Прочитал в газете "Красноярский рабочий" от 15.02.2013 года страшный материал "Дела кулацкие". И сразу, несмотря на то, что мне тогда едва исполнилось три года, всплыли воспоминания, когда революция огненным пламенем пронеслась над нашим 155-летним сибирским селом Троицко-Заозёрновским.
Новые хозяева при активной поддержке сотрудников ОГПУ (аббревиатуру в народе расшифровывали: "О, Господи, помоги убежать" или в обратном порядке: "Убежишь, поймаю, голову оторву") не обошли стороной и нашу семью во главе с правнуком основателя села Романа Амосова - Степаном Фёдоровичем, участником Русско-японской и Первой мировой войны. На первой он был тяжело ранен, на второй отравлен газами, а, вернувшись домой, на царские премиальные за Георгиевский крест построил дом и получил бесплатно земельный надел в Мокром Логу. Растил семерых детей.
Старшего сына Николая отправил учиться во Владивосток. Там он стал красным командиром, окончив пехотное училище, а потом принял участие в конфликте на КВЖД, был тяжело ранен хунхузами и вывезен в Ворошиловский санаторий в Крым. Он-то и спас семью от Ангарского концлагеря, написав письмо Климу Ворошилову, после чего нарочным с полпути семья была возвращена в родное село, где её ждала очередная беда.
Отец был обложен "твёрдым заданием", которое он выполнить не мог, так как при раскулачивании все зерновые запасы были вывезены коммунарами. Тогда у него забрали дом, а семью пустили по миру.
Приютил их ссыльный поляк Иван Антонович Ковальский, знавший маму как дочь ссыльного поляка Михаила Вишеватого. Разрешил жить в бане по-чёрному, где нас и застал голодный 1933 год.
Родители опухли от голода. А мы, разведав на местном Большом озере задыхающуюся рыбу и прорубив лунки, в которых кишмя кишела крупная серёжка, сачками нагребали её в мешки. Эта рыба и спасла нас от смерти.
Три года спустя между домами братьев отца - Перфила и Тараса - отец из чапыжника, обмазав его с двух сторон глиной с соломой, срубил небольшую избёнку. Именно оттуда на грянувшую Великую Отечественную войну ушли четыре брата. Воевали неплохо, Родина наградила их 6 орденами Великой Отечественной войны, двумя орденами Красной Звезды, тремя медалями "За отвагу", пятью медалями "За победу над Германией и Японией".
В 1948 году Рыбинский исполком райсовета решил отдать отцу незаконно отобранный дом, но началась вторая волна репрессий. Рыбинский РК КПСС предложил брату Виктору, работающему секретарём исполкома, от имени отца написать отказ с формулировкой о том, что отец имеет в городе второй дом. Виктор не дал согласия. Тогда на бюро РК КПСС его исключили из рядов партии, после чего он вскоре умер, а решение было отменено.
И вот однажды, спустя четыре года после выхода в свет закона РФ от 18.10.1981 года "О реабилитации жертв политических репрессий", я отказался от льгот жертвам политрепрессий и написал заявление в суд Рыбинского района с просьбой выплатить мне компенсацию за незаконно отобранный дом, чтобы на эти деньги поставить на могилах рано ушедших из жизни родителей памятники. Но не тут-то было.
Челобитная попала в руки рьяного служителя советской Фемиды господина Жукова, который, не долго думая, родил вердикт: "Отказать в иске ввиду того, что он имеет другой дом в городе". Ничего не изменилось.
Владимир АМОСОВ, участник Великой Отечественной войны. Заозёрный.
Красноярский рабочий 31.03.2013
На снимках: Первый дом Степана Амосова (Заозёрный). Второй дом (Заозёрный).
Фото С. САФРОНОВА.