Сестра

Вьюгов рассказал Хмарину о том, как в августе 1936 года во время поездки с Жировым в Москву тот пригласил его сходить в гости к своей сестре Клавдии Тихоновне Балыбердиной (по другим документам Белобердиной).

Клавдия Тихоновна приехала в Москву в начале 30-х годов, когда старший брат Иван еще работал в ОГИЗе. Имея педагогическое образование, она, активный член партии, устроилась в школу, где вскоре была назначена директором. Жила по Каковинскому переулку № 3-10.

Когда Жиров и Вьюгов нашли Клавдию, она рассказала, что ее исключили из партии, сняли с поста директора школы в связи с осуждением за троцкизм Ивана и Василия. (О смерти Василия тогда еще никто не знал.) Клавдия сказала, что отец, проживавший в Москве в квартире старшего сына, после ареста Василия уехал в Уфу и сильно болеет. На вопрос Ильи, почему она не сообщила ему об аресте Василия, ответила, что так они договаривались с отцом — ничего не писать, чтобы это не отразилось на карьере прокурора. Про себя она говорила, что никакой вины перед партией и государством за собой не знает, никогда не поддерживала и не одобряла взглядов Троцкого, Бухарина и Рыкова. Она написала апелляцию в райком, горком и ЦК и сейчас ходит и доказывает свою невиновность, но чувствует, что все отказываются ее понимать, даже близкие люди.

Когда уходили, Клавдия не могла сдержать слез и просила брата не забывать ее: в Москве она никому не нужна, и как встретят в Уфе, неизвестно. Илья не знал, что ей посоветовать. Говорил, чтобы достучалась до ЦК и Шкирятова в КПК.

Рассказ Вьюгова облегчал реализацию планов Хмарина, так как все братья и сестра прокурора считались троцкистами.

Оглавление Предыдущая Следующая