Назначение

Дорога в Абакан, к новому месту службы, с пересадкой в Ачинске занимала почти трое суток. Времени достаточно, чтобы оглянуться на прожитые сорок лет, оценить полученное назначение и представить себе будущее, хотя бы недалекое.

Ясно, что Абакан, куда он был назначен областным прокурором, ни в какое сравнение не шел с Новосибирском. Ведь Новосибирск — это настоящий сибирский Чикаго, центр почти половины России, от Урала до Енисея, стремительно растущий гигант, с десятками крупных действующих и строящихся заводов, фабрик, институтов, культурных центров, строящимся театром оперы и балета, большим железнодорожным узлом, речным и авиационным портами. И по населению этот город далеко позади оставил всю Хакасию, куда он теперь ехал жить и работать.

С этой точки зрения новое назначение сулило только ухудшение условий жизни. К тому же человеческие, служебные отношения придется завязывать заново. Абакан, разумеется, глухое захолустье, да и городом-то он стал всего три года назад, и только потому, что ни в одной стране областью, краем, штатом, провинцией, землей или графством не управляют из деревни — не принято.

С другой стороны, такая должность делает тебя известным в Москве, вводит в ряды номенклатуры, твое назначение и увольнение зависит только от Центра. Это открывает возможности дальнейшего продвижения по службе. Но самое главное, пожалуй, в том, что новая работа позволяет раскрыть свой потенциал, организаторские способности и одновременно расширить юридическую практику.

За окном вагона медленно проплывали бесконечные сибирские просторы, укрытые первым снегом поля и леса, реки и речки, еще не закованные льдом, редкие полустанки и блокпосты. И уж совсем редки были крупные станции. На них поезд стоял особенно долго: паровозы заправлялись углем, водой, менялись поездные бригады и сами паровозы. Перрон заполнялся пассажирами, шла оживленная торговля различной снедью, солониной. Все это стоило значительно дешевле, чем в Новосибирске. Потом звучал колокол, предупреждая о посадке в вагоны, и с последним его ударом паровоз с пронзительным свистом трогался в путь.

Две недели назад его неожиданно вызвал прокурор края Барков и без предисловий, то ли спрашивая, то ли констатируя, сказал:

— Илья Тихонович, поедешь прокурором Хакасии. Там давно мучаются без прокурора. Для такой работы ты уже давно готов: и уездным был, и окружным, и районным, да и в аппарате крайпрокуратуры хорошо себя показал. Тебе уже тридцать девять, нечего отсиживаться за широкой спиной начальства и ходить в пристяжных. Давай запрягайся и тащи за коренного. В крайкоме уже знают, вызовут на утверждение, и поезжай. Приказ Москвы получишь на месте.

Барков хорошо знал своего старшего помощника Илью Тихоновича Жирова. Направленный на укрепление органов прокуратуры, Жиров уже десять лет работал на различных прокурорских должностях: с 24 ноября 1924 года — уездным прокурором, а с ликвидацией уездов — помощником окружного прокурора. Потом из Новосибирска он поехал в Бердск районным прокурором. С 1931 года снова был в аппарате — старшим помощником прокурора края.

В глазах Баркова, наблюдавшего, как Жиров реагирует на его неожиданное предложение, была заметна тень некоторой грусти и сожаления, ему было жаль расставаться с толковым и надежным работником, который был, безусловно, одним из лучших, самых опытных и преданных соратников. Но оба были воспитаны по-военному: надо так надо, личными побуждениями следует пренебречь. Дело есть дело.

Даже после разделения Сибирского края на Западный и Восточный в 1930 году он продолжал оставаться трудноуправляемой территорией, измеряемой тысячами километров. Жирову десятки раз приходилось колесить по этим просторам с многочисленными проверками, заданиями, поручениями. Да и крайком партии часто использовал его опыт партийной работы, положение секретаря парторганизации крайпрокуратуры, включал в различные парткомиссии, бригады.

Барков знал, что Жиров не подведет. Он умен, образован, честен, собран и немногословен, умеет настоять на своем, доказать свою правоту. Составленные им документы были всегда продуманы и юридически грамотны. В 1933 году Барков настоял, чтобы Жиров поступил в Свердловский институт советского права, и сейчас он учился на втором курсе, сдав экзамены за третий семестр.

Видя, что Жиров колеблется, Барков, как тонкий психолог, пустил в ход свой главный аргумент:

— Езжай, Илья Тихонович! Не пожалеешь! Там такая охота и рыбалка, что краше не найти! Говорят, сам Ленин из Шушенского ездил в Хакасию на озера пострелять птичек, а озер там столько, что в народе эти места прозвали «сорокаозерками». Позовешь, может, и я когда-нибудь заеду, побалуюсь.

Барков знал про увлечение Жирова охотой и в день десятилетней годовщины органов прокуратуры в 1932 году за отличную службу наградил его именным ружьем «зауэр». Поэтому Жиров, пользуясь случаем, вместе с друзьями иногда вырывался на открытие сезона пострелять уток, о чем всегда предупреждал его, Баркова. Барков также знал, что неизменной спутницей Жирова в этих поездках на обские острова и протоки была его жена.

Оглавление Предыдущая Следующая