Натан Крулевецкий. Под пятой сталинского произвола
Еще задолго до освобождения из лагеря я мечтал побывать в родном краю. Может, удастся разыскать кого либо из родных, может, кто уцелел от гитлеровской резни. Или, возможно, узнать что-либо о смерти родных и где они похоронены. Я поехал с Урала в Белоруссию. Приехал в Барановичи, где проходило мое детство. Я здесь не был 24 года, все так изменилось, что я даже не узнал дом родителей. А из старожилов, из всего городского еврейского населения (здесь жили почти одни евреи), уцелела одна семья, которой посчастливилось своевременно эвакуироваться, а теперь она вернулась. Жив остался еще один старик, бежавший из Гетто и проживший в лесу на дереве 17 дней. Он бежал к белорусским партизанам в лес, но по дороге он узнал, что они не принимают евреев в свои отряды, а даже расправляются с ними не хуже немцев. “Но потом – рассказал он - поступил приказ Сталина, принимать в отряды всех желающих и я вступил в отряд и пробыл в нем до изгнания немцев”.
От этого старика я узнал, что мои родные, как и его семья, были в Гетто. Он ходил на работу и когда однажды возвращался с работы, он застал Гетто оцепленным немецкими солдатами, а там всех хватали и вывозили, а куда, он и сам не знает. Наши соседи-христиане рассказывали, что вывозили в лес партиями и расстреливали, но места где похоронены, никто не указывал. Никто не позаботился обозначить эти места, где совершались массовые убийства безвинных людей, стариков женщин и детей, где совершались величайшие в истории злодеяния, многие, наоборот злорадствовали.
Я объездил тогда много бывших еврейских местечек, и мне они казались бездыханными трупами, из которых вынули душу. Они были населены приезжими из Рязанской, Орловской и Тамбовской губерний, они заменили старых жителей, но смогли заменить культуру потомков Аврама, Моисея, Давида и Соломона.
Только в одном местечке, в Несвиже, место массового убийства сохранило какие то следы, напоминающие о трагедии, совершившейся на этом месте при немцах. Здесь меня сводили на братскую могилу, где были закопаны тут же расстрелянные 1500 самых почтенных еврейских семейств города. Эта могила находится в парке графа Рудзивила. Здесь рядом густой кустарник, где всех заставляли раздеваться и оставить свои вещи которые они захватили из дома (их обманули, объявили, чтобы они собирались в дорогу и захватили с собой самые ценные вещи, которые у них имеются). Раздетых донага их загнали в большой котлован, здесь рядом заранее выкопанный и расстреляли их пулеметами. От котлована идет глубокий ров и впадает в парковое озеро. Рассказали мне, что вода в озере покраснела от пролитой крови. Эта огромная могила огорожена столбиками, через которые протянута цепь. И на небольшом жестяном листе, прибитом к дереву написано на русском и еврейском языке, кто здесь похоронен.
Это скромное обозначение единственной из многочисленных массовых еврейских могил предпринято не по инициативе правительства, а по личной инициативе полковника-еврея, который первый вошел со своим полком в это местечко после изгнания немцев. Правительство не считало и не считает для себя достойным делом увековечить память безвинно погибших и пригвоздить к позорному столбу фашистский антисемитизм немцев. Само правительство заразилось антисемитизмом. Эти бывшие в прошлом революционеры совершенно забыли как они вместе с сыновьями еврейского народа, шли рука об руку в Сибирь и на каторгу за торжество идей социализма. Они забыли свои обещания, что социализм положит конец антисемитизму. В новом социалистическом мире родился такой анахронизм как “социалистический антисемитизм”, который вместо “бей жидов”, кричит “бей сионистов”. Центр антисемитизма передвинулся в лагерь социализма. По всем социалистическим странам, прокатилась волна антиеврейских судебных процессов, не уступающих процессам Бейлиса и Дрейфуса. Отличились первые от последних, только тем, что слово еврей не упоминалось в официальных документах, упоминались только сионисты. Наряду с процессами проводилась интенсивная кампания уничтожения еврейской культуры и культурных деятелей. И все это совершалось тихой сапой. И все это официально отрицалось и объявлялось антисоветской клеветой.
Оглавление Предыдущая глава Следующая глава