Натан Крулевецкий. Под пятой сталинского произвола
Спас меня тогда от отчаяния и самоубийства приход большевиков. Они пришли к нам как-то сразу торжественным маршем, а эти босяки и голодранцы, что назывались “войском панства польского”, убежали, не успев штаны подобрать. Ох и драпали эти “герои”, резаки еврейских бород.
В то время приход большевиков был большим торжеством для всех жителей нашего города. Богачей у нас было всего несколько семей, туда я не был вхож и их настроение было мне неведомо, но ремесленники и грошевые лавочники, и вся городская беднота торжествовали. Приход большевиков нас освободил не только от польской банды грабителей и антисемитов, он открыл дорогу дальнейшему расцвету всей общественной жизни. В нашем городе с начала революции объявили о своем существовании до десятка разных партий, от самых правых до крайних левых. Это были в большинстве своем партии мелкобуржуазные, дальнейшим ходом революции, были сметены с пути, но они сыграли положительную роль вначале тем, что они пробудили массы и подняли их к общественной жизни.
Каждая партия открыла свой клуб и вербовала приверженцев. Начались нескончаемые дискуссии по разнообразнейшим вопросам. Каждому был предоставлен свободный выбор, за кем идти. И если он сегодня заблудился и попал не в ту партию, то он мог свободно перейти в другую. Никто его не упрекал и не преследовал, за то что он раньше принадлежал к другой партии.
К общественной жизни были подняты самые низы, и все это шло от души, без всякой казенщины. Руководящим центрам партий иногда удавалось обмануть и увлечь за собой кого-нибудь. Но при такой свободе выбора и дискуссиях этот обман скоро обнаруживался, и каждый обрел то направление, которое соответствовало его интересам. Мне как наивному новичку казалось, что наступил золотой век истинно народной демократии. Через мои розовые очки я совсем не замечал той скрытой межпартийной грызни, которая только обозначилась на первых порах, а потом противоречия разрастались и вместо доброжелательной терпимости, пришли вражда и непримиримые противоречия, которые неизбежно должны были проявиться наружу. Все это я понял потом, а тогда я чувствовал, что присутствую на большом празднике, когда мои напуганные и забитые соплеменники вылезли из щелей, куда они прятались от погромщиков и принялись ретиво за общественные дела, т.е. за устройство свободной и человеческой жизни для себя и для всех других.
К сожалению, этот расцвет общественной жизни просуществовал очень недолго. Опять вернулись поляки и ввели военную диктатуру, а вернее сплошную анархию, бандитизм и грабежи. Но совсем задушить пробудившуюся к жизни общественную активность им не удалось. Большинство партий скрылось в подполье и продолжало свою деятельность.
Оглавление Предыдущая глава Следующая глава