Геннадий Капустинский. Так было. История без вырванных страниц
Вот уже 58 лет разделяет нас от того майского дня 1945 года. С. каждым годом все глубже и глубже становится река времени, уносящая в вечность имена, даты, события трагического и в то же время героического периода нашей истории. Не было в стране семьи, которой бы не коснулась Великая Отечественная война 1941-1945 годов. У кого-то родные сложили головы в этой страшной войне, другие проводили своих фронтовиков ужу в послевоенное время в последний путь, у третьих они здравствуют и поныне. Но общее у всех нас то, что война прошлась огненной бурей по судьбе буквально каждого поколения.
В нашей семье Капустинских и Рогачевых воевали шесть фронтовиков, о жизни и делах которых можно рассказать столько интересного, что хватило бы не на одну приличную повесть. Среди них были моряки, летчики, артиллеристы, пехотинцы. Они все были разными, но интересными людьми. В живых сейчас никого из них нет и пусть мой скромный рассказ о них будет им своеобразным поклоном.
Петр Павлович Капустинский в марте 1939 года был призван на Тихоокеанский флот Канским РВК Красноярского края. Вернулся домой в 1946 году, целый год лечился от пулевых и осколочных ран. В период службы с 1939 по 1946 гг. на ТОФ был зачислен в плавсостав и до 1945 года постоянно ходил в составе эскадры боевых кораблей ТОФ в США в порты Сан-Франциско, Лос-Анджелес, Новый Орлеан, Сан-Диего для сопровождения и охраны морских караванов, доставлявших в порты СССР, грузы из США па ленд-лизу. В экипаже крейсера занимал должность командира зенитно-пулеметного расчета. При сопровождении караванов приходилось отражать атаки вражеских самолетов и подводных лодок. Лично сбил четыре вражеских самолета. В сентябре 1945 года участвовал в десантных операциях в войне с Японией против Квантунской армии в составе частей морской пехоты, куда его перевели после настоятельных просьб. В боях был неоднократно ранен, лечился в разных госпиталях и в 1946 был демобилизован в запас. Награжден боевыми орденами и медалями, которые я теперь берегу и храню, как память о боевом пути моего отца. Умер он в августе 1998 года, похоронен в Канске.
Впервые я отца увидел когда мне было около семи лет, в день возвращения его домой в 1946 году, потому что я родился вскоре после его призыва на ТОФ. Запомнился тогда он мне хромающим, бледным и худым, в ладно сидевшей на нем морской форме. В чемодане у него кроме белья лежала английская шинель зелено-желтого цвета, да большие американские кованные железом ботинки из кожи бизона. Это было все его имущество и богатство. Мне в подарок он привез губную немецкую гармошку. Теперь все это навсегда останется в моей памяти.
Владимир Павлович Капустинский, родной брат моего отца, после окончания 2-го
Чкаловского военного авиационного училища в марте 1941года был направлен служить
в авиационную часть под Калинином и зачислен в летный состав в качестве
штурмана. Здесь его и застала война. Воевал он под командованием знаменитого
летчика генерала М.М.Громова в составе 3-ей, а потом 1-ой Воздушной армии на
Калининском, а затем Северо-Западном фронтах. Громил фашистов, летая на
бомбардировщиках и штурмовиках фронтовой авиации. Был ранен, горел в самолете,
лишился пальцев на руках, но снова возвращался в строй, продолжая летать и
участвовать в боях.
Победу встретил в Кройцбурге в Восточной Пруссии (ныне Калининградская область).
Награжден высокими государственными наградами. В Канск вернулся в конце 1945
года после увольнения из действующей армии, но сразу же был зачислен
пилотом-штурманом в авиачасть МГБ-МВД. Летал на самолетах, которые тогда
называли в народе «кукурузниками», развозил начальство, почту, грузы на
отдаленные лагерные пункты. Иногда совершал и санитарные рейсы. Участвовал в
тушении лесных пожаров.
После смерти Сталина и расформирования Краслага и Енисейлага был из Канска переведен в Решоты на административную работу. Умер от инсульта в 1978 году в звании полковника и похоронен на кладбище ст. Решоты рядом с сестрой. Хорошо помню, как мы - босоногая ребятня, с чрезвычайным восхищением, разинув рты, смотрели на любимого нашего дядю Володю, увешанного боевыми наградами, когда он их надевал по знаменательным датам, как он играл на скрипке, сделанной им собственноручно еще до войны. «Реве тай стогнэ Днипр широкий...» - эту мелодию он выводил особенно виртуозно. А ведь у него не было пальцев на руках.
Был он мастер на все руки: мог сшить шапку, брюки, женское платье, построить баню, сложить печку, смастерить мебель и все это без пальцев. До последнего дня он участвовал в общественной работе - в совете ветеранов, был почетным пионером в местной школе, всегда за кого-то хлопотал, кому-то помогал. Его любили все.
Александр Родионович Рогачев - мамин старший брат в 1937 году был призван в ряды РККА из ст.Солянка Рыбинского района. Участвовал в финской войне 1940 года, а с началом Отечественной войны воевал на Ленинградском фронте. Погиб в бою в декабре 1941 года. Мне не довелось его увидеть: я родился когда он был уже в армии. Но его дочь, моя двоюродная сестра Елизавета, живущая сейчас в Солянке, много хорошего рассказывала о нем. Моя мама, когда еще была жива, вспоминала о нем как о добром, веселом, заботливом работящем человеке, надежном отцовом помощнике. Его имя занесено в книгу памяти Рыбинского района и увековечено в Солянке на памятнике фронтовикам-солянцам, не вернувшимся с войны.
Михаил Родионович Рогачев - мамин младший брат в на войну ушел в 1944 году из Солянки. Участвовал в операции «Багратион» при освобождении Белоруссии. Был ранен, но остался в строю. В 1945 году после капитуляции фашистской Германии в составе 16-ой армии маршала М.М.Рокоссовского участвовал в боях в Манчжурии по разгрому японской Квантунской армии. В звании сержанта в начале 1946 года вернулся в родную Солянку, где обзавелся семьей, построил дом и работал на Солянской опытной селекционной станции в системе материально-технического снабжения. Позже в 60-х годах он с семьей уезжает жить в Приморский край, где и прожил до конца своих дней. С войны он вернулся тоже со многими боевыми наградами и ранениями, которые не прошли для него бесследно. Запомнился он мне думающим, серьезным, деловым человеком, хотя, как и все Рогачевы обладал веселым нравом, был компанейским, общительным мужиком.
Иван Родионович Рогачев - старший брат мамы. У него было еще одно имя - Сергей. Так его назвал друг его отца в честь погибшего сына, а потом и все родные привыкли и стали также его звать. Так это имя и прижилось. На его долю досталось больше всего войны. Он воевал с июня 1941 до мая 1945, что в то время было большой редкостью. Воевал почти на всех фронтах в качестве наводчика орудия. В начальный период войны с боями несколько раз выходил из окружения, снова занимал место в боевых порядках. Уничтожал фашистские танки, освобождал Румынию, Польшу, Венгрию. Войну он закончил на Карпатах в войсках 4-го Украинского фронта маршала А.И.Еременко. Имел дядя Сережа множество ранений, но, к счастью, тяжелых не было. Такой вот везучий он был. Вернулся в Солянку бравым сержантом с множеством боевых наград. Но в Солянке, он не задержался. Будучи по натуре романтиком, поехал на ударные стройки восстанавливать народное хозяйство. Будучи уже в весьма зрелом возрасте в 60-х годах приехал с женой в г.Канск, а в начале 80-х переехал в родную Солянку, где и жил в купленном домике до самой своей смерти в декабре 1986 года. Похоронен там же в Солянке. Мы, дети той поры помним о нем, как о добром, веселом человеке, виртуозном гармонисте. Он никогда не разлучался со своей гармошкой; играл на слух буквально все: частушки, плясовые, кадрили, вальсы… Во всех компаниях он был желанным гостем.
Павел Родионович Рогачев - самый младший мамин брат. В 1944 году добровольцем, не дожидаясь призыва, ушел на войну, где сразу же принял боевое крещение при Львовско-Сандомирской операции на 1-ом Украинском фронте. Смелости и храбрости он был отчаянной. В бою заменил погибшего командира взвода, а потом его так и оставили на этой должности, присвоив звание лейтенанта. Позже он был назначен начальником полковой разведки. Ходил в тыл врага, приводил «языков». У него удивительная судьба. Он был человеком с обостренным чувством справедливости. Он дважды попадал в штрафбат, дважды его лишали офицерского звания. Первый раз за то, что привел «языка», причем важного, напоив того спиртом; чтобы не шумел при переходе линии фронта. Вот этот «язык» в чине оберста (полковник) не выдержал нагрузки и умер уже на территории наших войск. Об этом узнал приехавший в штаб полка член Военного Совета фронта Л.З.МЕХЛИС. На расправу он был крут, вот и «загремел» дядя Павел в штрафбат. После очередного боя, когда он чудом остался жив, его снова восстановили в звании, вернули ордена и медали и назначили командиров разведроты. Второй раз он попал в штрафники, когда едва не расстрелял вороватого майора интенданта, которого он застал за воровством трофейного имущества. Так как у этого майора были большие связи и высокие покровители, то виноватым за «оскорбление старшего по званию» (дядя Павел ему морду набил) сделали дядю Павла. Опять он чудом остался живым, только отделался ранением в ногу. Наверное воинское мастерство и выучка помогли. Снова его восстановили и реабилитировали. И воевал он до конца войны действительно геройски. Я с ним общался в 1947 году, когда он из Солянки приехал к нам в гости в Канск. Я тогда все перебирал его многочисленные ордена и медали и удивлялся, какие же они тяжелые и красивые. Позже он с семьей уехал на Сахалин в Холмск, где и жил все это время. Иногда мы встречали его на Канском вокзале, когда он проездом ехал на курорт. Умер он в 1988 году и похоронен там же в г.Холмске на Сахалине.
Все здесь перечисленные мои родные фронтовики были разными людьми, но объединяло их одно: любовь к жизни, огромная вера в Победу, в силу духа своего народа. Они сражались на фронтах Отечественной не за идеи «великого вождя и учителя», не за партийные убеждения и идеологию, а потому, что знали, что за ними остались их семьи, их любимые, которым тоже не сладко было в тылу. За ними был родной край, родной Канск, родная Солянка, - их родная земля.
Вечная им слава и вечная память!