В 1950-1952 гг. Валентина Георгиевна работала вольнонаёмной в "шарашке" ОТБ-1 в КРАСНОЯРСКЕ. Точнее говоря, она жила и работала на СОРСКОМ молибденовом руднике в ХАКАСИИ, но зимой выполняла камеральные работы непосредственно в ОТБ-1, в КРАСНОЯРСКЕ. В качестве научного консультанта к ней "прикрепили" политзаключённого, за которого она в результате вышла замуж.
Это был Юрий Фёдорович
ПОГОНЯ-СТЕФАНОВИЧ (1914-1973), из русской
дворянской семьи, хотя родился в Польше, в
Ченстохове. До ареста он работал в
Петрографическом институте в МОСКВЕ (Петрин).
Забрали его в 1947 г. в ИРКУТСКЕ, куда он приехал в
качестве начальника научной экспедиции. Поводом
для ареста послужил ложный донос, но не на
"политическую" тему, а о каких-то
вымышленных злоупотреблениях. А поскольку донос
не подтвердился, на него состряпали дело по ст. 58
и дали 10 лет. В ОТБ-1 он работал в геологическом
отделе. В летний сезон его переводили на СОРСКИЙ
рудник (в ХАКАСИИ), но не расконвоировали. Он был
освобождён в конце 1954 г., а в 1957 г. получил
реабилитацию.
В одной комнате с ним работал геолог-тектоник
Михаил Михайлович ТЕТЯЕВ (р. около 1882), доктор
геологических наук, до ареста профессор ЛГИ
(Горного ин-та в ЛЕНИНГРАДЕ). Ещё до 1917 г. он
получил высшее образование в Льёже и привёз
оттуда жену-француженку. Его забрали в 1947 или 1948
году и дали 25 лет. Освободили его в начале 1954 г.
Третьей в этой комнатке была Валентина
Георгиевна. В соседней комнате, в том же
геологическом отделе, работали пятеро геологов.
Академик Казахской Академии Наук, Михаил
Петрович РУСАКОВ (р. около 1885), был арестован в
КАЗАХСТАНЕ (видимо, в АЛМААТЕ). Он был серьёзно
болен и умер примерно в 1954 году, ещё в заключении
или вскоре после освобождения.
Профессор ТОМСКОГО ун-та, Александр Яковлевич
БУЛЫННИКОВ, по специальности петрограф, был
освобождён в 1954 г.
Раньше других, в конце 1953 или в самом начале 1954
года, был освобождён доктор наук Владимир
Михайлович КРЕЙТЕР. Ещё до освобождения коллеги
замечали за ним склонность использовать без
спросу чужие результаты. В ОТБ-1 его звали
"налим".
Роман ВЕРБИЦКИЙ (р. около 1922), москвич, до ареста учился в геологическом институте в МОСКВЕ. Его посадили во второй половине 40-х гг. по ст. 58-12. В ОТБ-1 он работал инженером или лаборантом. Он также был освобождён в 1954 году и вернулся в Москву.
Пятым в их комнате был ПАХОМОВ (р. около 1920). В ОТБ-1 работали также геологи: Борис Иванович БАДУНКОВ (р. около 1915), освобождённый в 1954 г., и НЕДЛЕР, который в 1955 г. работал в УЖУРЕ (вероятно, он был там в ссылке). Весь геологический отдел состоял из этих двух комнат, лаборатории и кабинета начальника. У начальника отдела, Дмитрия Ивановича МУСАТОВА, был срок 12,5 лет. После отбытия 10 лет его выпустили, однако через несколько месяцев опять забрали и отправили досиживать срок. Окончательно его освободили в 1954 г.
В ОТБ-1 работал оформителем художник из МОСКВЫ - Алексей Сергеевич ЛЕВИСОН (р. около 1914), высокого роста. Его посадили в 1948 г. Он оформлял обложки отчётов, делал стенды. Он написал в ОТБ-1 немало портретов, в том числе портрет Валентины Георгиевны, но как она ни просила, оставил его себе: "Я автор, я и хозяин". В 1954 г. он был освобождён и вернулся в Москву.
Москвич Игорь Леопольдович ГАНЦ (р. 1910) работал
в ОТБ-1 инженером. С ним работал одессит Сергей
Карлович ЦЕЙТЛИН (р. около 1913), кинематографист.
Если его кто-то спрашивал: "Вы в самом деле из
Одессы?", он отвечал, как и полагается одесситу,
вопросом: "А что случилось, у Вас что-нибудь
пропало?"
В фотолаборатории работал ШИФРИН (р. около 1918). Он тоже сидел по ст. 58. Сохранились сделанные им фотографии ПОГОНИСТЕФАНОВИЧА (1951-го и 1952-го гг.).
В ОТБ-1 сидели и несколько "указников". Один из них, московский геолог Евгений Павлович Смирнягин, работал в техническом отделе.
Начальником ОТБ-1 (лагеря) был ПУЧКОВ, оперуполномоченным КОЧЕРГА.
ОТБ-1 (рабочая и жилая зоны) находилось по ул. Солидарности (ныне ул. Прушинской), на месте прежней трудколонии. Теперь эту территорию занимает институт "Сибцветметниипроект". С ул. Солидарности в рабочую зону вела проходная. На входе обыскивали очень старательно, зато при выходе совершенно не проверяли, - вытащить можно было что угодно. Тем не менее весной из-под снега вытаивало множество пустых бутылок. При уборке территории начальство дало указание: складывать пустые бутылки под машину, стоявшую во дворе. Но вскоре доложили: под машину бутылки уже не входят. В те самые годы, когда "на воле" подолгу не бывало в продаже масла и колбасы, в ОТБ-1 заключённых прилично кормили. На завтрак всегда было масло, сахар. Некоторые даже не могли справиться с двумя котлетами, которые давали в обед на второе (с гарниром), и одну оставляли. В этом смысле ОТБ-1 сильно отличалось от прочих лагерей. Радиорепродукторов в зоне не было, только в кабинетах у начальников отделов. Но и тем разрешали слушать не всегда.
В 1955 г. в УЖУРЕ Валентина Георгиевна встретила
москвича Евгения Николаевича ГРИГОРЬЕВА (р.
около 1914), гидролога и морского офицера, который
находился там в ссылке. Это был фронтовик,
осуждённый на 10 лет после плена. Он отсидел срок
до звонка (но не в ОТБ-1) и попал в УЖУР. После
освобождения из ссылки он уехал к жене в Москву.
Во 2-й половине 50-х гг. геологическую экспедицию в
Большой Мурте возглавлял Константин
Владимирович БОГОЛЕПОВ (род. около 1910).
Ю.Ф.ПОГОНЯ-СТЕФАНОВИЧ сидел с ним в одной камере в
МОСКВЕ (на ЛУБЯНКЕ или на пересылке). После
лагерного срока он попал в ссылку в БОЛЬШУЮ МУРТУ
(р/ц севернее Красноярска).
Ю.Ф.ПОГОНЕ-СТЕФАНОВИЧУ не удалось вернуться в Москву, отчасти из-за того, что во время заключения его прежняя жена с ним заочно развелась, и московская квартира осталась у неё.
26.03.94г. Записал В.С.Биргер, Красноярское об-во "Мемориал"
В фотоархиве:
(обе фотографии сделал Шифрин).
См. также: Валентина Георгиевна Переломова. Вспоминая то время