Министерство образования и науки Российской Федерации
Красноярский государственный педагогический университет
им. В.П. Астафьева
Кафедра всеобщей истории
Соискатель: Коношенко А.М.
Научный руководитель: Дацышен В.Г. д-р ист.н., профессор
Красноярск 2010
Введение
Глава I. Создание механизма сталинских репрессий
1.1 Законодательная база репрессий 1930-х годов
1.2 Большой террор
Глава II. Репрессивная политика советского государства в отношении
китайцев
Заключение
Библиография
Приложение
В последние десятилетия репрессивная политика советского государства находилась в центре общественного и исследовательского внимания, что было обусловлено коренными преобразованиями в стране на рубеже 1980-1990-х гг., которые привели к ликвидации советской власти и началу трансформации общественного строя. Росту внимания к теме массовых политических репрессий 1930-х годов способствовали также, с одной стороны, процессы реабилитации жертв репрессий, а с другой – открытие и введение в научный оборот многих ранее засекреченных архивных материалов.
Репрессивная политика советского государства в разные периоды была направлена против определенных категорий и групп населения, что обуславливалось внутриполитическими и социально-экономическими факторами, а также международной ситуацией.
Исследование механизма выбора жертв на различных этапах репрессивной политики советского государства занимают особое место в изучении истории массовых репрессий. И если в целом объекты репрессивной политики государства можно проследить по законодательно-нормативным актам и оперативным приказам НКВД за 1930-е годы., то конкретная их реализация на региональном уровне остается малоизученной.
В связи с этим, актуальным является исследование проведения государственной репрессивной политики в регионах страны, включающее выявление механизмов ее реализации на местах, установление региональных особенностей репрессивной политики
Особый интерес представляет изучение репрессий, проводившихся в отношении национальных меньшинств. Если вопросу репрессий поляков и немцев посвящено значительное количество исследований, то карательные меры сталинского режима против китайцев недостаточно изучены. Очень мало исследований рассматривают проблему репрессий против китайцев в Сибири.
М. Юнге, Г. Бордюгов, Р. Биннер о репрессивной политике пишут, что нет ни одной другой акции преследования таких масштабов, о которой осталось так много документальных свидетельств. К тому же, как отмечают авторы, речь идёт о документах особого качества. Они обличают высший властный орган советского режима – Политбюро, и фактически первых лиц в партии и государстве – И.В. Сталина и В.М. Молотова, как инициаторов массовых убийств и заключений в лагеря.[1] Подготовка и реализация акции с начала до конца направлялась множеством приказов, циркуляров, директив политбюро и руководства НКВД. В этих указаниях, из которых сегодня опубликована лишь часть, детально регламентировались все важнейшие вопросы, связанные с кампанией преследования.[2]
Репрессивные акции 1937 -1938 годов закономерно рассматриваются российскими и зарубежными исследователями как высшая фаза сталинской политики террора. Однако отсутствие необходимых источников, способных дать ясный и недвусмысленный ответ на вопрос об истинных намерениях режима в этот период, порождает различные толкования относительно целей и смысла кампании массовых арестов и казней граждан. В такой ситуации одни историки склонны рассматривать репрессии через призму внутренней борьбы в ВКП(б), направленной на уничтожение конкурирующих региональных политических групп и кланов, другие полагают, что действия сталинцев выражали более широкие цели и являлись основным компонентом универсальной чистки в обществе.[3]
В данной работе предпринята попытка освятить важные этапы, предшествовавшие Большому террору. Также в работе приводятся данные о репрессиях в отношении китайцев, проводившихся в Сибири и на Дальнем Востоке.
Хронологические рамки работы ограничиваются рамками 1934 -1938 годами. Верхней границей является дата убийства С.М. Кирова, нижней границей – 1938 год, период, когда стали выходить нормативные документы ограничивающие репрессивный механизм.
1 декабря 1934 года в Ленинграде, в Смольном был убит первый секретарь ленинградского обкома, секретарь ЦК, член Оргбюро и Политбюро ЦК ВКП(б) С. М. Киров.
Обстоятельства трагической гибели С.М. Кирова до сих пор остаются невыясненными до конца. Кроме самого убийцы политика, пострадало окружение Кирова. Многие были уволены, многие подверглись арестам как соучастники.
Это убийство было максимально использовано Сталиным для ликвидации своих противников и развязывания кампании террора. Так называемый заговор троцкистов, жертвой которого якобы пал Киров, с самого начала был сфабрикован самим Сталиным. Для Сталина смерть Кирова создавала удобный миф о тайном заговоре, что позволило ему обрушиться с репрессиями на своих врагов и возможных соперников.[4]
1 декабря 1934 года, в день убийства С.М. Кирова, то есть заранее разработанный и лишь приуроченный к этому убийству, был принят закон «О порядке ведения дел по подготовке или совершению террористических актов», который упростил судопроизводство по политическим делам и создал законодательную основу для раскручивания маховика репрессий. [5] По этому документу ЦИК СССР предлагал вести дела обвиняемых в подготовке или совершении террористических актов ускоренным порядком. Ходатайства о помиловании от данной категории осужденных не принимались. Приговор о высшей мере наказания в отношении преступников названных категорий приводился в исполнение немедленно, по вынесении судебных приговоров.
В тот же день, 1 декабря 1934 года, принимается постановление ЦИК СССР «О внесении изменений в действующие уголовно-процессуальные кодексы союзных республик». [Приложение] Это постановление упрощало расследование и рассмотрение дел о террористических организациях и террористических актах против работников советской власти. Был установлен особый порядок производства по делам с необычайно кратким сроком расследования дел - не более 10 суток. Копия обвинительного заключения вручалась обвиняемому за сутки до слушания дела. Прокурор не участвовал в таких процессах, т.е. был устранен надзор прокуратуры за соблюдением законов. Защитник участвовал только на стадии судебного разбирательства. Отменялось обжалование приговора в кассационном порядке и возможность ходатайства о помиловании. Приговор к высшей мере наказания приводился в исполнение немедленно, после вынесения приговора.
Однако свидетельства "нагнетания обстановки" в стране были как до, так и после убийства Кирова.[6] Вся вторая пятилетка была отмечена реорганизацией и разрастанием функций карательных и репрессивных органов. В июле 1934 г. было принято постановление об образовании общесоюзного Наркомата внутренних дел с включением в его состав аппарата ОГПУ. Таким образом, была создана единая система административно-полицейского управления, своим острием подчеркнуто направленная на внутренние дела страны. В обстановке "всеобщего заговора", усиленно внедряемого в сознание людей, мероприятия такого рода приобретали зловещий смысл. [7]
10 июля 1934 года ЦИК СССР принял постановление "Об образовании общесоюзного Народного комиссариата внутренних дел", в составе которого были созданы Главные управления государственной безопасности, рабоче-крестьянской милиции, пограничной и внутренней охраны, пожарной охраны, исправительно-трудовых лагерей и трудовых поселений и некоторые другие службы. Дела о таких преступлениях, как измена родине, шпионаж и подобные им, передавать в военную коллегию Верховного суда Союза ССР или в военные трибуналы по подсудности.[8]
В связи с образованием НКВД СССР была упразднена.
Судебная коллегия ОГПУ, имевшая право выносить приговоры вплоть до высшей меры наказания. Однако внесудебные полномочия сохранились.
Положение об Особом Совещании при Народном комиссариате внутренних дел было утверждено политбюро ЦК ВКП(б) 28 октября 1934 года, а 5 ноября было принято постановление ЦИК и СНК СССР, согласно которому наркомату внутренних дел предоставлялось право в отношении лиц, признаваемых общественно опасными, ссылать на срок до 5-ти лет под гласный надзор в местности, список которых устанавливается НКВД, высылать на срок до 5-ти лет под гласный надзор с запрещением проживания в столицах, крупных городах и промышленных центрах СССР, заключать в исправительно-трудовые лагеря на срок до 5-ти лет, а также высылать за пределы СССР иностранных подданных, являющихся общественно опасными.[9] В состав Особого Совещания под председательством Народного Комиссара внутренних дел СССР входили: заместители народного Комиссара внутренних дел СССР; Уполномоченный Народного Комиссара внутренних дел по РСФСР; начальник Главного Управления Рабоче-крестьянской милиции; Народный Комиссар внутренних дел республики, на территории которой возникло дело. В заседаниях Особого Совещания обязательно должен был участвовать Прокурор СССР или его заместитель. Они имели право опротестования приговора в Президиуме ЦИК СССР.
27 мая 1935 года в соответствии с оперативным приказом НКВД СССР Э 00195 были образованы милицейские "тройки". Им предоставлялись права Особого Совещания при НКВД[10]
Убийство 1 декабря 1934 года. С.М. Кирова, а также смерть В.В.Куйбышева 25 января 1935 года привели к изменениям в составе Политбюро. 1 февраля 1935 года на пленуме ЦК на вакантные места в Политбюро были избраны А.И. Микоян и В.Я. Чубарь. В свою очередь, их места кандидатов в члены Политбюро заняли А.А. Жданов и Р.И. Эйхе, первый секретарь Западно-Сибирского крайкома.
Более значимыми оказались другие кадровые решения, и прежде всего направление Жданова в Ленинград первым секретарем обкома, что при сложившихся после убийства Кирова обстоятельствах вынуждало его чуть ли не полностью отрешиться от тех обязанностей, которые ранее были возложены на него как на секретаря ЦК. Отъезд Жданова из Москвы привел к возвышению Н.И. Ежова, решением Политбюро от 27 февраля введенного в секретариат ЦК. Но только этим функции Ежова не ограничились. Его заодно утвердили и председателем КПК вместо Кагановича.[11]
В своей книге «Большой террор» Роберт Конквест пишет, что в той степени, в какой Микоян поддерживал экстремистскую линию Сталина в период террора (и в какой Жданов поддерживал её среди кандидатов), эти выборы были победой Сталина.[12] Также Конквест отмечает, что к середине 1935 года Сталин лично подобрал людей, которые вскоре показали себя подлинными энтузиастами террора. Под контролем этих людей находились Ленинград и Москва. Такие же люди работали в Центральной Контрольной комиссии, в важнейших отделах секретариата ЦК и в Генеральной Прокуратуре, НКВД.[13]
25 сентября 1936 года Сталин и Жданов отправили телеграмму, адресованную Кагановичу, Молотову и другим членам Политбюро ЦК. Первым пунктом телеграммы было следующее: «Считаем абсолютно необходимым и срочным делом назначение тов. Ежова на пост Наркомвнудела. Ягода явным образом оказался не на высоте своей задачи в деле разоблачения троцкистско-зиновьевского блока. ОГПУ опоздал в этом деле на 4 года. Об этом говорят все партработники и большинство областных представителей Наркомвнудела.»[14] Г. Ягода назначался на пост Наркомсвязи.
Ежов, по совместительству, оставался Председателем КПК. Р.Конквест пишет, что удаление Ягоды объяснялось не только лишь его «неспособностью». Очевидно, здесь политическое недоверие Ягоде.[15] Выбор Ежова как приемника Г.Г. Ягоды скорее всего последовал потому, что за пять с половиной лет работы в аппарате ЦК он проявил себя как весьма ограниченный, но вместе с тем предельно исполнительный, послушный и безынициативный сотрудник. Кроме того, что являлось весьма важным для такого назначения, Ежов никогда не участвовал ни в одной из оппозиций. Наконец, решающую роль при выборе преемника Ягоды сыграла подготовленная в конце 1935 года рукопись Ежова «От фракционности к открытой контрреволюции», в которой он пытался доказать уже состоявшийся переход всех оппозиционеров к антисоветской деятельности.[16]
В своём докладе ХХ съезду Н.С. Хрущёв говорит, что сталинская установка о том, что «НКВД опоздал на 4 года» с применением массовых репрессий, что надо быстро «наверстать» упущенное, прямо толкала работников НКВД на массовые аресты и расстрелы.[17]
5 декабря 1936 года Чрезвычайным VIII съездом Советов СССР была принята новая Конституция СССР. Она получила название «сталинской». Это была самая демократическая конституция в истории страны. [18] Как отмечалось в ст. 123 Конституции, равноправие граждан СССР, независимо от их национальности и расы, во всех областях хозяйственной, государственной, культурной и общественно-политической жизни является непреложным законом. Какое бы то ни было прямое или косвенное ограничение прав или, наоборот, установление прямых или косвенных преимуществ граждан в зависимости от их расовой и национальной принадлежности, равно как всякая проповедь расовой или национальной исключительности, или ненависти и пренебрежения, караются законом. Законом гарантировались; свобода слова; свобода печати; свобода собраний и митингов; свобода уличных шествий и демонстраций. Гражданам СССР обеспечивалась неприкосновенность личности. Никто не может быть подвергнут аресту иначе как по постановлению суда или с санкции прокурора (ст.127 Основного закона).[19] Также Конституция гарантировала неприкосновенность жилища граждан и тайну переписки. Статья 129 гарантировала право убежища иностранным гражданам, преследуемым за защиту интересов трудящихся, или научную деятельность, или национально-освободительную борьбу.[20]
Несмотря на ярко выраженные демократические начала, уникальные для того времени и закрепленные в Основном законе государства, Конституция СССР 1936 года во многом носила декларативный характер. Новая волна массовых репрессий, последовавшая почти сразу после принятия конституции, стала тому подтверждением.[21]
1937 год принято считать годом Большого террора, и этот год необычайный для советской истории. С одной стороны, в стране не было кризиса, как например, в начале 1930-х годов, когда страна переживала террор, но это было последствием коллективизации, глубоко экономического кризиса[22]. С другой стороны, на осень этого года были запланированы первые демократические выборы в стране. Демократизировалась и сама избирательная система. И это довольно странно – террор фактически совпал с проведением первых выборов. Сталин и руководство страны хотели продемонстрировать всему миру новые принципы народной, как тогда говорили, демократии. Поэтому вся кампания проводилась тайно. Она готовилась НКВД в строжайшем секрете и началась после февральско-мартовского пленума ЦК ВКП(б).[23]
Общепартийную установку на развязывание террора дал февральско-мартовский пленум ЦК ВКП(б) 1937 года, поручивший НКВД "довести дело разоблачения и разгрома троцкистских и иных агентов фашизма до конца..." [24] На пленуме, в выступлениях Молотова В. И Кагановича Л., все экономические неудачи и просчёты объяснялись деятельностью вредителей. В своём докладе на пленуме И. Сталин говорит о том, что надо добиться того, чтобы их, троцкистских вредителей, не было вовсе в наших рядах.[25] На совещании руководства ГУГБ НКВД 19 марта 1937 года Н. Ежов заявил: «Мы громили врага, и громим крепко. Погромили троцкистов… громим эсеров, громим шпиков и немецких, и польских и японских, но это пока что, как говорят, с наскока, это ещё не всё»[26] 2 июля 1937 года вышло Постановление Политбюро «Об антисоветских элементах». Этим Постановлением ЦК ВКП (б) предложил «всем секретарям областных и краевых партийных организаций и республиканским представителям НКВД взять на учёт всех возвратившихся на родину кулаков и уголовников с тем, чтобы наиболее враждебные из них были немедленно арестованы и расстреляны в порядке административного проведения их дел через «тройки», а остальные менее активные, но всё же враждебные элементы были бы переписаны и высланы в районы по указанию НКВД.[27]
Начало событий, названных «Большим террором», поддается точной датировке: 3 июля 1937 г. И.В. Сталин, как секретарь ЦК ВКП(б), передал народному комиссару внутренних дел СССР Н.И. Ежову и региональным руководящим органам партии принятое днем раньше решение Политбюро о начале кампании репрессий против бывших кулаков и уголовников.[28]
С 5 июля 1937 года «тройки» имели право выносить смертные приговоры. В состав «троек» входили руководитель областного или краевого УНКВД, областные или краевые прокуроры, секретари крайкомов, обкомов. Персональный состав «троек» утверждал Политбюро ЦК.
Реализуя Постановление Политбюро ЦК ВКП (б) от 2 июля 1937 года, НКВД направил на места директиву № 266 о проведении учёта кулаков и уголовных элементов, разделении их на две категории, согласовании окончательных цифр с партийным руководством краёв, областей или республик. В центр начали поступать итоговые данные о лицах, подлежавших репрессиям, которые, как правило, корректировались в сторону увеличения.[29]
30 июля 1937 года народный комиссар внутренних дел СССР Н. И. Ежов подписал ныне широко известный оперативный приказ № 00447. Официальное наименование этого документа звучало так: «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов». Первые два ноля в номере приказа говорили о её секретности[30]
Если выступления И.В. Сталина и других вождей о нарастании классовой борьбы в 1930-х годах можно расценить как злободневную политическую задачу, своеобразный социальный заказ, решения Политбюро ЦК ВКП (б) об «антисоветских элементах» – высшего органа правящей партии – как важнейший ориентир, конкретизацию поставленных целей, то оперативный приказ НКВД был чётким руководством к действию.[31]
В оперативном приказе №00447 регламентировалось все детали проведения операции. Были определены категории населения подлежащие репрессированию. Антисоветские элементы предполагалось изыскивать в деревне – в колхозах, совхозах, сельско-хозяйственных предприятиях и в городе — на промышленных и торговых предприятиях, транспорте, в советских учреждениях и на строительстве. [32] Все репрессируемые разбивались на две категории. К первой категории относились наиболее враждебные элементы. Они подлежали немедленному аресту и, по рассмотрении их дел на тройках – расстрелу. Ко второй категории относились все остальные менее активные, но всё же враждебные элементы. Они подлежали аресту и заключению в лагеря на срок от 8 до 10 лет, а наиболее злостные и социально опасные из них, заключению на те же сроки в тюрьмы по определению тройки.[33]
Операция начиналась 5 августа 1937 года и должна была закончиться в четырехмесячный срок. В Восточно-Сибирском, Красноярском и Дальне-Восточном краях — с 15-го августа 1937 года.
Приказом утверждался персональный состав республиканских, краевых и областных троек. Состав троек в Сибири и на Дальнем востоке выглядел так: в Западно-Сибирском крае – Миронов, Эйхе, Барков; в Красноярском крае – Леонюк, Горчаев, Рабинович; в Восточно-Сибирском крае – Лупекин, Хасимов, Грязнов; в Дальне-Восточном крае - Люшков, Птуха, Федин.
На обе категории репрессируемых составлялись списки. Это были так называемые «альбомы», поскольку листы списка сшивались по верхней, короткой стороне листа, заполняющегося вдоль его длинной стороны.[34] Эти списки рассматривались комиссией из двух человек: начальника НКВД и прокурора. Отсюда и пошло название «двойка».[35] В задачу «двойки» входило определение, к какой категории отнести арестованного: к первой или второй. Затем список отправляли в Москву наркому НКВД Н. Ежову и Генеральному Прокурору А. Вышинскому. Затем список возвращался в район для исполнения приговоров. О ходе и результатах операции требовалось доносить пятидневными сводками к 1, 5, 10, 15, 20 и 25 числу каждого месяца телеграфом и подробно почтой.[36]
В приказе № 00447 специально подчёркивалось, что органы НКВД, в процессе следствия, должны выявить все преступные связи репрессируемых и обо всех вскрытых в процессе проведения операции контрреволюционных формированиях должны немедленно доносить в центр по телеграфу. Тем самым органы НКВД в приказном порядке ориентировались на фабрикацию всё новых и новых звеньев в бесконечной цепи антисоветских заговоров, контрреволюционных организаций, на подготовку целых армий шпионов, диверсантов и вредителей.[37]
Были установлены конкретные цифры для каждого региона о количестве подлежащих расстрелу или заключению в лагеря. Согласно представленным учетным данным Наркомами республиканских НКВД и начальниками краевых и областных управлений НКВД утверждается следующее количество подлежащих репрессии. В Красноярском крае следовало арестовать по первой категории 750 человек, по второй – 2500 человек. В Западно-Сибирском крае эти цифры составляли: 5000 человек по первой категории и 12000 по второй категории. В Восточно-Сибирском крае – по первой категории 1000 человек, аресту по второй категории подлежало 4000 человек. В Дальне-Восточном крае количество жертв по первой категории составляло 2000 человек, по второй категории 4000 человек.
Приказ от 30 июля 1937 года давал местным руководителям право запросить в Москве разрешение на составление дополнительных списков. С конца августа Политбюро было буквально завалено просьбами о повышении квот. С 28 августа по 15 декабря 1937 года оно утвердило различные предложения по дополнительному увеличению квот в общем до 22 500 человек на расстрел, 16 800 – на заключение в лагеря. 31 января 1938 года оно приняло по предложению НКВД квоту на 57 200 человек, из которых следовало казнить 48 000. Все операции должны были быть закончены к 15 марта 1938 года. Но на и этот раз местные власти, которые были с предыдущего года несколько раз подвергнуты чистке и обновлены, сочли уместным продемонстрировать свое рвение. С 1 февраля по 29 августа 1938 года Политбюро утвердило дополнительные цифры на 90 000 человек.[38]
15 августа 1937 года вышел приказ НКВД № 00486 по которому репрессиям подвергались жёны изменников родины. Аресту подлежали жёны осужденных, начиная с 1 августа 1936 года. Помимо этого, указывалось арестовывать жён, состоявших к моменту ареста в разводе с осужденным, но уличённых в пособничестве. Дети старше 15 лет также подвергались аресту. Имущество конфисковывалось. В дальнейшем предписывалось «впредь всех жён изобличённых изменников родины, право-троцкистских шпионов, арестовывать одновременно с мужьями».[39]
Террор был остановлен постановлением СНК СССР и ЦК ВКП (б) «Об аресте, прокурорском надзоре и ведении следствия» от 17 ноября 1938 года, в котором формально многое в деятельности НКВД подвергалось критике.[40] Это постановление было подписано от СНК СССР Молотовым и от ЦК ВКП(б) Сталиным. В нём указывалось, что массовые операции по разгрому и выкорчевыванию вражеских элементов, проведенные органами НКВД в 1937-1938 г.г., при упрощенном ведении следствия и суда — не могли не привести к ряду крупнейших недостатков и извращений в работе органов НКВД и Прокуратуры.[41] Указывалось на то, что арестованные не допрашивались больше месяца после ареста; при допросах не всегда велись протоколы, а только тогда, когда арестованные признавались в совершённых ими преступлениях; показания в протокол записывались избирательно. Констатировалось, что органы Прокуратуры не только не устраняли нарушений революционной законности, но фактически узаконивали эти нарушения. Также это постановление запрещало производство каких-либо массовых операций по арестам и выселению. В соответствии со ст. 127 Конституции СССР аресты надлежало производить только по постановлению суда или с санкции прокурора. Ликвидировались судебные тройки.[42]
В монографии «История военных судов России» Н.А. Петухов отмечает, что как правило, такие «разгромные» постановления принимались после репрессирования очередного руководителя НКВД (Ягоды, Ежова).[43] После замены Ежова на Берия на посту наркома внутренних дел, в период временного ослабления репрессий, специальным приказом НКВД СССР № 00116 от 4 февраля 1939 года разрешался пересмотр решений, выносимых «тройками» в 1937 – 1938 годах. Впрочем, сколько-нибудь широкого распространения он не получил.[44]
Наряду с репрессиями в отношении «врагов народа», членов их семей, были проведены так называемые национальные операции. Уже на совещании НКВД 16 июля 1937 г. Ежов говорил о предстоящих арестах харбинцев, поляков и немцев. Это свидетельствует о том, что нацоперации планировались одновременно с исполнением приказа № 00447. Широкие репрессии по национальному признаку начались с немцев и поляков одновременно с проведением кампании ликвидации «антисоветских элементов», будучи логичным её развитием.[45]
В 1935 году советское правительство продало Манчжоу-Го Китайско-Восточную железную дорогу. Многие рабочие и служащие, обслуживавшие КВЖД, вернулись в СССР. Органы госбезопасности активно вели их разработку. В оперативной отчётности они проходили как харбинцы, т.к. г. Харбин, построенный вместе с железной дорогой в Маньчжурии, являлся центром китайской провинции и железнодорожным узлом, где работало большинство советских специалистов[46]
20 сентября 1937 года вышел приказ НКВД № 00593. В соответствии с ним с 1 октября 1937 года начиналась широкая операция по ликвидации диверсионно-шпионских и террористических кадров харбинцев на транспорте и в промышленности.[47] В первую очередь аресту подвергались все харбинцы, работающие в НКВД, служащие в Красной армии, занятые на железнодорожном и водном транспорте, на военных заводах, в промышленности. Во вторую очередь – всех остальных харбинцев, работающих в советских учреждениях, совхозах, колхозах. Арестованные делились на две категории: осужденные по первой категории подлежали расстрелу, по второй – заключению в тюрьмы и лагеря сроком от 8 до 10 лет.
Приказ № 00593 определял конкретное количество харбинцев, осевших на железнодорожном транспорте и в промышленности – 25000 человек. Вся операция должна была закончиться к 25 декабря 1937 года.[48]
Наряду с операциями против поляков, немцев, харбинцев, проводились и другие национальные репрессивные акции.
21 августа 1937г., в тот самый день, когда Советский Союз и Китайская республика подписали договор о ненападении, вошло в силу «совершенно секретное» Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) за номером 1428-326сс, подписанное Сталиным и Молотовым.[49] Этот документ предлагал Дальне-Восточному крайкому ВКП(б), крайкому и УНКВД Дальне-Восточного края выселить всё корейское население пограничных районов Дальне-Восточного края. Определялся порядок выселения. Также предписывалось не чинить препятствие переселённым корейцам к выезду при желании за границу, допуская упрощённый порядок перехода границы.[50] Параллельно была осуществлена и депортация тысяч китайцев, проживавших в дальневосточных районах страны.[51]
В документальном сборнике «Сталинские депортации 1928 – 1953 годов», авторы указывают на то, что депортации, или насильственные миграции, - одна из форм политических репрессий, предпринятых государством по отношению к своим гражданам или подданным других государств с применением силы или принуждения[52]
Репрессивные меры в отношении корейского и китайского населения предпринимались сталинским режимом ещё до начала Большого террора.
В конце зимы 1930 года вопрос о переселении корейцев обсуждался в Политбюро ЦК ВКП(б). И уже в 1930 году фактически было переселено 1342 корейца, из них 431 человек насильственно. Однако, в 1931 году, когда число переселённых корейцев достигло около 2,5 тысяч человек, от этой идеи всё-таки отказались. Впрочем, отказались не потому, что претила сама идея депортации: просто шла коллективизация, и «в моде» была не этническая, а кулацкая – то есть социальная ссылка.[53]
В течение 1932 и начале 1933 годов на территорию советского Дальнего Востока вышел, спасаясь от окончательного разгрома японскими войсками, осуществлявшими захват Северо-Восточного Китая (Маньчжурии), ряд подразделений китайской армии, в которых насчитывалось несколько тысяч солдат и офицеров. Также, от японской агрессии на советскую территорию бежала часть корейских граждан.[54] В соответствии с существовавшей практикой советская сторона объявила этих корейцев и китайцев интернированными. Отсутствие на тот момент дипломатических отношений СССР с официальным правительством Китая позволяло советским властям решать судьбу интернированных групп по своему усмотрению. Если перешедшая через границу в декабре 1932 года армия Су Бинвэня уже весной была вывезена в Китай, многие немногочисленные китайские подразделения, интернированные в первой половине 1930-х годов, надолго были задержаны на советской территории.[55] Концентрировать их на территории Дальнего востока, возле границы, представлялось нецелесообразным, равно как и возвратить Китаю. Выход был найден в том, что интернированных китайских военнослужащих и корейцев перебросили во внутренние районы Сибири.[56]
Так, в середине 1932 г. одна группа китайцев была размещена на лесоразработках в Нарымском округе. Другая группа китайцев и корейцев использовалась на Черногорских каменноугольных копях Хакасии. Интернированные китайские солдаты занимали особое место среди множества категорий несвободного населения тогдашней Сибири. Это касалось их статуса, отличного как от спецпереселенцев («кулацкая ссылка»), так и от заключенных в лагеря. Не будучи ни лишенными свободы, ни ссыльными, интернированные солдаты, тем не менее, были бесправны перед произволом властей. Последние практически уравняли их со спецпереселенцами.[57]
В марте 1934 года на угольных копях Черногорки появились около 200 китайцев из партизанских отрядов Вн-Мю-Джю и Чун-ди-гуна. Подавляющее большинство иностранцев были крестьянского происхождения. Среди интернированных также были бывшие рабочие, полицейские, кадровые военные. По прибытии на черногорский рудник интернированные были разбиты по группам (взводам), во главе которых были поставлены командиры, отвечавшие за поддержание дисциплины и выход на работу. Иностранцы использовались на вспомогательных участках черногорских шахт № 3, 7, 8.[58] Иностранцы использовались в основном на работах, не требовавших квалифицированного труда. Так, 107 из 186 трудоспособных китайцев работали землекопами и чернорабочими. Но это было следствием не дискриминации по национальному признаку, а низкой квалификации интернированных.[59] В докладной записке секретаря Хакасского обкома ВКП(б) «О культурно-бытовых условиях, настроениях и работе интернированных китайцев и корейцев на Черногорке» от 27 апреля 1934 г. говорилось об ужасных условиях, в которых находились интернированные китайцы[60]. В течение длительного периода отсутствовал элементарный учет и контроль сделанной работы, интернированные не имели расчетных книжек, нарядов и замеров выполненных работ. С другой стороны, с нормами выработки китайцы обычно не справлялись, что влекло за собой снижение норм выдачи пайков. Местные власти, говоря об интернированных китайцах, отмечали «отрицательное отношение их к пребыванию в СССР»[61]
Новая волна массовых политических репрессий захлестнула китайскую общину Сибири в 1937 году. Многие китайцы подверглись репрессиям повторно.[62]
23 октября 1937 года вышел приказ НКВД СССР № 00693 «Об операции по репрессированию перебежчиков – нарушителей госграницы СССР». По нему предписывалось всех перебежчиков немедленно арестовывать и подвергать самой тщательной и всесторонней следственной проработке. Перебежчиков, разоблачённых как агентов иностранных разведок предавать суду военной коллегии или военных трибуналов. Всех остальных перебежчиков, подозреваемых как агентов иностранных разведок и оставшихся неразоблачёнными, заключать в тюрьмы ГУГБ или лагеря.[63]
Китайское и корейское население в 1937 – 1938 годах было объявлено базой японской разведки. Китайцев в городах Сибири старались ликвидировать полностью, нередко устраивая облавы.[64] Фактически в Сибири почти все китайцы оказались в числе репрессированных.[65]
Многие китайцы и корейцы очень плохо владели русским языком, и чекистам было легко фабриковать от их лица признательные показания.
А. Огневский в статье «Кровавая месса Иосифа Лиходзеевского» раскрывает методы «оперативной работы» приморского чекиста, старшего лейтенанта, начальника 3 отдела, работавшего на так называемом «китайском направлении», И.А. Лиходзеевского. Так как большинство задержанных китайцев совсем не знали русского языка, поэтому допрашивать их было просто бесполезно. Из этой ситуации Лиходзеевский нашёл «отличный» выход: от имени одного из китайцев писал признание на целую группу и направлял такой «материал» на рассмотрение «тройки» в Хабаровск. Там тоже не церемонились: есть доказательства, нет – расстрелять.[66]
Осенью 1937 года Лиходзеевский дал подчиненным указание: изъять все китайское население Владивостока. Оперативники, не имея какого-либо плана (что их очень удивило: обычно крупные операции расписывались заранее), начали арестовывать китайцев. Сотнями. Операция шла в три этапа. В ходе третьего, например, были арестованы 6 тысяч человек.[67] Никакого компромата на задержанных китайцев не имелось. Об этом доложили начальнику. Лиходзеевский долго не думал – обвинил большую часть в шпионаже, а признания начал просто выколачивать: в прямом смысле бегал по кабинетам и избивал китайцев. Использовал и более изощренные формы допросов, например, «выстойку»: арестанта заставляли долго стоять на ногах, лишая сна. А в декабре старлей устроил в здании УНКВД специальную камеру пыток…[68]
В 1938 году следователи УНКВД установят, что при допросах насмерть было забито свыше 100 китайцев, однако тюремные врачи констатировали, что смерть наступала от болезней, в основном, от дизентерии. Часть сотрудников выступила против этого убийственного «изъятия», однако разговор с ними у Лиходзеевского был коротким: он угрожал «саботажникам» всевозможными карами, а особо упертых грозился даже убить…[69]
Лиходзеевский способ получения информации от «ценных свидетелей». Одной из них была гражданка по фамилии Жук – прямо в кабинете Лиходзеевского ей давали опиум, под воздействием которого она называла имена «шпионов». По плану: один из китайцев должен быть резидентом, остальные – от 40 до 120 человек – рядовыми разведчиками. Трудно поверить, но «опиумные показания» Жук привели к тому, что от них пострадало около сотни китайцев. А в целом, по словам бывших подчиненных старшего лейтенанта, 1500 китайцев были приговорены к расстрелу и 800 из них успели расстрелять. Остальных спасло то, что, во-первых, в Москве очень удивились громадному приросту «расстрельных» показателей, а во-вторых, вышло постановление Совнаркома: для вынесения приговора в деле должны-таки иметься доказательства…[70]
Лиходзеевский не останавливался ни перед чем. Огневский А. приводит ситуацию, когда один из оперативников попросил начальника не арестовывать агентуру – 12 китайцев, которые регулярно поставляли ему информацию. Однако из 12 в живых остался только один.[71]
Тепляков А.Г. в работе «Машина террора. ОГПУ – НКВД Сибири в 1929 -1941 годах» освещает материалы «шпионского» дела имевшего место в Новосибирске. Органами НКВД было арестовано и допрошено в течение трёх дней, с 15 по 17 декабря 1937 года, 38 человек. Из них корейцев оказалось 28 человек, китайцев – 9, а один был русским. Месяц спустя 36 человек приговорили к расстрелу. Среди осужденных были студенты новосибирского института транспорта, мединститута, сельхозтехникума, банковский служащий, экономист мясокомбината, но преобладали малограмотные или вовсе неграмотные рабочие. За правдоподобностью деталей «диверсионно-шпионской работы» арестованных чекисты не гнались: приписали поджоги авиазавода, обувной фабрики и кожзавода, а также сбор сведений о количестве самолетов, произведённых на новосибирском комбинате №179, который на самом деле выпускал снаряды.[72]
В 1938 году в Черногорске органы НКВД провели массовую операцию по изоляции корейцев, китайцев, работавших в угольной промышленности. Было арестовано 250 человек. По версии НКВД, все они прошли подготовку в Харбине и, будучи заброшенными в СССР, имели задание японской разведки подготовить к взрыву угольные шахты.[73]
В 1936 – летом 1937 годов на территории Хакасии в шпионаже обвинялись бывшие китайские партизаны. Масштабные аресты китайцев – «шпионов» имели место в 1938 году. До 57% репрессированных китайцев работали шахтёрами в Черногорске. В Хакасии в массовом порядке китайские шахтёры – «шпионы» были арестованы 13 – 20 февраля 1938 года. В Красноярске в марте, июле, сентябре 1938 года было разоблачено 16% китайских «шпионов». В Канске было арестовано 8% китайских «шпионов»- овощеводов. В других районах было арестовано 5% от общего количества разоблачённых китайцев – «шпионов»[74]
В Читинской области оперативник ОДТО НКВД ст. Шилка Забайкальской железной дороги А. А. Бестов один в течение двух недель путём избиений и выстоек оформил дела по ст. 58 УК на 40 китайцев. Процент расстрелянных китайцев и корейцев в Читинской области был намного меньше, чем в Западной Сибири — из примерно 1.500 осуждённых оказалось расстреляно 36%.[75]
В Иркутске и области на китайцев и корейцев буквально делали облавы, ловили их по городу. Справки на арест и постановления выписывались после производства ареста[76]
В малонаселённом Бодайбинском районе Иркутской области «массовые операции» начались в начале 1938 г. с приездом опергруппы Б. П. Кульвеца. Ею «китайцы и корейцы арестовывались все без исключения», для их поголовного ареста в Бодайбо в марте 1938 г. устраивались облавы. Переводчиков не было, поэтому все протоколы сочинялись без присутствия обвиняемых.[77]
22 декабря 1937 года нарком НКВД Н. Ежов отправил начальнику УНКВД по Дальне-восточному краю Г.Люшкову шифротелеграмму под грифом «совершенно секретно». Телеграмма указывала: всех китайцев, независимо от их подданства, проявлявших провокационные действия или террористические намерения, немедленно арестовывать.[78] Под «провокационные действия» и «террористические намерения» чекисты, как известно, давно научились подводить всё, что угодно. Был бы приказ сверху[79]
В начале 1938 года появляются новые документы, продолжающие волну репрессий. Именно к этому времени относится Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) от 31 января 1938 года. В постановлении предписывается продолжить до 15 апреля 1938 года операцию по разгрому шпионско-диверсионных контингентов из поляков, латышей, немцев, эстонцев, финнов, греков, иранцев, харбинцев, китайцев и румын, как иностранных подданных, так и советских граждан, согласно соответствующих приказов НКВД СССР. Оставить до 15 апреля 1938 года существующий внесудебный порядок рассмотрения дел по этим операциям.[80] «Операция по разгрому» и «внесудебный порядок рассмотрения дел» - это кодовые слова, которые на практике означали массовые аресты с последующей ликвидацией арестованных. «Операции», проводившиеся с санкции сталинской верхушки, фактически превращались в этнический геноцид.[81]
3 июня 1938 года Ежов направил Люшкову указание о выселении китайцев в Синьцзян. Китайцев, не имеющих ни советских, ни китайских паспортов, заявляющих себя китайскими подданными, выселять в Синьцзян. Оформление и получение нацпаспортов должно было проходить через китайское посольство. Жён китайских подданных советских гражданок вместе с мужьями направлять в Синьцзян, обязательно отбирая заявления о выходе из советского гражданства. Китаянок, китайских подданных, являющихся жёнами китайцев советских граждан, выселять вместе с мужьями в Казахстан. Спецпереселенки – жёны китайских подданных – выселению не подлежат.[82]
3 июня Люшков получил от Ежова указание о выселении китайцев в Синьцзян, а уже 13 июня в Хабаровск была отправлена шифротелеграмма под грифом «совершенно секретно». В ней указывалось, что поверенный в делах Китая поставил перед правительством СССР вопрос о возможности оставления в ДВК тех китайцев, которые не желают выехать в Синь Цзян. Правительство СССР, исходя из дружественных отношений с Китаем, и учитывая, что производилось не принудительное выселение китайцев, а добровольный их выезд в Синь Цзян, пошло навстречу пожеланиям проживающих в ДВК китайских граждан. Приказывалось выселение китайцев из пределов Дальневосточного края прекратить, допуская, лишь переселение в Синь Цзян тех китайцев, которые изъявят на то своё добровольное желание. Переселение китайцев в Казахстан прекращалось полностью. Указывалось расселить в пределах ДВК, но за пределами запрещённых пограничных зон и укреплённых районов всех тех китайцев и их семьи, которые будучи подняты с мест выселения в Казахстан лишились своих жилищ и не пожелают выехать в Синь Цзян или находятся уже в эшелонах, но захотят остаться в ДВК. Арестованных китайцев, исключая осужденных и обвиняемых в шпионаже, активной диверсии и терроре, из-под стражи освободить и выселить в Синь Цзян, вместе с их семьями и имуществом. В дальнейшем массовые аресты китайцев прекратить.[83]
Сталинский террор – явление особого порядка. Карательные кампании не вызывались какими-либо чрезвычайными обстоятельствами внутри страны или на международной арене. Они носили характер заранее спланированных операций. Эти мероприятия начинались внезапно, по сигналу из центра, и проводились как тайные операции, когда режиму Сталина объективно ничего не угрожало.
Проведение столь массовых репрессий, естественно, потребовало соответствующей реорганизации судебно-следственного аппарата. Следствие, если в данном случае вообще правомерно говорить о каких-либо следственных действиях, должно было проводиться ускорено и в упрощённом порядке.
Жёсткая фиксация количества репрессируемых, практиковавшаяся в сталинские времена, позволила каждой из руководящих инстанций, находившейся на соответствующем этаже партийно-чекистской иерархии, по самым простым и удобным формальным критериям контролировать и выполнение директив и самих исполнителей.
Статистика «китайской» операции пока не обнародована, но, опираясь на свидетельства Книг памяти, можно сказать, что в Западной Сибири были репрессированы сотни китайцев и корейцев, а в Восточной - тысячи.[84]
Из СССР в 1937 – 1938 годах было выслано 63000 китайцев, с территории Дальнего Востока – 19000 китайцев[85]
В конце 1930-х годов китайцы составляли около 1% от общей численности репрессированных в Хакасии[86]
Китайские мигранты в крайней степени были разобщены, их роль в социально-экономических процессах уменьшается. Что касается правового положения китайских мигрантов, они больше не входят в категорию «национального меньшинства» в советском государстве.[87]
[1] Юнге М., Бордюгов Г., Биннер Р..
Вертикаль большого террора. История операции по приказу НКВД
№ 00447// Часть I //HTTPS://www.fedy-diary.ru/?page_id=5914
(19 июля 2010 г.)
[2] Там же.
[3] Папков С.А. Террор в 1930-х годах в Сибири//
HTTPS://memorial.krsk.ru16 июля 2010 г.)
[4] Судоплатов П. Спецоперации. Лубянка и Кремль 1930 –
1950-е годы. – М.: ОЛМА – ПРЕСС, 1997 //
HTTPS://lib.ru/POLITOLOG/SUDOPLATOW/specoperacii.txt (18 июня
2010 г.)
[5] Камынин В. Д. Россия в конце 20-х – 30-е гг. /Вторая
половина XIX – XX вв. Курс лекций Ч II./
Под ред. академика Личмана Б. В. Уральский гос. тех. ун-т, Екатеринбург,
1995//
http//his95.narod.ru/lec18_2.html (18 июня 2010 г.)
[6] Соколов А. К. Курс советской истории, 1917 – 1940:
учебное пособие для студентов вузов. – М.: Высшая
школа, 1999 С. 143
[7] Там же. С.144
[8] Об образовании Общесоюзного Народного Комиссариата
Внутренних Дел//
HTTPS://www.memo.ru/history/NKVD/STRU/prikazy1.htm (3 июля 2010 г.)
[9] Постановление ЦИК СССР СНК СССР от 05.11 1934 №22 об
Особом Совещании при НКВД СССР//
HTTPS://www.lawmix.ru/docs_cccp.php?id=7165 (3 июля 2010 г.)
[10] Макаров А.А. Репрессии в Красноярском крае
(1934 - 1938).- Абакан: Хакасск. книжн. изд-во, 2008. С 28
[11] Жуков Ю.Н.. Иной Сталин. Политические
реформы в СССР в 1933-1937 г. Москва, 2003 г. С.23
[12] Конквест Р. Большой террор Кн. 1. пер с
англ. Л. Владимирова, изд-во Раксниекст, 1991 г. С. 68
[13] Там же. С. 68
[14] Источники к главе «Произвол Сталина по
отношению к партии» //
HTTPS://nordsky.msk.ru/6/st/15.php#n_363 (21 июля 2010 г.)
[15] Конквест Р. Большой террор Кн. 1. пер с
англ. Л. Владимирова, изд-во Раксниекст, 1991 г. С. 122
[16] Жуков Ю.Н. Иной Сталин. Политические реформы
в СССР в 1933-1937 г. Москва, 2003 г. С.70
[17] Реабилитация: Политические процессы 30 -
50-х годов / Под общ. ред. А.Н. Яковлева. – М.: Политиздат,
1991. С. 32
[18] Конституция СССР 1936 г. //
HTTPS://www.constitution.mvk.ru/content/view/187/138/lang,ru/ (20 июля 2010
г.)
[19] Конституция 1936 года: принятие, нововведения/
Конституционное право России. Советское
конституционное право от 1918 года до принятия Сталинской
Конституции. //
HTTPS://society.polbu.ru/constitutional_right/ch06_viii.html (20
июля 2010 г.)
[20] Текст конституции СССР 1936 г. //
HTTPS://www.constitution.mvk.ru/content/view/212/159/lang,russian/
(20 июля 2010 г.)
[21] Конституция СССР 1936 г. // HTTPS://www.constitution.mvk.ru/content/view/187/138/lang,ru/ (20
июля 2010 г.)
[22] Папков С.А. Большой террор и его
последствия.Еженедельная газета Сиботделения РАН Наука в Сибири //
HTTPS://www.sbras.nsc.ru/HBC/article.phtml?nid=426&id=20 (23
июля 2010 г.)
[23] Там же.
[24] Степанов А. Расстрел по лимиту: Хроника
политических репрессий в ТАССР в годы «ежовщины»(1937 –
1938)// HTTPS://kazan.memo.ru/repr.htm (30 июня 2010 г. )
[25] И.В Сталин. О недостатках партийной
работы и мерах ликвидации троцкистских и иных двурушников/
Доклад на Пленуме ЦК ВКП(б) 3 марта 1937 года
//HTTPS://vault.exmachina.ru/spy/reference/ (15 июля 2010 г.)
[26] Тепляков А.Г. Массовые операции/Машина
террора. ОГПУ – НКВД Сибири в 1929 -1941гг.//
HTTPS://www.fedy-diary.ru/?p=2665 (27 июня 2010 г.)
[27] Решение Политбюро ЦК ВКП (б) № П 51/94 от 2 июля
1937 г. Об антисоветских элементах. //
HTTPS://www.memo.ru/history/document/pbkulaki.htm (27 июля 2010 г.)
[28] М. Юнге, Г. Бордюгов, Р. Биннер. Вертикаль
большого террора. История операции по приказу НКВД
№ 00447// Часть I //HTTPS://www.fedy-diary.ru/?page_id=5914
(19 июля 2010 г.)
[29] Лубянка. Сталин и главное управление
госбезопасности НКВД, 1937 – 1938/ сост. В.Н. Хаустов,
В.П. Наумов, Н.С. Плотникова. – М.: Международный фонд
«Демократия», 2004. С. 235
[30] Папков С.А. Большой террор и его
последствия.Еженедельная газета Сиботделения РАН Наука в Сибири //
HTTPS://www.sbras.nsc.ru/HBC/article.phtml?nid=426&id=20 (23
июля 2010 г.)
[31] Кропачев С.А. Политические репрессии в СССР 1937 –
1938 годов: причины, масштабы, последствия.//
HTTPS://www.kubanmemo.ru/library/Kropachev01/repress37_38.php (12
июля 2010 г.)
[32] Оперативный приказ Народного Комиссара
внутренних дел Союза ССР № 00447
об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и
других антисоветских
элементов.// HTTPS://www.memo.ru/history/document/0447.htm(28
июля 2010 г.)
[33] Там же.
[34] Из истории политических репрессий в
Татарской АССР в годы «ежовщины» (1937 – 1938 гг.)//
HTTPS://kazan.memo.ru/repr1.htm (17июля 2010 г. )
[35] Кузнецов В. Вождь рифмуется с
расстрелом.//Тагилка. Еженедельная городская газета//
HTTPS://tagilka.info/bschestvo/nenie/8532/page/1/
[36] Оперативный приказ Народного Комиссара
внутренних дел Союза ССР № 00447
об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и
других антисоветских
элементов.// HTTPS://www.memo.ru/history/document/0447.htm(28
июля 2010 г.)
[37] Степанов А. Расстрел по лимиту: Хроника политических репрессий в ТАССР в годы «ежовщины»(1937
–
1938)// HTTPS://kazan.memo.ru/repr.htm(30 июня 2010 г. )
[38] Чёрная книга коммунизма. Глава 10. Большой
террор (1936 - 1938)//
HTTPS://www.goldentime.ru/nbk_10.htm (30 июля 2010)
[39] Оперативный приказ Ежова № 00486 о
репрессировании жён изменников родины, членов право-
троцкистских шпионско-диверсионных организаций, осужденных военной
коллегией и военными
трибуналами по первой и второй категории, начиная с 1 августат1936
г.//
HTTPS://perpetrator2004.narod.ru/Great_Terror.htm(7 июля
2010г.)
[40] Кропачев С.А. Политические репрессии в СССР
1937 – 1938 годов: причины, масштабы, последствия.//
HTTPS://www.kubanmemo.ru/library/Kropachev01/repress37_38.php (12 июля 2010 г.)
[41] Решение Политбюро ЦК ВКП(б) № П 65/116 от 17
ноября 1938 года
Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия.//
HTTPS://www.memo.ru/history/document/pbnadzor.htm (8 июля 2010
г.)
[42] Там же.
[43] Петухов Н.А. История военных судов России.
М: Норма. 2003//
HTTPS://www.voenprav.ru/doc-1730-112.htm(14 июля 2010 г.)
[44] Из истории политических репрессий в
Татарской АССР в годы «ежовщины» (1937 – 1938 гг.)//
HTTPS://kazan.memo.ru/repr1.htm (17июля 2010 г. )
[45] Тепляков А.Г. Массовые операции//Машина
террора. ОГПУ – НКВД Сибири в 1929 -1941 гг.//
www.fedy-diary.ru/?p=2665(14 июля 2010 г.)
[46] Лубянка. Сталин и главное управление
госбезопасности НКВД, 1937 – 1938/ сост. В.Н. Хаустов,
В.П. Наумов, Н.С. Плотникова. – М.: Международный фонд
«Демократия», 2004. С. 650 -651
[47] Оперативный приказ народного комиссара
внутренних дел Союза ССР № 00593//
HTTPS://memorial.krsk.ru/DOKUMENT/USSR/390920.htm(16 июля 2010 г.)
[48] Оперативный приказ народного комиссара
внутренних дел Союза ССР № 00593//
HTTPS://memorial.krsk.ru/DOKUMENT/USSR/390920.htm(16 июля 2010 г.)
[49] Репрессии против китайцев в сталинском Советском
Союзе//
HTTPS://www.epochtimes.ru/content/view/36457/34/(25 июля 2010
г.)
[50] Постановление № 1428-326сс Совета Народных
Комиссаров Союза ССР и ЦК ВКП(б) 21 августа 1937 г.
О выселении корейского населения из пограничных районов
Дальневосточного края/
Бугай Н.Ф.О выселении корейцев из Дальне-Восточного
края//HTTPS://www.korean.ru/node/26(27 июля 2010г)
[51] Репрессии против китайцев в сталинском Советском
Союзе//
HTTPS://www.epochtimes.ru/content/view/36457/34/(25 июля 2010
г.)
[52] Сталинские депортации 1928 – 1953 гг/Под общ. ред.
акад. А.Н.Яковлева;Сост. Н.Л. Поболь, П.М. Полян –
М.: МФД: Материк, 2005. С.5.
[53] Сталинские депортации 1928 – 1953 гг/Под
общ. ред. акад. А.Н.Яковлева;Сост. Н.Л. Поболь, П.М. Полян –
М.: МФД: Материк, 2005. С.35
[54] Красильников С.А. Советская система
принудительного труда: некоторые черты и особенности
формирования в конце 1920-х – первой половине 1930-х годов//
HTTPS://gf.nsu.ru/bakhrushin/krasilnikov1996.shtml(14 июля 2010 г.)
[55] Дацышен В.Г. Политические репрессии и
китайцы в СССР //
HTTPS://www.penpolit.ru/soviet-item+M55d3465c367.html(12 июля
2010 г.)
[56] Красильников С.А. Советская система
принудительного труда: некоторые черты и особенности
Формирования в конце 1920-х – первой половине 1930-х годов//
HTTPS://gf.nsu.ru/bakhrushin/krasilnikov1996.shtml(14 июля 2010 г.)
[57] Красильников С.А. Советская система
принудительного труда: некоторые черты и особенности
Формирования в конце 1920-х – первой половине 1930-х годов//
HTTPS://gf.nsu.ru/bakhrushin/krasilnikov1996.shtml(14 июля 2010 г.)
[58] Силонов С.М. Интернированные иностранцы на
территории Красноярского края в 1930-х гг.
К вопросу об уровне образования китайцев и корейцев в
Черногорке//История науки ,образования и
культуры в Сибири: сборник материалов II Всероссийской
научной конференции с международным
участием. Красноярск, 23 – 24 октября 2007 г./ Я.М. кофман
(отв.ред.); ред.кол.; Красноярский
государственный педагогический университет им. В.П.
Астафьева, 2008. С. 388
[59] Там же. С. 390.
[60] Дацышен В.Г. Политические репрессии и китайцы в
СССР //
HTTPS://www.penpolit.ru/soviet-item+M55d3465c367.html(12 июля 2010 г.)
[61] Там же.
[62] Там же.
[63] Выдержка из оперативного приказа Народного
Комиссара внутренних дел Союза ССР 23.10.1937г.
№ 00693/Кузнецов И. Без грифа «секретно»//
HTTPS://www.kamunikat.org/download.php?item=3100.html&pubref=3097(13 августа 2010
г.)
[64] Тепляков А.Г. Массовые операции/Машина
террора. ОГПУ – НКВД Сибири в 1929 -1941гг.//
HTTPS://www.fedy-diary.ru/?p=2665 (27 июня 2010 г.)
[65] Дацышен В.Г. Политические репрессии и
китайцы в СССР //
HTTPS://www.penpolit.ru/soviet-item+M55d3465c367.html(12 июля 2010 г.)
[66] Огневский А. Кровавая месса Иосифа Лиходзеевского//электронная
версия газеты «Ежедневные
Новости»// HTTPS://daily.novostivl.ru/archive/?f=ci&t=031017ci01(26
июля 2010 г.)
[67] Там же.
[68] Там же.
[69] Огневский А. Кровавая месса Иосифа Лиходзеевского//электронная
версия газеты «Ежедневные
Новости»// HTTPS://daily.novostivl.ru/archive/?f=ci&t=031017ci01(26
июля 2010 г.)
[70] Там же.
[71] Там же.
[72] Тепляков А.Г. Массовые операции/Машина террора.
ОГПУ – НКВД Сибири в 1929 -1941гг.//
HTTPS://www.fedy-diary.ru/?p=2665 (27 июня 2010 г.)
[73] Макаров А.А. Репрессии в красноярском крае
(1934 - 1938). – Абакан: Хакас.книжн.изд-во, 2008. С. 90
[74] Там же. С. 108
[75] Тепляков А.Г. Массовые операции/Машина
террора. ОГПУ – НКВД Сибири в 1929 -1941гг.//
HTTPS://www.fedy-diary.ru/?p=2665 (27 июня 2010 г.)
[76] Папков С.А. Сталинский террор в сибири. !928 –
1941//
рttp://memorial.krsk.ru/Articles/1997Papkov/05c.htm
[77] Тепляков А.Г. Массовые операции/Машина
террора. ОГПУ – НКВД Сибири в 1929 -1941гг.//
HTTPS://www.fedy-diary.ru/?p=2665 (27 июня 2010 г.)
[78] Сталинские депортации 1928 – 1953 гг/Под
общ. ред. акад. А.Н.Яковлева;Сост. Н.Л. Поболь, П.М. Полян –
М.: МФД: Материк, 2005. С. 101
[79] Репрессии против китайцев в сталинском
Советском Союзе//
HTTPS://www.epochtimes.ru/content/view/36457/34/(25 июля 2010
г.)
[80] Коцонис А.Н Депортация греков
Кавказа//понтийские греки.- Краснодар, 1997. С.7
[81] Репрессии против китайцев в сталинском
Советском Союзе//
HTTPS://www.epochtimes.ru/content/view/36457/34/(25 июля 2010
г.)
[82] Сталинские депортации 1928 – 1953 гг/Под
общ. ред. акад. А.Н.Яковлева;Сост. Н.Л. Поболь, П.М. Полян –
М.: МФД: Материк, 2005. С. 101
[83] Сталинские депортации 1928 – 1953 гг/Под общ. ред.
акад. А.Н.Яковлева;Сост. Н.Л. Поболь, П.М. Полян –
М.: МФД: Материк, 2005. С. 101
[84] Тепляков А.Г. Массовые операции/Машина террора.
ОГПУ – НКВД Сибири в 1929 -1941гг.//
HTTPS://www.fedy-diary.ru/?p=2665 (27 июня 2010 г.)
[85] Залесская О.В. Китайские мигранты на Дальнем
Востоке России (1858 – 1938 гг.)//
HTTPS://dibase.ru/article/31082009_zalesskayaov/6 (29июля 2010
г.)
[86] Дацышен В.Г. Проблемы китайской миграции в
Приенисейском крае в ХХ в.// Сохранение и
Взаимопроникновение национальных культур как фактор
устойчивого развития Приенисейского края:
материалы научно-практической конференции. Г.
Красноярск 4 - 5 ноября 2003 г. – Красноярск:
изд-во «Кларетианум», 2004. С.61
[87] Залесская О.В. Китайские мигранты на Дальнем
Востоке России (1858 – 1938 гг.)//
HTTPS://dibase.ru/article/31082009_zalesskayaov/6 (29июля 2010
г.)
1. Жуков Ю.Н.. Иной Сталин. Политические реформы в СССР в 1933-1937 г. Москва, 2003
2. Конквест Р. Большой террор Кн. 1. пер с англ. Л. Владимирова, изд-во Раксниекст, 1991
3. Макаров А.А. Репрессии в Красноярском крае (1934 - 1938).- Абакан: Хакасск. книжн.изд-во, 2008
4. Соколов А. К. Курс советской истории, 1917 – 1940: учебное пособие для студентов вузов. – М.: Высшая школа, 1999
5. Лубянка. Сталин и главное управление госбезопасности НКВД, 1937 -1938/ сост. В.н. Хаустов, В.П. Наумов, н.С. Плотникова – М: междунар. фонд «Демократия», 2004
6. Реабилитация. Политические процессы 30 -50-х гг./ Под общ. ред. Яковлева А.Н.. – М.: Политиздат, 1991
7. Сталинские депортации 1928 – 1953 гг./Под общ. ред. акад. А.Н.Яковлева; Сост. Н.Л. Поболь, П.М. Полян – М.: МФД:
Материк, 2005
1. Дацышен В.Г. Проблемы китайской миграции в Приенисейском крае в
ХХ в. // Сохранение и взаимопроникновение национальных культур как фактор
устойчивого развития Приенисейского края: материалы научно-практической
конференции. Г. Красноярск 4 - 5 ноября 2003 г.Красноярск: изд-во «Кларетианум», 2004.
2. Силонов С.М.Интернированные иностранцы на территории Красноярского края в 1930-х гг. К вопросу об уровне образования китайцев и
корейцев в Черногорке//История науки,образования и культуры в Сибири: сборник материалов II Всероссийской научной конференции с
международным участием. Кр-к, 23 – 24 окт. 2007 г./ Я.М. кофман (отв.ред.); ред.кол.; Красноярский гос. пед. Ун-т им. В.П. Астафьева,
2008.
1.Об образовании Общесоюзного Народного Комиссариата Внутренних Дел// HTTPS://www.memo.ru/history/NKVD/STRU/prikazy1.htm(3
июля 2010 г.)
2. Постановление ЦИК СССР СНК СССР от 05.11 1934 №22 об Особом Совещании при НКВД СССР//
HTTPS://www.lawmix.ru/docs_cccp.php?id=7165 (3 июля 2010
г.)
3. Конституция СССР 1936г.// HTTPS://www.constitution.mvk.ru/content/view/187/138/lang,ru/ (20
июля 2010 г.)
4. Конституция 1936 года: принятие, нововведения/ Конституционное право России. Советское конституционное право от 1918 года до
принятия Сталинской Конституции. // HTTPS://society.polbu.ru/constitutional_right/ch06_viii.html (20 июля 2010 г.)
5. Текст конституции СССР 1936 г. // HTTPS://www.constitution.mvk.ru/content/view/212/159/lang,russian/(20 июля
2010 г.)
6. Конституция СССР 1936 г. // HTTPS://www.constitution.mvk.ru/content/view/187/138/lang,ru/(20 июля 2010 г.)
7. И.В Сталин. О недостатках партийной работы и мерах ликвидации троцкистских и иных двурушников/ Доклад на Пленуме ЦК ВКП(б) 3 марта 1937 года // HTTPS://vault.exmachina.ru/spy/reference/ (15 июля 2010 г.)
8. Оперативный приказ Народного Комиссара внутренних дел Союза ССР № 00447об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников
и других антисоветскихэлементов.// HTTPS://www.memo.ru/history/document/0447.htm(28 июля 2010 г.)
9. Оперативный приказ Ежова № 00486 о репрессировании жён изменников родины, членов право-троцкистских шпионско-диверсионных
организаций, осужденных военной коллегией и военными трибуналами по первой
и второй категории, начиная с 1 августат1936 г.// HTTPS://perpetrator2004.narod.ru/Great_Terror.htm(7 июля
2010г.)
10. Решение Политбюро ЦК ВКП(б) № П 65/116 от 17 ноября 1938 года Об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия.// HTTPS://www.memo.ru/history/document/pbnadzor.htm (8 июля
2010 г.)
11.Оперативный приказ народного комиссара внутренних дел Союза ССР № 00593// HTTPS://memorial.krsk.ru/DOKUMENT/USSR/390920.htm(16 июля 2010 г.)
12.Постановление № 1428-326сс Совета Народных Комиссаров Союза ССР и ЦК ВКП(б) 21 августа 1937 г. О выселении корейского
населения из пограничных районов Дальневосточного края/ Бугай
Н.Ф.О выселении корейцев из Дальне-Восточного
края//HTTPS://www.korean.ru/node/26 (27 июля 2010г)
13.Выдержка из оперативного приказа Народного Комиссара внутренних дел Союза ССР 23.10.1937г. № 00693/Кузнецов И. Без грифа «секретно»// HTTPS://www.kamunikat.org/download.php?item=3100.html&pubref=3097
(13 августа 2010 г.)
1. Залесская О.В. Китайские мигранты на Дальнем Востоке России (1858 – 1938 гг.)// HTTPS://dibase.ru/article/31082009_zalesskayaov/6 (29июля 2010
г.)
2. Камынин В. Д. Лекция 18. Россия в конце 20-х – 30-е гг. /Вторая половина XIX – XX вв. Курс лекций Ч II./ Под ред. академика Личмана Б.
В. Уральский гос. тех. ун-т, Екатеринбург, 1995// http//his95.narod.ru/lec18_2.html (18 июня 2010 г.)
3. Петухов Н.А. История военных судов России. М: Норма. 2003// HTTPS://www.voenprav.ru/doc-1730-112.htm(14 июля 2010 г.)
4. Судоплатов П. Спецоперации. Лубянка и Кремль 1930 – 1950-е годы. – М.: ОЛМА – ПРЕСС, 1997 // HTTPS://lib.ru/POLITOLOG/SUDOPLATOW/specoperacii.txt (18 июня
2010 г.)
5. Тепляков А.Г. Массовые операции/Машина террора. ОГПУ – НКВД Сибири в 1929 -1941гг.// HTTPS://www.fedy-diary.ru/?p=2665 (27 июня 2010 г.)
6. Юнге М., Бордюгов Г., Биннер Р.. Вертикаль большого террора. История операции по приказу НКВД № 00447// Часть I // HTTPS://www.fedy-diary.ru/?page_id=5914 (19 июля 2010 г.)
7. Чёрная книга коммунизма. Глава 10. Большой террор (1936 - 1938)//
HTTPS://www.goldentime.ru/nbk_10.htm (30 июля 2010)
1. Дацышен В.Г. Политические репрессии и китайцы в СССР // HTTPS://www.penpolit.ru/soviet-item+M55d3465c367.html(12 июля
2010 г.)
2. Красильников С.А. Советская система принудительного труда: некоторые черты и особенности формирования в конце 1920-х – первой половине 1930-х годов// HTTPS://gf.nsu.ru/bakhrushin/krasilnikov1996.shtml(14
июля 2010 г.)
3. Кропачев С.А. Политические репрессии в СССР 1937 – 1938 годов: причины, масштабы, последствия.//
HTTPS://www.kubanmemo.ru/library/Kropachev01/repress37_38.php (12 июля 2010 г.)
4. Кузнецов В. Вождь рифмуется с расстрелом.//Тагилка. Еженедельная городская газета//HTTPS://tagilka.info/bschestvo/nenie/8532/page/1/
5. Огневский А. Кровавая месса Иосифа Лиходзеевского// электронная версия газеты «Ежедневные Новости»// HTTPS://daily.novostivl.ru/archive/?f=ci&t=031017ci01(26 июля 2010
г.)
6. Папков С.А. Большой террор и его последствия.// Еженедельная газета Сиботделения
РАН Наука в Сибири // HTTPS://www.sbras.nsc.ru/HBC/article.phtml?nid=426&id=20 (23
июля 2010 г.)
7. Папков С.А. Террор в 1930-х годах в Сибири// HTTPS://memorial.krsk.ru/index1.htm(16 июля 2010 г.)
8. Степанов А. Расстрел по лимиту: Хроника политических репрессий в ТАССР в годы «ежовщины»(1937 – 1938)// HTTPS://kazan.memo.ru/repr.htm (30 июня 2010 г.)
9. Из истории политических репрессий в Татарской АССР в годы «ежовщины» (1937 – 1938 гг.)//
HTTPS://kazan.memo.ru/repr1.htm (17июля 2010 г. )
10.Репрессии против китайцев в сталинском Советском Союзе//
HTTPS://www.epochtimes.ru/content/view/36457/34/(25 июля 2010
г.)
Постановление ЦИК Союза ССР «О внесении изменений в действующие уголовно-процессуальные кодексы союзных республик» от 1 декабря 1934 года.
HTTPS://www.hrono.ru/dokum/19341201.html