«Бараны» в роли провокаторов

Разработку операции против Жирова Хмарин проводил лично. Все, что касалось деятельности облпрокурора сразу докладывалось начальнику УНКВД. Были проверены связи с Прокопчиком и Лебедевым, с которыми Жиров поддерживал товарищеские отношения в нерабочее время. В 1936 году таких встреч не отмечалось. До глубокой ночи в квартире прокурора горел свет, но за столом сидел один Илья Тихонович, обложившись учебниками. В мае он на месяц выезжал для сдачи экзаменов, затем снова все свободное время отдавал учебе. В середине августа его и Вьюгова вызвали в Москву на совещание, а затем, отпросившись в отпуск для подготовки к госэкзаменам, Жиров уехал в Крым и возвратился в Абакан только в октябре. Через полтора месяца он уехал на госэкзамены и возвратился с дипломом.

Но и в отсутствие Жирова Хмарин успел многое выяснить и уточнить. Он запросил Башкирию и узнал, что старший брат Жирова, Иван Тихонович Жиров, работавший в ОГИЗе страны и проживавший в Москве, в 1932 году был осужден, после исключения из партии, за троцкизм к трем годам ИТЛ. Впрочем, этот факт Илья Жиров никогда не скрывал. Младший брат, Василий Жиров, 1905 года рождения, в апреле 1935 года также был приговорен за троцкизм к трем годам ИТЛ.

Хмарина, собственно, не интересовали детали. Важен был сам факт. Поэтому дело Василия Жирова он не запрашивал, но запросил НКВД Башкирии, поддерживал ли Илья Жиров связи со своими братьями-троцкистами, на что получил ответ: с 1922 года Жиров с братьями не встречался и связей не поддерживал.

В 1918 году в возрасте тринадцати лет Василий вступил в комсомол, в четырнадцать лет был принят добровольцем в Красную Армию и служил в 27-й стрелковой дивизии в отряде ревтрибунала. В 1920-1924 годах Василий Жиров работал секретарем комсомольской организации, а после вступления в 1921 году в партию (шестнадцать лет) стал секретарем партячейки лесозавода № 3 в Башкирии. В 1924-1926 годах Василий работал на руководящей комсомольской работе в Уфе. Единственное взыскание получил в 1926 году за отказ от назначения секретарем райкома партии по состоянию здоровья. Уехав к брату Ивану в Москву, Василий подлечился у столичных докторов и поступил по рекомендации парторганов на учебу в Педагогическую академию имени Крупской, где учился с 1926 по 1929 год. Однако из-за тяжелой нервной болезни он не смог закончить четвертый курс. Вернувшись в Уфу, Василий лечился, затем в 1930 году был назначен директором строительного техникума. В 1931 году был приглашен на работу в Башкирский обком ВКП(б), в 1932-1933 годах работал преподавателем совпартшколы в Бирске, а с 1933 года по день ареста — инспектором Наркомпроса в Уфе. Был женат и имел сына Генриха четырех лет.

Из материалов уголовного дела было видно, что Василий был арестован по клеветническому обвинению провокатора Страшнова, приехавшего в Уфу из Ленинграда и выдававшего себя за убежденного троцкиста. Василий Жиров, бывший тогда директором строительного техникума, имел неосторожность принять его на работу преподавателем, но, когда узнал, что Страшнов пропагандирует взгляды Троцкого и пишет книгу «Я жгу себя», в которой спорит со Сталиным, добился исключения его из партии и уволил с работы как недостойного преподавателя общественных дисциплин. В отместку Страшнов написал на Жирова донос, что тот сам разделяет взгляды троцкистов. НКВД привлекло их обоих к уголовной ответственности по статье 58-10, включив в группу Габитова – Тахватуллина (8 человек), из которых двое по постановлению Особого совещания НКВД были расстреляны. Именно тогда Жиров был приговорен всего к трем годам ИТЛ, при этом было учтено не отрицание вины обвиняемым, а наличие у него тяжелого нервного заболевания. Уже в 1936 году Василий Жиров умер в одном из многочисленных лагерей Воркуты, о чем в деле имеется справка от 18 июня 1956 года, в которой, однако, не указаны место, время и причина смерти, а также место его захоронения.

Обычно на мясокомбинатах держат специально подготовленного барана-предводителя, задача которого стоит в том, чтобы вывести отару из загона на конвейер забоя скота. Всякий раз баран остается живым, так как его вовремя уводят, а отара идет под нож или электрический ток. В НКВД были свои «бараны-предводители», выполнявшие роль провокаторов.

Именно таким «бараном», скорее всего, был Страшнов, который позднее привлекался за антисоветскую пропаганду в различных группах, но всякий раз оставался цел и невредим. Таких как он, органы берегли. Это был золотой фонд НКВД.

Еще один брат Ильи Жирова — Леонтий, 1903 года рождения, работал инженером в тресте «Южураллес». В апреле 1937 года НКВД Башкирии арестовал его после исключения из партии за связь с братьями-троцкистами. Об этом было сообщено в Хакасское УНКВД Хмарину.

Уголовного дела на Леонтия Жирова найти не удалось. Как он был осужден, судили ли его по политическим мотивам или за халатность, неизвестно, также неизвестно, где и как закончил он свою жизнь. Хмарина не интересовали дело и судьба Леонтия Жирова, ему хватило одного факта ареста за троцкизм, поэтому дело Леонтия он не запрашивал, никаких результатов его расследования в деле Ильи Жирова не имеется. Об аресте брата Леонтия Илья Жиров узнал только во время следствия.

Оглавление Предыдущая Следующая