 февраля 1939 г. выездная комиссия краевого суда в Абакане вынесла приговор - 20 лет лишения свободы, 5 лет поражения в правах.

Из Норильска от него пришло одно письмо, в котором он писал: «Лежу в лагерном лазарете, здоровье ухудшилось, ни одного дня не выходил на работу...»¹³⁵

Когда в стране начался выборочный пересмотр некоторых судебных дел, Верховный суд РСФСР 19 февраля 1940 г. пересмотрел дело Г.Г.Потапова и определил, что он обвинен голословно, приговор от 1.02.39 г. отменил, дело его прекратил за отсутствием состава преступления и указал, что Потапов подлежит немедленному освобождению из мест лишения свободы. Но реабилитация опоздала. Дочь писала: «...мать вызвали в горком партии в Абакане, и человек, который находился в кабинете, сказал: «Ваш муж, Потапов Георгий Георгиевич, оправдан Верховным судом, но умер, не дождавшись своего освобождения всего два месяца, от излияния крови в мозг»¹³⁶. Так был уничтожен руководитель района, коммунист, воевавший с оружием в руках за установление Советской власти.

Тяжелая участь постигла родных и близких репрессированных. Они, жертвы беззакония, считались «членами семьи врага народа», стали изгоями общества. Дочь Г.Г.Потапова живет в Астрахани, она написала: «…Несмотря на прошедшие годы, я все отлично помню, а мне в то время было 13 лет, и тот кошмар я до смерти не забуду... Уходя из квартиры, отец сказал: «Не плачьте, это, наверное, партийная проверка, за собой я никакой вины не имею...» А сколько над нами поиздевались! Три дня мы еще жили в своей квартире, а 9 ноября пришли три человека в милицейской форме и стали выбрасывать наши вещи на улицу, а мороз в то время был 40 градусов. Они нам никакого жилья не предоставили и выбросили живых людей на мороз, а внутри квартиры оставили человека, чтобы не могли затащить обратно свои вещи, и так три дня и три ночи мы жили под открытым небом, и никто из соседей нам не мог предложить ночлега, так как все боялись, чтобы с ними не произошло такое же. А мы выжили благодаря отцовской библиотеке: жгли его книги. А 10 ноября в нашу квартиру переехал начальник милиции со своей семьей. И только на 4-й день нас поселили с такими же в большой развалившийся дом, позже он назывался «Домом врагов народа». Мать на работу никуда не брали, даже уборщицей. Меня из пионеров исключили, за одной партой со мной никто не стал сидеть. А утром приходила, на моей парте большими буквами написано: «Здесь сидит дочь врага народа». Господи, как тяжело теперь все вспоминать!...»¹³⁷

В подобных ситуациях оказались десятки, сотни жен, родителей, детей безвинно репрессированных граждан. В республиканском краеведческом музее г.Абакана есть пожелтевшая фотография. Четверо мужчин на фоне развернутого знамени сидят за столом. Второй справа - Давид Иванович Сидоров.

В то время он работал председателем исполкома в Таштыпском районе. Заочно закончил университет марксизма-ленинизма. Давид Иванович был прекрасным оратором и агитатором, много занимался самообразованием, читал художественную и политическую литературу. В 1933 году его переводят в Шира секретарем райкома, а с 1935 по 1937 годы - он первый секретарь Боградского райкома партии.

Волна репрессий покатилась по области. За десять дней до ареста Д.И.Сидорова исключили из партии. Уходя, на прощание, Сидоров твердил жене: «Не переживай, разберутся, отпустят». Не отпустили. Его жену Анастасию Георгиевну, оставшуюся с четырьмя маленькими детьми на руках, также несколько раз вызывали на допрос. Однажды с очередного она вернулась без передних зубов. Первое свидание с мужем ей разрешили весной 1938 года. Он был сильно расстроен, твердил: «Береги детей. Больше не увидимся». В интонации чувствовалась обреченность, видимо, подписал все протоколы и ждал своего часа. Тогда же, весной 1938 года Д.И.Сидорова конвоировали в Красноярск. Вестей от него больше никаких не было. В 1959 году семья получила справку о его реабилитации.

Документы Д.И.Сидорова сейчас хранятся в музее. Жуткое впечатление производит свидетельство о смерти, в нем сплошные прочерки: не указаны год рождения, причина, дата и место смерти¹³⁸. Выпавшее звено тесной людской цепочки. Был человек - и нет человека. Циничное отношение к человеку, его жизни - печать «сталинской» эпохи.

Немало людей в те годы погибло раньше своего часа. С болью в сердце вспоминает об аресте своего отца Романа Афанасьевича Кызласова его дочь - врач К.Кызласова (фото 019). Его арестовали как «врага народа» 11 ноября 1937 года. Роман Афанасьевич работал председателем Хакасского облпотребсоюза.

В 1934 году он окончил институт в Ленинграде и вернулся в Хакасию. Член партии с 1925 года. Мать преподавала после Ленинградского института в Хакасском педучилище. Забирали отца ночью, пришли двое, сделали обыск в доме. Мы же стояли потрясенные. Когда отца уводили, он сказал нам: «Не беспокойтесь, я вернусь, разберутся». С тех пор они его не видели. Их выселили из квартиры как семью «врага народа». Мать, как жену «врага народа», уволили с работы. Большинство знакомых перестали здороваться, отвернулись от них. По ночам, вспоминает К.Кызласова, им с матерью носила продукты родная племянница отца - Маркова Клавдия Семеновна (позднее народная артистка РСФСР), а иначе они бы умерли с голоду. Но боль от потери родного и близкого человека была очень сильна. Мать не вынесла переживаний и в 1942 году умерла в возрасте 39 лет. Отец умер в 1939 году в тюрьме, а 6 февраля 1958 года Роман Афанасьевич Кызласов был посмертно реабилитирован¹³⁹.

С другой фотографии на нас смотрит добрыми глазами молодой мужчина . Он же во втором ряду четвертый слева среди коллектива Аскизской колхозной школы, год 1937. Это Константин Тихонович Москвитин - директор первого в Абакане Дома культуры. В него тогда входили драмтеатр, Дом пионеров, библиотека. Он вел просветительскую работу, хорошо пел, играл на гармошке, гитаре, балалайке. Часто выходил на сцену с сатирическими куплетами, частушками, сочиненными им же. В них он высмеивал недостатки, упущения в работе, нерадивых руководителей. Эта критика не всем бюрократам была по вкусу, и они стали угрожать Москвитину. По ложному доносу Константин Тихонович был исключен из партии якобы за контрреволюционную деятельность. «Пришили» ему 58-ю статью УК РСФСР. А 28 июня 1937 года в два часа ночи на квартиру К.Т.Москвитина явились пять человек в форме сотрудников НКВД и предъявили ордер на арест и обыск. Забрали охотничье ружье, все документы, вплоть до брачного свидетельства. «Черный ворон» увез и самого арестованного.

18 сентября 1937 года следователь отдела НКВД Мурзаев с большим трудом разрешил жене Москвитина Марии Михайловне свидание с мужем.

- Когда я вошла в кабинет следователя, - вспоминает Москвитина, - я страшно испугалась. Вокруг были следы крови. Костю своего я не узнала. Он сидел за столиком, пытался встать на ноги, но не смог. Были видны синяки и кровоподтеки на его теле. Свидание было очень коротким.

Прощаясь с мужем, Мария Михайловна увидела на его груди кровавые пятна, следы пыток. Он тихо сказал ей на ухо: «Добиваются от меня признания в сотрудничестве с японской разведкой. Я не виноват. Я честно жил и работал и никакой не «шпион».

Константин Тихонович в сопровождении усиленной охраны в июле 1938 года был переправлен в Красноярскую тюрьму. «Особой тройкой» он был приговорен к высшей мере наказания - расстрелу. Приговор вскоре был приведен в исполнение. Где его могила, где похоронен, никому теперь неизвестию. На 34-м году от роду трагически оборвалась его жизнь.

Доброе имя Константина Тихоновича было восстановлено военной коллегией Верховного суда СССР. 19 июля 1957 года дело Москвитина было пересмотрено и за отсутствием состава преступления прекращено. Константин Тихонович Москвитин реабилитирован посмертно¹⁴⁰.

В те далекие годы многие в Абакане знали Сергея Петровича Попова. Он заведовал отделом в магазине городского книготорга. Особенно часто к нему обращались работники школ и других культурно-просветительных учреждений, так как книжный магазин в те годы был один на весь город, не считая киосков. В ночь с 5 на 6 ноября 1937 года Сергей Петрович был арестован и осужден как «враг народа» «за подготовку вооруженного восстания и распространение контрреволюционной литературы»¹⁴¹.

Время беззакония - страшное время. Это в полной мере испытал С.П.Попов. В пачке документов есть свидетельство ВЭ № 173380 от 16 апреля 1957 года о смерти С.П.Попова, последовавшей 10 мая 1942 года. Диагноз - воспаление почек. Там, где указаны город (село), район, область, край, республика, т.е. место смерти, проставлены одни прочерки. А в справке Управления МВД СССР по Красноярскому краю от 12 сентября 1957 года написано: «С.П.Попов был осужден 27 ноября 1937 года по делу УНКВД Красноярского края (какое дело - неизвестно!) на десять лет.

По постановлению прокуратуры УВД и УКГБ при Совете Министров СССР по Красноярскому краю от 13 января 1955 года решение это отменено и дело прекращено на основании пункта «б» статьи 204 УПК РСФСР. Волков, начальник отдела УМВД»¹⁴².

Человек реабилитирован. Но человека уже нет. Где он захоронен? Об этом не сказано даже в документах соответствующих архивов.

Старожилы Таштыпа, наверное, помнят учителя Андрея Евгеньевича Барашкова. Родился в 1895 году в селе Аскиз, в крестьянской семье. Отец умер, мать воспитывала четырех детей одна. Рано начал чабанить. Позднее окончил Минусинскую учительскую семинарию. Учительствовал в одном из сел Аскизского района, затем переехал в Таштып, работал в школе.

С 1932 года А.Е.Барашков работал завучем и учителем математики в зооветтехникуме г.Абакана. 10 мая 1938 года его арестовали, родные даже не знали, какое ему предъявляют обвинение. Сколько унижений, оскорблений было вынесено в те годы. Позднее, лишь в 1939 году, родным сообщили, что Андрей Евгеньевич Барашков выслан на север без права переписки до особого распоряжения.

Только в 1956 году дочь Ираида Андреевна Барашкова - заслуженный учитель РСФСР, получила справку: «...приговор в отношении А.Е.Барашкова отменен из-за отсутствия в его действиях состава преступления»¹⁴³.

Полвека прошло с тех пор. В семейном альбоме остались только две фотографии, чудом сохранившиеся после обыска (ведь, в первую очередь, забирали фотографии) и две справки о реабилитации. А в сердце дочери осталась память об отце.

Когда террор был доведен до «проектных» масштабов, широкие народные массы были уже не в состоянии разобраться во всей этой вакханалии. В историческом плане это был тот уникальный случай, когда под флагом борьбы за идеи революции осуществлялось массовое истребление самих революционеров и их единомышленников, а попутно с ними в водоворот втягивалась наиболее активная, но очень значительная часть населения.

Основную массу осужденных составили мужчины в возрасте от 25 до 50 лет, т.е. наиболее трудоспособная часть населения.

В Таштыпском районе ночами гнали арестованных с Большого Луга, с Малого и Большого Анзасов, Кизаса. Это были рабочие-золотодобытчики, колхозники, неграмотные, полуграмотные трудяги, добывавшие для Родины золотой фонд и хлеб, и вдруг оказавшиеся «врагами народа».

Лесозаготовитель Григорий Карлович Саргов с образованием - полгода первого класса, оказывается, был «организатором борьбы поляков против русских»¹⁴⁴. Год протомился в Минусинской тюрьме, получил туберкулез легких и позднее скончался.

Были расстреляны бывшие офицеры царской армии, которые добровольно перешли на сторону Красной Армии и сражались в её рядах в годы Гражданской войны. Это Н.С.Котликов, Г.Н.Николаев. Страдали семьи полков - Куклинские, Состриженовские, Ольшевские и многие другие. Страдали семьи казахов в Таштыпе и Арбатах. Старенький Е.Л.Сипкин возил почту из Абазы в Арбаты, и тоже был арестован, но его успели довезти лишь до комендатуры, как он скончался. Хоронили его пограничники ночью на кладбище Большого Луга. А родным через десять лет было сообщено, что, де, «пропал без вести», как на фронте¹⁴⁵.

Главной темой газет стала тема вредительства. Так, 18 сентября 1937 года газета «Советская Хакасия» опубликовала статьи: «Плоды вредительства», «Сломить саботаж скирдования», «Запутывают учет трудодней», «Никакой пощады», «За саботаж хлебоуборки - 2 года лишения свободы».

К примеру, на Абаканском предприятии «Заготзерно» вредительско-диверсионную деятельность «банды», по информации НКВД, возглавлял управляющий Кочергин. Он якобы организовал контрреволюционную группу, ставя целью «вредить социалистическому государству». За два года «банда» нанесла ущерб свыше миллиона рублей. Спецколлегия краевого суда приговорила Ф.М.Кочергина, В.И.Бакштановского, С.З.Осетрова, Ф.Л.Горегляда, С.М.Плавинского, Е.М.Корпенко, А.А.Крикунова к расстрелу, других - к разным срокам заключения - от 15 до 25 лет¹⁴⁶.

Только за один день 27.11.37 года «тройками» в Абакане осуждено 137 человек, из них приговорено к расстрелу 107 человек, 27 человек осуждены к 10 годам исправительно-трудовых лагерей и плюс на пять лет поражения в правах без права выезда из мест заключения, в том числе 17 человек из Усть-Абаканского лесозавода. Эту «группу» обвинили в «контрреволюционном офицерско-белогвардейском заговоре, диверсии на заводе и антисоветской агитации»¹⁴⁷. К организаторам заговора отнесли счетовода леспромхоза Петра Варламовича Шморина. Следствие вели сам начальник УНКВД области Хмарин и следователи Титов и Казаков. 27.11.37 года «тройка» вынесла постановление о расстреле четырнадцати человек: П.В.Шморина, М.П.Шуберта, М.С.Быкова, О.И.Павленко, Ф.Ф.Безотчество, Г.Т.Полева - возчика, Я.И.Бузунова, А.И.Лалетина - коновозчиков, Г.Л.Иванова - десятника, И.Н.Бугаева - возчика почты, В.И.Соколова - плотника, Т.М.Матросова - рабочего. Д.С.Власова осудили на десять лет исправительно-трудовых лагерей, плотника Г.А.Рожкова - на восемь лет. На следствии Д.С.Власов - электрик завода, заявил: «...якобы я вел агитацию - все выдумки следователя Михайлова, ложь, никакой контрреволюционной работы не вел»¹⁴⁸. Президиум Хакасского областного суда в 1957 году реабилитировал всех за отсутствием состава преступления.

9.12.37 года была осуждена еще одна группа работников, опять же лесозавода во главе с «организатором» П.П.Стреколовским - бухгалтером, по обвинению в распространении слухов о скорой войне и контрреволюционной агитации. Были расстреляны П.П.Стреколовский, И.М.Коломеец - бухгалтер, Т.П.Собокарь и М.Ф.Бибченко - рабочие, остальные девять человек приговорены к 8-10 годам исправительно-трудовых лагерей.

Все осужденные на первом допросе признались в совершении тяжкого государственного преступления. И.Д.Савин показал: «...работая конюхом, умышленно недокармливал лошадей, поэтому они выходили из строя. Прошлую зиму я голубого мерина ударил палкой по передней ноге и перебил ему ногу»¹⁴⁹. Т.Т.Печерский: «...избивал, ударял, ушибал отдельные части конского поголовья, так мною были испорчены лошади под кличкой «Рысь» и «Лонь»¹⁵⁰.

Особенно резко активизировались «тройки» по осуждению репрессированных в июне 1938 года. В Усть-Абаканском районе за три дня был осужден 41 человек, в том числе приговорены к расстрелу 37 и четверо к десяти годам исправительно-трудовых лагерей. Обвинение всем одно - участие в контрреволюционной повстанческой группе в Уйбатском сельском Совете, антисоветская агитация¹⁵¹.

13 июня 1938 года с прииска Узунжуль все восемь человек старателей приговорены к расстрелу. 14 июня осуждено 17 человек, 15 июня - 16, 29 из них приговорены к расстрелу. Среди осужденных 13 колхозников из колхозов «Коминтерн», «Хызыл Октябрь», «Красная заря», «Ударник», остальные рабочие приисков, Уйбатского леспромхоза, алебастрового завода ст.Ербинской и заимки Сора. В числе расстрелянных семь человек старческого возраста от 71 до 85 лет.

В постановлении Хакасского областного суда по реабилитации записаны показания обвиняемых: «через 13 дней после ареста все признались в тяжелом государственном преступлении». По заданию Е.М.Якушева, созданы контрреволюционные диверсионные повстанческие группы в колхозах Усть-Абаканского района. И.И.Орешков - кузнец колхоза «Хызыл Октябрь», был осужден на десять лет, в жалобе от 1939 года писал, что его обвинили в антисоветской агитации и что виновным он себя не признает, что следователь заставил подписать протоколы допроса, не огласив его показания, сам он малограмотный. Президиум областного суда в своем постановлении в 1958 году записал о незаконном ведении следствия: «Бывший следователь НКВД области Вершинин фальсифицировал уголовные дела, в 1939 году из органов НКВД уволен. На допросе 11 июля 1956 года в связи с проверкой Вершинин показал о незаконных методах ведения следствия в 1937-38 годах, которые им применялись к арестованным»¹⁵².

Репрессировали чуть ли не целыми деревнями. Из небольшой деревушки, бывшей казачьей станицы Большой Монок были арестованы почти 90 человек. Вернулись из лагерей живыми только 4 человека. Были это обычные люди, сельские труженики. Их главная вина заключалась в том, что они - из казачьего сословия. Эти люди вынесли все и вернулись. Вот имена сумевших выжить в те годы: Иннокентий Алексеевич Терских, Кузьма Дмитриевич Кочнев, Егор Николаевич Байкалов, Михаил Федорович Байкалов. Внук М.Ф.Байкалова рассказывает о «лагерной эпопее» деда. Началась она в далеком 1933 году, когда он был арестован в первый раз. Получил срок наказания пять лет, строил Беломорско-Балтийский канал. Кстати, вместе с ним в лагере был и его старший брат - Василий Федорович Байкалов.

В конце 1936 года после отбытия срока дед вернулся домой. Но не прошло и года, как он вновь получил срок по статье 58 «за антисоветскую агитацию и вредительство» - 10 лет. Прошел страшные колымские лагеря. Как он рассказывал, тонул в 1942 году в Карском море, в районе острова Вайгач. Тогда баржу, на которой перевозили заключенных на Новую Землю, потопила немецкая подводная лодка. Удалось спастись только троим, среди них был и дедушка. Старший же его брат погиб именно тогда, в студеных водах Карского моря. Его жена (моя бабушка) тоже отбывала незаслуженное наказание в лагерях на территории бывшей Бурят-Монголии¹⁵³.

Нельзя забывать, что все это происходило в преддверии войны. Вклад в победу людей, подвергшихся репрессиям, весом. Ведь они в нечеловеческих условиях содержания, полуголодные, не «сидели» сложа руки, а работали по 12-16 часов в сутки. Да и после освобождения те из них, кому суждено было вернуться, трудились всю свою жизнь. Сейчас многих из пострадавших уже нет в живых.

Между тем только с 1933 по 1938 годы, по данным, хранящимся в Хакасском областном суде, было репрессировано по политическим мотивам 1505 человек. Из них - 1041 расстрелян, 302 приговорено к десяти годам лишения свободы, 58 человек к восьми годам, 57 человек к пяти годам, 42 человека к трем годам и пять человек сосланы. И это только репрессированных. Сколько погибло в те страшные годы людей, можно только догадываться¹⁵⁴.

В конце 30-х годов в жернова репрессивного механизма попало наибольшее количество честных, умных и мужественных людей. Именно в те годы правящая партия и правительство, претворяя в жизнь сталинский тезис о дальнейшем обострении классовой борьбы в период строительства социализма, предоставили карательным органам неограниченные права в борьбе с «классовыми врагами». При этом исключалась всякая гласность в деятельности внесудебных и судебных органов, отменялось право на защиту и обжалование несправедливых приговоров, зато приводить приговоры в исполнение требовалось немедленно.

Когда волна массовых репрессий в 1939 году начала ослабевать, когда руководители местных партийных организаций начали ставить в вину работникам НКВД применение физического воздействия к арестованным, Сталин направил 10 января 1939 года шифрованную телеграмму секретарям обкомов, крайкомов, ЦК нацпартий, наркомам внутренних дел, начальникам Управлений НКВД. В этой телеграмме говорилось: «ЦК ВКП(б) разъясняет, что применение физического воздействия в практике НКВД было допущено с 1937 года с разрешения ЦК ВКП(б)... Известно, что все буржуазные разведки применяют его в самых безобразных формах. Спрашивается, почему социалистическая разведка должна быть более гуманна в отношении заядлых агентов буржуазии, заклятых врагов рабочего класса и колхозников. ЦК ВКП(б) считает, что метод физического воздействия должен обязательно применяться и впредь, в виде исключения, в отношении явных неразоружающихся врагов народа как совершенно правильный и целесообразный метод»¹⁵⁵.

Таким образом, самые грубые нарушения законности, пытки и истязания, приводившие к оговорам и самооговорам невинных людей, были санкционированы Сталиным от имени ЦК ВКП(б).

В 1956-57-х годах военная коллегия Верховного суда СССР приступила к пересмотру приговоров, вынесенных ею же в 1937-38 гг. Для этого органы КГБ проводят расследование дел осужденных для представления на реабилитацию.

Были допрошены свидетели, проходившие по следственным делам, в том числе бывшие следователи УНКВД Хакасской автономной области.

На вопрос следователя о том, как возникали дела в УНКВД по Хакасской автономной области, и в частности, уголовные дела по обвинению бывшего председателя Хакоблисполкома М.Г.Торосова и по списку... отвечал бывший следователь УНКВД Хакасской автономной области Д.П.Кузнецов (работал начальником 3-го экономического отдела УНКВД, русский, образование 6 классов училища). В 1956-1957 гг. он рассказывал: «В НКВД Хакасской автономной области до 1937 года было мало дел, и работа признавалась неудовлетворительной. Начиная с 1937 года, из Управления НКВД Красноярского края стали поступать контрольные цифры на аресты. Так началась массовая операция, которая продолжалась до конца 1938 года. О массовых арестах руководителей Хакасии мне как старому работнику было хорошо известно. Первоначально Управление НКВД Хакасии арестовывало лиц, на которых были кое-какие оперативные материалы и дела, а затем во исполнение контрольных цифр, получаемых из края, стали арестовывать лиц без всяких оснований либо только на основании непроверенных показаний ранее арестованных»¹⁵⁶.

Однако и Кузнецов и другие работники УНКВД выносили постановления на арест об избрании меры пресечения и предъявляли обвинения по ст.ст. 58-2 и 58-11 УК РСФСР. На основании чего же они выносили и подписывали такие документы, если кроме непроверенных показаний никаких документов преступной деятельности у арестованных не было. «Я не отрицаю, что такие документы выносил и подписывал работникам. Делал это незаконно, причем не по своему желанию и воле, а вынужден был так делать в силу созданной тогда в Управлении обстановки. Делал это потому, что боялся, что если не сегодня, то завтра самого арестуют и привлекут к ответственности, как тогда говорили, «за содействие контрреволюции»¹⁵⁷. О том, как проходили допросы, Кузнецов говорит: «Отдельные работники, в т.ч. и я, применяли при допросах этих лиц конвейер, т.е. допрашивали непрерывно по несколько суток без отдыха обвиняемого, пока не подпишет протокол, независимо от того, правильно или нет изложено его положение. Применялись и такие неправомерные методы ведения следствия, как корректирование протоколов допроса обвиняемого, причем, корректирование в сторону усиления вины обвиняемого. К лицам, которые не желали подписывать сфабрикованные путем корректирования протоколы, применялась выстойка. Начальник УНКВД в Хакасии и его заместитель Дзедайтас давали указания: «Держите больше на ногах, скорее дадут показания и подпишут»¹⁵⁸.

В делах по обвинению М.Г.Торосова и А.И.Интутовой приобщены написанные ими руководству Управления НКВД собственноручные заявления, в которых они признавали свою вину и просили вызвать на допросы, однако в суде, как видно из дел, от своих показаний, в том числе и собственноручных отказывались. Кузнецов поясняет: «Это наблюдалось за работниками отделения, которыми руководил Мурзаев. Как правило, они практиковали такой «метод» получения признательных показаний на случай отказа обвиняемого в суде.

Работники органов тогда цеплялись за это и доказывали, что обвиняемый, мол, собственноручно писал и признавал себя виновным»¹⁵⁹.

Кузнецов из страха за совершенные злодеяния боялся рассказать всю правду, как фальсифицировали следственные дела, как проводились пытки и истязания ни в чем не повинных людей.

Государство и общество в огромном и неоплатном долгу перед жертвами незаконных репрессий. Не принято было извиняться или сочувствовать горю, причиненному системой миллионам семей. А они нуждаются в помощи, внимании, милосердии. Это - одна из составляющих национального покаяния. 21 июня 1991 года в Абакане была создана Хакасская ассоциация жертв незаконных политических репрессий.

Девиз ассоциации: «Справедливость, милосердие, братство и единство!» Её политическая платформа - борьба за демократизацию, открытость, гласность в жизни страны и народа, построение правового государства. Были приняты Устав и резолюция о конкретных мерах ассоциации.

В Уставе ассоциации сказано, что она ставит перед собой следующие цели:

1. Защиту прав, достоинства и интересов членов ассоциации в советских, государственных, правоохранительных и общественных организациях, борьба за полное возмещение нанесенного им ущерба.

2. Оказание материальной, социально-бытовой, правовой и другой помощи членам ассоциации.

3. Сохранение и увековечение памяти о жертвах незаконных репрессий, восстановление исторической правды о преступлениях тоталитаризма, борьба за признание их преступлением против человечности и человечества, геноцидом своего народа.

4. Содействие полной и гласной реабилитации жертв незаконных политических репрессий, восстановление их доброго имени.

5. Тесное сотрудничество и совместная работа с органами, создаваемыми на основании Указов, постановлений Президиумов Верховных Советов СССР и РСФСР, а также других законодательных актов для обеспечения прав и интересов членов ассоциации.

6. Участие в демократических преобразованиях, содействие развитию гражданского и правового сознания сограждан, борьба против актов беззакония, рецидивов тоталитаризма, воспитание молодого поколения в духе правового государства.

7. Участие в установлении мест массовых захоронений жертв произвола, сооружении памятников жертвам незаконных репрессий.

Членами ассоциаций могут быть ассоциации, союзы и другие формы объединения незаконно репрессированных и реабилитированных в установленном порядке граждан и их близких родственников (родителей, братьев, сестер, детей, супругов), а также союзов, фондов и других объединений незаконно репрессированных народов, узники фашистских концлагерей.

В планы работы ассоциации входят: сбор всех сведений о реабилитированных, проживающих в Хакасии, подготовка и публикация в печати списков и кратких сведений о всех реабилитированных гражданах Хакасии, строительство памятника-ансамбля жертвам политических репрессий в г.Абакане, издание Книги Памяти с именами людей, без вины пострадавших в годы Сталинских репрессий и многое другое¹⁶⁰.

Возглавляет ассоциацию жертв незаконных репрессий Республики Хакасия Николай Степанович Абдин, который очень много делает для восстановления справедливости по отношению к безвинно пострадавшим. Его публикации в газетах открывают нам все новые и новые имена жертв ГУЛАГа. Память о величайшей трагедии народа не должна забываться. Памятники-мемориалы жертвам политических репрессий сооружены и сооружаются в областных, краевых центрах от Пскова до Хабаровска, в крупных центрах ГУЛАГа от Воркуты до Магадана.

В Хакасии в 1996 году был открыт памятник жертвам репрессий, на площади возле кинотеатра «Октябрь», в центральной части города. Памятник посвящен безвинно погибшим и пострадавшим от тоталитарного режима, восстановлению доброго имени честных граждан Хакасии.

По замыслу авторов (скульптор Вячеслав Кученов, художник Алексей Секунда, архитектор Михаил Семизоров), это скульптурная композиции «Плач» на фоне черной стелы с силуэтом древа жизни. Композиция состоит из статуи скорбящей женщины-матери в безутешном горе. Напротив - древо жизни, раздавленное черной плитой, и рядом выросло новое дерево, береза, олицетворяющее новую жизнь. Окружает все древний курган, на срезе которого на гранитных плитах мемориального памятника-ансамбля записаны имена расстрелянных граждан Хакасии. Все они за «отсутствием состава преступлениям реабилитированы посмертно военной коллегией Верховного суда СССР в 1956-58-х годах. Это расстрельная стена. В этот скорбный расстрельный список включены имена двух тысяч реабилитированных человек, но сбор продолжается. «Пусть этот мемориал станет не только данью памяти всем погибшими и безвинно репрессированным, но и предупреждением ныне живущим!»¹⁶¹ - сказал председатель республиканского общества жертв политических репрессий Н.С.Абдин.

Правление Хакасской республиканской ассоциации жертв политических репрессий, считая своим долгом увековечить имена людей, без вины пострадавших в годы сталинского террора, решило подготовить и издать Книгу Памяти.

В первый том книги вошли сведения о 3050 гражданах, репрессированных внесудебными и судебными органами. Разумеется, это далеко не полный список жертв политических репрессий. Ведь процесс реабилитации безвинно пострадавших продолжается до сих пор. Все новые имена жителей Хакасии, репрессированных и впоследствии реабилитированных, непременно будут опубликованы во втором томе Книги Памяти.

Публикация списков репрессированных поможет не только увековечить добрую память о них, но и позволит активизировать поиск родственников пострадавших. Сведения о репрессированных выписаны из материалов, рассматривавшихся при их реабилитации президиумом Хакасского областного суда в 1957-1964 годах, президиумом Красноярского краевого суда в 1955-1994 годах, прокурором Красноярского края в 1989, 1991-1994 годах, прокурором Новосибирской области в 1992 году. Некоторые документы были представлены УФСК РФ по Красноярскому краю, а также родственниками реабилитированных. В Книге указано, какие обвинения были предъявлены безвинным людям, какие несправедливые приговоры им были вынесены. Включены и сведения об их реабилитации.

Наряду со списками в Книге Памяти публикуются некоторые рассекреченные законодательные и нормативные акты о репрессиях, сведения о тех группах и организациях, которые якобы действовали на территории Хакасии, а также ксерокопии архивных документов. Все это позволит полнее представить картину трагедии 30-40-х и начала 50-х годов.

Во втором томе Книги Памяти планируется опубликовать продолжение поименных списков реабилитированных граждан, а также воспоминания очевидцев трагических событий - родственников погибших, бывших политзаключенных, бывших сотрудников правоохранительных органов¹⁶².

Необходимо рассказать о трагедии репрессированных народов Советского Союза: более 20 тысяч поляков, немцев, калмыков, финнов, латышей, литовцев, эстонцев, греков и представителей других народов находились в лагерях ГУЛАГа на территории Хакасии.

Начатая работа, раскрывшая лишь частицу чудовищных преступлений государства против народа, поможет выработать механизм противодействия подобному геноциду в будущем.

Истребительно-трудовые лагеря в Хакасии

В конце 40-х гг. советская концентрационная система лагерей имела уже четвертьвековую историю. Местом, где началось её формирование, были Соловецкие острова. С тех давних пор система лагерей опутала всю страну.

Хакасию, как часть территории Сибири, отнесли к местам ссылки и спецпоселений. В начале 1930-х годов в Хакасии появились десятки спецкомендатур НКВД с контингентом раскулаченных семей из Европейской части страны. Числилось в них с семьями до десяти тысяч человек¹⁶³.

В Хакасии лагеря были в Туиме, Улени, Юлии, Сорске, Сарале, Коммунаре, Черногорске¹⁶⁴.

Кто же был первым контингентом этих лагерей? Это были спецпереселенцы, сельские труженики, лишенные избирательных прав. К примеру, одного из таких спецпереселенцев Семенова Ивана Степановича, Саралинское рудоуправление 26.06.35 г. запрашивает у Парнинского сельского Совета Ширинского района данные. И сельский Совет подтверждает, «что он действительно был лишен права голоса в 1932 году за эксплуатацию чужого труда и за с/х машину. Состав семьи - 10 человек, из них 8 детей. Право голоса не восстановлено»¹⁶⁵. Вот эти люди и составили первый контингент лагерей.

Саралинская райкомендатура. Село Теплая Речка. Сюда были сосланы 789 семей спецпереселенцев, они работали в поселках Нижний Стан, Верхний Стан, Боготол, на Андреевском и Потаповском рудниках¹⁶⁶.

Стройки социализма были обеспечены рабами - вчерашними крестья¬нами. Именно спецпереселенцы стали здесь основным источником дешевой рабочей силы. В архиве имеется список из 642 человек, лишенных избирательных прав и проживавших в Саралинском золотопромышленном районе по рудникам. Этот список выписан согласно имевшихся документов и хранившихся при отделении Саралинского НКВД¹⁶⁷.

Раскулаченных крестьян ждали концлагерь и каторжный труд. Многие писали жалобы с просьбой восстановить в избирательных правах, так как были лишены их безо всяких оснований. Вот что пишет в своем заявлении в президиум сельского Совета Главного Стана Чирков Николай Андреевич, спецпереселенец, проживающий на Андреевском руднике: «Мой отец 63 лет проживал в Саралинском улусе Ширинского района Хакасской области. Имел свою усадьбу, дом с надворными постройками и небольшое хозяйство (2 лошади, 4 коровы, 10 овец), хлебопашеством не занимался. Платил налоги. Это был старый приисковый служащий, который свыше 30 лет проработал в золотодобывающей промышленности. В 1929 году его лишили избирательных прав как золотопромышленника. Но по его ходатайству, что он никогда не был золотопромышленником, его восстановили в правах. Но в марте 1930 года он был причислен к кулакам, вторично лишен прав. Все его имущество было продано с торгов вместе с усадьбою, а сам он выслан в мае 1931 года вместе с семьей в Томский округ. Отец проработал у золотопромышленника Некрасова более 30 лет, потерял здоровье, был инвалид труда. За время службы он открыл 3 рудника и отдал их золотопромышленнику Некрасову, который их и разрабатывал до 1918 года, а потом они были национализированы государством. А отцу Некрасов заплатил за открытие рудников как своему служащему-золотоискателю. Рудники работают до сих пор. Прожив в ссылке 3 года, отец умер. Наша мать 55 лет и мы четыре сына (18, 16, 13, 10 лет) решили вернуться домой. Я, старший сын, прошу вас вернуть нам гражданские права. 10.09.34 г.»¹⁶⁸

На это заявление было запрошено у коменданта рудника и председателя рудкома Андреевского рудника характеристика на Николая Андреевича Чиркова. Приводим ее дословно: «Рабочий Чирков Николай работал сначала землекопом и по слабому телосложению переведен работать на лошадях. Работает на перевозке стройматериалов по руднику. Задания выполняет, но особого внимания на использование лошадей на 100% не обращает. Чирков работает, потому что его заставили работать. Уплотнить свой рабочий день Чирков не старается. Тянется в хвосте за рабочими, которые внимания на удешевление и улучшение качества работы не обращают. Зав. ОКС Улитнин. 10.01.35 г.»¹⁶⁹

Чем закончилась эта переписка, какое принято решение по заявлению Чиркова Н.Д.? Документов нет. За какие «прегрешения» эти люди оказались в лагере? Насилие по отношению к крестьянам позволяло оттачивать те методы репрессий, которые позже были применены к другим общественным группам. Идеологическое и политическое ужесточение 1945-1953 гг. привело к разрастанию репрессивных органов и концентрационной системы. На «стройках победившего социализма» день и ночь трудились сотни тысяч абсолютно бесправных и безымянных заключенных (после войны их имена были заменены номерами). 19 апреля 1943 года Президиум Верховного Совета СССР по указанию Сталина ввел особый вид наказания - «каторжные работы» сроком до 20 лет.

Каторжные лагеря

По Указу от 19.04.43 г. была восстановлена каторга. Каторжане используются только на самых тяжелых работах. Невероятно высокая смертность в каторжных лагерях заметна благодаря номерам заключенных, которые закреплялись навечно и не передавались новичкам. Номер состоял из 4 букв (позже из двух) и числа: от 001 до 999. У первых (летом 1943 г.) были буквы А, Б, В, к началу зимы 1943 г. в одних и тех же отделениях лагерей появились буквы О.П.Р. Каторжные лагеря были размещены на территории ИТЛ, в отдаленных местностях (Воркута, Казахстан, Колыма, Норильск, Тайшет). Контакты между каторжанами и заключенными ИТЛ были практически невозможны. В лаготделениях каторжников содержали в закрытых (запертых) бараках. Весной 1948 г. оставшихся в живых каторжан перевели на положение спецлага.

Функционировавшее с 1934 года по сентябрь 1953 года Особое совещание при министре внутренних дел СССР - внесудебный репрессивный орган, все решения которого принимались с ведома и одобрения «вождя», - взяло на себя после войны прерогативы военно-полевых судов и активно использовало каторжные работы как меру наказания, постоянно пополняя армию бесплатных работников¹⁷⁰.

Условия содержания на каторге были ужасными. Из сравнительной таблицы царской и сталинской каторги видны суточные нормы питания и продолжительность рабочего дня¹⁷¹. Сталинская каторга по условиям содержания заключенных была намного жестче и тяжелее царской:

Сравнительная таблица царской и сталинской каторги

На царской каторге	На сталинской каторге
суточная норма питания
Одинаковая для всех независимо от выработки Хлеб ржаной 819 г.Мясо 106 г. Сало филейное 216 г. Крупа 50 г.	Для выполнения до – 100% производственного задания 750 21 Масло растительное 9 г. Каша 20 г.
Дни отдыха
Все воскресные и все православные праздники	Никаких дней отдыха
Продолжительность рабочего дня
летом 11 часов зимой 7 часов с 2-х часовым перерывом. Во внерабочее время каторжные пребывают взаперти в кандалах	Круглый год 11,5 часов То же, но без кандалов
переписка проверяется, но не ограничивается	Всякая связь с внешним миром запрещена
сокращение срока за хорошее поведение по закону от 11.07.1870 г. каторжнику разрешается хлопотать о переводе на положение поселенца и выписывать семью (по отбытии части наказания)	никаких смягчений не предусматривается

По данным профсоюза ФРГ тяжело работающие з/к получали в период 1937-55 гг. от 1100 до 1300 калорий в сутки (при условии выполнения нормы на 90-100%), в то время как по данным всемирной организации по здравоохранению ООН кол-во калорий должно составлять от 3100 до 3900 калорий в сутки.

В конце 1939 года и начале 40-х годов в Хакасию привезли в ссылку несколько тысяч поляков с семьями. Расселили их по районам области. Только в Абакане на учете в комендатуре состояло 792 человека совершеннолетнего возраста. В конце 1945 года они возвратились в Польшу¹⁷².

В годы Великой Отечественной войны и после нее в Хакасии расселили представителей депортированных народов: немцев Поволжья, калмыков, финнов, греков, народов Прибалтики, Северного Кавказа, Западной Украины и других регионов обширной страны.

По данным Информационного центра УВД Красноярского края, еще в 1949 году в Хакасии находилось на учете 17995 человек с более 30 комендатурами (на учет ставили в возрасте свыше 16 лет)¹⁷³.

В крае в 1955 году на учете числилось 100438 спецпоселенцев. В Хакасии оставили на бессрочную ссылку тех, кто отбыл срок как политический заключенный. Еще живы около сотни бывших политзаключенных Черногорского спецлагеря¹⁷⁴.

Униженное бытие, многолетнее существование на грани возможного во владениях ГУЛАГа явилось чудовищно нормальной, обыденной формой жизни многих миллионов советских людей в двадцатых-пятидесятых годах.

Сейчас пишут и приезжают те, кто находился в ссылке в Хакасии: из Прибалтики, Калмыкии, Польши и других мест. Все с благодарностью отзываются о жителях Хакасии, которые приняли их радушно, несмотря на военное время, делились жильем, одеждой, питанием.

ГУЛАГ словно тавро, выжженное на теле нашего государства, на телах чудом уцелевших наших соотечественников.

В Сорске количество заключенных в лагерях колебалось в пределах 2-3-х тысяч человек и труд их в основном использовался на лесозаготовках, строительстве жилья, больницы, обогатительной фабрики и других объектов. Среди заключенных, осужденных за политические убеждения, было немало талантливых специалистов и мастеров своего дела. До сих пор можно долго любоваться художественной лепкой, выполненной заключенными при отделке существующего Дома культуры. Механизации практически не было, пользовались примитивными ручными инструментами, о производительности труда и не думали, благо, дешевой рабочей силы было более чем в достатке.

Последние бараки заключенных снесены совсем недавно, а штрафной изолятор с толстым каменными стенами и со стальными решетками на окнах до сих пор стоит на месте заброшенного поселка Горняк, как бы напоминая о смутном времени сталинских репрессий¹⁷⁵.

Свою необычную и в то же время типичную для сталинского времени историю могли бы поведать и бывшие «лишенцы» и «политические», осужденные по 58-й статье и трудармейцы, и спецпоселенцы (немцы, калмыки, литовцы, латыши, эстонцы находились здесь под спецкомендатурой до 1956 года). Многие после реабилитации вернулись в родные места. Но немало осталось и здесь. По данным Черногорского отделения ассоциации жертв незаконных репрессий из оставшихся в Черногорске проживало 47 человек отбывших наказание и реабилитированных. Сегодня осталось в живых 35 человек, 12 человек умерло.

Конечно, по-разному люди объясняют свое решение остаться в Хакасии: вроде привыкли, семьями здесь обзавелись, обжились как могли. Ведь человек после отбытия наказания в лагерях оставался пораженным в правах еще несколько лет, сдвинуться с места не мог.

Ряд свидетельских показаний людей подневольного труда бесконечен - и нет монотонности в нем. Каждый рассказывает о пережитом по-своему, подчеркивая то, что больше всего его потрясло в лагерной жизни.

Большое волнение мы испытали при встрече с некоторыми из них. Эти люди оказались в Хакасии после волны репрессий, прокатившейся по стране в 1944-1949 гг. Вина одних в том, что родились немцами, литовцами. Вина других в том, что были угнаны фашистами в годы войны на работу в Германию и т.д.

По улице Бограда, 61 в бывшем здании НКВД расположена ассоциация жертв незаконных репрессий г.Черногорска. Возглавляет эту ассоциацию замечательный человек - Тамара Васильевна Лю-Чун-Лин. Её мать умерла, когда она была еще ребенком. Тамара Васильевна с гордостью вспоминает об отце. Он был врачом-гомеопатом, практиковал в Москве. В начале 30-х годов отца выслали в Китай, он пытался взять с собой дочь, но безуспешно. Маленькую Тамару определили в один из московских детских домов. В дальнейшее она окончила Московский энергетический техникум. Но любовь к литературе привела её в Свердловск, она стала студенткой Уральского госуниверситета. Её мечтой была журналистика. Тамара Васильевна была способной: писала неплохие лирические стихи, которые иногда появлялись в рукописном студенческом журнале, дельные корреспонденции в газетах. Воспитанница московского детдома, она была неунывающей оптимисткой. Сокурсники любили её за остроумие и доброту. Она могла поделиться единственной булочкой, купленной на последние копейки.

В 1946 году Тамара Васильевна вместе с другой студенткой (та училась курсом старше) проходила производственную практику в редакции одной из дальневосточных газет. Самостоятельность была отличительной чертой Тамары Васильевны. Она имела свой взгляд и мнение на многие вещи и не скрывала этого: «Постановление, сфабрикованное Ждановым, - ерунда. Андрей Платонов всегда останется гордостью русской и советской литературы. Зощенко - талантлив». Острый язычок Тамары Васильевны, разумеется, не удержался и от анекдотов в адрес «вождя».

Арестовали Тамару Васильевну по услужливо-добровольному доносу подружки из университета, соседки-практикантки. Ей припомнили и отца - китайского дворянина, и что любила стихи А.Ахматовой, возмущалась травлей писателей, и многое другое. Осудили по доносу и дали 10 лет. Статья 58-10 «Пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти...». Её считали социально-опасным элементом. Положение этой категории заключенных в лагере было особенно тяжелым. Муж сразу возбудил дело о разводе. Дочку 8-ми месяцев отобрали у нее в лагере, муж приехал за дочкой. Отбывала срок в 7 тюрьмах и 7 лагерях. Заключенных перебрасывали из одного района страны в другой. Тамара Васильевна отбывала срок в Казахстане, Сибири, последним пунктом был Черногорский спецлагерь. Работала монтером (по своему среднеспециальному образованию), а вообще за эти годы освоила более 20 профессий.

Срок заключения был отмечен голодом, холодом, издевательствами уголовников. Благо наступили другие времена. Умер «вождь», кончилась бериевщина. Но семь лет вычеркнуто из жизни.

Сегодня Тамара Васильевна полна энергии, она ведет большую работу в ассоциации. К ней приходят за помощью, советом люди разного возраста. И для каждого она находит теплое слово, вникает в его беды и проблемы, старается оказать посильную помощь. Одному оказывает помощь в улучшении жилищных условий, другому помогает в поиске документов из архивов для реабилитации. Сама она давно реабилитирована и знает, как важно добиться справедливости безвинно пострадавшим. Много сил отдает строительству памятника жертвам незаконных репрессий в г.Черногорске. Строительство его уже началось.

Многолетняя дружба связывает Тамару Васильевну с замечательными женщинами. Разными путями они оказались в Черногорском спецлагере, но сколько общего горя и страданий выпало каждой из них.

Штемпель Татьяна Павловна, 1923 года рождения с волнением рассказывает о себе: «Жила я в г.Сумы на Украине. Работала ст.экономистом промышленного сектора облстатуправления. Во время войны мою младшую сестру угнали в 1942 году в Германию, ей было 13 лет. А меня не забрали только потому, что я болела малярией. Немец увидел меня, лежащую на кровати, и бегом выскочил из дома, видимо, боялся заразиться. Сестра вернулась из Германии в 1946 году, живет со мной, инвалид 2-ой группы. Арестовали меня 17.03.44 г. прямо на работе. Забрали за то, что мать - немка (отец - украинец), по национальному признаку. Мать и бабушку тоже арестовали, - рассказывает Татьяна Павловна. Бабушке было 79 лет, член КПСС с 1924 года по Ленинскому призыву. К следователю нас ни разу не вызывали, суда не было. Судила нас «тройка». Дали ст.58-1а (измена Родине), пять лет лагерей мне и матери. Везли нас из г.Сумы до Абакана с пересылками с 5.05. по октябрь 1944 года. Бабушка в дороге, в Новосибирске, умерла. В дороге у нас забрали все вещи, что успели взять с собой из дома. На пересылках жили по нескольку дней. Арестованных водили в баню, белье подвергали прожарке. Запах дезинфекции остался в памяти навсегда. Кормили в дороге копченой сухой рыбой и к ней давали 200 граммов хлеба. Дизентерия косила людей».

Цифра не «дошедших до пункта назначения» (умерших в «транзите»), остается до сих пор неизвестной.

«Привезли нас в Абакан, - продолжает рассказывать Татьяна Павловна, - а здесь уже снежок пропархивал, ведь октябрь месяц. До Черногорска гнали под конвоем пешком через поля (18 км.). Привезли в спецлагерь, он находился ниже 7-й шахты. Распределили по баракам. Они были деревянные с двухъярусными нарами. В дороге мужчины и женщины ехали вместе, а здесь нас разделили. Прошли через медкомиссию. Здоровых и молодых направили на работу в шахты № 13 и № 15, больных и немощных оставляли в зоне. Заключенные были в основном немцы из Белоруссии, Украины, Прибалтики. Сроки заключения разные, от 5 до 10 лет. Распорядок был такой, - поясняет Татьяна Павловна, - подъем в 6 часов утра. Кормили 2 раза в день: пустая баланда (котелок супа) и 400 г хлеба. В 7 часов развод на работу. Ежедневно перед отправкой на работу мы все выслушивали конвойную «молитву»: «...шаг вправо, шаг влево, конвой стреляет без предупреждения» - и лишь после этого двигались колонной. Эта «молитва» звучит у меня в ушах до сих пор, так ведь и понятно, 5 лет я её слушала ежедневно».

Рассказ Татьяны Павловны раскрывает все новые подробности лагерной жизни.

«На работу нас водили колонной. Шли пешком до шахты, а это 3 км пути в сопровождении конвоиров с собаками и автоматами. Одежда на нас была очень плохая, жутко мерзли. На ногах японские унты. Голенище у них было меховое на шнуровке, низ - матерчатый, а подошва деревянная. Когда шли колонной, то подошвы этих унтов издавали дробный стук, который был слышен издалека. Мы торопились спуститься в шахту, там было теплее, ветер пронизывал нас на улице. Работали в две смены. Я работала навалоотбойщиком. Норма - 9 тонн угля на 1 человека за смену, но мы давали 12-13 тонн, был огромный энтузиазм. Мы понимали - Родина в опасности, и мы тоже своим трудом вносим вклад в дело разгрома фашистов. Это придавало нам терпение и силу. А еще обещали за хороший труд досрочно освободить».

Надо сказать, что в то время осуществлялось стимулирование труда заключенных. Постановлением ГКО № 932 «сс» от 21 ноября 1941 года предписывалось: «Разрешить НКВД (тов.Берия) ввести немедленно поощрительную систему заключенным за досрочное строительство на время ноябрь-декабрь 1941 г. и 1-й кв. 1942 г. путем досрочного освобождения до 500 заключенных, применения зачетов за хорошую работу до 3-х-5-ти дней за один день работы и ввести дополнительное питание для перевыполняющих установленные нормы»¹⁷⁶. Во время войны такого рода «соревнованием» было охвачено до 95% заключенных-производственников. Кроме продовольственно¬го поощрения, использовались выборочные амнистии. Улыбаясь, Татьяна Павловна говорит: «Я была рекордисткой. А руки не заживали, ладони были постоянно в кровавых мозолях. Добрым словом вспоминаю начальника шахты Арнаутского. При нем был улучшен паек. Рекордистам давали 1.200 г хлеба, суп, кашу, селедку и плюс к этому 10 г масла и 10 г сахара. А вот мяса совсем не было, а вместо него изредка давали по кусочку китового мяса. От цинги ели запаренную сосну, черемшу, турнепс, брюкву. Пили дрожжи. Моркови и свеклы не было. Конечно, плохое питание, тяжелые условия работы, сырость и грязь сказывались на здоровье. Тело было покрыто нарывами. Хотя я, как рекордистка, вместе с другими рекордистками жила в последнее время отдельно в комнате. У меня была кровать, матрац, подушка. А более всего тяжелое положение скрашивала молодость. 17 марта 1949 года пришло освобождение, мне было 26 лет. Разрешили ехать на Украину. Я не поехала, так как там уже никого из родных не было. Моя мать, бывший военврач, умерла в лагере, ей было 44 года. Конвоиры не разрешили мне её даже одеть, и где она похоронена, я не знаю. Всех умерших голыми увозили на грузовиках ночью и закапывали».

Татьяна Павловна замолкает, нелегко вспоминать пережитое. Помолчав некоторое время, она продолжает: «После освобождения я вышла замуж за немца, он тоже бывший заключенный. Его арестовали в Днепропетровске. Работал со мной на шахте. Когда мужа освободили, то вскоре вновь посадили, но уже не в лагерь, а в комендатуре, в комнате. Держали его взаперти одного три месяца. Так мы до сих пор и не знаем, что же это значило? Паспорта нам дали на 1 год, потом на 3, потом на 5 лет. А вначале дали вместо паспорта временное удостоверение. Муж после своего освобождения еще в течение 3-х лет должен был ежедневно отмечаться в комендатуре. Муж реабилитирован в 1961 году, а я в 1990 году, но я не добивалась реабилитации раньше. У нас три сына и уже есть правнуки». На мой вопрос: «Как Вы относились к Сталину?» Татьяна Павловна ответила:

«Отношение к нему было хорошее, плакала вместе со всеми в марте 1953 года. На демонстрации была в первых рядах».

Полным черпаком захватила нужды и горя Оксана Абрамовна Гиберт-Семенчук. Она преклонного возраста, ей 85 лет, немка, реабилитирована. Живет в Черногорске со старшей дочерью. А начиналось все так.

Жила в Днепропетровске семья: муж, жена, четверо детей (3 девочки и мальчик). Но разом все рухнуло. Муж погиб на фронте. Оксану Абрамовну арестовали в теперь уже далеком 1944 году. Осудили по ст.58-1а, дали ей пять лет лагерей, а причина одна - немка. С немецкой фамилией ссылали в Сибирь.

Так она стала «врагом народа». Когда её забрали, то дети остались одни. Вскоре забрали и их. К дому подъехали сани, сотрудники НКВД бросили в сани полушубок. Зачем-то раздели детей догола, посадили в сани, сверху накрыли периной, дали с собой туесок меда и мешочек муки. Старшей девочке было 9 лет, младшему мальчику 3 года. На санях, в сопровождении конвоя, их привезли на железнодорожный вокзал и этапом отправили в Сибирь. В поезде такие же ссыльные одели их как могли, кормили. На какой-то станции (дети не знали) состав остановился, и всех выгрузили на привокзальную площадь. Старшая девочка пошла в здание вокзала узнать, что же им делать, куда идти?

Их подобрала женщина, работница вокзала, привела к себе домой. Но нужны были этой женщине не дети, а перина и полушубок. Относилась она к ним плохо, а кормила и того хуже. Мальчик вскоре умер. Соседи, видя такое отношение к детям, постарались определить их в детский дом.

После своего освобождения в 1949 году Оксана Абрамовна разыскала своих дочерей, они жили в разных детдомах. Но на этом её мытарства не окончились. Освободилась она из лагеря искалеченным человеком. А дело было так. Оксана Абрамовна, как и другие заключенные, работала на одной из шахт г.Черногорска. Однажды, как обычно, конвой с собаками и автоматами вел женщин после работы в зону. Они начали негромко разговаривать в строю между собой. Конвоир, увидев начальство, стал кричать: «Прекратить разговоры!» и дал очередь из автомата по колонне. В результате двое были убиты и 81 человек ранены. Погибла 16-летняя девушка по имени Соня. Она шла рядом со своей матерью, и на следующий день заканчивался срок их заключения. Оксане Абрамовне конвоир прострелил обе ноги, ходить она не могла. Впоследствии она передвигалась только на костылях, а сейчас лежит, не поднимается с постели. Конвоира убрали, он был в тот день пьяный.

Памяти беззащитных, убитых и покалеченных собратьев по лагерю посвятила свою балладу Тамара Васильевна Лю-Чун-Лин:

Был август месяц...
Был август, день на все похожий
Вели колонну, как всегда.
Знакомо было все прохожим:
Конвой, собаки и зэка.

От шахт вели, из первой смены
По пять в ряду - обычный строй.
Для глаза все без перемены,
Но... пьяным вел людей конвой.

Зэка голодными шагали,
Подошву-дерево влача
Их вахта, зона ожидали
И «псы» на вышках-каланчах.

Еще ждала их пайка хлеба,
Баланда жидкая, барак.
Их взгляд вперед, им не до неба,
До вахты бы добраться как.

Лишь двое были безмятежны –
То мать и дочь в колонне шли,
Рука в руке сжимались нежно,
Они в мечты свои ушли.

Они вот-вот освобождались.
Им повезло: три года срок,
Амнистии они дождались...
Дай Бог, чтоб счастье было впрок.

Почти до вахты дошагали
И тут, откуда не возьмись,
Конвой начальство увидали:
- А ну, колонна, подтянись! -

Конвой Шарафанов Иваныч,
Желая службу показать,
Перед начальством выпираясь –
Он выстрел вверх решился дать.

Подумал: пусть начальство знает,
Как честно службу он несет.
Он подопечных ненавидел
И не считал их за народ.

Рукою пьяной поднимает
Сторожевой свой автомат...
В колонну прямо он стреляет...
Будь проклят, гад! Будь проклят, гад!

И пуля дочку выбирает,
Она свободы дождалась..
И мать над дочерью рыдает...
Удача им не удалась !

Да, счастье - это птица-птаха
Поймаешь ли её когда?
В крови у Сонечки рубаха
Ей не было семнадцати тогда.

Ах, Соня, Софьюшка, кровинка
Зачем от матери бежать?
Она осталась сиротиной –
Дай Бог ей силы боль унять.

Был август, день на все похожий
Год августа - сорок седьмой,
А вечером узнал прохожий,
Что восемь покалечено судьбой!

Родственники 124-х человек, расстрелянных в Минусинской тюрьме и других местах, проживают сегодня в Черногорске. Один из них Коловский Иван Иванович. Ему было полтора года, когда расстреляли отца. Он его не помнит, но на всю жизнь запомнил клеймо - сын «врага народа». Вот что он поведал: «Сами мы из деревни Потрошилово, Минусинского района. Жили зажиточно. У дяди был свой магазин, много скота, в колхозе они не состояли. Дядя имел также контору. Отец был бакенщиком на Енисее, катал валенки. Отца, деда и дядю забрали в 1937 году, матери в тот момент дома не было, и она даже не знала, куда их увезли. Позже поехала в Минусинск в надежде хоть что-то узнать о судьбе близких. Матери сказали: «Муж сослан и находится в лагере без права переписки». Мать со старшей дочерью и бабушкой вскоре выслали в Ачинский район, в тайгу. Они чудом выжили. Выкопали землянку и жили в ней. А я и младшая сестра скитались по людям, карабкались по жизни, кто как мог. Хватили горя через край.

О том, что деда, отца и дядю расстреляли в один день, 2 сентября 1937 года, им рассказал мужчина, который знал отца и сидел с ним некоторое время вместе в Минусинской тюрьме. На отце был одет красный пояс. Их увели ночью, а утром сосед по камере увидел, что один из охранников пришел и бросил красный пояс на пол в угол. Он и понял, что их больше нет. Отцу было 35 лет, деду - 65, дяде - 28.

Мать не принимали в колхоз на работу. Сказали, чтобы она отказалась от фамилии мужа. Стала она Морозовой. Мать боялась кому-либо сказать про мужа, отца, брата. Она боялась вместе с детьми собственного бесправия, незащищенности, неспособности повлиять на происходящее. Человек не мог ничего: за него думали, за него поступали, ему предписывали.

«В 1944 году мы переехали жить в Черногорск. Мать умерла в 1956 году. А я в 1989 году получил справку из Прокуратуры Красноярского края о реабилитации своих родных. Но кто вернет мне отца, разрушенную семью и прожитые годы с клеймом сына «врага народа».

В старой части г.Черногорска есть тихая зеленая улица им.Фрунзе. Недалеко от здания отделения связи стоит дом с палисадником. В этом доме живет Оржеховская Ирина Ивановна. Ей 76 лет. Есть сын, трое внуков. Много горя выпало на её долю. За круглым столом Ирина Ивановна неторопливо рассказывает: «Да, у меня есть документ о реабилитации. Но разве он вернет мне лучшие годы моей жизни, вернет потерянное здоровье? За что я все это потеряла? Сама я родом из Житомира. Матери своей не помню, она умерла, когда мне было шесть месяцев. Отца арестовали в 1937 году, больше я его не видела. Родных никого не было. С 12 лет я пошла работать. Мыла полы за кусок хлеба и тарелку щей. А тут началась война. Житомир дважды переходил из рук в руки и был оккупирован».

Миллионы советских мирных жителей, оставшихся за линией фронта, были отправлены в Германию в качестве рабской силы.

«Немцы брали молодежь 1920-23-х гг. рождения, - рассказывает Ирина Ивановна, - забрали и меня. Везли в вагонах, работала я на заводе в оккупированной немцами Чехословакии. Проработала 4 года за колючей проволокой. Кормили плохо, а работали мы много. Чешский язык забыла, а вот по-немецки могу говорить. Работала и жила мечтой, что вернусь домой, в свой родной Житомир. После освобождения нашей армией Чехословакии я приехала домой. То-то было радости! Устроилась на квартиру к старикам, так как жилья своего не было.

Это были хорошие люди, муж с женой. Пошла работать на птицекомбинат, туда, где начинала работать до войны. Проработала всего один месяц, и вот однажды во время обеденного перерыва ко мне подходят мужчины и объявляют: «Вы арестованы!». Это было как гром среди ясного неба. Разрешили взять с собой пальто и платье. Посадили меня в тюрьму. В камере со мной сидела женщина, она сидела уже 3 года. Мне запомнилось её лицо, оно было словно покрыто мхом, - вспоминает Ирина Ивановна. А камера представляла собой каменный мешок с тремя крошечными окошками вверху. Дни шли за днями, а меня никто не вызывал, никто не допрашивал, не предъявляли никаких обвинений. Так прошло 9 месяцев. Соседка по камере подсказала. «А ты напиши заявление и объяви голодовку. Если виновата - то пусть тебя судят, а если нет - то пусть отпустят». Я так и сделала. Через три дня голодовки написанного заявления за мной пришли и отвели в подвал. В подвале сидело трое мужчин. Они поздоровались со мной, стали расспрашивать, кто меня посадил, просили рассказать о себе. Я заплакала и стала им рассказывать. Следствия, как впрочем и суда, не было. Мне просто эти трое объявили: «Вы изменили своей родине - Украине. За это Вас и садим, ст.54-1а УК УССР, 5 лет ИТЛ». После этого приговора отправили в камеру, там было 45 человек. Ночью вывели из тюрьмы, погрузили всех на сани и везли с охраной и собаками до железнодорожной станции. Погрузили всех в товарные вагоны. Ехали в скотских вагонах, конца состава не было видно. В поезде меня поставили работать на кухне, и благодаря этому я знала, что ехало нас 545 человек, так как я раздавала порции еды. Ехали около 3-х месяцев, пухли от голода. Многие умерли в дороге».

Ирина Ивановна смахивает слезы и тихо продолжает свой рассказ. «Привезли нас в Абакан, и мы пешком шли до Черногорска. Жили в зоне, в бараках, спали на тюфяках, набитых опилками. Нары были двухъярусные, страшно заедали клопы. Одежда на нас была рваная: телогрейка, ватные штаны, ботинки на деревянной подошве. А морозы стояли 45-тиградусные. Постоянно были голодные, кормили 2 раза, а давали что похуже: хлеб горелый, мерзлую картошку, камбалу порченную. Норма - 650 гр. хлеба, а когда производственную норму выполнишь, то 1.200 гр. Вместо сахара давали патоку, отходы, по 0,5 кг на месяц. Цвет у этой патоки был коричневый. Баланду наливали в котелки. Работала я на шахтах № 13 и № 15 навалоотбойщиком, работала под землей. Норма была - 9 тонн угля за смену, но давали и больше. Работали по 12 часов, без отпуска, праздников не было. Только в воскресенье не работали. В этот день стирали, чинили одежду, обрабатывали нары от клопов. Мылись на шахте, было очень холодно. Позже сделали баню. Однажды не смогла больше выйти на работу, меня отправили в санчасть, здесь же на территории лагеря. Единственным, лечением было - вволю давали хлеба всю неделю, пока я была в санчасти. А так как кушать хотелось постоянно, то я за это время своего пребывания в санчасти ежедневно съедала по 9 кг хлеба. Сейчас даже самой трудно в это поверить, но это так».

Со слезами на глазах Ирина Ивановна продолжает свой рассказ: «Рядом с нами работали узбеки, японцы. Нас всегда сопровождал конвой. Развод вели по 5 человек, нередко заставляли ложиться в грязь посреди дороги. Конвоиры, в большинстве, были грубые. Сейчас из них никого нет в Черногорске, все уехали. Прошло более сорока лет после моего освобождения, а я с большой благодарностью и добрым словом вспоминаю начальника шахты № 15 Жартовского Дмитрия Васильевича. Если бы он был сейчас жив, то я встала бы перед ним на колени, - говорит Ирина Ивановна, - жалел нас, давал изредка хлеб, масло. Ведь мы работали по 12 часов и хорошо работали, выполняли норму. В питании он старался, как мог, нас немного поддержать».

Да, у нас ни слова не сказано о людях, наших соотечественниках, которые, сохранив лучшие качества человека, помогали выжить заключенным. Сыновья и внуки этих людей должны знать, что их отцы и деды, работавшие среди палачей и негодяев, сохранили лучшие качества человека. Такими родными надо только гордиться.

«Отбыла я свой срок с 1946 по 1950 гг., - рассказывает Ирина Ивановна, Вышла из лагеря - приютили добрые люди. Вышла замуж. Муж - Брендель Климентий Иосифович, из д.Зельц Одесской области по постановлению Особого совещания при НКВД СССР отбывал наказание с февраля 1945 г. по апрель 1951 года на шахте № 15 треста «Хакасуголь». Реабилитирован 24.02.58 г. Так мы и стали жить. Мне еще долго не выдавали паспорт, думали, что я убегу. А куда мне бежать? В Житомире ни родных, ни угла нет. Муж умер в 1979 году. Так вот и живу здесь уже 51 год. Хакасия стала мне родиной. Хорошие люди, что окружали меня, помогли выжить. За это я им благодарна».

Осуждена 27 марта 1946 года Особым совещанием при МВД СССР по ст.54-1а УК УССР к 5 годам лишения свободы.

Освобождена 24 сентября 1950 года из Черногорского ИТЛ Красноярского края.

Реабилитирована 3 января 1992 года.

Какие скупые строки, но сколько стоит за ними!

Много сил и энергии отдает работе Черногорского отделения ассоциации жертв незаконных репрессий Маркелова Валентина Матвеевна. В свои 73 года она ходит в различные инстанции города и ездит на предприятия в районы Хакасии, чтобы добыть в наше непростое время стройматериалы для памятника-часовни жертвам незаконных репрессий в г.Черногорске. Она вкладывает в это дело всю душу, так как сама прошла через ад сталинского концлагеря.

Валентина Матвеевна родилась в 1923 году в д.Малая Иня Минусинского района. Окончила школу животноводов, И как молодой специалист была направлена на работу бригадиром молодняка на ферму Ворошилова Бородинского племсовхоза Боградского района. Ей выделили маленький домик, который перед этим был как раз отремонтирован. Мать Валентины Матвеевны Татьяна Федоровна работала на 7-й шахте г.Черногорска буфетчицей. В буфете оказалась недостача, но не по вине Татьяны Федоровны, кроме нее был еще один продавец. Тем не менее мать осудили и дали 6 месяцев условно. Она оставляет работу и приезжает с детьми к дочери на ферму. Отец и старший брат Валентины Матвеевны погибли на фронте в Великую Отечественную войну. Жила она в домике с матерью, младшим братом и двумя младшими сестрами. Но этот домик приглянулся одной партийной особе, которая, чтобы его заполучить, написала на семью Маркеловых донос, о том, что они якобы ругают Советскую власть и недовольны существующим строем. Рассказывает Валентина Матвеевна: «Маму забрали 12.01.46 года и увезли в Абакан, а нам сказали, что её забирают как свидетеля по делу о растрате в буфете 7-й шахты. Мама не вернулась ни на второй день, ни на десятый. 24.01.46 года я поехала в Абакан узнать что-либо о ней. В Абакане же меня без всяких объяснений арестовали и посадили в одиночную камеру в подвал. На улице был январь, стояли морозы, а в каменном подвале было отключено отопление, и кроме голых нар в камере ничего не было. Там я просидела одна 38 суток. В сутки давали 1 стакан воды и кусочек хлеба. На второй день мое лицо покрылось коростами на нервной почве.

За это время к следователю меня вызывали всего 3-4 раза. Вот в кабинете у следователя я и отогревалась. Допрос начинался не сразу, так как зубы стучали и меня всю трясло от холода, я поначалу ничего не могла даже сказать. Когда я отсидела 38 суток, меня вывели из камеры, поставили на колени и ножницами для стрижки овец остригли волосы, так как расчесать их было совершенно невозможно. Затем повели в баню. Вместе со мной в баню привели 20 парней калмыков, и я выпущена была мыться вместе с ними. Я стояла и мылась в уголочке, а что мне было делать? - вспоминает Валентина Матвеевна. - Конвой стоял с наганами здесь же. 3-4 марта 1946 года состоялся областной суд в Абакане. Судили несколько человек, в том числе меня и мою мать, которая все это время сидела тоже в подвале, только в другой камере. На суде мы с ней не могли даже словом обмолвиться. 4 марта нам огласили приговор. Меня и маму осудили к 6 годам лишения свободы каждую по ст.58-10 ч.1 УК РСФСР. Вот так мы с мамой оказались в Черногорском спецлагере». - Со слезами на глазах Валентина Матвеевна продолжает свой рассказ: «В лагере сидели поляки, советские немцы, калмыки, эстонцы, литовцы, украинцы и заключенные других национальностей. Первый год я работала на погрузке вагонов. В бригаде было 35 человек. Норма - за смену загрузить углем вручную 1 вагон, эту работу должны были сделать 2 женщины. Мне было 22 года, а моей напарнице по вагону было за 50 лет. Рядом грузили вагоны поляки. Но то ли от плохого питания, то ли от очень тяжелой работы они падали и лежали на земле. Тогда мы, выполнив свою норму, должны были идти и догружать их вагоны, так как состав должен был идти полным. Проработав около года на погрузке вагонов, я была переведена на транспорт. Начальник погрузки не хотел меня отпускать из бригады, так как я очень хорошо работала. Этот труд требовал нечеловеческих усилий, но я, видимо, выдерживала его только за счет своей молодости и трудолюбия. Я как заключенная не имела права выбирать работу, а работала там, куда меня пошлют. Работая на транспорте пом.рукоятчицей на шахте № 13, я получила очень серьезную травму головы. В одну из смен с ролика сорвался натянутый стальной трос и скользнул мне по голове. Я упала без сознания, меня поместили в санчасть. Лицо на следующий день было все черное от удара. Я чудом осталась жива. На голове у меня на всю жизнь остался шрам». Со слезами Валентина Матвеевна продолжает дальше: «В больнице я встретилась со своей мамой, эта встреча оказалась последней. Мама через неделю умерла, ей было 46 лет. Я выменяла пайку хлеба на крестик и одела его матери, а её юбку обменяла на кусок марли, сделала матери платок на голову и накрыла ее. Хоронить мне еН не разрешили, умерших заключенных увозили в 2-3 часа ночи и хоронили неизвестно где. Спустя несколько лет, я искала могилу матери, но безуспешно. Люди умирали ежедневно. Человеческая жизнь ничего не стоила. Работая на транспорте, я еще получила несколько тяжелых травм: вагонеткой переломила ногу, были сильные ушибы. Все время заключения меня, как и других осужденных, не покидало чувство голода. Есть хотелось страшно. Кормили пустой баландой, а работали много и тяжело. Последнее время своего заключения за хорошую работу я была расконвоирована. 24.11.51 г. я освободилась, мне было 28 лет. При выходе из лагеря мне выдали заработанные за 6 лет каторжного труда, 30 рублей. Жить было негде. Меня пустили на квартиру немцы. Вышла замуж. Муж тоже сидел по 58-й статье, родом он из Одессы, немец.

27 мая 1961 года я была реабилитирована решением судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда РСФСР. Моя мать также была реабилитирована. Валентина Матвеевна имеет 2 удостоверения: «За доблестный и самоотверженный труд в период Великой Отечественной войны», второе она получила как незаконно репрессированная и реабилитированная. Такое удостоверение выдается всем реабилитированным (фото 030, 031, 032, 033).

«Прошло много лет, и однажды ко мне приехала родная сестра той женщины, которая написала донос на нашу семью, с просьбой от своей сестры простить её за содеянное. А я ответила, что простить этого не могу, так как безвинно пострадала наша семья: я отсидела 6 лет в лагере, там же умерла и моя мать, две сестры и брат умерли в деревне сиротами, после того как нас посадили. Простить такое выше моих сил», - так закончила свой рассказ Валентина Матвеевна.

Все дальше от нас сегодняшних уходят годы репрессий, страха, лжи. И хочется как можно больше рассказать правды о тех страшных годах, о загубленных и замученных жертвах тоталитарного режима. Несмотря на все ужасы тоталитарной системы душа нашего народа выжила. Память народная не должна ослабевать с годами. Отношение к людям, безвинно пострадавшим в годы репрессий - барометр нравственного здоровья любого общества.

Идея поставить памятник расстрелянным и погибшим в лагерях и ссылках, родственники которых проживают в Черногорске, родилась 30 октября 1991 года. Проект часовни сделал талантливый архитектор А.И.Хохонин. Памятник высотой 28 метров, сквозной, воздушный, задуманный в классическом стиле, обещает быть одним из украшений города и парка.

Внутри часовни планируется установить шестигранную тумбу, на которой будут высечены имена расстрелянных и погибших в тюрьмах и ссылках людей, родственники которых живут в городе. Таких пока зарегистрировано 138 человек. Они все реабилитированы, но их уже нет в живых.

Отец Иоанн, священник Черногорской церкви, в присутствии членов правления ассоциации жертв незаконно репрессированных, торжественно освятил место стройки памятника, окропил святой водой плиты, приготовленные для фундамента. Памятник сольется в единый комплекс с церковью, ее постройками и составит живописный архитектурный ансамбль.

Этой работой активно занимается Черногорское отделение ассоциации жертв незаконных репрессий и общественность города.

Памятник нужен нам всем, чтобы мы не забывали недавних уроков истории. Сегодня новые поколения людей стоят перед решением задач поистине сверхчеловеческих масштабов - задач создания нового образа жизни в условиях свободы и мира для всех народов. Это самая важная задача, решение которой требует силы воли, упорства и знания опасных зигзагов истории.

____________________________
89 Тугужекова В.Н. Из истории Хакасии: Советский период. 1917-1991 гг. - Абакан, 1993. - С.29.
90 Там же, с.29-30.
91 По материалам Хакасского республиканского краеведческого музея.
92 Тугужекова В. Вернуть доброе имя. - Советская Хакасия. - 1990, 7 августа. - С.1
93 Сунчугашев Я. Время настало. - Советская Хакасия. - 1990,19 июля. - С.3
95 Сунчугашев Я. Потерянные на Колыме годы. - Советская Хакасия. - 1991, 13 марта. - С.2.
96 Котожеков Г. Отец не виновен... - Советская Хакасия. - 1988. 30 апреля. - С.2
97 Ултургашев Ю. Жертвою пали. - Советская Хакасия. - 1989. 28 мая. - С.З.
98 Там же
99 Там же.
100 Текущий архив Хакасского областного суда, 1957
101 Ултургашев Ю. Жертвою пали. - Советская Хакасия. - 1989. 28 мая. - С.3.
102 Текущий архив Хакасского областного суда, 1957.
103 Там же.
104 Там же.
105 Там же.
131 Абдин Н. Расстрелять... расстрелять… расстрелять... - Хакасия. - 1996. 13 июля. – С.4.
107 Там же.
108 Там же.
109 Там же.
110 Там же.
111 Там же.
112 Там же.
113 Там же.
114 Там же.
115 Евдокимов Ю., Шаламова К. Домолвить ныне долг велит... - Советская Хакасия. - 1989, 4 октября. - С.З.
116 Там же.
117 Там же.
118 Там же.
119 Там же.
120 Инкижеков С.Е. Пробуждение. - Абакан, 1991. – С.45.
121 Инкижеков С. Я всю жизнь учился у этих людей. - Советская Хакасия. -1990. 25 июля. - С.3.
122 Абдин Н. Метод физического воздействия должен применяться и впредь... - Абакан. - 1996. 21 мая. - С.3, 6.
123 Там же.
124 Там же.
125 Ежов С. Такие не способны на покаянье. - Республика. - 1994. 22 июня. - С.5.
126 Там же.
127 Абдин Н. Пусть же страшные годы уйдут без возврата. - Советская Хакасия. - 1991. 30 октября. - С.4.
128 Абдин Н. Приговор окончательный и подлежит немедленному исполнению. - Хакасия. 1994. 14 декабря. - С.4
129 Абдин Н. Расстрелять... расстрелять... расстрелять... - Хакасия. - 1996. 13 июля. - С.4.
130 Абдин Н. Приговор окончательный и подлежит немедленному исполнению. – Хакасия. - 1994. 14 декабря. - С.4.
132 Там же.
133 Абдин Н. Верный сын своего народа. - Хакасия. - 1995. 24 октября. - С.4.
134 Абдин Н. ...Виновным себя не признал. - Абакан. - 1995. 1 ноября. - С.3.
135 Там же.
136 Там же.
137 Там же.
138 Бесталанных Т. И эта быль, как страшный сон... - Советская Хакасия. -1989. 11 октября. - С.4.
139 Кызласова К. Боль моего поколения. - Советская Хакасия. - 1988. 16 июля. - С.2.
140 Глазков М. Я правды сталинской добьюсь... - Советская Хакасия. - 1988. 8 сентября. - С.4.
141 Полежаев В. Вероятно там и захоронен... - Советская Хакасия. - 1989. 15 октября. - С.З.
142 Там же.
143 Нефедова Г.Б. Лучше поздно, чем... - Под знаменем Ленина (Таштып). -1988. 27 декабря. - С.5.
144 Прохорова Т. «Враги народа» из Абазы. - Под знаменем Ленина (Таштып). - 1988. 27 декабря. - С.5.
145 Там же.
146 Торосов В. Абакан. - М. ,1994. - С.106.
147 Абдин Н. Обнаружить 3000 врагов народа... - Районный вестник (Усть-Абакан). - 1991. 10 октября. - С.2-4.
148 Там же.
149 Там же.
150 Там же.
151 Там же.
152 Там же.
153 Байкалов С. «Лагерная эпопея» деда. - Советская Хакасия. -1991. 31 октября. - С.З.
154 Мурзин В. Как мы строили социализм. - Советская Хакасия. - 1991. 26 ноября. - С.З.
155 О культе личности и его последствиях. Доклад Первого секретаря ЦК КПСС тов.Хрущева Н.С. XX съезду КПСС. - Известия ЦК КПСС. - 1989. № 3. - С.145.
156 Абдин Н. Как проводились допросы. - Абакан. - 1996. 29 мая. – С.6.
157 Там же.
158 Там же.
159 Там же.
160 Устав Хакасской ассоциации жертв незаконных политических репрессий. - Абакан. 1991.
161 Памяти погибших. - Вестник Хакасии. - 1995. 9-16 ноября. - С.4.
162 Абдин Н. Метод физического воздействия должен применяться и впредь... - Абакан. - 1996. 21 мая.- С.6.
163 Абдин Н. Это надо не мертвым, это надо живым. - Абакан. - 1995. 25 октября. - С.2.
164 Чернильцев В. Накануне 53-го. - Советская Хакасия. - 1990. 8 июня. - С.З.
165 ЦГА РХ, ф.134, оп.1, д.56, л.98.
166 Там же, л.2-22.
167 Там же, л.98-106.
168 Там же, л.92-93.
169 Там же.
170 История России с древности до наших дней. - М.,1994. - С.335.
171 По материалам Хакасского республиканского краеведческого музея.
172 Абдин Н. Это надо не мертвым, это надо живым. - Абакан. - 1995. 25 октября. - С.2.
173 Там же.
174 Там же.
175 Чернильцев В. Накануне 53-го. - Советская Хакасия. - 1990. 8 июня. - С.З.
176 Кнышевский П.Н. Государственный комитет обороны: методы мобилизации трудовых ресурсов. - Вопросы истории. - 1994. - № 2. - С.64-65.

На оглавление На предыдущую На следующую