Рассказ моей мамы:  

Детство, наверное, было, как и у большинства  детей в Советском Союзе. В школу пошла в 1968 году, в том же году у нас в семье появился первый черно-белый телевизор. Но город у нас небольшой, местный «5 канал» работал три дня в неделю – местные новости и какой-нибудь фильм. Поэтому летом мы проводили  время на улице в играх с соседскими ребятишками, много читали. Я была записана в трех библиотеках сразу.  В школе были пионерами, потом комсомольцами. Собирали макулатуру, металлолом, занимались тимуровской работой.  Через год ездили в гости на Урал или Украину, к тем самым родственникам, которых в тридцатые годы нянчила моя мама. В 1978 году я поступила в Красноярский политехнический институт на специальность « Электрические станции». Учились, бегали на танцы, часто ходили в кино, реже в театры. Два года проработала в cтуденческом  cтроительном отряде, участвовали в субботниках. В те же годы тихо - тихо говорили о том, что ребята служат в Афганистане, там идет настоящая война, и многих привозят в цинковых гробах.

Помню, тревожные ощущения после смерти Л.И.Брежнева. Впервые в нашей сознательной  жизни произошла смена лидера коммунистической партии. Было ожидание: что же будет дальше, как будет, что изменится в нашей жизни?  Потом, к череде смен наших правителей относились более спокойно.

Конец 20 века также не был спокойным для всех семей России. Произошел развал Советского Союза, люди ходили на работу, не получая годами зарплату. Потом дефолт 1998 года. А в зто время рождались наши дети, а у нашей бабаушки появлялись внуки.

Мне очень жаль, что наши дети не имеют возможности познакрмиться с нашими родственниками, проживающими в разных местах России и Украины...

***

Из рассказа тети Оли:

Я родилась в 1958 году. О бабушке Мане у меня сохранились только самые теплые воспоминания. Мама работала в школе, в две смены, поэтому с нами были прабабушка Дарья и баба Маня. Я сейчас уже в зрелом возрасте понимаю, как без мужа, имея на руках детей всю жизнь,  прожить со свекровью в Сибири без поддержки родных, борясь за свое существование.

Воспоминание первое.

…Наш дом стоит перед общественной баней, одной-единственной на всю округу. В будний день, для меня они – бабушки (хотя, наверное, были они и не очень старыми) после бани обязательно заходят к нам чаевничать. Но почему-то на засов закрываются ворота, на щеколду – дверь. Нам с сестрой строго-настрого запрещают заходить на кухню, где все пьют чай. А там шепотом начинаются рассказы о том, как каждая попала сюда, в Канск. Как до этого жили на Украине, вспоминали родных, где-то плакали, где-то смеялись, пели украинские песни. Но боязнь того, что кто-то услышит, была такая сильная, что дверь отпиралась только тогда, когда уже гости уходили….

Воспоминание второе.

Бабушка Мария Никитична в своих рассказах упоминала всегда о брате мужа Алексее, так как он ей всегда помогал в работе, нянчился с детьми. Бабушка говорила, что он был очень добрым и красивым. Поступил учиться в мединститут, но в Иркутске он был репрессирован повторно и расстрелян. Таких горьких слез,  такого отчаяния от безысходности, от невосполнимости потерь    я никогда не видела.

А справка о реабилитации была получена нашей мамой уже в 1994 году через четырнадцать лет после смерти бабушки.

Воспоминание третье.

Бабушка была очень доброй. Многие приходили к ней за советом, помощью. Она никому не отказывала. Но далеко завидев человека служивого (милиционера, военного), ей становилось плохо. С боязнью того, что произойдет что-то страшное, непоправимое она прожила до конца своих дней.

Воспоминание четвертое.

Мы ездили на Украину практически каждый год, так как у мамы учительский отпуск – летом. Иногда ездила с нами и бабушка. Последний раз такой «вояж» вместе с ней мы совершили в 1974 году. Она повидала всех своих родственников: сестру, брата, племянников, их детей, внуков. На обратном пути заезжали и к сыну Петру на Урал. Но когда мы приехали в Канск, подошли к своему дому, к своим воротам бабушка упала на колени, поцеловала землю, заплакала и сказала: «Наконец, я – дома». Какое нужно иметь терпение, мужество и безмерную доброту, чтобы это место стало Домом, родным домом. Я помню, как-то спросила бабушку: «А на Украину ты не хочешь вернуться?» Она сказала: «Нет. Теперь мой дом здесь». Хотя я знаю, что те, кто вернулся домой уже в довольно пожилом возрасте, долго не прожили, так как изношенные от непосильного труда организмы   не сумели перенести заново акклиматизацию.
Канск стал родным для нее, и, конечно, же,  для нас, родившимся уже здесь. И хотя в старом паспорте, в графе «национальность» у меня написано украинка, я считаю, что нужно было писать национальность сибирячка. Я рада, что живя здесь, в Сибири никто не спрашивает, откуда родом человек и не показывает пальцем на него.  Живя в двадцатом веке в Сибири не было не вражды, не разборок меж людьми разных национальностей, хотя здесь – полный перечень всех народов и народностей, заселявший бывший Советский Союз.

Наверное, я еще бы должна была рассказать, что для нас были пионерия и комсомол. Единственное, мне жаль, что нынешнее поколение не знает, что такое сбор макулатуры и металлолома, пионерских костров и песен под гитару, зов горна и дробь барабана на торжественной линейке. Как получить награду поездку в главный пионерский лагерь "Артек" и что значит настоящее чувство локтя. Я не хочу сказать, что теперешнее поколение хуже, чем наше. Оно грамотнее, оно более технологичное, менее эмоциональное. Оно просто другое, другого века, других взаимоотношений.