Натан Крулевецкий. Под пятой сталинского произвола
От этой адской пытки я вскоре избавился. В санчасти работал врач с нашего этапа. Еще в тюремной бане он видел мои больные ноги и знал, как пагубно для них земляная работа. При коммисовке больных он настоял о переводе меня в команду “слабосильных”, т.е. команду ослабленных. Это избавление ввергло меня в новое несчастье. Слабкоманду увозили с рабочего участка и держали совершенно обособленно, чтобы она своим бездельем не разлагала работяг. В одни из дней собрали всех нас, слабых, и увезли в недалекое село. Там была церквушка, вмещавшая всю эту голытьбу. Когда нас запускали в ворота, один из охраны сделал мне замечание по поводу часов у меня на руках: “У тебя их отнимут”. Я спросил: “А вы зачем здесь, разве не для охраны порядка?” “Мы здесь только стережем вас, чтобы вы не убежали, а то, что вы там между собой натворите, нас это не касается”. Мне от этого разговора стало не по себе. Значит нас бросили на растерзание в это звериное логово, а помощи нам ждать неоткуда.
Но самое страшное раскрылось моим глазам и сердцу, когда нас ввели в эту церковь. Нас, политических было всего 9 человек, а остальные 300 были из тех “кто пляшет и поет, и весело живет”, т.е. урки мелкого калибра, совсем опустившиеся и потерявшие последние черты человеческого облика. Это были отбросы из отбросов, отбросы лагерного “общества”. Они были оборваны, истощены и голодны. Днем и ночью шла непрерывная игра в карты, играли на все, на пайку хлеба, на порцию баланды, на трусы, на голову начальника. В бараке стоял страшный гвалт, новый человек мог оглохнуть.
Церковь была просторна, а нары построены не только вдоль стен, а и посреди помещения, в 5-ти рядах. Урки, завидев наши чемоданы и мешки, уложили нас на нарах посреди барака, чтобы повести на нас наступление со всех сторон. Если мы уложили вещи в головах, то им легко вытащить, а в ногах они тоже ничем не защищены. В первую же ночь они налетели на нас с ножами и забрали все до нитки. Этот грабеж сопровождался избиениями и издевательством.
На другой день посетила нас комиссия. Это не было связано ни с нашим ограблением, ни с нашей жалобой, которую мы еще не успели написать. Это был у них какой то очередной визит, по каким-то их ним соображениям. О нашем ограблении они и слушать не хотели. Они не собирались наводить порядка в своей тюрьме. Наоборот, они были рады, когда урки досаждали “врагам народа”. И кроме всего, этот антагонизм между заключенными был им на руку. Если какая из враждующих сторон затеет побег или бунт, то противная сторона обязательно донесет. И вообще легче управлять невольниками, если они грызутся меж собой. “Разделяй и властвуй”.
Я обратился к этой комиссии с заявлением, что я готов на любую работу невзирая на болезнь, лишь бы выбраться из этого звериного логова, куда они меня заслали. Узнав что я медик, они решили убрать меня отсюда для работы по специальности. И через 10 дней меня увезли в центральный лазарет, чтобы я организовал там зубопротезный кабинет.
Оглавление Предыдущая глава Следующая глава