Норильск – Ленинград в миниатюре

Со мной – основательные по весу чемодан и рюкзак, наполненные всякими яствами, о которых мечтает каждый заключенный. Везу мясные и рыбные консервы, масло, колбасу, сгущенное молоко, сласти. Сам не так давно отбывал заключение, знаю, что значит лагернику после жидкой баланды и постной каши оскоромиться маслом, угоститься бутербродом с колбасой, попить чаю со сгущенным молоком.

За окном вагона – сплошная белесая тундра. Ни одного деревца. Кое-где в оврагах сквозь снег пробивается чахлый кустарник. Куда ни кинь взгляд, одна лишь снежная равнина, которой нет конца и края. Иногда, очень редко, встречаются станции. Пока едем в самую светлую пору – около 12 часов дня. Скоро опустятся сумерки, тогда сквозь вагонные стекла ничего не увидишь.

Станционные строения – маленькие домики, затерявшиеся в глуши тундры, где кроме начальника и стрелочника – ни живой души. Один запасной путь. Кое-где стоят запорошенные снегом вагоны. Электричества нет, на станции освещение керосиновыми лампами. Чуть мерцают желтые огоньки семафора и на стрелках.

Моментами создается впечатление, будто поезд вползает в деревянный туннель. Это по обеим сторонам железнодорожного пути высокие, в три метра высотой, деревянные заборы, сберегающие пути от снежных заносов. Их возвели в тех местах, где особенно ретиво гуляет ветер и где на забор наметает буквально горы снега. Проводница рассказывает, что в особенно ветреные зимы приостанавливается железнодорожное движение. С заносами не справляются многочисленные механизмы, и на помощь призываются заключенные из расположенных вблизи лагерей.

Пересекаем множество речек, оврагов разных размеров по переброшенным через них мостам. За окном быстро темнеет. Становится совершенно темно, а ведь прошло всего два часа и сейчас чуть больше двух. Такой порой может показаться, что на земле кроме холода и темноты не бывает ни весны, ни лета, ни осени. Все пространство безраздельно сковано холодом и разлитой темнотой.

Часа через три светлеет. Но не из-за того, что над землей поднялось солнце или вместе со звездами показалась луна. Нет. Вдоль железнодорожных путей замелькали огромные светильники на высоких столбах, возвестившие о приближении Норильска. Зажглись яркими огнями окна заводских построек, обогатительных фабрик, контор, складов. Появились вышки с прожекторами и бараки заключенных, опоясанные рядами проволочных заграждений

Колеса вагонов застучали на стрелках, разбежались в разные стороны запасные пути, на которых сгрудились составы с лесом, углем, мазутом и еще чем-то в блестящих цистернах.

Мы приближались к конечному пункту нашего пути, городу большого будущего, горнодобывающему центру Заполярья – Норильску, с его неиссякаемыми запасами каменного угля отличного качества, с шахтами по добыче меди, никеля, олова, алюминия, богатыми залежами урана, золота, платины.

Расположенный на 69-м градусе северной широты, Норильск около 300 дней в году не может освободиться от снежного покрова, 90 дней из-за горизонта не появляется солнце, 270 дней свистят разгулявшиеся на омертвелых просторах свирепые ветры, свыше 100 дней морозы держатся в пределах минус 30 градусов Цельсия. А бывают и такие морозы, когда технические нормативы разрешают использовать механизмы только в половину технической нагрузки, потому что сталь теряет свои прочностные характеристики и начинает крошиться.

Подъезжаем к пассажирской станции Норильск. Море света. По электроосвещению город может сравниться с Москвой и Ленинградом. При таком свете можно читать книгу даже с мелким шрифтом.

После грязной, полутемной, неблагоустроенной Дудинки Норильск кажется элегантным, культурным северным центром. На ярко освещенной привокзальной площади выстроились в ряд такси. Один за одним подходят автобусы. Здесь кольцевая остановка. На вокзале чисто, тепло, светло, много встречающей поезд публики. Такое скопление людей неудивительно. В то время, когда я приехал в Норильск, в городе насчитывалось свыше 150 тысяч жителей, а в 1935 году на его месте находился неприметный поселок охотников и оленеводов, не обозначенный ни на одной карте.

Строился город по проектам ленинградских архитекторов, при их непосредственном участии. Огромные многоэтажные каменные здания напоминают новые микрорайоны Ленинграда. Центр Норильска очень похож на въезд в Ленинград со стороны Нарвского шоссе. Широкие асфальтированные улицы. Квартиры со всеми удобствами: паровое отопление, газ, ванна, горячая и холодная вода. Несколько домов культуры, библиотеки, плавательные бассейны, современный кинотеатр, самый северный в мире драматический театр. Много школ, техникум, музыкальное училище.

Если я, как нарвитянин, могу сказать про свой город, что он, согласно легенде, построен на трех китах, то Норильск возведен, как ни один город в Советском Союзе, на вечной мерзлоте. На это основание нельзя было выкладывать фундаменты под здания. Мерзлота под фундаментами тает, и такое здание рано или поздно разрушится из-за неравномерной просадки фундамента. Поэтом все фундаменты зданий в Норильске покоятся на сваях: сотнях, тысячах свай, забитых и пробуренных в вечной мерзлоте. Статистика говорит, что их в городе более 50 тысяч.

Приезжего Норильск поражал масштабностью, строгостью линий, размахом строительства красивых каменных зданий в 5-6 этажей, приятным архитектурным рисунком. В отличие от Дудинки, архитекторы избегали строить дома-времянки, справедливо считая это бессмысленной и дорогостоящей затеей, так как их все равно придется заменять новыми зданиями. В первых этажах зданий помещались магазины.

Мой приезд в Норильск совпал с наступлением отчаянных морозов с легким ветром. Вокзальный термометр показывал минус 45 градусов. Не без труда влезаю в переполненный автобус. Кондуктор обещает предупредить, когда мне надо будет выходить.

Зона женского лагеря, в котором содержится Рая, находится почти в центре города. На вахте – продолжительная задержка. Предъявляю паспорт, объясняю, кто я такой и с какой целью прибыл из Дудинки. Дежурный по телефону созванивается с начальством, просит подождать, так как начальник лагеря отсутствует, а без него никто разрешить свидание не может. Довольно долго сижу на вахте, жду. Наконец приходит посыльный и ведет меня на территорию лагеря к начальнику.

В кабинете начальника лагеря все начинается сначала. Предъявляю паспорт, снова все объясняю. Начальник обращает внимание на несоответствие наших с Раей фамилий и сомневается, являюсь ли я мужем. Вынужден пуститься в пространные объяснения. Ссылаюсь на то, что моя ссылка и её арест помешали нам зарегистрироваться. В наш разговор вмешивается начальник КВЧ Ермаков, у которого Рая в подчинении. Он дает о ней лучшую характеристику. Просит начальника лагеря не препятствовать нашему свиданию и дать разрешение. Тут же, в кабинете, я пишу заявление. Наконец согласие на трехчасовое свидание получено. Начальник лагеря объясняет, что в следующий раз, если я приеду на свидание, будет готова отдельная комната, в которой можно будет провести три дня вместе.

И действительно, когда я приехал через пару месяцев в Норильск, мы встретились в специально отведенной для свиданий комнате в здании конторы. Я получил разрешение в ней жить три дня и все дни быть вместе с Раей.

В маленькой комнате для свиданий стояли кровать, стол, несколько стульев. Комната отапливалась плитой. В углу предусмотрительно лежал уголь. Топить приходилось много. Угловая комната быстро остывала. На плите мы готовили еду. По утрам Рая на некоторое время уходила в КВЧ, а я в это время ходил за продуктами в магазины.

Торговые помещения магазинов в Норильске, расположенные на первых этажах жилых многоэтажных зданий, просторны, с огромными витринами за зеркальными стеклами. Ассортимент товаров в продуктовых магазинах явно не соответствовал их оборудованию. Многие полки пустовали. Недоставало молочных продуктов, колбасных изделий, свежих овощей и фруктов. Все это в ограниченных количествах поставлялось на самолетах, но для такого города этого явно не хватало. Скромный выбор был и в промтоварных магазинах.

Заходил в столовые и рестораны. Поневоле возникало сравнение не в пользу Дудинки. Места общественного питания в Норильске характерны культурой обслуживания. Посетители ведут себя прилично, соблюдается чистота, не слышно пьяных выкриков.

Приятно было посидеть в просторном, уютном кинотеатре, так не похожем на дудинский кино-сарай. Воспользовавшись удобным случаем пребывания в Норильске, познакомился со всеми достопримечательностями города, зашел в огромный спортивный зал, оборудованный по последнему слову техники, поинтересовался библиотекой и читальным залом, был в двух профсоюзных домах культуры. Разрешили мне ознакомиться с работой и Дворца пионеров.

Во время этих визитов с чувством сожаления вспоминал свой приезд в Дудинку и отказ начальника МГБ Барышева разрешить проезд в Норильск. Сколько творческих возможностей было упущено, как можно было бы плодотворно трудиться на ниве просвещения и искусства, а не терять годы жизни впустую.

На оглавление  На предыдущую На следующую