Много бед принесла Великая Отечественная война. Не счесть потерь в ней, не счесть обездоленных.
Фото из семейного архива Русские немцы
С началом войны жизнь изменилась для многих – кто-то жил в тревожном ожидании весточки с фронта, а кто-то мечтал вернуться на родину, но мечтам этим не суждено было сбыться...
28 августа 1941 года был издан указ Президиума Верховного Совета СССР, обвинявший немцев Поволжья в том, что они скрывают в своей среде "тысячи и десятки тысяч германских шпионов и диверсантов" и не доносят об этом властям. На этом основании всех немцев Поволжья предписывалось выселить в Сибирь и Казахстан, и их автономная республика была ликвидирована.
Осенью 1941 года в Саянском районе появились новые люди, не говорившие по-русски, не знавшие традиций и обычаев сибиряков – чужие и многими ненавидимые немцы. Не каждый мог понять, что это не те люди, которые разожгли проклятую войну, и практически все семьи лишились кормильцев. За сибиряков в большинстве случаев говорило общее горе, ведь у кого-то уже в начале войны погибли мужья, отцы, братья. Не один месяц ушел у людей на то, чтобы разглядеть в переселенцах не захватчиков, а таких же, как и они сами, – пострадавших от военных действий фашистской Германии.
Октябрь 1941 года. Саратовская область. Паулина и Корнелий Зайферты выгнали коров на пастбище и занялись повседневными заботами. Они, конечно же, знали о начале войны, но до последнего надеялись на то, что та не заденет их семью, в которой подрастали двое малолетних ребятишек. Где-то далеко шли жестокие бои, но здесь пока все было спокойно. Однако этому дню не суждено было завершиться также спокойно, как предыдущим…
Считанные часы дали саратовским немцам на сборы, и вот они уже едут в незнакомую далекую Сибирь в вагоне-теплушке, в каких обычно перевозили скот, отапливаемом от буржуйки. У Паулины сердце сжималось от боли при воспоминании о том, что коровы придут с поля, но никто не встретит их, никто не подоит… Картошка выкопана, зерно засыпано в амбары. На кого ж все это осталось? Угрюм и мрачен Корнелий, он думает о своем. Двор, дом остались без хозяина, из вещей удалось взять только самое необходимое. Что ждет его семью на новом месте? Все словно во сне, и слабо верится, что это происходит с ними.
Этот переезд оказался для супругов Зайферт нелегким. Один из детей не вынес длительного пути. Паулина испуганно прижимала к сердцу уже мертвого малыша. Если кто-то узнает о смерти, младенца ждет та же участь, что и других, не переживших долгой дороги – оставят на одной из станций, где о нем "позаботятся" чужие люди. Завернув малыша в тряпье, Паулина вновь и вновь прикладывала его к груди. Пусть думают, что жив...
И вот конечная остановка – Сибирь. На станции семью Зайферт определили в д. Орловка нашего Саянского района. Едва добравшись до места и мало-мальски обустроившись, Паулина и Корнелий похоронили ребенка. Но на этом их беды не закончились.
После депортации все взрослое мужское трудоспособное население из числа российских немцев было мобилизовано в трудармию. Не обошла эта участь и Корнелия. Он был направлен в соседний район в Решеты на лесоповал. Немцев не любили и особо о здоровье их не заботились. Работать приходилось на износ в любую погоду. Кирзовые сапоги обували на босу ногу. Паулина, как могла, старалась поддерживать мужа – в числе других орловских женщин за несколько километров ходила пешком в Решеты, носила еду. Она дождалась супруга из трудармии, но здоровье Корнелия после всех перенесенных испытаний было подорвано.
Позднее, перебравшись с семьей в с. Большой Арбай, Корней (так стали звать его в Сибири) устроился на работу в созданную здесь ремонтно-тракторную станцию (РТС). Никакой работы не боялся. Был отличным механиком, трактористом, затем возглавил бригаду. Супруга помогала ему во всем. Вместе учили труднейший русский язык, которого до переезда в Сибирь не знали – ведь нужно было как-то общаться с людьми. Его трудолюбию, упорству, умению работать, исполнительности и ответственности можно было лишь позавидовать. Умер Корней в возрасте 46 лет, успев, однако, заслужить уважение новых земляков. Его супруга Паулина, которую здесь стали звать Полиной, осталась одна с девятью ребятишками.
Жизнь ее нельзя было назвать легкой. Хоть и привыкла она со временем к жизни на новом месте, но часто с грустью вспоминала оставленный в Саратовской области дом, сад, большое хозяйство, родных, знакомых. Она скучала по прошлой жизни…
Эту историю о Корнее и Полине Зайфертах поведали их дочь Хильда (при получении паспорта она изменила свое имя на русский манер, став Галиной) и внучки Наталья и Марина. Наталья не могла сдержать слез, рассказывая о бабушке и последних годах ее жизни, которые она провела в их доме. Деда им знать не довелось, а вот бабушка была самым родным человеком. Они внимательно слушали все ее рассказы о житье-бытье на родине, которые неизменно начинались со слов: "У нас в Россее…"
Баба Поля по словам родных так и не смогла в совершенстве освоить трудный русский язык – могла читать, но не писала, могла говорить, но с акцентом, часто путалась, вместо "Я сама…" произносила "Я сам…". Но одно из выражений она переняла от внуков. "Прибежим, бывало, похвастать: "Баба, глянь, какие кроссовки…" "Нифига себе!" - отвечала она удивленно, - вспоминает Наталья. – А еще она была очень доброй. Несмотря на пережитое, ко всем относилась с пониманием и уважением. Разве что могла иногда в сердцах сказать обидевшему ее человеку со свойственным ей акцентом: "Эх ты, бессоестный!".
Все это небольшие неприметные для нас нюансы, но целая жизнь для Полины Зайферт. Она бы уехала назад – на родину, но, увы, никто уже не ждал ее там, а "хозяин" (только так она называла Корнея) был похоронен в Большом Арбае. Баба Поля за многие годы свыклась с новой родиной, где выросли все ее дети, появились на свет внуки.
По словам Галины Корнеевны, ее отец с матерью не забывали о своих традициях. Детям давали только немецкие имена, но окружающие звали их на русский манер. Ирма стала Ириной, а самый младший – Корнелий – Кириллом, хотя в семье его чаще звали просто братишка или Нельдик. Всегда широко праздновали католическую Пасху и Рождество, стол ломился от всевозможных блюд. В обычной духовке Полина могла испечь такие пирожные (кухе), от которых просто невозможно было оторваться. Внучкам этого, по их собственному признанию, так и не удалось добиться. "Наверное, у бабушки был собственный одной ей ведомый секрет", - с улыбкой говорят они.
С огромной любовью вспоминают родные бабушку Полину. Ее по праву и по сей день называют главной в семье, хотя теперь уже не она сама, а память о ней остается связующим звеном этой большой семьи. У Паулины и Корнелия на сегодняшний день насчитывается более 60 потомков. Детям, внукам и правнукам, которые неизменно каждый год собирались в доме в день рождения бабы Поли, она всегда желала: "Только не ругайтесь". Они и сейчас, после того, как бабушки не стало, стараются выполнять ее наказ из уважения к этой удивительно доброй, сильной и стойкой женщине – русской немке. Из уважения к ее покойному супругу Корнелию, которого Паулина любила до последней минуты своей жизни.
Автор: Ирина Маяцких