10 сентября 1997 г.
Уважаемая Наталья Евгеньевна!
Вашу просьбу мне сообщила Зоя Дмитриевна Марченко, мой самый дорогой друг ещё с 1949 года, мы познакомились с нею в пос. Ермаково на строительстве 503. Я в августе 1949 года прибыла в пос. Ермаково, где «на колышках» был возведён лагпункт № 20.
Была первое время на общих работах. Примерно через год-полтора меня поставили нормировщиком лагпункта, так как имела техническое образование, полученное в 1946-47 гг. в Красноярске. Я была осуждена по статье 82 п. 3 за побег с места поселения. Дело в том, что моего отца арестовали 14 июня 1941 года (он умер в 1942 году в Вятлаге). Меня, тогда шестнадцатилетнюю, и мою мать вывезли в ссылку сроком на 25 лет в колхоз Ново-Тимершик Пировского района Красноярского края.
В Ермаково работали как мужчины, так и женщины. Сначала на обустройстве своего лагеря, то есть подносили с причала 3-го лога стройматериал, кирпич, всякий инвентарь, разгружали уголь, гравий, цемент и т.д. с прибывших барж. А позже все работали на строительстве железной дороги.
Надо было успеть устроить кое-какое жильё, ведь прибыли тысячи заключённых. Первым делом оградили большую зону колючей проволокой, потом мужчины из лагпункта № 1 ставили каркасы, натягивали палатки 7 х 21 метр, где жили первую зиму. Строили нары, столы, скамейки. Мы, женщины, носили дрова для отопления и варки пищи, лес, пласты мха для утепления палаток. Кормили нас хорошо: 1 килограмм хлеба, пшённая каша, какой-нибудь суп и кипяток. Голода я не испытывала.
Наш лагерь № 20 через некоторое время перевели на трассу, и я была в лагпункте № 22. Это примерно в 15 километрах от пос. Ермаково. Тогда же перевели и 1-е отделение управления на трассу недалеко от. Пос. Таз (примерно 60 километров от Ермаково). Одеты мы были в телогрейки, бушлаты, шапки, ватные брюки, мужское бельё, ботинки «ЧТЗ», валенки. На нарах в 3-4 этажа каждый имел своё место, тюфяк с сеном, байковое одеяло. Раз в месяц водили в баню. Летом на работе (объекте) можно было помыться в каком-то болоте или в Енисее.
В зоне два раза в год были концерты и постановки КВЧ (культурно-воспитательной части). Самой замечательной постановкой была «Запорожец за Дунаем».
В 1954 году после консервации я вышла замуж тоже за ссыльного, переехала на Северный Урал, а оттуда в Германию, так как мой муж, бывший политэмигрант, вернулся к себе на родину.
С уважением Ирина Андреевна.
P.S. Кстати, нашу стройку тогда сталинской железной дорогой не называли.
9 января 1998 г.
Уважаемая Наталья Евгеньевна!
Отвечу только на Ваши вопросы, хотя рассказывать можно очень много.
В посёлке Ермаково существовал театр, в котором работали как вольнонаёмные, так и заключённые артисты, певцы, музыканты. Постановки, концерты ставились как в клубе посёлка, так и в зонах. Заключённые артисты жили в зонах. Я была знакома с Тамарой Чумаченко, вольнонаёмной артисткой театра. Её муж, Николай Чумаченко, был инженером при театре. Они уехали в июне 1954 года на работу в Ангарстрой.
У нас в зоне, как и во всех зонах, была комната КВЧ. Там работала Алла Прокопенко (у неё был срок заключения 25 лет). Хорошая аккордеонистка, художница, писала лозунги, всякие таблицы выполнения плана…
В моей производственной характеристике записано, что я работала на базе консервации рабочим-учётчиком архива до июня 1954 года. В одном из пустых домов нам для архива устроили помещение, мы сортировали папки с документами управления по отделам: бухгалтерия, плановый, труда и зарплаты, ОТК, производственный и т.д. Потом нумеровали листы, на папки делали наклейки с содержанием и количеством листов. Когда отрабатывались документы по отделу, папки складывали в добротные деревянные ящики-сундуки, заколачивали их и надписывали для отправки в архив на «большую землю». Куда, точно не помню.
Думаю, что фотографии, которые мы вам направляем, помогут представить нашу жизнь в Ермаково и его окрестностях. Как видите, мы общались друг с другом, будь то ссыльные, вольнонаёмные или заключённые. Все разговоры о том, что мы не имели права с кем-то общаться, сущая неправда. Так же, как и то, что вольнонаёмные жили хуже заключённых. Хочу добавить, что как для меня, так и для моего мужа, это был конец срока пребывания в лагере и начало ссылки, которая нам тогда казалась уже свободой.
После освобождения из лагеря нам тут же была предоставлена работа в управлении строительством 503 по специальности с трудовым договором, зарплатой по тарифу с северной надбавкой 10% два раза в год, паёк лагсектора (продукты питания: мука, крупа, консервы, сушёные овощи и фрукты), комната, подвоз воды и дров. Мы пользовались библиотекой при парткабинете, поликлиникой, больницей, как и все вольнонаёмные.
В клубе были танцы, фотовыставки, которые устраивали ссыльные, концерты, кино, отмечали праздники.
Уважающая Вас И.А. Алфёрова-Руге.
5 мая 1998 г.
Уважаемая Наталья Евгеньевна!
Немного задержалась с ответом, простите. Вы просите рассказать об отношениях заключённых с охраной и лагначальством. Их можно назвать нормальными, если не считать окриков, а иногда угроз. Я только в тюрьме сидела 2 раза в карцере.
В Ермаково наши надзиратели были военнослужащие, которые служили по призыву и исполняли свой долг, в основном, на вышках и в конвоях. Конечно, к уркам они относились строже, чем к нам. Побоев, изнасилований и прочих ужасов я не пережила. Я даже была до того наивна, что не знала, что в лагерях и вне лагерей были доносчики-сексоты.
Хуже обстояли отношения с самоохраной. Это были заключённые с бытовыми статьями, расконвоированные, жившие за зоной. Они, конечно, не упускали возможности, чтобы дать почувствовать свою власть и превосходство. На объектах кое-где даже издевались. Но я на себе этого не испытала. Самоохрана не имела оружия. Они участвовали в зоне при обысках, проверках.
На одной из фотографий, высланных в музей, я оказалась рядом с начальником лагеря капитаном Арансоном. Это было большим исключением, когда необходимо было выйти на трассу. Пришлось сделать это по настоянию бригад. Капитан сам хотел проверить условия работы, за которую работяги не получили 100% выполнения нормы выработки, соответственно получили неполную пайку хлеба. Мы должны были на месте пересчитать наряды. Случайно с ним оказался фотоаппарат…
Отношения начальства к нам могу охарактеризовать следующим примером: наш комендант с женой праздновал с нами, ссыльными, новый год у моей подруги Тамары Чумаченко. А впрочем, мы ходили 2 раза в месяц, позже - 1 раз в месяц «на отметку».
…Да, вы не ошиблись, на фотографии тот самый Юрий Силантьев! Артисты КВЧ жили в лагпункте № 1 (мужской лагпункт), где мой муж заведовал медпунктом, он хорошо его помнит.
В марте 1997 года мы чуть было не попали в Ваши края. Дело в том, что РТР снимало телефильм «Две дороги, две судьбы» с немецкой телекомпанией MDR, и мы были сначала на съёмках в Москве, а потом моего мужа повезли в Свердловск и на Северный Урал. Я оставалась у Зои Дмитриевны Марченко в Москве. Фильм показывали к Дню победы, у нас его показывали позже. К сожалению, на поездку в Красноярск не хватило средств.
Желаю вам всего самого доброго, успехов, здоровья.
Уважающая Вас Ирина Андреевна.
В начало Пред.страница След.страница