Согласно положениям международного права, депортации по национальному признаку представляют собой разновидность геноцида. Таким образом, к ним, как к преступлениям против человечества, не применяются сроки давности. В Российской Федерации, впрочем, никогда не представало перед судом ни одно лицо, причастное к этим преступлениям.
Следует уточнить, что депортации по национальному признаку, во-первых, не были абсолютно однородными по этническому составу ссыльных, а во-вторых, не были абсолютно поголовными. Причиной этого являлись смешанные семьи. Например, если русская жена не соглашалась отречься от своего мужа, - финна или поволжского немца, её угоняли в ссылку и ставили на "спецучёт" наравне с мужем и детьми. Наоборот, женщин "антисоветской" национальности обычно не трогали, если они были жёнами "этнически приемлемых" мужей.
Первой в СССР поголовной депортацией по национальному признаку явилась депортация дальневосточных корейцев в Среднюю Азию в 1937 и 1938 годах. Наш регион не был затронут этой депортацией.
При депортации "советских" немцев в наш регион попали только угнанные из АССР НП (в 1941 году) и из Ингерманландии (в 1942 году, вместе с финнами). Здесь эти два потока рассматриваются раздельно. Кроме того, в 1945 году в наш регион попали на ссылку украинские немцы, "репатриированные" из Германии (см. в п. 7.3). Депортации немцев из Крыма и Донбасса, с Северного Кавказа, Нижнего Поволжья (Камышин, Сарепта) были направлены в другие регионы. Аналогично обстояли дела с депортацией крымско-азовских греков и с депортацией греков в конце 40-х годов. Ни один ссыльный поток из Крыма и ни один поток депортаций коренных народов Северного Кавказа, лишь за исключением калмыков, также не попал в наш регион.
Тотальная депортация поволжских немцев из АССР НП по указу от 28 августа 1941 года прошла в основном в первой половине сентября 1941 года.
Часть ссыльных эшелонов, выгруженных в нашем регионе, сначала пригоняли в Казахстан, но там их, видимо, не принимали и заворачивали в Сибирь.
В наш регион попали депортированные поволжские немцы как из левобережной ("степной"), так и правобережной ("горной") части АССР НП.
Из административного центра АССР НП, Энгельса, депортированных угоняли и в районы к северу и к югу от Ачинска, и в предгорные районы к югу от Канска (в частности, в Саянский). Из пригородного по отношению к Энгельсу кантона Терновка (Терновского) угоняли на север от Ачинска, в Бирилюсский район. Из второго левобережного города, Марксштадта, тоже угоняли в Канск и оттуда в Ирбейский район.
Из северного левобережного кантона Унтервальден (Unterwalden) депортированные попали в северную Хакасию, в приенисейские районы к югу от Красноярска, в районы к востоку от него и в районы к северу, востоку и югу от Канска.
Из южных левобережных кантонов Куккус (Kukkus) и Зеельман (Zeelmann) депортации шли: из к-на Куккус в южные предгорные районы (Каратузский, Ермаковский), из Зеельмана в основном в районы к югу и востоку от Красноярска.
Из восточного степного кантона Красный Кут депортированных гнали на север от Канска, из юго-восточного кантона Палласовка в основном в Сухобузимский район, а из соседнего кантона Гмелинка - и вверх, и вниз по Енисею, вплоть до Ярцевского района.
С горного берега АССР НП в наш регион попали депортированные из кантонов Бальцер (Balzer) и Каменка. Из с. Дённхоф (Doennhof) Бальцерского кантона угоняли в центральную Хакасию и в Рыбинский район, а из соседнего с. Куттер (Kutter) в Даурский район (к югу от Красноярска). Из Каменского к-на депортированные попали и в восточный Нижнеингашский район, и в южный Курагинский район, и в пригородный Советский (ныне Берёзовский) к востоку от Красноярска.
Большинство ссыльных поволжских немцев распихали по колхозам. Но кое-где уже осенью 1941 года, а в январе 1942 года и повсеместно, всех мужчин, кроме стариков и инвалидов, стали угонять в "трудармию" - в основном на лесоповал, в зоны Краслага, Вятлага и Усольлага, а также на шахты Кузбасса. Летом 1942 года женщин, кроме многодетных, и подростков угнали на "рыбную ловлю" на север: в Игарку, в станки Туруханского района, в Эвенкию, на Таймыр, а также на Ангару. Также и в 1943 году подростков угоняли в "трудармию", но на этот раз в основном на нефтегазовые промыслы Южного Урала.
Из лагерных "трудармейских" зон освободили поволжских немцев (тех, кто там выжил) в 1946 году. "Освобождение" выражалось в том, что их отправляли в те же (но в ряде случаев в другие) места ссылки.
Тогда же, в 1946-1947 годах, на всех взрослых поволжско-немецких ссыльных завели в НКВД ссыльные "личные дела".
В эти самые годы в нашем регионе проходило освобождение ссыльных крестьян (см. в п.п. 4.2, 4.5). Тех ссыльных, которые являлись этническими немцами, "освободили" по одной категории и сразу же "поставили на спецучёт" по другой. На них завели такие же "личные дела", как и на депортированных в 1941 году из Немреспублики.
Ссыльных из АССР НП (как и всех других ссыльных, числившихся немцами) освободили из ссылки в феврале-марте 1956 года, но "без права возвращения" на родину. Проблема восстановления территориальной автономии поволжских немцев остаётся нерешённой и поныне, вопреки закону о восстановлении прав репрессированных народов. Существует мнение, что пока не восстановлены все законные (а тем более - установленные законом) права жертв геноцида, отказ в их восстановлении может рассматриваться как продолжение этого геноцида.
Ингерманландией, или, по-русски, Ижорой, традиционно зовётся территория между Ладожским озером и Финским заливом, с древности заселенная народом ингери (ижорцами). Уже к началу ХХ века этот народ был в основном поглощён близкими по происхождению и языку финнами, а в настоящее время считается практически исчезнувшим.
Депортация по национальному признаку из Ингерманландии, известная также как "депортация блокадников", происходила в конце марта 1942 года. Из города Ленинграда и с пригородных территорий, оставшихся под контролем советской армии, были угнаны все ингерманландские финны и немцы. Есть сведения, что под эту депортацию попало также местное население польского и эстонского происхождения, но точных данных об этом у нас не имеется. Возможно, дело в том, что поляки и эстонцы были в основном горожанами, а в наш регион почти не попали ссыльные из самого Ленинграда.
Депортированных привозили на берег Ладожского озера, набивали в грузовики и везли по ладожскому льду на другой берег. Были случаи, когда эти грузовики проваливались под лёд, особенно вблизи восточного берега. Иногда из кузова успевали выскочить, иногда нет. На восточном (точнее, юго-восточном) берегу, в Тихвине, в Жихарево или в Кобоне (где была узкоколейка) депортированных грузили в эшелоны. Некоторых довезли на грузовиках до самой Вологды.
По имеющимся у нас данным, финнов и немцев везли в отдельных эшелонах. Финны из Ленинграда и Колтушей попали на ссылку в ближние окрестности Красноярска, тогда как ссыльных из Парголовского района, преимущественно финского по населению, разогнали по разным концам края: в пос. Кичибаш на Сисиме, в Даурском районе, в Хакасию, в Нижнеингашский район и в районы вокруг Ачинска, а также по Енисею к северу от Красноярска.
Ингерманландских немцев, которые жили в основном к юго-востоку от города, тоже разогнали в разные концы. Тех, кого выгрузили в Ачинске, отправили в Бирилюсский район, а из эшелонов, выгруженных в Канске - часть на Канский лесозавод, других в районы к северу от Канска, вплоть до Ангары, некоторых в Нижнеингашский район. Один эшелон пригнали в Омск, но там его не приняли и отправили дальше, в Красноярск.
Летом 1942 года многих немцев и финнов угнали на север, на "рыбную ловлю" в Туруханский район, в Дудинку и ниже, в Караул и Усть-Порт, а некоторых на Хатангу, на восток Таймыра.
В дальнейшем положение ссыльных ингерманландских немцев не отличалось от положения других ссыльных немцев (см. в п. 6.2).
На финнов в НКВД не заводили "личных дел". Кроме того, ссыльные финские крестьяне (см. в п. 4.6) были освобождены в 1947 году без перевода в другую "ссыльную категорию", в отличие от этнических немцев.
Ингерманландских финнов начали освобождать из ссылки ещё в начале 50-х годов. При освобождении им выдавали паспорта. Их освобождение, видимо, полностью закончилось в 1954 году.
Попытки финнов вернуться на родину встретились с большими трудностями. Даже во второй половине 50-х годов многих финнов, возвращающихся в свои родные деревни, выгоняла милиция. Поэтому финнам приходилось селиться в Эстонии, где местное население относилось к ним сочувственно.
В 1912-1915 годах многие греки из Анатолии, спасаясь от геноцида, бежали в Россию и поселились на южной Кубани. Они получили греческое гражданство и сохраняли его.
В мае 1942 года греческое население подверглось депортации. Вероятно, в наш регион попали два ссыльных эшелона из Краснодарского края: один эшелон из районов к западу от Краснодара и один из Апшеронского района.
Депортированных греков сначала привезли по железной дороге в Баку. Там всех загнали на пароход и привезли в Красноводск, где опять погрузили в эшелоны. Эти эшелоны начали колесить по Средней Азии: из Хивы их завернули на Урал, в Челябинск, оттуда в Омск, но из Омска их снова завернули в Среднюю Азию. Через Кзыл-Орду их пригнали в Ташкент, там опять не приняли и завернули в Алма-Ату, а оттуда обратно в Сибирь. Эшелоны прошли через Новосибирск и в конце концов, в августе 1942 года, оказались в Красноярске.
Отсюда греков из Абинского и Северского районов сразу отправили по Енисею частью в Удерейский район на нижней Ангаре (в Мотыгино, Раздолинск и т.п.), частью ещё севернее, в Туруханский район. В станки Туруханского района, на "рыбную ловлю", отправили также многих депортированных из Апшеронского района. Других греков из Апшеронского района опять загнали в телячьи вагоны и увезли на ст. Камарчага Манского района и в Уяр. С Камарчаги греков угнали в леспромхозы на Мане: в Нарву, Пимию, Большой и Малый Унгут. Тех греков, которых выгрузили в Уяре, отправили в Партизанский район. Часть их завезли на Вилистый, в верхнем течении Маны, часть оставили в с. Солонечно-Талое и Вершино-Рыбное Партизанского района. После войны греков с Вилистого тоже перевели в Вершино-Рыбное, а в начале 50-х годов туда же отпустили многих греков из северных станков на Енисее. Как и на финнов, на греков в НКВД не заводили ссыльных "личных дел".
Ссыльных понтийских греков освободили в 1955-1956 годах. Многие из них вернулись после освобождения на Кубань.
Депортированных калмыков привезли в наш регион в начале 1944 года. Часть оставили в Красноярске, на ДОКе. Их загнали в три барака за конным двором ДОКа, где раньше жили ссыльные крестьяне. С тех пор эти бараки стали звать "калмыцкими", а близлежащий магазин по ул. Свердловской называют так и поныне.
Этот ссыльный поток разбросали по разным концам нашего региона: и на уч. Вилистый в верхнем течении Маны, и на верхний Чулым (пос. Таможенка на юго-западе Балахтинского района), и в Ярцевский район, и в Предивинск, и в Хакасию. Большинство ссыльных калмыков, прежде не видевших леса, попали в тайгу, к которой были совершенно неприспособлены. В первую зиму вымерла значительная часть ссыльных. Можно предполагать, что в Хакасии калмыки оказались в несколько лучшем положении.
На калмыков в НКВД завели ссыльные "личные дела". Их освободили в 1956 году, и после освобождения проводилась их организованная репатриация..
На оглавление обзора На предыдущую страницу На следующую страницу