«Пляска под дудку»

В 1936 году партия осуществляла очередную чистку своих рядов. Уничтожались всевозможные оппозиционеры, в первую очередь те, чья деятельность хоть как-то была связана с Троцким.

С окончанием партийной чистки немногочисленная хакасская парторганизация сократилась на 405 человек. Эта цифра была приведена Голюдовым на пленуме обкома 7 февраля 1937 года, сразу после отъезда Сизых на учебу в Москву. Среди не получивших новые партбилеты было 134 разоблаченных троцкиста и участника троцкистских вредительских групп.

Секретарем обкома партии на пленуме был утвержден Борис Васильевич Кубасов, тридцатисемилетний уроженец Харькова. Это был опытный партийный работник: в начале 30-х годов работал в Запсибкрае на кадровой работе, затем до 1935 года был секретарем партии в Барнауле. С созданием Красноярского края он был направлен на работу в крайком, где Акулинушкин сначала поручил ему заниматься созданием профорганов края, а затем назначил на должность заведующего отделом промышленности. На место первого секретаря обкома Хакасии Кубасов долго не соглашался, отговариваясь тем, что не справится, но под давлением Акулинушкина и Голюдова сдался. Никакого компромата на него в партдокументах и НКВД не было, поэтому ЦК согласился с предложением крайкома.

После февральско-мартовского Пленума ЦК Голюдов снова приехал в Абакан и сказал Кубасову, что теперь, по окончании обмена партдокументов, после того как основные усилия направлялись на искоренение в партии «левых», то есть троцкистских элементов, Пленум потребовал ужесточения борьбы с «правыми», то есть бухаринцами, зиновьевцами и прочими, над кем уже прошли процессы в Москве. Перед партийными организациями ставилась задача: не прекращая борьбы с троцкистами, обратить особое внимание на выявление и ликвидацию сторонников Бухарина - Рыкова, Зиновьева и Каменева. В этой работе Голюдов рекомендовал опираться на помощь органов НКВД.

Не пройдет и четырех месяцев, как секретари крайкома Акулинушкин и Голюдов будут сами арестованы как бухаринцы, а Кубасов останется один на один с органами НКВД, которые со временем доберутся и до него.

Но пока Кубасов точно следовал генеральной линии партии и вел бескомпромиссную борьбу с врагами, которых ему приводил на бюро Хмарин.

Сразу после Пленума Ежов запросил у начальников УНКВД и Наркоматов внутренних дел республик списки лиц, подлежащих аресту в связи с принадлежностью к «правым»: так называемых вредителей, кулаков и прочих неблагонадежных.

В июне эти данные были обобщены в НКВД, и о них было доложено Сталину. После обсуждения на Политбюро Сталин предложил ограничиться директивой НКВД на места. Так родился секретный приказ Ежова 00447 от 30 июня 1937 года: «С 5 августа 1937 года во всех республиках, краях и областях начать операцию по репрессированию бывших кулаков, активных антисоветских элементов и уголовников... Раз и навсегда покончить с их подрывной работой против основ Советского государства». В каждый регион направлялся план по репрессиям.

Однако на местах, в ряде обкомов, крайкомов и ЦК союзных республик, этот приказ был встречен без энтузиазма. Ведь таким образом парторганы ставились в прямую зависимость от НКВД, ибо арестовать коммуниста, не исключенного предварительно из партии, НКВД не могло. Теперь парткомы вынуждали «плясать под дудку» НКВД. После ряда звонков с мест из Центра в республиканские ЦК, крайкомы и обкомы партии была разослана телеграмма-циркуляр, в которой до сведения парторганов доводились планы-задания на 1937 год по выявлению и ликвидации врагов народа с контрольными цифрами по первой категории (расстрел) и второй — концлагеря, по каждому региону.

Теперь никто не решался выступать против требований НКВД исключить из партии того или иного коммуниста, ибо тогда он сам автоматически становился врагом, выступающим против политики партии.

Фактически руководство страной на местах перешло к органам НКВД, которые не контролировались ни парткомами (по партийной линии), ни органами прокуратуры (по линии законности), хотя и раньше ВЧК и ОГПУ играли роль «карающего меча» в руках партии и занимали особое место в системе органов диктатуры. Теперь неподконтрольным НКВД был только Сталин.

Позднее эти времена назовут «ежовщиной». «Ежовщина» закончилась арестом и расстрелом Ежова, объявленного шпионом и врагом народа. Сталин сделал его козлом отпущения за свои преступления, пытаясь стереть кровавое пятно с партии. Такая же судьба постигла впоследствии и Берию.

Оглавление Предыдущая Следующая