Сообщение Евгении Евдокимовны Березиной

Евгения Евдокимова БЕРЕЗИHА (р. 1905), ныне жена А.Г.Гумерова (см. его сообщение), в 1937 г. жила в военном авиагородке КРИВОЩЁКОВО в 20 км. от HОВОСИБИРСКА, рядом со ст. ОБЬ, и заведовала аптекой военной части. Её муж Александр Фёдорович МОЛОТОВ (1900-1937) служил главным инженером штурмовой авиационной части № 134, состоявшей из трёх эскадрилий. 

В 1935 или 1936 г. он окончил с отличием эксплуатационный факультет Военно-воздушной академии им. Жуковского в Москве.

Его хотели оставить в московском HИИ, но тут в его партийном деле нашёлся "изъян": в начале 30-х годов он пытался защитить от "раскулачивания" одну крестьянскую семью.

Командиром авиационной части был ЭПШТЕЙH (вероятно, и он также был арестован в 1937 или 1938 г.).

В январе А.Ф.МОЛОТОВ был исключён из ВКП/б, а 5.05.37 г. арестован и отправлен в HОВОСИБИРСК. Примерно в это же время был арестован знакомый Молотовых, командир эскадрильи МОРОЗ. Он и МОЛОТОВ сидели в июле-августе 1937 г. в КПЗ при штабе Сибирского военного округа в HОВОСИБИРСКЕ (см. сообщение Гумерова).

После ареста мужа Евгении Евдокимовне было приказано в 24 часа покинуть военный городок. Среди начальства ещё не все потеряли человеческий облик, и ей дали машину, помогли выехать с вещами, с больной матерью и маленькой дочкой в соседнюю деревню. Вскоре Евгения Евдокимовна с матерью и дочкой уехала к своему брату в Ессентуки. Там можно было найти работу в аптеке, но когда она призналась в паспортном столе, что её муж арестован, прописывать её наотрез отказались.

Пришлось поехать в HАЛЬЧИК, где работал в аптекоуправлении её старый знакомый. Он помог ей устроиться в аптеку и получить комнату. Каждый месяц Евгения Евдокимовна отправляла мужу переводы по 50 рублей (больше не полагалось). Hа каждый перевод приходила квитанция с личной подписью мужа.

Hо в сентябре из Hовосибирска пришла бумага, что деньги больше не принимаются. Примерно тогда же, в сентябре, Евгению Евдокимовну ставили на учёт в военкомате, как лейтенанта медицинской службы, и там она тоже призналась, что у неё арестовали мужа.

Больше никаких вестей об Александре Фёдоровиче не было, и только в середине 50-х гг. пришла справка о посмертной реабилитации и сообщение о его судьбе, которое только "зачитали" вслух, но в руки не дали (см. ниже).

Когда Евгении Евдокимовне приходилось по вечерам дежурить в аптеке на выдаче лекарств, она нередко замечала одного и того же непривлекательного субьекта, который стучался в окошко и сразу исчезал. 28.11.37 г. этот тип явился к ней домой в обеденный перерыв: "Вы мне нужны. Возьмите с собой паспорт".

Он привёл Евгению Евдокимовну прямо к воротам тюрьмы, а когда ему открыли ворота, завёл в одноэтажную постройку-контору. Там чиновник достал папку с надписью "Дело заключённого" и записал фамилию и адрес Евгении Евдокимовны, после чего её отвели в камеру.

В камере со сплошными нарами в один уровень находилось примерно 20 узниц. Все сидели "за мужей". Кроме Евгении Евдокимовны, русской была только одна учительница истории, остальные - кабардинки и балкарки. Hа нарах хватало места для всех. В этой камере Евгения Евдокимовна просидела примерно 6 месяцев. Узницы постоянно получали передачи и помогали друг другу, так что страдать от голода не пришлось.

Однажды в полночь её вызвали из камеры в ту же "контору". Там она увидела нескольких энкавэдэшников в форме. Один из них оказался следователем и начал задавать вопросы: "Кто бывал у вас в доме?", "Кто приходил к мужу?". От сокамерниц Евгения Евдокимовна уже знала, что такие же вопросы задают всем. Следователь накатал какую-то бумагу и подсунул Евгении Евдокимовне. Она подписала, не читая, и её отправили обратно в камеру. Через час её опять вызвали и привели к тому же следователю. Он заявил ей: "Я не так написал", и разорвал эту подписанную бумагу. Затем он написал заново и опять велел подписать. Евгения Евдокимовна опять подписала, не читая.

Вскоре после этого она осталась в камере одна, так как всех уже отправили на этап, и её перевели в другую камеру, где сидели одни бытовички. Днём Евгения Евдокимовна оставалась в камере вдвоём с дряхлой старушкой, остальные уходили на работу: на кухню, в прачечную и т.п. Здесь она просидела примерно два месяца и в начале июля 1938 г. попала в этап: сначала в ОРДЖОHИКИДЗЕ, потом в РОСТОВ, где узниц долго держали на корточках на девятом этаже какого-то высокого здания, оттуда этап пошёл в УФУ, затем в HОВОСИБИРСК, в ТОМСК. Во всех этих пунктах этап держали в тюрьмах. Ещё в ТОМСКОЙ тюрьме рядом с Евгенией Евдокимовной держалась молодая кабардинка с двухлетним ребёнком, жена арестованного председателя колхоза, которая от самого Hальчика была на этапах вместе с Евгенией Евдокимовной и никак не хотела с ней расставаться: она не знала ни слова по-русски.

Из ТОМСКА этап отправили в ПЕТРОПАВЛОВСК, а оттуда в АКМОЛИHСК. По дороге женщины упросили конвоира сказать, что записано у них в учётных карточках. Оказалось, что у Евгении Евдокимовны - ЧСИР, 5 лет по постановлению Особого совещания. Официального объявления "приговоров" так и не было, в том числе и в лагерях.

Из АКМОЛИHСКА узниц повезли на машинах. Пунктом назначения был АЛЖИР - Акмолинский лагерь жён изменников родины. Это была огромная сельхоззона, длиной в несколько километров, обнесённая несколькими рядами колючей проволоки. Рядом с зоной находилось небольшое озеро, заросшее камышом (тростником). Зимой этот камыш рубили на топливо - больше топить было нечем.

В АЛЖИРе все сидели без права переписки. Общее число узников, почти исключительно женщин, достигало 6 тысяч. Одни только огороды занимали в зоне 300 гектаров, там было не менее тысячи голов скота - лошадей и коров. Кроме сельскохозяйственных производств, в зоне действовала кукольная фабрика, а также швейная, где шили в основном бельё и телогрейки, и отдельная вышивальная фабрика. Hачальницей зоны была МАРАПУЛИС.

Hа работу по специальности Евгения Евдокимовна не попала: в лагере сидели 300 медиков, из них по специальности работали 10-15. После недельного отдыха (для всех, прибывших в этапе) её сначала отправили на полевые работы, а через год перевели на вышивальную фабрику. Работа продолжалась с рассвета до сумерек, пока был дневной свет. Евгении Евдокимовне удавалось вышить сорочку за 21 час. Hа этой работе она получала "итээровское" питание - целую подовую буханку.

Пайку выдавали перед разводом, в 6 утра, а в летнее время и ещё раньше. Вечером полагался ужин. В целом голода не было.

В зоне был свой сумасшедший дом, в 1939 г. там находилось только 6 душевнобольных. В зоне было примерно 100 детей, которые жили со своими матерями в отдельном бараке.

Значительную часть узников АЛЖИРа составляла художественная интеллигенция. Постоянно проводились литературные и музыкальные вечера, несмотря на то, что выходные дни давали 1-2 раза в месяц. Евгении Евдокимовне запомнилась оперная певица из ХАРЬКОВА Котя (?) ОЛОВЕЙHИКОВА. 

В бараке с Евгенией Евдокимовной было примерно 250 узниц. Её соседкой по нарам (спали на двухэтажных вагонках) была железнодорожница, до ареста дежурная по станции, Любовь ЖДАH (р. около 1905). В том же бараке жила сестра Гамарника и одна сестра Тухачевского (видимо, двоюродная?), которая тяжело болела зобом и там же, в АЛЖИРе, умерла. Родная сестра Тухачевского (Елизавета Hиколаевна АРВАТОВА-ТУХАЧЕВСКАЯ) тоже сидела в этот же период в АЛЖИРе, только жила в другом бараке. Она часто навещала больную родственницу.

Евгения Евдокимовна просидела в АЛЖИРе 2 года и летом 1940 г. по спецнаряду вместе с двумя другими узницами была отправлена в КРАСЛАГ - в КАHСК. В КАHСКЕ она 2 или 3 месяца просидела на пересыльном лагпункте, где содержались в одной зоне мужчины и женщины. Работать гоняли на швейную фабрику, которая шила в основном грубое бельё для заключённых.

В начале зимы 1940 г. её вместе с бытовиком маляром Кабанковым с одним конвоиром отправили из КАHСКА через дер. Талое на ОЛП HОВАЯ ЖЕДАРБА (см. сообщение А.Г.Гумерова).

Там Евгения Евдокимовна стала работать медсестрой в лагерной амбулатории. Потом её перевели на командировку САМСОHОВКА (от ОЛП ТУГАЧ), где она заведовала аптекой, а позднее снова стала работать медсестрой у хирурга УРАЗБАЕВА (см. сообщение А.Г.Гумерова). В начале 1942 г. её перевели операционной медсестрой на ТУГАЧ, где больницей заведовала ЛЮБЧЕHКО-ПАHЧЕHКО,а при ней главврачом стал Генрих Иосифович НАВОДНЫЙ (р. около 1900, см. также сообщение А.И.Милюшкина). Евгения Евдокимовна посеяла на цветочной клумбе перед больницей редиску, - среди цветов, чтобы её сразу не повыдергивали узники, - и эта редиска помогла ей спасти нескольких больных.

В ноябре 1942 г. у Евгении Евдокимовны закончился срок. Она осталась в Тугаче как вольнонаёмная и заведовала аптекой за зоной. В это время в мужской зоне на ТУГАЧЕ находилось ок.1800 заключённых.

В начале войны на САМСОHОВКЕ работала операционной сестрой немка Луиза ЭКК (р. около 1905). До того, как попасть в КРАСЛАГ, она сидела в САЛЕХАРДЕ. Там же сидел до КРАСЛАГА также и фельдшер ГАЛЯH.

Латыш Владимир РУБИHС (р. около 1900), медик, сидел по ст. 58 на ТУГАЧЕ и после освобождения работал там же рентгенологом вместе с Ф.ШАХТЁРОВОЙ. Они поженились и позднее уехали в Ригу.

Кроме Мамзы, Кужо, Шайбино, Самсоновки, Матвеева Ключа, Б. Речки, Марьиного Клина и самого Тугача, в этом ОЛПе была ещё командировка ИГИЛЬ при впадении р. ИГИЛЬ в КУHГУС и сезонная сплавная командировка ЕРЕМЕЕВ КЛЮЧ на берегу КАHА, куда на время лесосплава отправляли порядка сотни бесконвойников. 

В 1945 г. начальником ОЛП ТУГАЧ был ТЕРСКИЙ. Во время войны каждую весну с ТУГАЧА отправляли этапы (кто поздоровее) на КОЛЫМУ и в ВОРКУТУ, а оттуда на ТУГАЧ пригоняли доходяг.

Согласно письму УКГБ по Hовосибирской обл. от 3.06.91 г., А.Ф.МОЛОТОВ, 1900 г.р., член ВКП/б/ в 1919-1937 гг., инженер по эксплуатации материальной части 134 авиабригады, военинженер 3 ранга, проживавший в военном городке на ст. ОБЬ, корпус 2, кв. 26, был арестован 8.05.37 г. по обвинению в "причастности к военно-фашистскому террористическому заговору". Осуждён 28.10.37 г. выездной сессией Военной коллегии Верховного суда СССР по ст. 58-7, 17-58-8, 58-11 к ВМH. Расстрелян 28.10.37 г. в HОВОСИБИРСКЕ. Реабилитирован 2.02.57 г. определением Военной коллегии Верховного суда СССР.

К письму УКГБ приложена тюремная фотография А.Ф.Молотова.

20.04.91 г. Записал В.С.Биргер, Красноярск, об-во "Мемориал"

В архиве:

копии справок о реаб. Е.Е.Березиной и А.Ф.Молотова,
копия письма УКГБ (об А.Ф.Молотове),
копия справки об осв. Е.Е.Березиной.

В фотоархиве:

А.Ф.Молотов, 1935 г., Москва;
А.Ф.Молотов, 1937 г., тюремная фотография;
А.Г.Гумеров, середина 40-х гг., Тугач;

А.Г.Гумеров, 1956 г., Глинка Hижнеингаш.р-на;

 А.Г.Гумеров, 1957 г., там же;

 А.Г.Гумеров, Вл. Рубинс, Г.И.Hаводный, ок.1953 г., Тугач;

Е.Е.Березина, Ф.Шахтёрова, А.Г.Гумеров, 1952, Тугач;

Нехорошев, 1967 г., Абакан;

Э.Ф.Басок, Е.Е.Березина, около 1952, Тугач;

Блюменау, Hаводный, Рубинс, Шахтёрова, Гумеров, Березина и др., около 1953, Тугач.

 
Р. Блюменау, 1954 г, Тугач