Натан Крулевецкий. Под пятой сталинского произвола
Я рассказал ей обо всем случившемся и заявил категорически, что, пока надо мной будут висеть угрозы воров, я работать не буду. Или пусть выведут за зону, или я больше не зубной техник. Потерять меня как специалиста ей не хотелось, она только вступила в должность и была бедна кадрами. И она дала мне обещание вывести меня за зону. Это, конечно, от нее не зависело. На это требовалось согласие пяти начальников: нач. отделения, охраны, опера и др. Все они опасались моей повторной судимости как врага народа и всяких страшных сопроводительных приписок, вроде той которой меня наградил актюбинский опер, или Чимкентская внутренняя тюрьма, за мою якобы строптивость. Никто из них не хотел поручиться, что я не сбегу.
Но нач. санчасти имела два неотвратимых качества. Это была фронтовая медичка и всегда умела настоять на своем. А где настойчивость не помогала, она пускала в ход свои женские чары. Нач. отделения был ею очарован и это спасло меня от произвола воров. В один день она добилась всех подписей и к вечеру она уже вывозила меня из зоны. Она не уходила из зоны, пока я не погрузился и не выехал.
Но начать работу я не смог. Свалилась другая беда. Открылись на ногах трофические язвы и я еле передвигался. Пришлось наложить гипс и я пролежал два месяца. Начальство открыто стало поговаривать, что я симулирую и увиливаю от работы. Ноги еще не зажили, но пришлось содрать гипс и приступить к работе. Дали мне отдельное помещение и я начал лечить, удалять и вставлять.
Поступило 120 заявлений и все хотели сразу получить зубы, а на эту работу требовалось не менее полгода. Я установил очередь, пошло недовольство, особенно шумели воры, которые не могли простить меня что я улизнул из их лап. Когда Нач. отделения явился в режимную зону, воры окружили его и предъявили ему свои претензии на меня. Он меня вызвал в кабинет и осыпал меня бранью и угрозами. Я попытался оправдаться, но он не разрешил мне слово сказать. Тогда я заявил что раз и нач. отделения встал на стороне воров против меня, то я от работы категорически отказываюсь. Твердость моего отказа возымела действие, меня выслушали и предложили провести разъяснительную работу среди воров. Были еще неприятности от доносов, что я чересчур хорошо питаюсь.
Оглавление Предыдущая глава Следующая глава