Большой террор напоминал айсберг. В тёмных глубинах всё происходило многочисленно, тайно и непонятно. Люди просто исчезали, и многие годы о них не знали ничего. С
А в это время «наверху» было шумно. Постоянно проводились процессы, публиковались судебные стенограммы. На самом деле это была обычная война пауков в банке, в которой побеждал самый беспринципный и «отмороженный», но народу нравилось, что хоть кто-то из начальников пострадал. Наверху, в видимой части, обличались видные деятели, а на этом фоне шли массовые бессудные репрессии. У людей осталось впечатление, что репрессии были направлены против элиты, а обыкновенные люди были случайными щепками в рубке большого леса.
3 августа 1937 года вышла директива ЦК ВКП(б) об организации «в каждой области по районам 2-3 открытых судебных процессов над врагами народа – вредителями сельского хозяйства». Ход судебных процессов предписывалось широко освещать в местной печати. Это должно было стать «операцией прикрытия» и созданием фона для реальных массовых репрессий.
В Красноярском крае тоже начали готовить два открытых процесса в районных центрах. Наметили фигурантов, начали разработку. Но тут судьба сделала чекистам неожиданный подарок – 25 августа 1937 года при запуске оборудования после двухмесячного ремонта сгорел Канский мелькомбинат. Это было не удивительно – ремонт проходил в обстановке аврала, типичного для советской управленческой системы. 26 августа комиссия установила: «команда Мелькомбината в течении 20 минут к тушению не приступила, так как водопроводная магистраль, идущая к корпусам, была выключена<…>. Моторист во время пожара, включив насосы, порвал трубы водопровода». «Несвоевременный, запоздалый вызов городской и ведомственных пожарных команд произошел вследствии неисправности телефонов в конторе и проходной будке Мелькомбината».
Выход из строя крупного мелькомбината в разгар уборочной – событие нерядовое, о нём пришлось доложить самому товарищу Сталину. Прошло несколько часов, и в крайком пришла телеграмма:
«Красноярск. Крайком. Соболеву. Поджог мелькомбината, должно быть, организован врагами. Примите все меры к раскрытию поджигателей. Виновных судить ускоренно. Приговор — расстрел. О расстреле опубликовать в местной печати. Секретарь ЦК Сталин. 27.08.1938 г.17 часов, 10 минут».
Товарищ Сталин, гений всех времён и народов, умел раскрывать дела на расстоянии, за четыре тысячи километров. Ему нужно было всего несколько часов, чтобы найти виновных и вынести приговор. Впрочем, решение было предсказуемым: советская система всегда объясняла собственные управленческие ошибки происками врагов.
Производственная авария превратилась в «умышленный поджог Канского мелькомбината фашистско-диверсионной террористической бандой врагов народа». Следствие было стремительным: уже 8 сентября 1937 года выездной сессией ВТ СибВО все обвиняемые (14 человек) приговорены к расстрелу и в этот же день расстреляны.
Краевые газеты заходились в истерике: «каждому рабочему быть зорким и быстро распознавать звериную морду врага», «мы требуем расстрелять эту банду поджигателей», «мы раздавим этих врагов так же безжалостно, как раздавили их предшественников», «мы требуем от военного трибунала суровой кары этой оголтелой банды. Расстрел, - таков должен быть приговор трибунала, отражающий волю советского народа».
Почитать по теме: