Спиридонов М. Н. Японские военнопленные в Красноярском крае (1945-1948 гг.): проблемы размещения, содержания и трудового использования.

III.2. Смертность в лагерях Красноярского края.

Расположение лагеря и условия, в которых проживали и работали японцы, напрямую влияли на здоровье и уровень смертности среди военнопленных. Как упоминалось выше, японские военнопленные в лагерных отделениях, находившихся в г. Красноярске на строительных объектах и предприятиях краевого центра, пребывали в гораздо лучших условиях, чем работавшие на приисках, шахтах и лесоповалах, железной дороге, где до ближайшего населенного пункта порой приходилось добираться от 20 до 250 км. Особенно трудно было японским солдатам и офицерам лагерных отделений №№ 8 и 9 лагеря № 34, которые располагались в таежном, труднодоступном районе на севере края. Несмотря на то, что японская армия, которая готовилась к войне с СССР и дислоцировалась в Маньчжурии с ее довольно суровым климатом, тем не менее, 40-50-градусные морозы для японских солдат, попавших в условия суровой сибирской зимы и работавших на открытом воздухе, были губительными. В 8-м лагерном отделении умерло более 10 % военнопленных в 9-м – 14,5 % (см. приложение 10).

В очень тяжелых условиях находились японцы в 5-м и 7-м лагерных отделениях лагеря № 33. Военнопленные 7-го лагерного отделения, работавшие на строительстве Абаканского оросительного канала, вручную с помощью лопат и кирок, зимой долбили замершую землю. Недоедание и тяжелый труд стали причиной смерти с 20 января 1946 г. по апрель 1947г. 37,2 % японских солдат и офицеров.

Организованное на приисках треста «Хакасзолото» 5-е лагерное отделение располагалось на расстоянии 120 км. от управления лагеря и баз снабжения. Зимой из-за сильных морозов и снежных буранов доставка продовольствия занимала более 15 дней [21]. Военнопленный Сато Тосио, находившийся на руднике «Трансвааль» с начала организации 5-го отделения и до его закрытия, свидетельствовал: «В лагере отсутствовали баня и душ, у всех японцев были вши, и все постоянно чесались. Утром солдат видел умершего товарища, догадывался о его смерти потому, что от него сбегали вши и блохи, и такая картина была каждое утро. Солдаты, если они работали, получали по 200 граммов хлеба, и больные, которые могли ходить, вставали и через силу шли на работу, чтобы получить хлеб по дороге, меняя вещи на продукты. Больные, которые не могли ходить, отдавали свои вещи на обмен здоровым, для них это был единственный источник продуктов. Мы приехали в конце ноября на (рудник. – М.С.) «Трансвааль», и до конца февраля из 750 человек умерло 168» [22].

Согласно официальному акту ликвидационной комиссии УМВД края: «…вследствие тяжелых климатических условий в 5-м и 6-м лагерных отделениях лагеря № 33, располагавшихся на приисках треста «Хакасзолото», заболеваемость среди контингента приняла массовый характер, работоспособных почти не осталось» [23]. Смертность только по 5-му лагерному отделению составила 164 человека или 22,6 % (см. приложение 10). В связи с этими обстоятельствами в июле-августе 1946 г. лагерное отделение было ликвидировано, а военнопленные частично вывезены в спецгоспиталь № 3915, а оставшиеся пленные размещены в 1-м и 2-м лагерных отделениях.

Согласно декадным донесениям по лагерю № 33 с конца октября 1945 г. и до середины июня 1946 г. по причине дистрофии умер 201 человек, от воспаления легких и туберкулеза скончались 132 человека и 16 от тифа и дизентерии. В стационарах лагеря № 33 на 31 января 1946 г. находилось 598 человек больных, из них «тяжелых дистрофиков» было 163 человека. Только за январь 1946 г. их умерло 99 человек и еще 23 от туберкулеза. Всего в лагере № 33 страдающих дистрофией насчитывалось 2 236 человек или 35,2 % от всего списочного состава лагеря [24].

Из таблицы – приложения № 11 наглядно видно, что смертность от дистрофии среди военнопленных лагеря № 33 в среднем составляла 46,5 %, от туберкулеза 19,6 %, воспаление легких было причиной смерти 10,8 %, прочие заболевания, в том числе и производственные травмы привели к смерти 18,7%. Необходимо уточнить, что дистрофия была причиной многих болезней или сопутствовала им. Ослабленный голодом организм военнопленных не мог бороться с туберкулезом, пневмонией, дизентирией и другими болезнями. По нашим подсчетам процент смертности по причине дистрофии был гораздо выше и составлял около 60% от общего числа умерших. Во многих актах о смерти военнопленных, часто встречаются подобные диагнозы: “Пневмония; сопутствующее – алиментарная дистрофия. Умер при явлениях сердечно-сосудистой недостаточности и общей интоксикации организма” [25].

Военнопленный Есида Юкио, работавший шахтером в лагерном отделении № 6 лагеря № 34, вел свой учет умерших товарищей:

«В это время, то есть с декабря по 1945 г. до марта 1946 г., у нас были буквально мрачные годы. Мы находились на самом дне разочарования и безнадежности. Адская подземная работа и работа лесного склада под сильным морозом и ураганом. Плохие условия жизни… Хронический недостаток продуктов и воды. Жизнь в тесных, грубых и вредных для здоровья бараках. Кроме того, русское командование бесчеловечно относилась к нам, принуждая к тяжелой работе. Здоровье японцев постепенно истощилось. Вследствие этих причин, среди японцев свирепствовали серьезные болезни…, недоедание…, дистрофия…, авитаминоз…, сыпной тиф и т.д. Из-за этих болезней многие японцы умерли: в декабре 1945 г. 19 чел. Умерло в январе 1946 г. - 101 чел; в феврале 1946 г. - 103 чел.; в марте 1946 г. – 40 чел. Почти каждый день из санчасти санитар докладывал о смерти солдата [26].

Суровая зима 1945-1946 гг. осталась и в памяти красноярца Александра Ивановича Прохорова, три года прожившего рядом с военнопленными на станции Невельской, где японцы работали на строительстве Байкало-Амурской магистрали. Хотя эти воспоминания относятся к военнопленным, располагавшимся на территории Иркутской области, тем не менее они характерны и для Красноярского края:

«Положение начало меняться с наступлением холодов. Скудный паек пленных не позволял им одолевать непривычно суровый климат. И к тому же, как сказал мне отчим, многие из них от тягот сильно затосковали по дому. Среди них начались болезни. Отчим на своем «студере» целыми днями развозил пленных по трем лагерным больницам. Но наша убогая медслужба, конечно, не спасала. Японцы начали умирать тысячами. Многие из них, особенно, говорят, офицеры, сами шли на встречу смерти – делали харакири. У них начали отбирать все режущие предметы. Но они умудрялись выполнять этот жуткий ритуал консервными банками и даже острыми щепками [27].

Итак, особенно тяжелой для японских военнопленных была зима 1945-1946гг. Именно на этот период приходится наибольшее число умерших военнопленных в красноярских лагерях. Только в 33-м лагере умерло 415 чел. А всего за время с сентября 1945 до конца 1946 г. скончалось около 2/3 от общего числа умерших с момента прибытия военнопленных в Красноярский край до конца 1946 г. Главными причинами смертности военнопленных были физическое истощение – дистрофия, туберкулез легких, тиф и дизентерия. Общая картина смертности военнопленных в Красноярских лагерях за первые 15 месяцев пребывания их там представлена в таблице III.1.

Таблица III.1.
Смертность по лагерям №33 и №34 поквартально в 1945-1946 гг.

* По другим данным на начало января 1946 г. в лагере № 33 умерли 167 человек, в лагере № 34-351человек, всего 518 человек, по причинам: дистрофия - 188, дизентерия - 15, воспаление легких - 41, туберкулез - 44, прочие болезни 230 человек (ЦХДНИ.Ф.26.Оп16.Д.11.Л.31.)

Составлено по: РГВА. Ф.1п.Оп.17а.д.4.л.40.

За общими цифрами смертности по лагерю № 34, представленными в таблице III.1., кроются резкие различия показателей по отдельным лаготделениям и временным отрезкам. Так, из акта проверки жилищно-бытовых условий и трудового использования лаготделений №№ 8 и 9, которые находились в северных районах края, за период с 25 октября 1945 г. по 16 мая 1946 г. пик смертности пришелся на три зимних месяца, когда умерло 133 чел. против 31, умершего за пять осенних и весенних месяцев. Основными причинами смерти, как сказано в акте, стали: «резкое изменение климатических условий в зимний период, когда температура доходила до – 60 С, а также тяжелые условия работы в лесу, при глубоком снеге, доходившим до 1,5 метров, с декабря по март военнопленным приходилось ходить в лес на работу на расстояние 5-6 км., что неблагоприятно сказалась на военнопленных, которые в основном раньше на тяжелых физических работах, не работали» [28].

Но такое положение с размещением и организацией работы военнопленных было не везде. В отличие от других отделений лагеря № 34, дислоцировавшихся в г. Красноярске, 4-е лаготделение, приписанное к заводу Красмаш, можно было считать одним из наиболее благополучных. За весь период его существования смертность здесь не превысила 2,2 %. Руководство отделения сумело в короткий срок наладить питание, быт и медицинское обслуживание военнопленных, что в свою очередь отразилось и на здоровье японцев.

Вот как описывает жизнь в лагере бывший дежурный офицер этого лагерного отделения Г.П. Горовецкий:

«В бараках офицеры жили отдельно. К слову, что из себя представляли сами бараки. Чистота в них соблюдалась идеальная. Двухярусные кровати, простыни, наволочки, одеяла – все, как и положено в казарме. У входа плетеный коврик. Японцы, входя в помещение, снимали уличную обувь и обували тапочки-шлепанцы. Входить в барак в сапогах имело право лишь лагерное начальство. Случаи смерти конечно были. Не надо забывать, что японцы приехали с фронта и некоторые из них получили ранения и контузии, что сказывалось на их здоровье. Да и плен – это все-таки неволя, и любому человеку несладко в плену. Конечно, японцы умирали. В нашем лагерном отделении пришлось схоронить человек 30-40.

Считалось чрезвычайным происшествием, если, к примеру, японец обморозит палец: он же не может работать, норму выдавать! А смертельный исход был настоящим бедствием. Смерть пленного – скандал, куча забот. Лагерное начальство обязано в тот же день известить Москву, сообщив дополнительно и врачебное заключение по факту смерти. А это значит, что труп нужно было везти на вскрытие в морг – на левом берегу. Это сейчас через Енисей понастроено мостов, а в то время – паром или, если зимой, то по льду. В общем – не приведи Боже!» [29].

Руководство лагерей стремилось максимально использовать рабочие руки военнопленных, но подчас мало заботилось о безопасности военнопленных на производстве. Незнание и несоблюдение японцами элементарных правил техники безопасности часто приводило к трагическим последствиям.

Наибольшее количество травм было в шахтах г. Черногорска; где работали военнопленные 1-го лагерного отделения лагеря № 33. Обвалы, взрывы газа и пожары и, наконец, элементарное несоблюдение мер безопасности унесли жизни многих японцев. Так, Кусуока Цукуда 1908 г. рождения погиб в шахте в результате обвала; Хитака Ясуо 1921г скончался от производственной травмы на шахте №7; Ясуи Коохей 1914 г. раздробило голову балкой на шахте № 14; Цумятоси Эйди 1923 г. получил «смертельное травматическое повреждение черепа во время работы на шахте навалоотбойщиком, где выполнял норму 100-120 %» [30].

Много несчасных случаев было и на заводах г. Красноярска: Комбайновом, Сибмаше, Красмаше. В лаготделении № 4 при погрузке угля в бункер упал японский военнопленный и был засыпан углем. На Комбайновом заводе из-за незнания русского языка японец залез в трансформаторную будку, где был убит током и т.д.

Процент умерших от травм полученных при работе на производстве и несчастных случеев в быту колебался в различных лагерных отделениях от 2,7 % до 7-8 % в зависимости от специфики производства, что наглядно видно из данных таблицы III.2.

Таблица III.2.
Смертность японских военнопленных в % от числа занятых по отраслям экономики Красноярского края за период с 1945 по 1948 гг.

Составлено по: ОСФ ИЦ УВД. Ф. 9л. Д. 7а. Л.36; Д.6а. Л. 34-37; Д. 3. Л. 1-23; Д.3. Л.5; Д.4.Л. 12-15. Д.5.Л.1-23.

В среднем травматизм на производстве послужил причиной смерти 5,1 % от общего числа умерших в плену японцев.

Самоубийства, как причина смерти, составляли приблизительно 0,7-1,1 % (одно самоубийство на 100 умерших). В основном большинство самоубийств пришлось на начало 1946 г., когда был наиболее сложный период адаптации японских военнопленных к плену.

В таблице III.3. обобщены сведения о причинах смертности по лаготделению № 3 лагеря 34 за весь период пребывания в Красноярском крае.

Таблица III.3.
Количество умерших и причины смерти по лагерному отделению № 3 лагеря № 34 за период с октября 1945 по июль 1948 гг.

* Подсчитано по: кладбищенская книга 3-го лагерного отделения лагеря № 34 (ОСФ ИЦ УВД Красноярског края. Ф. 9л. Д. 3.)

Часто отсутствие возможности оказать своевременно медицинскую помощь или доставить пострадавшего в больницу, заканчивалось трагически. Особенно сложно было сделать это осенью и весной, во время распутицы, когда дороги размывало дождями или тающими снегами и лагерное отделение по несколько дней, а то и недель оказывалось отрезанным от внешнего мира, оставаясь без продуктов и медикаментов. Случаи смерти военнопленных из-за отсутствия транспорта и невозможности вывести больного для операции в город или по дороге в госпиталь были отнюдь не редки. Так, по пути в больницу скончались: Ода Сиро 1923 г. рождения, Нисибаяки Масуро 1912 г.рождения, Китодзава Тосиге 1909 г. рождения, Касахара Масару 1914 г. рождения и Масуя Кацуми 1911 г. рождения; они умерли в вагоне по дороге в госпиталь № 3915. В этапных списках военнопленных, отправляемых в госпитали, нередко встречаются пометки: «Умерло в пути три человека, из них два сержанта, один рядовой» и т.д.

Отметим: смертность по этой причине была распространена не только в Красноярском крае. Например, в Хабаровском крае при приеме больных, прибывших со станции Ново-Николаевск «в исключительно плохом состоянии», из 433 больных военнопленных «умерло в пути 49 человек (доставлены трупы) и три человека умерли при разгрузке эшелона. В основном контингент больных является ослабленным (дистрофиками), из коих 15 % являются тяжелыми больными), шесть больных хирургических, четыре человека с повышенной температурой (повидимому гриппозная инфекция), больных 11 человек и остальные с различными заболеваниями внутренних органов. Больные грязные, завшивленность до 80 % (при выборочном осмотре). Вагоны не оборудованы нарами…» [31].

В заключение обзора причин смертности военнопленных в лагерях на территории Красноярского края следует отметить и такой факт: согласно справке заместителя начальника 1-го управления ГУПВИ МВД СССР М.Я. Зетилова «О заболеваемости и смертности в лагерях НКВД и спецгоспиталях НКО и НКЗ для военнопленных японцев за первую декаду февраля 1946 г.», процент смертности в лагерях для японских военнопленных был в два раза больше, чем в лагерях немецких военнопленных, а самой высокой смертностью выделялись 14 лагерей, расположенных в Алтайском, Красноярском, Приморском, Хабаровском, краях, Иркутской и Читинской области» [32]. Такое положение объяснялось, в первую очередь, неприспособленностью японцев к суровым климатическим условиям региона и нелегким ходом процесса адаптации их к жизни в Сибири. К такому же заключению пришло к тому времени руководство МВД СССР (см. приложение 3).

В начало Предыдущая Следующая