Серго Ломинадзе Был день как день. Еще весной
Под небом северным не пахло;
И лес, задумчивый и дряхлый,
До плеч засыпанный пургой,
Стоял вокруг. И часовых
На вышках порошило снегом,
И век своим незримым бегом,
Казалось, не касался их.
март 1952
Станок Ермаково
Итак, конец. Полней, друзья, стакан.
Навек, историк, эту дату вычекань:
Сегодня в гроб улегся Таракан,
И лишь усы грозят нам по привычке.
Пусть имя бога с уст еще не сходит,
И, запряженные в лафет,
Первосвященники наводят
Заупокойный марафет,
Пускай грохочут пушечные жерла,
И мастаку по части острых блюд
Россия, сытая по горло,
Последний отдает салют,
Пусть нет конца фальшивым песнопеньям
И крокодиловым слезам, -
Он мертв. И никакой бальзам
Не заглушит его гниенья.
март 1953
Станок Ермаково
Закрываю глаза - и злоба
Дня текущего укрощена.
Ермаково. Тайга. Сугробы.
Бесконвойная тишина.
Ты не фея, и мы не в сказке,
И не я - чародей и маг.
И поэтому к злой развязке
Приближает нас каждый шаг.
Будет оттепель новых весен,
Схлынет жизнь и войдет в русло.
И забудешь ты шорох сосен,
И не вспомнишь ты шелест слов.
Ты не станешь тревожить хаос
Тех минут, чтобы в них воскрес
Заколдованный, полный пауз,
Запропавший в сугробах лес.
Но сегодня нас снова двое.
Ермаково. Снега. Весна.
И противоцинготной хвои
Бесконвойная тишина.
1951, 1957
Параллельно Полярному кругу
Или, может быть, несколько вкось
Пролегла от Игарки дорога,
Что пробила мне сердце насквозь.
Вы её не ищите на карте,
Ей себя и самой не найти,
Вся она в историческом марте
Потерялась в начале пути.
И твержу я в последнем азарте:
Да гори она синим огнем,
Не был я никогда в Салехарде...
Да и кто меня спросит о нем.
1984
В моде наши лагерные слёзы,
Ермаковский пасмурный причал
И как петь про русскую берёзу
Гражданин начальник запрещал.
Чтобы души, склонные к побегу,
Вспомня шум родимых рощ в ушах,
Не качнулись к вечному ночлегу,
Сделав вправо или влево шаг.
1988
По моей многочисленной просьбе
Повторите хоть с телеэкрана
Бесконвойную первую осень
И студёную ширь Турухана.
Репродуктор вещает погоду.
Песня строить и жить помогает…
Ледяное дыханье свободы.
Янов Стан огоньками мигает.
1988
Напишу я в Сочи лагерным друзьям
(Если не вступили в горский батальон),
Что Москва не верит зэковским слезам,
А тем паче наших, сталинских времён.
Брошенная трасса. Вымерший маршрут.
Третье поколенье звезд сторожевых
Всё глядит, как вышки в Салехард бредут,
Ищут по чащобе беглых часовых.
Но ведь было, было - шпалы да конвой,
Лыбился у вахты нарядчик-сволота.
Как блатной заточкой, паровой иглой
Вечная прошита мерзлота.
Так что выше голову, если голова
Всё ещё бодрится при слове «прокурор».
Мёртвая дорога до сих пор мертва,
Но и мы ведь тоже живы до сих пор.
1992
То ль Север снится, то ль длится жизнь.
Не то очнись же, не то держись.
Скрипят ворота. Пришёл конвой.
Фонарь мотается над головой.
В полярной ночи не будет дня.
Кому молиться: спаси меня?
В полярном небе звезда мигнёт –
Пятерка зэков шагнет вперёд,
Ощерит дула продрогший взвод...
Мертва дорога. Живой народ.
Какой по счёту пойдет развод?
1997
В начало Пред.страница След.страница