Когда Курт подрос, то узнал про отца любопытные подробности. Оказывается, в годы первой российской революции 1905-1907 годов Эмиль Лоренц был членом подпольного кружка, участвовал в распространении листовок и прокламаций. После поражения революции был вынужден бежать в Германию, где проживал у старого друга юности. В 1909 году, когда все утихомирилось, вернулся в Саратов.
Из юношеских впечатлений у Курта особенно врезалась в память поездка за границу в 1927 году, к родственникам матери. Тихие, чистенькие улочки Фридберга, ахи и охи разных тетушек, которые с раскрытыми ртами слушали рассказы о далекой и загадочной России, о революции, большевиках, строивших новую жизнь.
После Курту припомнят эту невинную поездку…
После школы Курт поступил в оперную студию имени Лабинского. Проучившись пять лет, получил диплом певца и преподавателя. Переехал в Москву. Здесь выступает солистом областной передвижной оперы ВЦСПС. Одновременно учится на вечернем отделении литературного университета имени Герцена, в итоге окончательно порывает с оперным искусством (сказалась и потеря голоса) и уходит в журналистику. Два года работает в газете "Московский строитель", еще два года сотрудничает в журнале "Огонек".
Литературная работа все более захватывает его. По договору с "Детиздатом" Курт Лоренц упорно трудится над книгой "История вещей".
И здесь в его жизни произошел трагический перелом. По злому навету молодого, подающего надежды литератора и журналиста арестовывают. Это был 1941 год, год начала войны с фашистской Германией. Приговором ОСО (Особого Совещания) его бросают в один из северных лагерей на восемь лет. Кто побывал в таких лагерях, знает, что это такое: изнурительный труд, бесконечные издевательства, существование впроголодь... Лишь природное физическое здоровье спасло его.
А потом - шестилетняя ссылка в Красноярский край. Боже мой, чем он только не занимался, чтобы прокормиться и выжить! Сколотил и выступал вместе с крохотной концертной группой в селе Мотыгино тогдашнего Удерейского района. Там же работал художником в артели "Победа". Потом строил лодки и катера...
Смерть Сталина, смена политического руководства в стране принесли некоторую оттепель и на Енисейский Север. Режим ссылки заметно ослаб. Появилась возможность перебраться в Енисейск. Здесь в течение двух лет Курт Лоренц работает режиссером кукольного театра в клубе имени Вахитова.
Потом еще один переезд, на этот раз в Красноярск. Работа в краевом театре кукол. Вот тогда-то он и получает на руки долгожданный документ:
"Справка
Дело по обвинению Лоренц Курта Эмильевича, 1910 года рождения, пересмотрено Военным трибуналом Московского военного округа 5 апреля 1956 года.
Постановление Особого Совещания при НКВД СССР от 11 июля 1942 года в отношении Лоренц К.Э. отменено и дело о нем за отсутствием состава преступления прекращено.
Зам. председателя Военного трибунала МВО полковник юстиции Н.Гуринов".
Весной следующего, 1957 года, Курт Эмильевич появился у нас, в редакции газеты "Красноярский рабочий". Приняли его на должность литсотрудника отдела культуры. Подписывал он свои материалы псевдонимом К.Ангарский - в память о тех местах, куда он попал не по своей воле…
О методах следствия по делам репрессированных мы, молодые журналисты, знали лишь понаслышке. Поэтому были буквально ошарашены, когда однажды, в минуту откровенности, Курт Эмильевич поведал нам следующее:
- Физически они меня не смогли сломить, потому что я до этого много занимался спортом, в частности, боксом. В общем, был здоров, как бык. А следователем у меня была молодая красивая бабенка. Даже очень красивая. Так что она, стерва, удумала. Втолкнут меня к ней на очередной допрос, она томно рассмеется, потом расстегивает платье, оголит красивые груди и говорит мне:
- Наверное, соскучился по женской ласке, и тебе хочется попробовать. Смотри, какая я красивая да аппетитная. Ну, чего ты, дурашка, упрямишься? Подпиши протокол, признай свою вину, тебя скоро и отпустят. И будешь опять баб лапать!
А я молодой тогда был, горячий. Знала, стерва, по какому месту бить. Ух, вот вернусь в Москву и, если повстречаю, убью ее, суку, на месте!
И мы дружно поддакивали: такую гадину и убить мало!
Лоренц (Ангарский) ездил в Москву, встал на очередь на получение квартиры (в то время, после XX съезда партии, бывшим москвичам, из реабилитированных, предоставили подобную льготу). И вскоре уехал из Красноярска навсегда.
На главную страницу Назад Вперед