Владимир Померанцев. По царским и сталинским тюрьмам
Моя наблюдательность недостатков состояния и развития горной промышленности привела меня в тюрьму. Теперь мне стали значительно яснее причины этих недостатков; они были связаны с применением принудительного труда в широком понимании этого слова: принуждения физического и морального, подавления сверху экономической, политической и культурной, подлинно свободной инициативы народа.
По роду своей работы в научно-исследовательской маркшейдерской организации и в производственном маркшейдерском тресте я имел доступ к статистическим данным добычи всех полезных ископаемых. Маркшейдерия — своеобразная горная бухгалтерия по учету, контролю, планированию добычи и движения запасов полезных ископаемых. В наших работах и исследованиях большое внимание уделялось, прежде всего, “хлебу промышленности” — углю. Меня поразило резкое падение добычи угля в 1938 году: прирост добычи составлял всего 4 процента. Собрав данные с 1935 года, я обнаружил, что в 1937 году прирост добычи угля составлял еще меньше — только один процент, тогда как в 1936 году этот прирост составлял 14 процентов. Эпоха резкого падения добычи угля совпадала с эпохой жесточайших репрессий, связанных с ликвидацией “остатков бухаринско-троцкистских шпионов, вредителей, изменников родины”, как писалось в главе XII краткого курса истории ВКП(б), изданного в 1938 году.
Но, может быть, это падение добычи угля было локальным явлением, специфическим только для угольной промышленности? Для проверки своих сомнений я обратился к смежной с углем топливной отрасли — нефти. И тут прирост добычи нефти за период с 1936 по 1937 год сократился в два раза по сравнению с периодом 1935-1936 года, а за период 1938-1939 годы вообще никакого прироста добычи нефти не было.
Ну, а как обстояло дело в железорудной промышленности — основной базе черной металлургии и машиностроения, этих фундаментов тяжелой и оборонной промышленности? Добыча в 1937 году оставалась на уровне предыдущего года, т.е. прирост добычи был равен нулю! А для 1938 года этот прирост превратился в отрицательную величину: добыча железной руды в этом году уменьшилась на 1,2 миллиона тонн по сравнению с предыдущим годом!
Еще более разительную картину падения производительности общественного труда обнаруживала марганцевая промышленность: добыча марганцевой руды, начиная с 1937 года, уменьшилась по сравнению с 1936 годом на 7 процентов, в 1938 году — на 23 процента и в 1939 году — на 26 процентов. Только в 1940 году уровень добычи марганцевой руды повысился, но и то не достиг уровня 1936 года, составив по отношению к добыче этого года только 87 процентов. Падение добычи марганцевой руды означало уменьшение поставок марганца для производства спецсталей, для вооружений. 1935-1940 годы могут считаться периодом высшего расцвета принудительного труда в СССР и в то же самое время периодом всеобщего ожидания мировой войны и войны нас с Германией, в частности.
Уже приведенных выше примеров достаточно для иллюстрации того, как плановое хозяйство под руководством “дорогого и любимого вождя” готовилось к военной катастрофе первых лет вступления СССР во вторую мировую войну. Но я расширил свои исследования и вот что установил.
Обнаруживается поразительный факт: резкое падение приростов по всем отраслям и промышленности в целом за период 1937-1940 годов. По подавляющему большинству производств наблюдается не только падение годовых приростов, но и прямое снижение абсолютных объемов производств. Так в 1937 году добыча железной руды составляла 27,8 млн. тонн, а в 1938 году — 26,6 млн. т; соответственно марганцевой руды — 2,8 и 2,3 млн. т; кокса — 20,6 и 19,6 млн. т; стальных труб — 0,2 и 0,1 млн. т. Для основных производств черной металлургии отрицательная величина годовых приростов смещается на период 1938-1939 годов: производство чугуна по этим годам составляет 14,6 и 14,5 млн. т; производство стали соответственно — 18,9 и 17,9 млн. т; проката — 13,2. и 12,7 млн. т. А вся валовая продукция промышленности с 1939 по 1940 год увеличилась менее чем на один процент.
Нужно принять во внимание факт, что описанное ухудшение производств ведущих отраслей промышленности происходило в предвоенные годы. Следовательно, ни террору, ни гипнотизирующее величие “вождя”, ни “научное” планирование не смогли противодействовать катастрофическим последствиям применения принудительного труда. Эти последствия, можно предполагать, фактически были значительно разительнее, если принять во внимание подхалимажную роль органов статистики, имевшей прямое задание прославлять великими делами “великого, дорогого и горячо любимого вождя мирового пролетариата”.
Неотвратимые последствия принудительной системы не смогли не только преодолеть, но хотя бы приостановить ухудшение экономики при очевидном для всех сознании быстрого приближения войны. А как готовились к войне капиталисты? Для сравнения стоит привести рост валового общественного продукта в США: в 1939 году он вырос по сравнению с 1938 годом на 8 процентов, в 1940 году тоже на 8 процентов и в 1941 году — на 16 процентов. Как видно, капиталисты не зевали. Данные советской экономики вопиют и обвиняют. Почему? Что это? Беспечность или предательство? Ни то и ни другое: это — возмездие, которое, к величайшему сожалению, приготовил себе русский народ всем историческим ходом своего развития, основывая его в значительной мере на принудительном труде.
На предыдущую главу На следующую главу На оглавление