Новости
О сайте
Часто задавамые вопросы
Мартиролог
Аресты, осуждения
Лагеря Красноярского края
Ссылка
Документы
Реабилитация
Наша работа
Поиск
English  Deutsch

Натан Крулевецкий. Под пятой сталинского произвола


Что такое спецлаг?

Песчлаг был здесь не единственный. В Караганде и ее окрестностях на тысячу квадратных километров проживало арестантов в десятки раз больше, чем вольного населения. Караганда насчитывала в своих окрестностях несколько десятков спецлагерей и один обыкновенный, “Карлаг”. Сталин и его присные становились все свирепее. Жестокий режим, установленный при Ежове (“Ежовщина”), стал им казаться после войны чересчур мягким. Готовились массовые аресты среди солдат, попавших в плен во время войны. Надо было внушить им, что лучше заколоть себя, чем допустить попадание в плен. Кроме бывших пленных, предстояли большие аресты среди гражданского населения оккупированных мест. Готовились большие аресты среди евреев. Слишком долго Сталин сдерживал свою антисемитскую вражду против этой презираемой им нации. Евреи были разбиты на разные категории: евреи-космополиты; евреи сочувствующие Израилю; евреи-врачи и вообще ученые-евреи, и вообще евреи. Расширился состав и других национальностей. Так вот, для этих категорий Сталин и придумал, в отличие от старых, обычных лагерей – спецлагеря.

Чем же отличались эти специальные лагеря. Тут был режим закрытой тюрьмы. Бараки были с решетками на окнах. Как только пригоняли с работы, вносили в барак парашу и обед, запирали на замок и приставляли охрану. Этим люди лишались возможности после работы свободно ходить по участку, переходить из барака в барак, или выходить по надобности, как это обычно ведется в обычных лагерях. Вместо двух писем в месяц в обычном лагере, два письма в году в спецлаге. Но и это правило редко исполняется. Я видел врача из спецлага, который 3 ? года не мог добиться официальной переписки с семьей. И он не был единственный с подобным положением. В обычном лагере можно было иметь при себе деньги, до ста рублей, а в спецлаге ни гроша наличными. В обычном – продажа в ларьке свободно, а в спецлаге требуется разрешение и очень ограниченное количество продуктов. Обыски два раза в день, а зачастую и ночью. Карцер на каждом шагу. Посылки в редких случаях и по особому разрешению.

Совершенно отличным от этих лагерей был “Карлаг”, Это был большой арестантский совхоз, раскинувшийся на квадрате в 500 километров. Сторожевые точки и разъезды были раскинуты по всей степи и никакой беглец не смог бы пройти незамеченным. Зато участки, где были расположены жилые зоны арестантов, были разгорожены и почти не охранялись. Поскольку арестанты вели все полевые и сельхоз. работы, то поневоле приходилось предоставить относительную свободу передвижения, иначе пришлось бы каждого пахаря, пастуха и возчика сопровождать отдельным конвоем.

Правда, в центре всех “свободных” зон, была расположена строгорежимная зона. Она высилась пугалом для всех открытых зон, для всех вольнохожденцев. Малейшая провинность, и человека запирали в строгорежимную зону. Кроме того, здесь жили все те, кого нельзя было отпускать ни на шаг без конвоя. Они выполняли те работы, где требовалось много рабочих рук одновременно.

В общем, Карлаг считался лагерем относительных свобод, и все тянулись туда. И все, кто со мной ехал, предрекали мне, что еду в Карлаг, судя по возрасту, состоянию здоровья и даже по обвинению в агитации. Это считалось самой легкой провинностью из всех пунктов к.-р. статьи.

Так полагали все, так полагал и я. Но люди полагают по-людски, а ЧеКа по своему. Опер. из Актюбинска, этот заядлый юдофоб, сделал такую ядовитую приписку к моему делу и дал мне такую сопроводительную, как самому тяжкому политическому преступнику. И начальство приходило в замешательство, что со мной делать.

Поэтому, когда подъезжали в Караганде, то всех едущих в Карлаг оставили в вагоне, чтобы они проехали до Карабаса (ж.-д. пункт Карлага), а всех подлежащих в Спецлагеря сняли в Караганде, в том числе и меня. Привели меня в пересыльное отделение карагандинской тюрьмы. Большинство здешних обитателей были коренные арестанты спецлагерей. Со мной сидели 2 врача, которые переводились в новое отделение спецлага. Один из них больше года ходил на общие работы. Это было для меня печальной новостью. Во всех прежде знакомых мне лагерях врачи поголовно использовались по специальности. Значит и передо мной предстоит возможность попасть на общие работы.

Здесь я встретил космополитов-евреев. Ими уже были забиты спецлагеря. Это были жертвы “коммунистической чистки” научных учреждений от еврейских ученых. Изгнание евреев со всех видных постов и научных институтов, началось задолго до позорного 1953 года, до знаменитого дела еврейских врачей-отравителей.

Встретил я здесь и группу молодежи. Это были политические арестанты нового типа. На их одежде были прорезаны номера позора, но их дух не был сломлен и они не проявляли ни покорности, низкопоклонства, и даже осмеливались высказать открыто свою ненависть к режиму произвола и беззакония, нисходящему из Кремля.


Оглавление Предыдущая глава Следующая глава

На главную страницу сайта