Натан Крулевецкий. Под пятой сталинского произвола
Беда, собравшая нас под одну тюремную крышу, также объединила наших жен. Обивая пороги в НКВД, у Военного прокурора, в поисках своих мужей, женщины поведали друг дружке свое горе (они узнавали друг дружку по опущенной голове и опухшим от слез глаз) и таким образом ложные слухи переплетаясь с правдивыми сведениями, доходили до них. Так они случайно узнали, что мы сняты с эшелона и возвращены в тюрьму. Значит мы еще живы, следовательно должны они повидать нас, должны вопреки всяким запретам.
Неподалеку от тюрьмы они установили круглосуточное дежурство. Невзирая на сильные декабрьские морозы того года, пренебрегая опасностью быть арестованными и разделить судьбу мужа, они выстаивали целыми ночами, прячась от всяких ищеек и предателей. Домой никто не уходил, все разместились здесь поблизости, чтобы по первому сигналу, бежать навстречу родным узникам.
30 Декабря 1937 года, нас построили в тюремном дворе в колонну по 500 чел и под усиленным конвоем, повели утром к вагонам, стоявшим неподалеку от тюрьмы, на тюремной ж.-д. ветке (тюрьма в то страшное время, стала значительной “отраслью народного хозяйства” и не могла обойтись без собственной ж.-д. ветки). Мы только вышли из тюремных ворот, как из близлежащего магазина, высыпала толпа женщин, и одна из них бросилась вперед с душераздирающим криком “Натан”. Она стала догонять нас и все женщины за ней следом. Эти женщины и были жены снятых с предыдущего эшелона на карантин, а бросилась вперед моя жена. Наша колонна, пораженная этим криком, дрогнула, ряды смешались. Конвоиры стали подгонять нас, а начальник конвоя, выхватил револьвер из кобуры и погнался за моей женой с криком: “Остановись, стрелять буду!”. Но она не обратила внимание на погоню и продолжала бежать за нами. Вскоре мы подошли к вагонам и нам скомандовали: “На колени!”
Тогда я припал к земле и застонал как раненый зверь. Свое горе я все время таил в себя, и никто никогда не видел моих слез. Но при виде горя жены я зарыдал. Не выдержали наболевшие сердца всей арестантской толпы и громкие надрывные стоны и плач раздались по всей площади. Наша охрана совсем растерялась и поторопилась загнать нас в вагоны и запереть. Тогда часть охраны отделилась и пошла в наступление на наших жен, с ружьями наизготовку. С большим трудом удалось оттеснить их немного, но ненадолго. Рано утром их голоса встретили наш эшелон на товарной станции.. После я узнал, что они в ту ночь разделились на две группы, одна пошла в НКВД требовать разрешения на передачу одежды и продуктов (наших почтовых открыток, как я сказал выше, им не доставили, но они все равно приносили в тюрьму передачи наугад, а их нагло обманывали, что их родных в тюрьме нет, а теперь когда они сами увидели своих родных в колонне арестантов, им все равно не разрешили передачу.
Вторая группа пошла караулить на товарную станцию и встретила нас с ранним приветствием.
Оглавление Предыдущая глава Следующая глава