За один год в Красноярском крае потерпели крах три попытки установить памятник Сталину. Нельзя сказать, что это заслуга исключительно Красноярского “Мемориала”. Однако и мы свою руку приложили. Собственно, о технологических аспектах и хотелось бы рассказать, поскольку они обычно остаются за кадром, но для мемориальцев именно эти подробности будут особенно полезны.
В середине апреля из мэрии просочилась информация о том, что памятник Сталину будет установлен к 9 мая по инициативе коммунистов и ветеранов. Нам пришлось задуматься, как этого не допустить.
Было бы наивным полагать, что коммунистам так уж нужен Сталин и его памятник. Для них это PR-акция, повод о себе напомнить. Причем выигрывают они в любом случае. Поставят памятник — очередная победа в копилку. Не поставят — повод нудить об антинародном режиме и крепить ряды. Любые наши публичные действия в этом смысле им на пользу, поскольку помогут раскручивать акцию. Нас же, однако, удовлетворит только один результат — не допустить установить памятник. Так как, в отличие от коммунистов, мы не располагали ни золотом партии, ни контрольным пакетом голосов в горсовете, ни своими людьми в администрации города, то не оставалось ничего другого, кроме скандала. Даже если бы памятник удалось поставить, установка прошла бы в атмосфере скандала — и это сильно испортило бы эффект помпезности.
Сначала, правда, мы обратились с письмом к мэру города и потребовали аудиенции. Письмо было чрезвычайно вежливым, мы в нем не дискутировали о роли Сталина, а описывали последствия установки памятника: то есть беспорядки, падение имиджа как города, так и лично мэра (считаю это важным и принципиальным в такого рода обращениях). Письмо давало нам право говорить потом: “Мы предлагали закрыть вопрос по-тихому. Вы не захотели. И нам пришлось устроить скандал”.
Через два дня выяснилось, что мэр нас принимать не собирается, пришлось сделать письмо открытым, опубликовав его на нашем сайте разослав его в СМИ (кстати, важно иметь наготове список адресов электронной почты СМИ). В одном из телеинтервью мы сказали прямо, “по-сталински”, обращаясь к мэру: “Нет памятника — нет проблем. Будет памятник — будут у Вас проблемы!”.
Вот основные тезисы, которые мы озвучивали:
То есть, весь удар пришелся на мэрию, а не на коммунистов, чего не ожидали ни те, ни другие. Причем два последних тезиса были, думаю, более действенными, потому что чиновники мэрии, даже прокоммунистически настроенные, разумеется, были единороссами.
Существенный момент: обращаясь (в том числе и через СМИ) к ветеранам, мы говорили, что понимаем их, но хотим, чтобы и они поняли репрессированных, таких же пожилых людей, которых это оскорбит.
Мы по возможности уходили от споров о том, заслуживает или не заслуживает Сталин памятника, вообще уходили от споров с коммунистами, заявляя, что это их PR-акция и мы в ней участвовать не собираемся. Это принципиальный вопрос: вступая в полемику относительно фигуры Сталина, мы мало того, что играем не на своем поле, но еще и подыгрываем противнику (именно того они и добиваются, чтобы это имя было на слуху). А, утверждая, что чиновники нарушили обещания и нарушили законы, мы переводим игру на выгодное нам поле: и сочувствующих больше, и есть возможность не дать поставить памятник “процедурным путем”. Тем более, как показала практика, чиновники, действительно, в таких случаях допускают массу процедурных промахов.
В одном из СМИ 21 апреля промелькнула информация о том, что постамент для памятника уже готов. Мы съездили на место и убедились, что так оно и есть. Теперь ничего не оставалось, как начинать крупномасштабный скандал. Технология производства скандала была такой:
Мы подготовили на нашем сайте страницу , посвященную установке памятника, на которой были выложены фотографии постамента и публично заданы нелицеприятные вопросы мэру. Основной “гвоздь”: мэр публично заявил о том, что мэрия не рассматривала вопрос о памятнике Сталину. Что тогда за постамент и почему председатель Совета СКП-КПСС Олег Шенин в интервью радио “Свобода” утверждает, что с мэрией все вопросы решены?
Что важно, эта страничка потом в оперативном режиме отражала все новости, связанные со скандалом. Что еще важно, это делалось на трех языках — русском, английском и немецком.
Теперь надо было подготовить “картинку” для СМИ, то есть создать им информационный повод. Для полноценного скандала неважно, что именно происходит, важно, как это покажут по телевизору. Нужно было срочно организовать некое действо прямо под окнами мэрии.
Вряд ли нам удалось бы организовать многолюдный митинг, да и успеть получить разрешение на него. Пикет или пресс-конференция — тоже было бы малоэффективно в данном случае. Мы решили организовать сбор подписей против установки памятника, причем стоять поодиночке в разных местах около мэрии. Разрешения на такую акцию не требуется. Неважно было, сколько именно мы соберем подписей (хотя их оказалось потом немало). Важно, что мы их собираем, этот процесс происходит прямо под окном кабинета мэра, и по жанру акции мы можем стоять сколько угодно, без особой оргподготовки — ну, напечатать подписные листы да сделать плакаты. Место для такой акции удачное: центр города, около мэрии транспортная развязка, люди пересаживаются с автобуса на автобус и никто нас миновать не может.
Все это мы подготовили в выходные. В понедельник утром заменили первую страницу нашего сайта на антисталинскую (разместив на ней адреса и телефоны пресс-службы мэрии и просьбу присылать протесты), разослали в СМИ пресс-релиз, в котором сообщили о том, что начали сбор подписей около мэрии. Одновременно (и это важный шаг) мы сообщили об этом на интернет-форуме “Реклама-мама”, где, в частности, дали адрес нашего сайта. В теории PR это называется, кажется, “пробить информационный канал”. Дело в том, что на этом форуме постоянно “толкаются” практически все красноярские журналисты, и наша информация мгновенно дошла до всех значимых красноярских СМИ. Плюс к тому, понедельник — всегда “голодный” день для журналистов, особенно для ТВ. “Мемориал” находится в соседнем с мэрией здании, собирать подписи мы пошли, едва успев нажать на клавиатуре “ENTER”, а, когда пришли, там уже вертелись телевизионщики.
В результате чиновники неожиданно оказались перед неприятным фактом: у них под окнами проходит какая-то акция, народ крутится воронками, снуют телевизионщики с камерами, а их самих в кабинетах отлавливают журналисты и задают вопросы, которые и слышать-то страшно, не то, что на них отвечать. Плюс к тому отовсюду, в том числе из-за границы, идут телеграммы, звонки и электронные письма с протестами.
Результат удивил даже нас самих. Уже утром во вторник никакого постамента в парке не было. Его снесли ночью. Мэрия сообщила, что нельзя такой памятник ставить на открытом месте, и его поставят в Пантеоне воинской славы (закрытое и малопосещаемое помещение). И его, действительно, попытались там установить, но он там не пролез в двери. Потом коммунисты устроили презентацию бюста около горкома партии, но, на их беду, здание это являлось историческим памятником, принадлежащим краеведческому музею. Директор музея заявила в милицию по поводу самовольной установки, и бюст через несколько часов исчез.
Сюжет вяло длился всё лето: коммунисты собирали подписи в поддержку установки, стояли в пятидневном пикете почему-то около краевой администрации (хотя подобные вопросы — прерогатива городской), а потом как-то все затихло.
Два случая, связанных с акцией около мэрии.
Подписи собирали три человека: Валерий Иванович Хвостенко, Павел Лопатин и я.
Я собирал подписи на самом бойком месте — у пешеходного мостика. Вдруг вижу — мне кладут пятак. Поднимаю глаза, и мы с женщиной, стоящей напротив, недоуменно смотрим друг другу в глаза. Тут я понимаю: это место обычно занято попрошайками, и женщина по привычке произвела пожертвование. Я сую ей пятак обратно, она сперва отказывается, но разглядев мою не худую физиономию и приличную одежду, берет пятак обратно, а, разобравшись в ситуации, еще и подпись ставит. Это забавно аукнулось потом: сталинисты утверждали, что “Мемориал” платил за подпись пять рублей. “Я сама видела!” — кричала одна старушка.
Два известных в городе “комсомольца” (один из них закидал яйцами министра образования и науки РФ Фурсенко), решили отличиться и тут: подошли, вырвали у меня из рук подписные листы, разорвали их и выкинули в урну. Вся эта потасовка (а стоявшие рядом люди бросились на защиту) прошла под объективами телекамер. Комсомольцы оказали нам неоценимую услугу – ведь мы предупреждали мэра, что установка памятника приведет к напряженности, и вот тебе пожалуйста, еще и памятника нет, а мордобой уже начался, и его на всю страну показывают. Ну, а разорванные листы эти мы достали из урны и продемонстрировали перед камерой как пример того, как коммунисты обходятся с мнением народа, и окончательно обернули эту ситуацию в свою пользу. Если бы комсомольцы сами не додумались, стоило бы это организовать самим.
Рекомендую также почитать записки Валерия Ивановича Хвостенко на «антисталинской странице». А здесь приведу цитату:
«И ведь народ идет весь разный. И за, и против, и разговорчивый, и молчаливый.
– Почему вы все так его боитесь?
Задумываюсь. Отвращение – да. Но страх?! Честно признаюсь себе: да, боюсь. Как интеллигент боится бандита и со всем доступным ему мужеством готов защищать свою семью. А кто не боится – тот дурак.
– Сталин воров сажал, а сейчас все они там (жест в сторону здания мэрии).
Грозный сигнал для власть имущих. До какого состояния нужно было довести народ, чтобы он воззвал к жестокому тирану: "приди, покарай ненавистных"!»
Кстати, что бы мы сделали, если памятник и впрямь установили бы? Не знаю. Люди давали много предложений, запомнилось одно: облить его валерьянкой. Сбегутся коты со всей округи и…
В июле, довольно вяло, прошла попытка установить памятник Сталину в Железногорске (закрытый “атомный” город рядом с Красноярском). Там памятник нашли на свалке и собирались восстановить, причем мэр Железногорска публично приветствовал инициативу. Мы, разумеется, в СМИ сказали, что думаем по этому поводу, но, пока мы думали, как нам этому делу противостоять (город-то закрытый, туда так просто не попадешь), сюжет как-то сам собой прекратился.
Однако здесь стоит описать один ход, нами тогда рожденный и с тех пор постоянно озвучиваемый. Суть его заключается в том, что сейчас нельзя ни устанавливать памятники спорным фигурам советского времени, ни сносить старые. В частности, следует прекратить разговоры о выносе тела Ленина из Мавзолея. Почему? Да потому, что есть живые пожилые люди, которых это оскорбит. Репрессированных оскорбит установка памятника Сталину, коммунистов — вынос тела Ленина. Потому — мораторий лет на пятьдесят и на то и на другое. А потомки пускай разбираются.
При всей лукавости подхода (он напоминает насреддиновское “а там или шах сдохнет, или ишак сдохнет”) он очень сильно действует. Во-первых, мы выходим из плоскости противостояния с коммунистами и предстаём более уравновешенной силой, во-вторых, мы подсказываем аргумент власти, которая, как правило, и сама боится этих памятников Сталину.
По правде говоря, мы считали, что на этом вопрос исчерпан. Однако мы ошиблись: в апреле 2006 стало известно о том, что памятник Сталину хотят восстановить уже на “коммерческой” основе, в Курейке Туруханского района, где Сталин находился в ссылке.
Понятно было, что это очередное лукавство (то “ветераны просют”, то “чисто бизнес”), однако поначалу мы не знали, что предпринять, поскольку инициатива была активно поддержана одним из чиновников краевой администрации. Дело в том, что, в отличие от городской администрации, где позиции коммунистов, действительно, довольно сильны, краевая администрация прагматична и деидеологизирована. Но, кстати, к “мемориальским” вопросам относится с пониманием. Достаточно сказать, что региональный закон о социальной поддержке реабилитированных — один из лучших в стране (практически все льготы сохранены) и ежегодно на средства администрации выпускается очередной том Книги памяти жертв политических репрессий.
Ясно было, что губернатору этот памятник вовсе ни к чему — он совершенно противоречит его имиджу и его начинаниям. Поэтому мы стали активно озвучивать тезис о том, что памятник в Курейке есть политическая провокация, направленная против губернатора. Параллельно мы доказывали бесплодность этой затеи с точки зрения бизнеса, тем самым обосновывая её политическую подоплеку. Что существенно: сами мы не делали никаких акций, только лишь давали интервью СМИ, когда те попросят. И мы постоянно нажимали на то, что скандал не нужен ни нам, ни краю, ни губернатору. А кому нужен? Неким врагам. А дальше сами думайте…
Летом 2006 года идея, казалось, была похоронена. Однако из Игарского музея вечной мерзлоты в августе стали приходить сведения о том, что памятник в Курейке всё-таки собираются ставить. И, что было особенно ценно, нам удалось узнать, что памятник ставится с нарушением законодательства. Мы “слили” эту информацию в нужные руки. Сработало ли наше сообщение, или обошлось без него, мы не знаем, но в понедельник 12 сентября памятник в Курейке поставили, а уже в ночь на 13-е его снесли бульдозером по решению районных властей. Восстановлению он не подлежит.
Кстати, памятник был ужасен. Вообще, этот памятник — прекрасная иллюстрация современной ситуации в России: нечто сляпанное как попало, разрекламированное на весь мир, установленное без оглядки на законодательство и общественное мнение, и ликвидированное в спешном порядке ночью.
Вряд ли эпопея на этом закончилась. Глава Туруханского района собирается все-таки восстановить пантеон Сталина (без памятника), сам туруханский бизнесмен собирается восстановить памятник, местные сталинисты намерены поднять со дна Енисея курейский памятник, свергнутый в пятидесятых годах. Так что скучать нам, видимо, не придётся. Думаю, что и в других городах будет что-то подобное. И тогда, возможно, вам пригодится наш опыт. В противодействии сталинизму надо придумывать и применять какие-то новые способы.
Алексей Бабий
Красноярское общество “Мемориал”
Газета "30 октября" №68 (октябрь 2006)