Натан Крулевецкий. Под пятой сталинского произвола
Когда я приехал через несколько дней в ЭСПЭ, я узнал интересные новости. У наследников Сталина, после его смерти, хватило мудрости амнистировать только воров и бандитов. К вопросу о политических они не посмели дотрагиваться, ибо это было тесно связано с разоблачением Сталина, а они, верные псы, политики произвола, побоялись рубить сук, на котором они держались. Такое положение длилось пару лет. Сталин умер в марте 1953 года, а массовое освобождение и реабилитация политических началось только в 1955 году.
А политические в лагерях ждали освобождения после смерти Генерального инквизитора. Они знали, что он главный вдохновитель произвола и беззакония. Они знали, что его рука душит их по тюрьмам. И, как только рука душителя упала и выяснилось, что политические свободы не будут даны извне, тогда началось стихийное движение за свободу изнутри, от самих политических заключенных. Не было никакого разработанного плана и никакой организации. Просто некоторые смельчаки (вернее герои, способные на самопожертвование ради общих интересов больше чем за свои личные), подняли массу на бунт против произвола воров, который был ненавистен всем трудягам лагеря. Все вступили в эту борьбу. И несмотря на поддержку воров начальством и всей вооруженной силой охраны, трудяги одержали полную победу и воров изгнали из многих участков.
Как же это произошло в ЭСПЭ. Здесь, также как в Центральной Зоне в Исень-Гельде, на 600 человек заключенных было 40 человек воров и аристократов, в руках которых сосредоточилась вся фактическая власть. Они творили над всеми остальными произвол и грабеж. Бандиты пользовались негласной поддержкой администрации лагеря. А арестанты труженики терпели этих трутней и сносили всякие обиды, до тех пор пока однажды не привезли на участок десяток молодых людей с Запада, из областей только после войны попавших под власть Советского Союза.
Не знаю, за какие политические преступления они сидели. Знаю только, что они на своем Западе не привыкли так безропотно сносить всякие обиды и унижения, как мы, советские старожилы. Они начали оказывать сопротивление насилиям воров и подсказывали рабочим бригадам, что пора покончить с произволом воров, стряхнуть этих паразитов с рабочих плеч и предоставить начальству с ними нянчиться
После амнистии ряды воров поредели, вся воровская мелкота, на которых опирались вожаки, была амнистирована и позиция вожаков ослабла. Теперь можно опрокинуть их владычество – говорили Западники.
Эти разговоры встречались работягами сочувственно. И Западники пошли в барак к ворам и положили им на стол ультиматум, что если на участке случится хотя бы одна кража у работяг, то будет побоище и изгнание.
Несколько дней было тихо. Потом прибыл первый этап из Исень-Гильды, исчезли два чемодана. Когда рабочие бригады вернулись с работы и узнали, что их ультиматум нарушен, они окружили барак воров и стали кидать камни в окна. Воры забаррикадировались изнутри. Надзор позвонил начальству и все они спешно прибыли на участок. Явился и гарнизон охраны, все для защиты воров. Работяги уже успели притащить старые бушлаты, чтобы их поджечь и дымом выкурить воров из барака, чтобы на улице избить их и изгнать с участка.
Начальство ошалело, упрашивали работяг, чтобы не довести до убийства, уговаривали разойтись по баракам. Но никто не собирался послушаться, столько накипело обид, что забыли про всякое повиновение. Начальство окончательно растерялось. Еще полгода тому назад, при живом Сталине, начальство, не колеблясь, подняло бы на вышки пулеметы и стрельбой в упор, в два счета загнало бы всех в барак. А теперь они потеряли твердость и ориентировку. Массовая амнистия привела к увольнению многих начальников и эта перспектива грозила еще многим тюремщикам. А куда им пойти? Вне лагеря, без специальности, они представляли полное ничтожество, и никак их не ожидала жизнь полная безделья и сладкой еды. Эта угроза потерять свои привилегии внесла растерянность во все их действия. Кроме того было неизвестно, какой курс последует из Кремля. Сталинский курс был нарушен, а нового еще нет. Вот поэтому они и бегали и упрашивали, а потихоньку позвонили в Центр. управление лагеря. В пять часов утра прилетели оттуда. Но и эти не могли остановить волнения. Требования работяг были предельно ясны: “Или уберите воров с участка, или мы их всех перебьем”.
Пока шла торговля между сторонами, подоспел развод, но рабочие заявили, что не уйдут на работу, пока не удовлетворят из требования.
Пришлось начальству уступить. Построили солдат охраны в два ряда а между рядами проложили безопасную дорогу от барака воров до ворот. И под страшным улюлюканием воры выбежали за зону, где их усадили в машины и увезли.
Работяги одержали полную победу. Эта весть вскоре облетела все отделения лагеря, и везде избивали и изгоняли воров.
Через некоторое время, начальство сделало попытку под покровом ночи провести на наш участок воров, вывезенных из Исель-Гельды. Начальство надеялось, что новые воры сумеют снова взять власть и помогут начальству сломить сопротивление работяг. Но кто-то узнал воров еще за вахтой и мигом обегал все бараки. Работяги повскакали с нар и побежали к воротам. Так простояли всю ночь как два лагеря, рабочие внутри зоны, а воры за зоной. Утром прилетели из Главного управления, выстроили нас в 2 ряда и стали требовать ответ, почему не пускаем воров: “Кто дал вам право распоряжаться, кого пускать на участок, мы здесь хозяева”. Мы ответили: “Вы хозяева, вот и возьмите их к себе на квартиру, а нам надоела власть произвола воров, хватит с нас что без вины в тюрьме сидим”.
Нам насулили всяких угроз и расправу, и все равно воров увезли. Но и из наших рядов выхватили самых активных товарищей по борьбе с ворами и на три месяца посадили в штрафной изолятор. Правда, их забрали втихую и поодиночке.
Не стало воров на участке, упала и дисциплина. Увеличились невыходы на производство. Каждое утро нас собирали, выстраивали, перебирали и угрожали и опять отпускали по бараками. Раньше в распоряжении начальства стояла комендатура. Она набиралась из самых отъявленных подлецов. Они разгуливали по участку здоровенные, хорошо одетые и лучше всех накормленные. Они нагоняли страх на все население участка. Если кто не вышел на работу, независимо по какой причине, начальство натравливало на него комендатуру. И кто у них побывает, его бьют и калечат до тех, пока он сам не просится на работу. От страха перед этими палачами на работу шли больные, слабые и раздетые. А теперь ушли воры, не стало комендатуры и кто не мог, не шел на работу и никого не боялся.
Оглавление Предыдущая глава Следующая глава